Вьюрок

      Ханна настолько зажглась идеей сделать для Майкла праздник, что практически не спала ночью. Она прекрасно понимала, что одна не справится, и как только наступило утро и Майкл уехал по делам, она подошла к Мэри. — Что-то случилось, мисс? — спросила женщина. — Что-нибудь ещё принести? — Нет, — замотала головой девочка. — Просто… — Ханна вдруг почувствовала, как щёки залил мучительный румянец, — просто я хочу устроить праздник для Майкла на его день рождения и мне нужна помощь.       Мэри ничем не выдала своего удивления. — Я думаю, что это замечательная идея! — Спасибо, — улыбнулась Ханна. — Только я не знаю, кого пригласить и как это всё устроить. Нужны украшения, подарки, угощение, а какие блюда у Майкла самые любимые?! Я совершенно ничего не знаю, — замотала головой Ханна. — Думаю, что с последним я вам смогу помочь. А вот насчёт гостей стоит поговорить с мистером Касио. Он работает на мистера Джексона уже несколько лет и с лёгкостью поможет со списком гостей. — О! Это было бы прекрасно! — сразу же воодушевилась Ханна.       Телефонный разговор с мистером Касио прошёл на удивление быстро и просто. — Вечеринка для Майкла — милая идея, но, Ханна, не жди, что это будет очень лёгко. Если собрать много гостей, то это неминуемо создаст движение среди папарацци. Да и сама понимаешь, в нашей среде мало у кого есть свободное время. А ещё меньше тех людей, кого Майкл мог бы назвать своими друзьями. — Я понимаю, — покачала головой Ханна, словно мистер Касио мог её видеть, — но все-таки, может быть можно что-то сделать? — Хорошо, я постараюсь, — согласился мужчина, — только не жди чего-то грандиозного. — Не буду, спасибо. Мне просто хочется поднять ему настроение. — И это хорошая идея, — согласился собеседник. — Сделаю, что смогу. — Спасибо, — поблагодарила Ханна. — Пока не за что, — попрощался Касио.       Ближе к вечеру, когда в комнату к Ханне постучали, девочка как раз выбирала декор для вечеринки. — Какая бурная деятельность… — огляделся по сторонам Дон, подбирая с пола несколько разноцветных лент, которыми планировалось перевязывать воздушные шары. — Привет, Дон, — обняла брата Ханна, сама уже напоминающая увешанную лентами куклу. — Я решила устроить Майклу праздник, — обвела она руками пространство, объясняя творческий беспорядок. — Оу! И когда планируешь мероприятие? — Надеюсь успеть до завтра, — покачала головой она, осознавая громадность фронта работы. — Поможешь? — С удовольствием!       И они принялись вдвоём надувать шары, завязывая их разноцветными лентами. — Ещё нужно плакат дорисовать, — кивнула Ханна в сторону ватмана с кисточками и краской возле стены, которых брат сначала не заметил. — Ты размахнулась не на шутку, — покачал головой Дон. — Просто не понимаю, с чего вдруг? — Это всего лишь небольшая домашняя вечеринка, похожая на те, что устраивала нам мама на дни рождения. Он постоянно устраивает для всех праздники: для детей, что приезжают на ранчо, для друзей, для сирот из приюта, — перед глазами Ханны пронесся вчерашний день, но рассказывать об этом даже брату казалось как-то неуместно, словно это было нечто связывающие только её с Майклом. — А как же он сам? Хочу тоже устроить ему праздник. Надеюсь, Майклу понравится. — Я в этом абсолютно уверен, — кивнул Дон. — Жаль, что мама не сможет приехать помочь. Она очень соскучилась. — Я тоже, — грустно вздохнула Ханна. — Отец всё также неумолим? — Мне кажется, что при падении он не только сломал ногу, но и приложился пару раз головой, — зло проворчал Дон. — Он словно нарочно хочет оставить тебя одну. — Возможно, — пожала плечами Ханна. — Его очень разозлило, что моим агентом стал мистер Клейтон. — Но это совсем не повод рушить твою карьеру. При том, что основной доход нашей семьи сейчас держится на твоих гонорарах, — покачал головой Дон. — Сначала моё лечение, теперь его, на всё это идут заработанные тобой деньги и проценты от банковских вкладов. Если ты перестанешь сниматься, мы просто останемся без средств к существованию. Надо быть глупцом, чтобы этого не понимать. — Отец не глуп, — покачала головой Ханна. — Просто… тебя бы самого устроила такая ситуация? — Какая? — не понял Дон. — Что твою семью обеспечивает твоя несовершеннолетняя дочь?       Слова брата были словно щёлчок выключателя в голове. Раньше Ханна не задумывалась, а каково отцу? Что должен был чувствовать взрослый человек, отец семейства, коим всегда представлялся отец, понимая, что финансово полностью зависим от своего ребёнка? — Мне кажется, его всё устраивает, — фыркнул Дон. — С тем, с какой придирчивостью он выбирал себе работу: то офис слишком далеко от дома, то посмотрели на него не так, то у начальника галстук не того цвета… — загибая пальцы, перечислял он. — Если бы отец так хотел обеспечивать семью сам, то хватался бы за любую работу, но, видимо, ему интереснее мешать зарабатывать тебе. Раньше он не вставлял тебе палки в колёса, наоборот, таскал по всевозможным кастингам, так что ты едва успевала учиться. — Раньше я была его работой, — покачала головой Ханна. — Я не говорю, что он поступает правильно. Просто и его можно понять. — Ты прям как мама, — хмыкнул Дон, — она тоже вечно твердит: понять, простить. А по мне, если взрослый мужчина ведёт себя как капризный мальчишка, тут особо понимать нечего. Я бы сам пошёл работать, но боюсь… — Учись, — перебила его Ханна. — Вот подрасту, заброшу этот шоу-бизнес, пойду учиться, тогда и будешь оплачивать мои счета. — Забросишь ты, как же, — засмеялся Дон. — Ты и сцена — единое целое. Кстати, давно не видел тебя танцующей.       Ханна несколько секунд преувеличенно внимательно рассматривала очередной воздушный шарик, решая, рассказать о случившемся с ней или нет. Она, конечно, сообщила Дону и маме, что из-за проблем с ногой ей трудно танцевать, но ни подробностей, ни уж тем более истиной причины, Ханна им так и не раскрыла. Брат и так очень злился на отца, а добавлять ещё один повод к его гневу, хотя проблема даже не в отце, а в её голове, не хотелось. С другой стороны они с Доном практически ничего не скрывали друг от друга. — Съёмки отнимают много сил, а танцевать там особо некогда, всё-таки не мюзикл снимаем, — начала юлить она. — Это, конечно, понятно, но сейчас… — нахмурился Дон. — Ханна, я сколько тебя знаю, при малейших звуках музыки ты начинала танцевать. Мне кажется, что ты готова танцевать даже во сне. А теперь ты говоришь, что устала. Я похож на идиота?       Ханна поджала губы: она же прекрасно знала, что обвести брата вокруг пальца ей не удастся, но попытаться стоило.       Она отложила шарик и встала с постели: — Пошли, покажу.       Они пришли в танцевальную студию. Ханна судорожно вздохнула, ловя своё отражение в зеркалах. Подошла к аудиосистеме и, проверив наличие кассеты, нажала на «плэй».       Музыка зазвучала по всему залу, девочка встала на середину, глубоко вдохнула и закрыла глаза.       Она давно не впускала в себя музыку. Давно не ощущала, как мелодия окутывает своим теплом, разбегаясь по коже множеством иголочек, посылая в голову образы танца.       Ханна послушно подчинилась ритму, делая первый шаг. Сердцебиение смешивалось с ритмом мелодии и движением танца.       Когда Ханна уже почти поверила в собственную свободу, в то, что в её голове больше нет останавливающего тумблера, боль пронзила ногу, раскатываясь по всему телу, и она упала на пол. — Ханна! — подбежал к ней Дон. — Что с тобой?! Может вызвать врача?! — Всё нормально, — Ханна тяжело вздохнула, подползла к зеркальной стене и облокотилась на неё так же, как вчера облокачивался Майкл. — Со мной всё в порядке, во всяком случае, физически, — начала рассказывать она Дону.       Брат слушал её не перебивая. — И что, ничего нельзя сделать? — спросил Дон, как только она закончила. — Алисия сказала, что нужно сменить сферу деятельности, — пожала Ханна плечами. — Алисия? — Доктор Сандерс — психотерапевт, — объяснила Ханна. — Прости, что заставил тебя танцевать, — сел рядом Дон. — Прости, что не рассказала, — покачала головой Ханна. — Только родителям не говори. Секрет? — протянула она ему мизинец, действуя по их тайному ритуалу из детства, когда они клялись друг другу сохранить тайну. — Секрет, — скрестил Дон с ней мизинец.       Они несколько минут сидели молча, слушая музыку. Когда мелодия, наконец, затихла, Ханна спросила: — Пошли, пообедаем? Впереди ещё много дел, а я ужасно проголодалась.       Дон кивнул.       Пообедав, Ханна и Дон вернулись к приготовлениям к вечеринке. — Жаль, что завтра я не смогу прийти, у меня экзамен, — прощаясь, улыбнулся Дон, — но передай Майклу привет от меня. — Обязательно, — улыбнулась Ханна. — Люблю тебя, — обняла она брата.  — И я тебя, сестрёнка, — обнял он её в ответ.

***

      Майкл в тот день вернулся на ранчо почти в полночь, что было Ханне только на руку. Мужчина настолько устал, что к чему-либо присматриваться, или что-то подозревать, просто не было сил, ни физических, ни эмоциональных.       Но Майкл чувствовал вину перед Вьюрком, что пригласив на ранчо, он, по сути, оставил её предоставленной самой себе. Чувство вины несколько притупилось, когда он узнал, что сегодня на ранчо приезжал Дон Беккер, и был рад этому. Он даже немного завидовал тем крепким родственным узам, что связывали брата и сестру.       В его отношениях с братьями и сёстрами было меньше, намного меньше теплоты. В те времена, что он разъезжал с братьями с гастролями в составе группы, они жили в одном номере, были друг у друга в поле зрения двадцать четыре часа, семь дней в неделю. Да, иногда это было весело: они вместе устраивали какие-то розыгрыши, веселились, но большее их время занимали выступления и репетиции, а общая усталость и постоянное напряжение оборачивались ссорами и обидами.       Также не последнюю роль играла большая разница в возрасте. Когда остальные братья вовсю свистели красоткам вслед и не прочь были сбежать на свидание с симпатичной поклонницей, Майкл с большим желанием поиграл бы в мяч во дворе или сходил в зоопарк.       Так что самые тёплые братско-сестринские отношения у него были с Джанет, которая являлась самой младшей в их семье, и которая также как и он обладала большим талантом среди остальных. Так что Майкл опекал сестрёнку, боясь, что на неё ляжет тот же непосильный груз ранней славы, что он уже нёс на своих плечах.       Майкл задумался. Он давно не общался с Джанет. Её сольная карьера быстро шла в гору, а новый альбом стал мегапопулярным. Так что у сестрёнки тоже очень мало свободного времени, но стоит хотя бы позвонить.       Встал он на следующий день ближе к полудню: уставший организм требовал отдыха, но всё-таки некоторые дела требовали его личного решения и присутствия, хочешь того или нет, но поехать нужно. — Ты уезжаешь? — спросила Ханна, когда они встретились в столовой. — Да, Вьюрок, но я сегодня не задержусь надолго, обещаю. Ты уже завтра возвращаешься на съёмки? Девочка кивнула. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он, заметив, что она нервно теребит край салфетки. — Всё хорошо, — одёрнула Ханна руку, улыбнувшись. — Я понимаю, что это не очень честно, проводить всё время вне ранчо, оставляя тебя одну, — покачал головой Майкл. — Всё хорошо, я понимаю, — замотала головой Ханна. — Ты совсем не обязан проводить со мной всё свободное время. — Но я хочу этого, — засмеялся он, обняв Вьюрка за плечи. — Мне нравится проводить с тобой время. Я бы с удовольствием сейчас прокатился на «Чёртовом колесе», — посмотрел он в окно в ту сторону, где виднелись аттракционы. — Покатаемся, — улыбнулась Ханна. — Вечером. — Обязательно, — Майкл взлохматил волосы Вьюрка на макушке, заставляя ту улыбнуться. — Не скучай.       Девочка кивнула, думая при этом, что скучать ей сегодня уж точно не придется, слишком много приготовлений к вечеринке.       Поэтому, как только ворота за автомобилем Майкла закрылись, Ханна побежала к Мэри. — Как у нас дела? — спросила она у женщины. — Не волнуйтесь, мисс, мы всё успеем, — улыбнулась ей Мэри.       И они действительно успели. К возвращению Майкла гостиная была украшена, а такие гости, как Элизабет Тейлор, Кэтрин Джексон — мама Майкла, и его братья Тито и Рэнди уже прибыли на ранчо. — Привет всем, — поздоровался Майкл, с улыбкой, но несколько озадаченно смотря по сторонам. — Что происходит? — Твоя маленькая гостья решила устроить праздник, — объяснил Тито, указывая на Ханну, которая почувствовала, как щёки наливаются румянцем, и потупила взгляд.       Майкл удивлённо посмотрел на Вьюрка, совершенно не представляя, как эта девочка смогла провернуть такую грандиозную операцию, да ещё и за такой короткий срок и в тайне от него. Но долго удивляться ему не дали. — Сынок, — обняла сына Кэтрин. — Я так соскучилась. — Мама, — улыбнулся он, обнимая её в ответ.       Действительно, за делами и заботами он давно не виделся с семьей. Майкл не особо любил, по понятным причинам, приезжать в родительский дом, но чувство вины всё равно кольнуло его сердце. — Элизабет, — расцеловался Майкл с Тейлор. — Рада тебя видеть, — поприветствовала его актриса. — Привет всем, я немного припозднилась, — в дверях появилась Джанет. — Джо! — обернулся Майкл.       Сёстренка тут же бросилась к нему в объятия. Вот кого-кого, а Джанет он увидеть точно не ожидал, так как она была загружена не меньше него! — Привет, братишка, — улыбнулась ему Джанет. — Прошу всех к столу, — появилась в дверях столовой Мэри.       Все направились в столовую. Майкл украдкой подошёл к Ханне. — Как ты всё это устроила? — шёпотом спросил он. — Надеюсь, ты не злишься? — поджав губу, спросила Ханна. — На что? — совершенно искренне удивился Джексон. — Разве похоже, что я злюсь? — Нет, — отрицательно замотала головой Ханна. — Идём, Вьюрок. Не люблю заставлять гостей ждать.       Майкл действительно не злился на Ханну, да и за что? Подготовка к шоу отнимала слишком много сил и времени, поэтому ни с семьёй, ни с друзьями не то что видеться, а даже просто перезваниваться у Майкла не было возможности. Поэтому и маму, и Джанет, и Элизабет он рад был видеть; с Тито и Рэнди у него были более натянутые отношения, но всё-таки они оставались его братьями.       Всем было хорошо и уютно общаться друг с другом, делиться планами на будущее, вспоминать веселые истории из детства, как Майкл с братьями и сёстрами во время гастролей от скуки носились по коридорам отелей, где жили. Как устраивали бои подушками и водяные битвы. — Майкл, а помнишь тот розыгрыш с ведром воды? — спросил Тито. — Это тот самый, когда я в номер заказывал кучу различной еды? — Да, да, — закивал брат, — и бедный официант обычно промокал до нитки.       Они оба рассмеялись, вспоминая эту комичную сцену из прошлого. — А пауки в кроватях? — вспомнил Рэнди. — О, это было жестоко, — покачала головой Джанет. — ЛаТоя визжала на весь дом. — А потом мы дружно получали от отца, — потёр затылок Тито, словно и сейчас ощущая боль от подзатыльника, что так щедро раздавал Джозеф.       При упоминании об отце все как-то резко замолчали. — Я выйду на улицу, — поднялся из-за стола Тито и направился к дверям, ведущим в сад.       Майкл тоже ощутил эту волну напряжения, что возникла от одного лишь упоминания об отце, словно на грудь положили что-то очень тяжёлое и вмиг стало трудно дышать. — Я тоже выйду, пожалуй, — виновато посмотрел он на мать и поднялся из-за стола.       За столом продолжала висеть всё такая же напряжённая тишина.       Ханна нервно комкала салфетку на коленях, превратив её уже в мятую тряпочку. До этого момента она успокоилась и с любопытством слушала рассказы о детских проделках Майкла и его братьев, а теперь, когда она видела, какими расстроенными и напряжёнными стали все вокруг, ей тоже хотелось позорно выбежать из-за стола. — Ханна, — обратилась к ней Элизабет, — ты же актриса? Где-нибудь снимаешься? — Миссис Тейлор, да, в драме, в Канаде. Как раз завтра возвращаюсь на съёмки. — Ты ездишь так далеко на съёмки одна? — недовольно покачала головой Кэтрин Джексон. — Еще такая юная… Хотя я тоже не ездила с детьми, когда они были маленькими. Всем занимался Джозеф. — Мой отец тоже ездил со мной, но теперь со мной ездит мама, правда, сейчас у отца травма, и поэтому мама вернулась домой. — А ты? — Я решила погостить здесь, — немного замявшись и всё-таки решив не рассказывать об сложных отношениях с отцом, ответила Ханна. — Неверлэнд прекрасен, настоящая страна чудес. — Майкл с детства мечтал о таком месте, — улыбнулась Кэтрин. — Мне, конечно, кажется всё это излишним, но если он счастлив, то и я тоже. И при этом он так стремиться помочь нуждающимся детям, — с гордостью добавила миссис Джексон. — Да, Майкл удивителен своей любовью к детям, да и ко всему миру в целом, — согласилась Тейлор.       Разговор перешёл на благотворительность и, казалось, снова обрёл лёгкость, хоть и без былой нотки уюта.       Но не успела Ханна с облегчением выдохнуть, как удар сотряс стеклянную дверь, заставив всех вздрогнуть и обратить внимание на Майкла и Тито, точнее на то, как Майкл прижимал брата спиной к двери, держа за грудки, и что-то кричал ему прямо в лицо.

***

      Тито с наслаждением затягивался сигаретой, выпуская неровные колечки дыма на фоне клонящегося к закату солнца. Прохладный ветер заставлял ежиться. Майкл недовольно нахмурился, случайно вдохнув остатки едкого дыма, и раздражённо махнул рукой, отгоняя его от своего лица. — Прости, — затушив сигарету, извинился Тито, то ли за дым, то ли за упоминания об отце, а может за всё и сразу. — А рыженькая крошка ничего себе такая, ладненькая, — продолжил он, не замечая, что поддерживать разговор брат не намерен.       Ханна действительно сегодня притягивала взгляд. В светло-голубом платье, что длинною доходило ей до колен и облегало стройную девичью фигуру; в туфельках на небольшом каблучке, что делали её выше и словно взрослее, — она конечно привлекла внимание Тито, известного в их семье ловеласа. — Она ещё ребёнок, Тито. Ей всего четырнадцать, — сухо ответил Майкл. — Ой, ладно тебе, Майкл, сколько таких девочек вешались на нас после концертов, — ухмыльнулся Тито. — Со сколькими мы весело проводили время. Хотя да, ты же не особо желал участвовать в нашем веселье, пока эта… Как же её имя?.. — задумался он. — Ах да, конечно, Мария, тоже горячая штучка. И что она тогда в тебе нашла? — пожал плечами Тито.       В Майкле тем временем закипала ярость на брата. На его слова о Вьюрке, но ещё сильнее на то, что брат своими словами о прошлом опошлял, обесценивал то, что в памяти и в душе самого Майкла было если не сакральным, то важным и очень личным.       Он стиснул зубы и сжал кулаки, уговаривая себя, что ему уже давно не пятнадцать и набрасываться на Тито с кулаками, особенно на глазах у матери, не дело. Он старался из последних сил держать себя в руках. — Тито, заткнись, — процедил Майкл сквозь зубы.       Но брат то ли правда не понимал, то ли не хотел понимать, по какому тонкому льду ходит. — А может, ты эту крошку приглядел для себя? Так ты скажи, я не обижусь, — продолжал тот с насмешкой. — Она вон на тебя уже щенячьими глазами смотрит, только пальцем помани.       Майкл и сам не понял, как его кулак сделал дугу и хорошим таким ударом опустился на скулу Тито. Старший брат видимо совсем не ожидал от младшего «тихони» такой боевой прыти, так что даже не успел защититься.       Майкл тем временем продолжал наступать: он схватил брата за грудки, так что материал рубашки затрещал под пальцами, и резко толкнул назад, сам невольно делая несколько шагов вслед за ним. От удара стекло двери жалобно звякнуло, но не разбилось. — Моя личная жизнь касается только меня! Одного меня! Ни отца, ни тебя, ни братьев, ни репортёров! Ни у кого нет прав обсуждать её! Ты понял?! — прокричал Майкл прямо брату в лицо.       Пожалуй, за всю свою жизнь Тито никогда не видел брата таким разозлённым, способным действительно ему навалять.       В дверях, которые вели в сад, появился Рэнди, уже полный решимости их разнимать, но Майкл сам отпустил Тито, и отступая назад, тихо прошептал: — И не смей цеплять Ханну, даже взглядом. Что бы ты там себе ни думал, она слишком юна для тебя. Надеюсь, мы поняли друг друга?       Тито оставалось только кивнуть, а Майкл уже не смотря в его сторону, шагнул обратно в столовую: — Простите за столь безобразную сцену, — обратился он ко всем. — Всё хорошо, — тут же откликнулась Кэтрин. — Мальчишки иногда выясняют кто прав кулаками, так бывало и в детстве.       Все мило, но натянуто улыбнулись, но продолжать вечер уже не было настроения.       Первой, расцеловав Майкла в обе щеки, попрощалась со всеми Элизабет Тейлор. Потом засобирались и остальные гости.       Ханна наблюдала за всем происходящим в состоянии какой-то паники, испуга и стыда. Ей так хотелось устроить для Майкла праздник, а в итоге всё обернулось полным провалом. А ещё… Ханна никогда не видела, чтобы Майкл кричал на кого-то; до сегодняшнего вечера она ни разу не видела Майкла разозлённым.       Грустным, разочарованным, задумчивым, но не злым.       Разумом она понимала, что Майкл, как и любой другой человек, имеет право на негативные чувства, на злость, ярость, гнев, крик, но что-то внутри, до боли детское, наивное, что видело в Майкле не просто взрослого друга, певца, а человека, на голову стоявшего выше всех остальных, лучше всех остальных, не имеющего слабостей и плохих качеств, сопротивлялось.       На ум пришло слово «идеализировать». Да, она, как и любой ребенок, создала себе образ чуть ли ни ангела, волшебника, супермена, а теперь он рассыпался на кусочки, показывая, что Майкл просто человек.       Это было чувство сродни тому, когда вырастаешь и понимаешь, что Санта-Клауса не существует, а подарки под ёлкой оставляют родители, или что ростовые куклы в Диснейленде вовсе не ожившие персонажи мультфильмов, попавшие в нашу реальность, а всего лишь актёры.       Нет, Ханна не была разочарована этим или же сильно расстроена, просто тугой комок всех испытываемых сейчас чувств грозил задавить её своей тяжестью.       И она сделала то, что делала всегда в таких случаях — убежала.       Быстрее, чем кто-либо успел среагировать, она выбежала на улицу, подхватив стоящий возле дверей скейт. Отталкиваться от дороги в нарядной обуви было не слишком удобно, но даже это Ханну не остановило. Она затормозила только тогда, когда запнулась, чуть не клюнув носом в покрытие дорожки. — Чёрт! — выругалась девочка, рассматривая сломавшийся на туфле каблук.       Солнце уже зашло за горизонт, но небо ещё сохраняло оранжевые отблески, смешивающиеся с сумеречным фиолетовым. Она оказалась в той части ранчо, где располагались аттракционы. Взгляд Ханны упал на колесо обозрения, которое сейчас вращалось на самой минимальной скорости, чтобы любой желающий мог без какого бы то ни было риска сесть на сиденье или спрыгнуть с него.       Сняв туфли, чтобы не хромать, спотыкаясь на одном каблуке, Ханна босиком направилась к аттракциону, вспомнив их утренний разговор с Майклом. Она села на первое подъехавшее сиденье, но не успела опустить ручку, которая не дает с него упасть, как с другой стороны на сиденье опустился Майкл. — Как?! — удивилась Ханна, не понимая, как он так быстро догнать её.       Тот, улыбнувшись, лишь кивнул в сторону стоявшего неподалеку гольф-кару, отвечая на её вопрос. — Помнится, ты обещала мне покататься на колесе, — сказал Майкл, когда они поднялись уже довольно высоко над землёй.       Ханна молчала, поджав губы, и избегая смотреть на Майкла, ощущала, как на глаза набегают слёзы. Она судорожно вдохнула, чтобы избежать жалобного всхлипа. — Эй, Вьюрок, ну что за слёзы? — нежно произнёс Майкл, поворачивая девочку к себе лицом, и пальцами стал вытирать слёзы, уже покатившиеся по щекам.       Майкл конечно же заметил, что Ханна убежала в расстроенных чувствах, и тут же поспешил за ней. Даже взял свой кар боясь, что догнать скейтбордистку пешком, не зная, где искать её на огромной территории ранчо, будет очень непросто. Так что то, что он отыскал её так быстро, было невероятным везением.       Вьюрок действительно была расстроена, даже больше: в таком состоянии он видел её, пожалуй, только после снятия гипса. — Прости, — прошептала она тихо, где-то между всхлипами, которые всё нарастали. — Я не хотела, чтобы всё так получилось. Это полный провал.       Майкл лишь покачал головой, продолжая стирать с её щёк мокрые дорожки. — И ты решила завершить его всемирным потопом? — шутливо спросил он. — Никакой это не провал, — продолжил он серьёзно. — Я увиделся с теми людьми, с которыми уже давно не мог встретиться, но очень хотел. Увиделся с мамой, Джанет, Элизабет. Ну, а насчёт произошедшего… Отношения с родственниками иногда бывают очень непростыми, — пожал он плечами. — Уж это я знаю, — судорожно вздохнув, ответила Ханна. — Спасибо тебе за этот вечер и за праздник, — Майкл наклонился и лёгко коснулся губами её лба. — Так что прекрати, пожалуйста, потоп. Хорошо?       Ханна кивнула, шмыгнув носом и уже самостоятельно вытирая мокрые щёки ладонями.       Они сидели в молчании, под негромкое жужжание и поскрипывание вращающегося колеса. Вокруг уже совсем стемнело. Деревья и постройки обрели таинственность. Небо стало темным и бархатисто-синим. Звёзды зажигались на нём искорками, то тут, то там. — Совсем стемнело, — проговорила Ханна, прижимаясь к Майклу.       Он взглянул на Ханну и, улыбнувшись, щёлкнул пальцами. В то же мгновение фонари и гирлянды, обвивающие деревья, загорелись разными огоньками, освещая всё вокруг разноцветными отблесками. — Ты всё же волшебник, — выдохнула Ханна, с восторгом рассматривая открывающуюся с высоты картину.       Майкл засмеялся, наблюдая за её искренним восторгом. Сердце вдруг защемило от прилива нежности. Острое желание, чтобы с его маленькой птичкой никогда ничего плохого не случалось, никогда не видеть, как она плачет, стало таким необходимым и жизненно важным. — Майкл, я тут решила, — голос Ханны был еще хриплым после слёз, но уже уверенным. — Что? — После съёмок я вернусь домой.       Колесо сделало очередной круг. — Если ты считаешь, что готова, — медленно проговорил Джексон. — Я не могу всё время бегать от него. Что бы между нами ни случилось, он остается моей семьей, — и без имён было понятно, что она имеет в виду Артура, своего отца. — Думаю, что когда я вернусь, и маме, и Дону станет легче, а отец — спокойнее. — Ты очень повзрослела, Вьюрок. Ты уже не та маленькая девочка, что вошла в танцевальную студию тем утром. Ты стала уверенней, сильнее и сможешь отстоять своё мнение, но я хочу, чтобы ты знала, ворота Неверлэнда для тебя всегда открыты. — Я знаю, и спасибо тебе за всё, за всё. Майкл, смотри! — указала Ханна вверх, куда-то за его плечо. — Падающая звезда!       Он обернулся, посмотрев на небо. Белая, яркая полоска прочертила темно-синий бархат. — Смотри, вон ещё одна, — указал он на второй росчерк. — Быстрей загадывай желание.       Ханна зажмурилась, смешно сморщив носик и скрестив пальцы: — Загадала! — Расскажешь? — улыбнулся Майкл, подтрунивая над ней. — Конечно нет! А то не сбудется, — наиграно возмутилась Ханна.       Они оба засмеялись. — Уже совсем поздно, пора возвращаться. Тебе завтра рано вставать на самолёт. — Ещё минутку. Тут так хорошо, — ответила Ханна. — Да, завтра возвращение на съёмки. — Не хочешь? — с интересом посмотрел на неё Джексон.       Он до сих пор помнил то чувство страха, омерзения, тошноты и боли, когда наблюдал сцену, разыгрываемую Ханной на съёмках. Она снова окунётся в тяжелую атмосферу этого фильма. Справиться ли она? — Ханна, можно спросить?       Девочка вздрогнула: Майкл редко обращался к ней по имени. Обычно это означало, что он хочет поговорить о чём-то важном. — Конечно, — тут же кивнула она. — Я не собираюсь сейчас тебя отговаривать, — предупредил Майкл. — Я доверяю твоим решениям, но при этом я вижу, что роль Авроры очень сложная, как по тематике, так и для тебя лично. Почему ты всё-таки решилась на неё?       Ханна поджала губы, задумавшись. Как можно объяснить всю бурю эмоций, что руководили ей, когда она с таким упрямством цеплялась за эту роль? Первое — это был вызов. Вызов для неё самой, что она способна на что-то более серьёзное, чем песенки о радуге и счастье. Вызов её отцу, чтобы доказать, что она достаточно взрослая для серьёзных ролей, но это только сначала. Когда Ханна погрузилась в роль, в события…  — Мне стало жаль Аврору, — проговорила тихо она. — Жаль эту хрупкую, но сильную девочку, которая столкнулась с жестокостью самых близких и самых родных, которые должны были её защищать, — по спине прошёл холодок совсем не от прохладного ветерка, и Ханна поежилась, буквально сразу почувствовав, как теплые ладони Майкла обнимают её за плечи. — Я не хочу, чтобы это случилось ещё с какой-нибудь девочкой, когда-нибудь, — она повернулась к мужчине лицом, ловя его взгляд, и стараясь прогнать из голоса ненужную дрожь, продолжила:  — Поэтому я готова сыграть во всё это понарошку, чтобы напомнить другим, напомнить взрослым, что детям больно, что им нужна защита.       Майкл вздрогнул, услышав в этих её словах её собственную боль, которая резонировала и с его детскими ранами. Он словно на мгновение увидел перед собой взрослую Ханну, таким был взгляд на её лице. Сильную, храбрую, мудрую Ханну.       Он обнял её так резко, что сиденье закачалось и Ханна взвизгнула от испуга. Она обхватила его в ответ, уткнувшись носом в рубашку, глубоко вздохнула и закрыла глаза. Ханна чувствовала себя намного лучше. Ей уже не казалось, что мир вокруг рушится. Майкл, как обычно, одним своим присутствием, двумя словами вернул в её мир тепло и волшебство, в котором она готова была уже разувериться меньше часа назад.       Эмоции нахлынули на неё волной, заставляя задохнуться от ощущения счастья, и слова сорвались с губ до того, как она успела осознать их смысл: — Я люблю тебя.       Майкл вздрогнул, словно её тихие слова, сказанные еле слышным шепотом, обожгли ему ухо. Он отстранился, взглянув на Вьюрка. — Как друга, — добавила девочка скороговоркой, абсолютно невинно улыбаясь. — Я тоже тебя люблю, Вьюрок, — облегченно выдох Джексон, ругая себя за подозрительность.       Видимо вчерашний разговор с Марией и сегодняшний с Тито всё-таки подействовали на него, и он стал видеть то, чего нет. Конечно, она любит его, как друга, и она для него тоже друг, невинная душа, которую он ещё может спасти от жестокости шоу-бизнеса. Во всяком случае именно в это он и хотел верить. — Ты скоро поедешь в тур? — рёзко сменила Вьюрок тему. — Наверное, когда я приеду со съёмок, тебя уже не будет в городе, или даже в стране. — Да, — кивнул Майкл. — Я очень надеюсь, что новая шоу-программа будет успешна. Очень много сил и вдохновения вложено во всё это. — Я уверена, что все будут в восторге. Жаль только, что я не смогу это увидеть. — Обязательно возьму тебя с собой, — взлохматил волосы Ханны Майкл, — только подрасти немного. — Я буду скучать. — Я тоже, — кивнул Майкл. — Буду звонить, обещаю, где бы я ни был.       Их сиденье приближалось к земле. Майкл поднял вверх ограждающую от падения ручку и спрыгнул, помогая Ханне. Заметив, что девочка босиком, тут же подхватил её на руки. — Готовишься к роли Золушки? — пошутил он. — Только вот хрустальные туфельки так ненадежны, может ей стоило перейти на кроссовки? — Хм, Золушка в кедах?.. Мне нравится, — Майкл усадил Ханну на пассажирское сиденье гольф-кара.       Машинка медленно ехала по дорожке к дому. Майкл почувствовал, как Вьюрок положила голову на его плечо. Девочка задремала.       Этот странный вечер, наполненный радостью, гневом, растерянностью и счастьем, заканчивался.       Майкл украдкой взглянул на её рыжую макушку и улыбнулся. Вьюрок была ему дорога, и этого он не мог отрицать. Но во что это выльется в будущем?       Майкл не хотел об этом задумываться. По крайней мере не сегодня. Сегодня он просто будет с ней рядом.