Холодный ветер Миннисоты совсем не манит меня.

Самолеты. Они прилетают и улетают, не поддаваясь никакому ритму. Ни быстрому, что звучит сейчас в моих наушниках, ни медленному, который заставил вздрогнуть ту девушку и взять трубку, ни какому-либо ещё. Самолеты заставляют людей радоваться возвращению близких, предстоящему отпуску вдали от дома, печалиться улетевшим близким, улетающим любимым… Как бы я хотел, чтобы ритм музыки сменился звонком, пусть наши голоса будут дрожать, но мы хотя бы попрощаемся. Уверен, в Миннесоте не будет этому уже места. Но вместо этого меня окликнули на регистрацию, печально, придётся идти. Рука неприятно потела на ручке чемодана, жалостливый скрип колес под тяжестью вещей, которые первыми окажутся в Миннесоте. Зима. Снег. Холод. Я буду мерзнуть, как делал это всегда, это приятно, но надолго ли, когда ты ждешь чего-то, в глубине души прекрасно осознаешь, чего именно, но обладателя больших теплых рук, которые затащат в теплое помещение, там не будет. А потом не будешь ждать, просто мерзнуть. Заболеешь раз. Другой. А потом станешь разумным человеком, затянешь на шее шарф потуже и будешь ходить от помещения к помещению, забыв о холодной романтике. В чем прелесть Холмогорска — такие морозы большая редкость, можно сказать праздник, и контрастные объятия не успевают надоедать. Дурак! Ты же любишь этот город, ты дорожишь им, столько лет геройства намертво приклеило к нему твою душу, а сотни ночей привязало твое сердце к одному здешнему герою. Дурак, Генри! Ребенок! Ты мог ведь столько всего сделать, чтобы не уезжать, хотя-бы так подло… Очередь, ну последний момент, буквально два шага, может быть сейчас что-то пойдет не так, хоть что-нибудь, ну пожалуйста… о, помяни беду, услышит, примчится, но сейчас я рад как никогда этому конфузу, на него Капитан Чел обязан будет явится, а Опасный малый и подавно. Регистрация? Ещё пять минут, полно времени, так что надувай пузыри, добро твори! Круто! Это ли не твое призвание — быть надеждой людей, иконой города, опорой… Опорой. Капитана… Надо же. Когда тебе стали доверять настолько, что стали бросать. Кажется, я утрирую, но все же. Можно ведь было прийти… — Извините, Опасный Малый, вы в порядке, вы опоздали на самолет? — неужели я выгляжу на столько жалко. Хотя посмотрим со стороны: герой опустился на корточки, не важно, зачем, никто не уточнял, но кажется, ты и вправду не в порядке, Малый. Сложил здесь руки на голове, весь из себя побитый и опечаленный. — Не стоит переживать, я как всегда в порядке, — для правдоподобности стоит всё же поднять голову и улыбнуться мирному гражданину, всё же это часть работы — успокаивать людей после происшествия. Ну поднять голову и увидеть на табло окончание своей регистрации, под ним наряд полиции с преступником в фирменных наручниках. Твоя работа здесь закончена, можешь брать чемодан и уходить на все четыре стороны. Хороший вопрос — уходить. Куда, осмелюсь поинтересоваться. Хорошо, на первые двадцать минут я могу решить эту проблему, холодные стулья зала ожидания вполне годятся, чтобы убиваться втихаря, как самый обычный гражданин, у которого плохой день. Давай, паникуй, Генри, тебе столько простора для этого и никаких свидетелей, которые сдадут тебя новостям. Не тебе первому, не тебе последнему ломает жизнь аэропорт. Плачь. Ты отрезан ото всех, ты не остановишь самолёт, чтобы добежать и сесть к своей любимой семье. Ладно, эта издевка не к месту. Но вот Рей на тебе уже наверное поставил крест. Ранимый мужчина, а мог бы спокойно объяснить ему ситуацию и вместе найти решение. Какая хорошая формулировка. Сразу вспоминаются времена, когда вы все делали вместе: от заданий до твоей домашки, только тс. Это могло происходить достаточно долго, полиция здесь не торопливая, чтобы какого-то человека страдающего спешить выводить из зала ожидания, иногда мне кажется, что они всерьез восприняли однажды вредные советы или насмотрелись дешевых сериалов, что теперь город и дня прожить не может без героя. Смотри, там кстати кондиционер рядом, это конечно же не ветер, который унес бы из головы ненужные тебе мысли (напоминает наивные мечты, не правда ли?), но тоже ничего. Для Холмогорска прекрасно. Я почти ощущаю, как замерзаю. И как кожу обжигают теплые руки, не такой сильный контраст, но для дежавю все очень даже реалистично, я даже слышу не актуальное давно «малыш». И я ведь слышу. Я правда это слышу, можете себе такое представить?! Над левым ухом, съежившись от теплого дыхания. Люди не сходят с ума так реалистично, жизнь очень внезапно может стать чертовски хорошей штукой, стоит только кому-то определенному переступить через себя и приехать за кем-то в пристанище железных птиц.