Выбор

      Громыхнуло так, что в рядом стоящих домах зазвенели стёкла в окнах. Нещадно лил косой дождь, щедро поливая лицо, не скрытое крылатым плащом. Девушка уже натянула на голову ни в чём неповинную ткань так, что, кажется, спина уже была открыта, но противные струи холодной воды все равно попадали в глаза и нос. Можно, конечно, опустить голову, но крутить ей во все стороны оказалось очень интересно. Её окружали угрюмые солдаты, чьи мысли заняты предстоящей экспедицией. Мужчины, женщины всё думали о том, как бы не умереть. Впереди, через несколько людей — отец, майор Алан Майерс. Высокий темноволосый мужчина с немного хищным выражением лица, тёмными глазами, окруженными сеточкой морщин, длинным прямым носом, острыми скулами. В его черных волосах зачесанных назад, с легкостью можно было разглядеть седые нити, которые словно паутина опутывали почти всю голову. Отсюда хорошо видно его широкую прямую спину и гордо развернутые плечи. Сидел он прямо, будто кол проглотил. Разведчица вдруг устыдилась и подровнялась, но не на долго. Опять сгорбившись, она продолжила осматривать строй. Рядом с Аланом — двое мужчин и женщина. Последняя что-то негромко вещала, ерзая в скользком седле. Даже не видя её лица, было понятно, что это капитан Ханджи Зое. Сумасшедший ученый, прекрасный человек и очень милая женщина. Мужчин различить практически невозможно, но это Эрвин Смит и Майк Закариус. Они дослужились до звания «майор», носили его с честью, гордостью и на каждой экспедиции блестяще демонстрировали свои умения и навыки.       «Не то, что я.»        — Две минуты до открытия ворот! — прозвучал крик Шадиса, возглавляющего строй.       Конь под ней фыркнул. Гнедого жеребца звали Пёс, и он был довольно сообразительным, в отличии от своей непутевой хозяйки. Почему такая странная кличка? Когда ты полжизни клянчишь у любящих родителей ма-а-аленькую собачку, а получаешь кукиш без масла, потом заводить «блохастого» питомца не разрешает командование — выбора не остается.        — Элли, о чем задумалась? — как-то слишком весело спрашивает Нанаба, ткнув девушку пальцами под ребра.        — Я Элен, — бурнула она и подалась в строну. Чертовски боится щекотки и ненавидит, когда имя так сокращают. Элли — девочка в голубом платье и с двумя косичками, а она Элен-Легионер. Нет больше того платья, а коса всего одна и та короткая.        — Готовность одна минута!       Отец обернулся, и дождавшись пока Майерс посмотрит на него, кивнул глядя той в глаза. Точно с таким же выражением лица он сказал: «Не умри» перед первой вылазкой. Она, как послушная дочь, не попала в пасть к титану, хотя гигант пытался и довольно не плохо.       В то время, как говорится, Элен еще совсем зеленой. Выпустилась из Кадетского училища, пережила неделю тренировок в Разведкорпусе, где новобранцев нещадно гоняли по всему штабу. Была распределена в отряд к папеньке и отправлена за Стены в очень почетной роли пушечного мяса. А потом её, ошалевшую от обстановки, собственных ощущений, сцапал семиметровый титан. Самое страшное, что в этот момент юная разведчица не могла пошевелиться. Просто смотрела глазами-блюдцами в приближающуюся пасть гиганта. И в один прекрасный (и счастливый) момент до неё дошло, что сейчас кое-кого сожрут. Похолодевшими пальцами выхватив клинки, собравшись с силами, рубанула уродца по пальцам, чуть не отсекла собственную ногу и упала в густые в кусты, ломая собой ветви. Выползя из них, распласталась на траве, шипя от боли в руке, ощущая, как по лицу на землю стекает, что-то теплое, отдающее железом, заливает собой глаза, дезориентирует. Кровь. Не успела начать жалеть потрепанную в героической схватке с дикой растительностью конечность, как была схвачена, как котёнок за шкирку, и затащена на лошадь. Кому принадлежало непарнокопытное, она не знала, пока не догадалась обернуться. Сверху вниз, из-под широких бровей на Элен с непередаваемым счастьем взирал отец, по щекам его стекали слезы (как оказалось позже, он видел это не «героическое» сражение). Чмокнув дочь в затылок, Алан залепил звонкий, но не болезненный подзатыльник и прижал к себе. В этот момент Майерс-младшая почувствовала ужасающую боль, что буквально разрывала грудную клетку. Оставшийся пусть был проделан в телеге с остальными раненными, оказалось, что одно из ребер сломано, как и рука, а голова разбита.       С тех пор прошло почти пять лет, ей двадцать один год. Как прожила так долго — не знает. Эд, друг Элен, служащий под началом капитана Зое, сказал: «Слабоумие и отвага». Насчет первого разведчица соглашалась, мозговитостью не отличаюсь, а вот второе… На его месте бы больше подошло лукавство, но так звучит не очень красиво.       Пару раз под совершенно невообразимыми предлогами ей удалось откосить от уборки штаба. На третий обман раскрылся, и у Майерс произошло великолепное, запоминающееся на всю жизнь свидание с полом и сапогами капрала Леви. После чего она в течении дня вылизала первый этаж, посуду в столовой и конюшни. Желания отлынивать больше никогда не возникало, впрочем, как и попадаться на глаза Аккерману.       Кстати, насчет капрала. Невысокий мужчина и двое его друзей внезапно появились в штабе спустя год её службы в Легионе. Эл была уверена, что отец наверняка знает, откуда они, но не спрашивала, он бы точно не ответил. Быстро пролетел месяц, в течение которого новоприбывших ускоренно тренировали. В штабе тогда ходили разные слухи о них, говорили, что они дезертировали из Гарнизона, но были пойманы и вместо смертной казни направлены в Разведку, потому что все здесь «Легион самоубийц». Этот слух подкреплялся тем, что новички довольно неплохо, профессионально использовали приводы, хорошо ездили верхом (особенно Изабель). Только с клинками им пришлось помучиться. Например, Леви держал их совершенно не правильно, обратным хватом, а Фарлан никак не мог попасть в нужное место на тренировочном манекене. А потом чуть больше сотни солдат были отправлены на 49-ую Экспедицию.       Майерс не входила в их число и по сей день не знает, что случилось, но будущий капрал вернулся с неё молчаливым, с пустыми глазами, сжатыми до побеления губами, каким-то потускневшим. Он был поникшим, медленно, лениво оглядывал всех и не произнес ни слова, целенаправленно идя в казармы. На ужин он так и не явился, его друзей тоже не было. Позже от Нанабы, с которой Элен начала неплохо общаться, узнала, что случилось со спокойным, уравновешенным Чёрчем и непоседой Магнолией.       После этого Леви вступал в разговор лишь с некоторыми людьми, в основном это были офицеры. Молодой мужчина рвался на каждую экспедицию или вылазку, которые проводились чаще, так как требовали намного меньших денежных затрат. Несколько раз Майерс видела его в бою и буквально не могла отвести взгляда. Он был быстрым, невообразимо быстрым. За считанные секунды мог изрубить титана, а потом, с поистине садистским удовольствием вырезать не тронутый ранее кусок шеи, тем самым добивая свою жертву. Аккерман часто проявлял инициативу, которая изредка была совершенно не нужна, за что и получал нагоняи от Шадиса. Леви восхищались, уважали и боялись. Он силен, рассудителен и жесток. Благодаря этому мужчина стремительно поднимался по карьерной лестнице. И вот, он стал капралом (в отличии от неё, судя по всему, застрявшей до смерти в звании лейтенанта), собрал собственный отряд, но сам, в свою очередь подчинялся вышестоящим. Больше всего прислушивался к Эрвину Смиту, когда майора Зое чаще всего игнорировал. Женщина на это ничуть не реагировала, ей было все равно, у Ханджи было много дел в лаборатории и некогда было задумываться над едкими фразами.        — Моерс, а ты чего такой грустный? — на этот раз короткостриженная блондинка обратила свой взор на сидящего справа юношу. Он состоял в одном отряде с Элен, они вместе учились, но друзьями так и не стали.        — Я с мамой не попрощался, — растерянно произнес он, не отрывая взгляда от гривы своей лошади. Выражение лица Нанабы резко поменялось, да и Майерс еще ниже опустила голову.       Для Легиона каждая экспедиция может стать последней. Издержки профессии. Разведчица примерно понимала, каково ему. Свою мать она не видела уже восемь лет. Как только девушка начала военное обучение, она собрала вещи и ушла. Просто ушла, не сказав никому не слова. По данным, которым удалось собрать отцу, Анна где-то в Стохесе, за Стеной Сина, замужем за каким-то купцом.       Дождь постепенно начал прекращаться. Элен сдвинула капюшон и подняла голову, разглядывая самый верх Стены, где показались несколько маленьких фигур. Часть солдат Разведки, отвлекающих титанов, вернулись, остальные, видимо, были еще внизу. Перед каждой экспедицией или обычной вылазкой около двух десятков легионеров выходили из штаба на несколько часов раньше и уводили гигантов как можно дальше от ворот. Ведь никому не хочется, чтобы эти твари проникли в город. К счастью, этого еще ни разу не происходило.       Цепи, поднимавшие ворота, заскрежетали, железные зубья медленно поднимались, с них падали мокрые куски земли. Ряды Разведчиков разом встрепенулись, разговоры смолкли. Даже люди, наблюдавшие за ними из своих домов, закрыли рты. До этого момента горожане опять осыпали Легион проклятиями. Сейчас-то Эл привыкла, а раньше было очень неприятно, до слез. Разведка идет на смертельный риск, чтобы узнать что-то новое о враге, превосходящем силой и размерами, а они называют их «ублюдками» и «дармоедами, на которых зря идут налоги».        — Приготовиться!       Нанаба резко выдохнула, Моерс крепче вцепился в узду, но продолжил смотреть в одну точку, куда-то между ушами лошади. Он слишком зациклился на этом.       «Может, после возвращения за Стены поговорить с папой, чтобы он дал Брауну увольнительную? Пусть повидается с матерью, насколько я знаю, у него нет других родственников. Да, это хорошая идея.»       Ворота уже почти полностью открылись. В лица солдат ударил порыв свежего ветра. Темно-зеленый капюшон сорвало с темноволосой головы, а волосы растрепало. Пригладив их, Элен зажмурилась и с наслаждением вдохнула холодный воздух так глубоко, что даже поперхнулась им. Здесь, за Стенами, почти никогда не бывает ветра: пятидесяти метровые махины не пропускают его, и воздух за ними тяжелый и затхлый, особенно в городах практически нечем дышать. Говоря обычными словами, иногда стоит тошнотворная вонь. Особо умные горожане выбрасывают мусор и выливают помои в непригодных для этого местах. За нарушениями по правилам должны следить Гарнизон и Военная полиция, они же обязаны выписывать штрафы, которые с каждым годом становятся все больше и больше. Но, на деле, первых это не интересует, а вторые и не носа не покажут из своего штаба в столице, под боком у короля.        — Для Свободы Человечества! Покажем титанам нашу силу, — воскликнул Кис, разворачиваясь в седле и прожигая внимательным взглядом всех. — Объявляю начало 54-й Экспедиции за Стены! Вперед, Легион! — зазвенела сталь, извлекаемая из ножен. Шадис поднял клинок высоко над головой, солдаты ответили тем же. Кто-то, как Майерс, отдал честь. Командующий поместил оружие в кейс и первый пустил свою лошадь в галоп, за ним потянулись майоры, капитаны и все остальные.