Обожжённая льдами и ветром победа

— Хвала Тебе, Наставник! — Смотрите, к нашей отличнице возвращается вера! — Нет чтобы порадоваться за подругу, Пэйлор! Лично я, так просто счастлива услышать это от Твилл… — Корнелия! Пэйлор! Можете не галдеть! Обратный отсчёт начался! — Зацените, какой она молодец, — именно в этот момент камера выхватила лицо Цецелии, улыбавшейся со своего стартового диска всему Панему, — только бы не забыла прокачать конечности… — не обращая внимания на реплику Твилл, продолжала тараторить Корнелия, — смотрите на остальных — они что-то кричат? — К сожалению, на Арене возникли небольшие неполадки со звуком, — телевизор словно откликнулся на её вопрос голосом Клавдия Темплсмита, — мы надеемся решить их через несколько мгновений. — Всё ясно! — категорично подытожила Корнелия, — Заглушают брань… К такому повороту не был готов никто… Представляю, какими словами сейчас поминают профи Капитолий, Сноу, Тигрис и всё подряд. — Им же хуже, — бросила Твилл. — Ты как всегда у нас права, Наставник раз и навсегда запретил ругаться. — Да, Пэйлор, а ещё они быстрей растратят силы, которые им так нужны, — парировала та. — Глядите, как её колбасит…!       Последнюю фразу произнесла Эмма, хозяйка флэта, дочка замглавного инженера швейной фабрики. У неё, в отличие от подруг, была в родительском доме своя маленькая комнатка с крошечным телевизором, ванна с горячей водой, несколько выходных платьев, совсем чуть-чуть капитолийской косметики и даже домашняя обувь, считавшаяся в их компании признаком непростительной роскоши. Задиристая Пэйлор в отместку за всю эту несправедливость использовала каждый повод, чтобы выпустить по адресу мисс Коттон целую обойму колких придирок, тогда как Твилл, напротив, держалась с Эммой с высокомерием обитательницы доски почёта, всего достигшей исключительно своим трудом и способностями. Но та, испытывавшая патологический страх перед Жатвой и надеявшаяся только на Наставника, всё равно изо всех сил тянулась к их группке, а Корнелия, со своей стороны, старалась со всей решительностью сглаживать любые трения между своими ученицами-сверстницами. Господину и госпоже Коттон не претило общение Эммы, хотя «босявки», как они их называли, были совсем из другого круга. Всё искупалось присутствием среди них Твилл, дружбой с которой их дочери они готовы были гордиться. Если только имя этой маленькой звёздочки не окажется в руках у Донаты, она сможет добиться максимума того, на что только способна девчонка её происхождения. Да и остальные были подстать: не курят, не выпивают, не сквернословят, со старшими и более состоятельными соблюдают хороший тон. Так что они не были против того, чтобы комната их дочери иногда служила для её подруг убежищем, и не скупились налить босявкам по чашке чая с печеньем.       Цецелия была одной из них, однажды принявших Отмывание. И сегодня они смогли собраться вместе у Эммы, сгрудившись вшестером на её тахте, включить её плохонький аппарат, чтобы посмотреть на то, как… Ещё несколько минут тому назад, они были уверены, что им предстоит проститься с Цецелией, увидеть её в последний раз живой. А ещё через несколько дней они придут к её свежей могиле. Не вместе, а по отдельности, чтобы никто досужий не заподозрил ничего лишнего. И тогда они поблагодарят Наставника за подаренное им короткое счастье — дружбы с той, кто была настоящей душой их компании…       Всё изменилось в одну секунду, лишь только под традиционные слова Фликермана «добро пожаловать на 58-е Голодные Игры» камера показала им вид Арены, и возглас Твилл готова была повторить каждая. — Эмма, как тебе не стыдно, — села на своего знакомого конька Пэйлор, — эта девушка первый раз в жизни видит снег. Пожалей её — она уже труп.       Обмен репликами произошёл в тот момент, когда в экране появилась фигура трибутки из Одиннадцатого, дергавшая всеми своими членами, будто бы в приступе лихорадки. — Классический пример полярной истерии, — авторитетно прокомментировала Твилл, — бывает с теми, кто всю зиму проходил в шубейке, а потом вдруг решил отмыться… — Лучше бы не отрывала ног от диска, — вмешалась Лилиан, — он же хранит тепло, а так обморозится, не начав забег. — Верно, — откликнулась Корнелия, — помним правило? — По снегу и металлу переступаем, на дереве, земле и пластике стоим, — первой едва ли не выкрикнула Эмма, получив одобрительный кивок проповедницы, почитаемый ею за счастье.       Темнокожей Мелон, впрочем, не было суждено начать забег. Не то она поскользнулась на полированном диске, не то потеряла равновесие во время своей боевой пляски, не то у неё закружилась голова от пронзившего её со всех сторон ледяного поветрия, но, так или иначе трибутка из Одиннадцатого кубарем полетела вниз. Вспышка. Шум удара. Кровь и вывороченные внутренности на снегу. Минус одна ещё до удара гонга. — Похоже наши дорогие трибуты решили заключить временное перемирие, — раздался с экрана вкрадчивый голос Темплсмита, комментирующего происходящие на Арене, — они рассчитывают найти в Роге Изобилия тёплые вещи, одеться по погоде и только потом начать сражение… Но… — ведущий растягивал паузы так, чтобы поставить финальный аккорд за мгновение до окончания обратного отсчёта, — знают ли они… что… в Роге… только один комплект тёплой одежды? Только один, господа!.. Гонг!