Шепот ветра - 2

— Ну и ну! — констатировала я, когда, проводив гостей, мы убирали со стола. — Представляю, какой скандал у них сейчас начнется. Хотя, нет. Даже представить боюсь. — Верно, — согласился Федерико. — На этот раз, наши друзья превзошли самих себя. Я был вполне готов признать, что Макси часто изменял. Но чтобы Нати… — Да уж, — вздохнула я. — Боюсь, для семьи Понте, это может означать конец. — Вряд ли, — успокоил меня муж. — Наш приятель, в этом плане, и сам не без греха. И он не просто целовался с другими женщинами, уж поверь. А случайный поцелуй процентов восемьдесят людей даже изменой не считают. С губ моих сорвался судорожный вздох. Сердце замерло в груди, а руки задрожали так, что тарелки едва из них не посыпались. Если это — не измена, то, возможно, Федерико и сам мог поцеловаться с какой-то женщиной, не терзаясь угрызениями совести. Но я так не смогу. Если его губы касались кого-то, кроме меня, и, понятное дело, членов нашей семьи… — Я отношусь к остальным двадцати, — поспешно добавил мой муж. — На мой взгляд, это измена, и еще какая. А вот Макси, памятуя о своих собственных поступках, скорее всего, простит Нати. А даже если и не простит, мы с ребятами поставим ему мозги на место. Так что я не считаю это концом для их семьи. Более того, произошедшее может дать и обратный эффект. — То есть? — не поняла я. — Может, Макси поймет, что, если он не будет ценить жену, найдется кто-то другой. Вдруг наш приятель все-таки перестанет ходить налево? — Будем очень надеяться, — улыбнулась я. Мы закончили убирать со стола, а пока я загружала посудомоечную машину, Федерико нежно обнял меня за талию и шепнул: — Хотя, в одном он прав: я бы, на его месте, устроил скандал похлеще Апокалипсиса! Сердце мое радостно затрепетало от осознания того, как он все-таки боится меня потерять. А уж когда губы мужа нежно поцеловали мою шею… — Этого никогда не произойдет! — задыхаясь от нахлынувшего жара, воскликнула я. — Никогда тебе не придется сомневаться в моей верности! Для меня на свете есть только ты! — Я верю тебе, — прошептал Федерико, продолжая ласкать мою шею. — И сам никогда не касался других женщин. Только Элисы и нашего ближайшего окружения. Ну, и мамы. — Знаю, — выдохнула я, нажав кнопку запуска и прижавшись, наконец, к мужу. — Я тоже никогда не касалась других мужчин. Наши сыновья, друзья и родители, конечно, не в счет. Не отрываясь от моей шеи, Федерико вдруг захихикал. Ах! Меня как будто пронзило молнией от сердца к низу живота. Это чувство было мне хорошо знакомо. Сексуальное возбуждение ни с чем невозможно перепутать. Я хотела мужа. Невыносимо. Но мне было непонятно, почему он смеется. Поэтому, поборов желание набросится на него прямо сейчас, я хрипло спросила: — Что смешного? — Вилу, ты хоть помнишь, когда Герман, в последний раз, до тебя дотрагивался? — веселился Федерико. Несмотря на бушующее внутри пламя, я задумалась. И тут до меня, действительно, дошло, что уже много лет, как папа намеренно держится от меня на расстоянии. Нет, я чувствую его любовь и заботу, но лишь по взгляду и словам. Может быть, поэтому не испытываю дискомфорта от отсутствия физического контакта между нами. Тем не менее, сейчас, когда Федерико указал на это, я невольно задумалась о причинах этой внезапной отстраненности. — Кажется, он обнимал меня на свадьбе, — констатировала я, пораженная внезапным открытием. — И потом, когда мы вернулись из Венеции. Все. — Вот именно, — кивнул Федерико. — Как думаешь, почему он перестал до тебя дотрагиваться? При этом он продолжал ласкать меня. Одна его рука гладила мне волосы, а вторая скользила по талии вниз, к бедрам. Возбуждение сотрясало тело с невероятной силой. Это сбивало с толку и буквально расплавляло мозг. Но я все же высказала догадку: — Может быть, потому, что я перестала быть его маленькой дочкой? — Именно, — согласился Федерико. — А как считаешь, в какой момент он это осознал? — Наверное, в тот самый, когда мы с тобой дали друг другу брачные клятвы у алтаря, — предположила я, сходя с ума под его ласками. — Нет, — возразил мой муж, посмеиваясь мне в шею. — Он ведь обнимал тебя после нашего свадебного путешествия. Думаю, что знаю, когда он все понял. Это произошло в конце нашего медового месяца, вот на этой самой стойке, помнишь? Я не сдержала смеха, вспомнив тот случай. Да уж, тогда папа, однозначно, понял, что я — больше не маленькая девочка, а взрослая замужняя женщина. Теперь понятно, почему он старается меня не касаться. Я бы, наверное, тоже так себя вела, застукав свою дочь за занятием любовью в столь необычном месте. Но это было так здорово! — Конечно, помню! — выдохнула я, теснее прижимаясь к мужу. — Ты прав. Если вспомнить папины глаза, когда мы, наконец, выглянули в гостиную… Мы снова тихонько рассмеялись, а я воскресила в памяти все случаи, когда мы занимались любовью в необычных местах. На полу, на диване, в кресле, на рабочем столе, на лестнице, в озере (вскоре после медового месяца мы вдвоем выбрались туда), на подоконнике, и еще в куче мест. И везде это было прекрасно! Тем не менее, ничего такого у нас нет уже очень давно. Мы занимаемся любовью только в постели, хоть и это мне тоже безумно нравится. Я не жалуюсь, но, наверное, Макси где-то прав. Мы, действительно, постепенно превращаемся в зануд. А я этого не хочу. И, судя по эрекции мужа, упирающейся мне в бедро, он тоже не хочет. Есть идея! — Как ты смотришь на то, — хрипло произнесла я, - чтобы ночью немного порезвиться в ванной? Там ведь тоже звукоизоляция, правда? Федерико вдруг развернул меня лицом к себе и горячо поцеловал в губы. Ах! Как я его люблю! Как я его хочу! В постели или где-то еще — неважно. Главное, чтобы только с ним! — Надеялся, что ты это скажешь! — выпалил мой муж, отстранившись. — Я пойду, уложу детей. А ты, когда закончишь с посудой, жди меня в спальне. Я скоро!