Джоуи и Генри: "Иллюзия жизни"

В один момент эта серая дымка полностью заволокла сознание Бориса и он понял, что его падение уже прекратилось. Ноги уперлись в что-то похожее на землю, и мужчина, мигом вскочив на ноги, огляделся по сторонам. В ту же секунду к нему пришло осознание масштаба появившейся проблемы. Он попал к не понять куда и находиться не понять где. Как он, к сожалению, понял позднее ориентироваться в этом месте было абсолютно невозможно. Везде стоял серый и плотный туман, который не позволял что-либо хорошо разглядеть на расстоянии более десяти метров. Куда бы Борис не пошел там уже стояла абсолютная тишина. А в побитый глухоноющий нос ударило амбре из запахов растворителя и гари, что заставляли ныть несчастный нос еще сильнее. Абсолютное незнание, где он находиться и куда идти, невольно приводило к долгим блужданиям аниматора в тумане. А также все это отчасти напоминало ему недавнее прошлое, где он похожим образом плутал по мультстудии в поисках Бенджамина и способа его спасти. Только на сей раз все было в разы хуже. В студии хотя бы были свои мутные ориентиры и коридоры, а не непонятное открытое пространство на множество миль вокруг. А здесь максимум на что можно было опираться это земля под ногами. Причем вся паршивость ситуации невольно наводила на мысли о некоем потенциальном противнике, который ее организовал и чего-то дожидался. Друг врятли стал бы делать место встречи таким, чтобы ты ощущал бы себя обескураженным, подавленным, уставшим и самое главное настороженным. Настороженным настолько что ни в чем не можешь быть уверен. Даже в себе… Словно было некое важное воспоминание, которое могло бы прояснить всю ситуацию. Но увы у него пока не получалось ничего вспомнить и Борис все еще оставался в неведении насчет чего-то без сомнения важного. Правда не все было так уж плохо. Аниматор несмотря ни на что предпринимал попытки вспомнить это некое важное забытое событие. Получалось пока, мягко говоря, так себе, но все же в голове всплывало что-то смутное вроде теней и каких-то звуков. И все это сопровождалось у Бориса сильным чувством дежавю из-за которого у него начинала болеть голова. Он еще сильнее озадачивался происходящим. На фоне всей этой довольно жуткой неопределенности Борис точно знал одну вещь: он боялся этого места, но не был удивлен его существованием. Во-первых, это пока непонятное чувство дежавю говорило ему, что возможно когда-то он был здесь. Во-вторых, учитывая пережитые злоключения в мультстудии Борис уже старался ничему лишний раз не поражаться. Даже, когда к нему бродящему в одиночестве присоединилась какая-то тень, что следовала за ним по пятам и маячила перед глазами, он не удивился. Лишь приметил ее наличие и пошел искать выход дальше, игнорируя ее. Сама же тень впоследствии начала обретать форму и через какое-то время ей можно было гордо дать звание «силуэта». Этот силуэт имел форму пухловатой кошечки Линды пропавшей много лет назад. Через некоторое время после появления этой «Линды» Борис неожиданно прибавил шагу и пытался идти змейкой. А причина такого резкой обеспокоенности ее присутствием заключалась попросту в том, что силуэт в отличие от тени довольно резво приближался к аниматору. Можно было даже сказать, что гнался. И эта погоня оказалась, к сожалению для Бориса, очень короткой. Ее конец изначально был довольно предсказуем, поскольку преследователь явно ориентировался лучше в пространстве, чем сам аниматор. Так что неудивительно, что силуэт быстро догнал его и спокойно вышел из тумана, показав себя. Теперь Борис имел честь разглядеть своего недавнего и недолгого преследователя во всех подробностях. На первый взгляд все было довольно просто. За силуэтом «Линды»… скрывалась сама Линда. Второй же более внимательный взгляд на нее дал кое-какую неоднозначную информацию, которая тут же заставила Бориса сомневаться, что это та самая пропавшая много лет назад подружка Генри. Да, это была все еще белая полноватая кошечка с темными волосами в потрепанном от домашних дел платье, но глаза выделялись на фоне ее довольно милого и невинного облика. Нет, не чрезмерным для ее образа макияжем чему аниматор бы не удивился бы, а тем насколько они были пусты. Сверкающие чистым белком глаза без таких нужных зрачка и радужки невольно навевали аниматору мысли об одержимости неведомым духом представшей перед ним мультяшки. Особенно таким мыслям способствовала шедшая от нее какая-то странная аура частично похожая на «ауру страха» Чернильного Демона. И данная одержимость для Бориса смотрелась еще более жутко, чем глаза-крестики у порабощенных чернильным Сатаной мультяшек. Глаза-крестики были хотя бы относительно естественным элементом в мультяшном мире, а вот пустые белые глаза нельзя было к этому причислить прям совсем. Ни на одном концепт-арте, ни в одном разговоре, ни в одной из многочисленных идей для мира у Бенджамина не числились эти пустые глаза… Как кстати вспомнились слова Джоуи о том, что его друг не все ему рассказывал и показывал. Покуда Борис несколько секунд подмечал особенности Линды, сама мультяшная кошечка просто смотрела на него. Ее взгляд отдавал мрачностью и недовольством. Хотя это было не совсем правда, поскольку ее взгляд был пуст и какие-либо эмоции там отсутствовали напрочь. По крайней мере, если говорить о взгляде в буквальном смысле. Однако Борис смотрел не только на сами глаза, но и на другие черты персонажа. Хмурые брови, поджатые в обиде губы, руки которые явно пытались занять себя чем-то посторонним — вся это невольная мимика намекала на, мягко говоря, не лучшее расположение духа у пришедшей мультяшки. А его воображение уже дорисовало в ее глазах те самые недостающие эмоции. Мужчина пока не понимал чем заслужил подобный взгляд и отношение с ее стороны, но все же ответил ей нелепой и несколько нервозной улыбкой в попытке показать свою дружелюбность. Впрочем она такой порыв души не оценила, злорадно и высокомерно посмеявшись над этим. В этот момент Борис окончательно понял, что его подозрения в ее одержимости оправдались. Её голос принадлежал тому самому озлобленному духу книги с которым он ранее повздорил. В его голове все вмиг сошлось. Этот дух книги был чем-то непонятным и сверхъестественным, он явно мог манипулировать людьми при помощи книги и оставаться незаметным. Так что Борис думал, что… Перед ним сейчас стоит Она. Та самая Она о которой с таким страхом и злобой говорили Джоуи и Алиса. И похоже именно Она является духом книги. — Какие люди! — кошечке Линде походу надоела эта невольная игра в гляделки и она раздраженно прервала воцарившуюся тишину, — Тебе тут нравиться? Доволен деяниями своими, упрямый ты баран?! — Предпочел бы быть в другом месте, — Борис и сам не знал почему ответил Ей в таком тихом пренебрежительно-ворчливом тоне. — Подальше от всяких книжных духов, которые так «вовремя» подсовывают всякие дополнительные инструкции. — Фактически мы здесь из-за тебя, — явно не услышав его ответ или же просто его проигнорировав, она с легким презрением начала объяснять суть происходящего. — А точнее из-за твоего упрямства. Я попросила тебя об услуге, а ты исчез из моего поле зрения на много лет, никак не давая о себе знать. Но этого тебе показалось мало и ты упорно отказываешься сейчас отдавать мне контроль над своим телом, чтобы я смогла… — Я не собираюсь убивать его, — четко и громко перебил Ее Борис. — И тем более не собираюсь тебе давать такую возможность. Я не для того шлялся невесть сколько времени по студии, чтобы под конец грохнуть моего лучшего друга, знаешь ли! На этом их разговор встал так толком и не начавшись. Снова воцарилась угнетающая тишина. Каждый из них явно не собирался сдаваться и соглашаться с мнением другого. Они просто начали впустую обмениваться не самыми приятными взглядами и думать о чем-то своем. Мысли Бориса не были шибко интересными и в основном крутились вокруг того как бы побыстрее свалить отсюда. С мультяшной же кошечкой все было чуточку любопытнее. Она выглядела искренне озадаченной поведением аниматора. Линда замечала и ощущала какие-то изменения в мужчине, но не могла никак понять их причину. И она ощущала надобность выяснить эти самые причины его странного и упрямого поведения. Для этого нужно было иметь хотя бы какую-то информацию, а значит ей снова придется начать разговор: — Слушай, я понимаю тебе вообще сложно решиться на убийство кого-то, но я полагала мы решили данный вопрос, партнер, — поняв бесполезность злобы, Она смягчила свой тон. — В прошлую нашу встречу я раскрыла тебе глаза на то кем он является и ты согласился на его убийство. Не ты, так я должна была отправить его в ад. Пятнать твою душу этим грехом мне не хотелось. Человек ты вполне хороший. Просто не того «лучшим другом» назвал. Однако ты почему-то не сделал этого до сих пор… Почему? Все еще наивно надеешься наставить его на истинный путь? Последний вопрос был сказан с таким ядовитым сарказмом по сравнению с которым все злобноироничные речи Джоуи или Бердрума больше походили на неудачную попытку маленького ребенка спародировать этот самый сарказм. Кто же мог догадаться, что персонаж не являющийся вроде как злодеем может отчебучивать вот такие вот кренделя. Правда скорее всего большую долю зловещности этой в целом довольно милой кошечке придавал именно поселившийся в ее теле дух книги. Борис, конечно, думал о предыстории одержимости Линды, но решил отложить эти размышления до лучших времен. А вот что действительно занимало его голову, так это неожиданно оправдавшееся недавнее чувство дежавю насчет всего происходящего. Они и правда виделись несколько лет назад. По крайней мере, по Ее словам. Голова аниматора еще сильнее начала ныть из-за его попыток вспомнить об этом. Словно в самой башке Бориса «что-то» пытается помешать ему вообще копаться в своей памяти. К тому же это «что-то» показало себя именно когда он начал находиться в опасной близости с «Линдой». Множество вопросов накапливались в Борисе и у него было большое желание выложить их еще раз и послушать ее ответы. Однако стоило ему подумать об этом как ему в голову пришла на редкость прозаичная и простая мысль… Она ведь может снова ему солгать. «Линда» уже совершила неоднозначный поступок с тем самым ритуалом, не показав его полностью от начала и до конца. Ведь тут даже не имеет значение причина по которой она не показывала ему всей информации. Ее ложь была абсолютно бессмысленной, поскольку другого подобного ритуала в книге просто не было. Даже если бы она действительно руководствовалась какими-то благими целями, Ей незачем было бы утаивать печальный конец. Возможно, если бы Борис увидел его изначально, он бы смирился с тем что ему придется ради блага убить его же старого друга. Он бы сделал это через слезы и как можно быстрее, чтобы не причинить Бенджамину боль, но… Она ошиблась. Она соврала. Она утаила. Она показала этот конец очень поздно. Она кричала, что он должен не понять с чего убить его, лишь потому что этого хочет она. Это убийство Бенджамина было сугубо ее личным желанием. И Борис не собирался удовлетворять запросы всяких поехавших книжных духов: — Зачем мне вообще желать ему смерти? Он мой друг. Не идеальный, но все же… Он мой самый лучший друг! — Конечно, конечно… — Линда, которая кажется сделала какие-то выводы, обреченно покачала головой, — Мне стоило догадаться об этом. Поэтому ты себя так ведешь как в начале нашего прошлого разговора. Он стер тебе память о той нашей встрече… Какое коварное чертово отродье! — Он никакое не чертово отродье! — Бедная наивная душа. — Она одарила его снисходительно-жалобным взглядом, — Похоже нам придется повторить нашу прошлую встречу, чтобы ты вспомнил все. Думаю стоит для начала просто показать парочку воспоминаний о ваших взаимоотношениях без всей этой приятной и предвзятой дружеской мишуры… Аниматор понял, что он теряет сознание. Линда жутко-мило улыбается словно пытаясь его успокоить таким образом, но эффект на мужчину это произвело ровно противоположный и он начал сомневаться, что уйдет от нее вообще живым. Но сама кошечка похоже не сильно волновалась об этом и просто прыгнула куда-то, скрывшись из-под его взора. Тело аниматора становится ватным, а мозг медленно теряет способность толково анализировать происходящее. Борис начинает падать и никак не может предотвратить свое падение… куда-то. Он находит это ощущение довольно знакомым. Когда он просматривал воспоминания через пентаграммы в студии он тоже терял сознание и его тело становилось ватным. Правда в отличие от этого он никуда не падал, а его просто переносило быстро в нужное воспоминание. Ему давно приходила мысль, что воспоминание могли быть как-то запечатаны в пентаграммах, тем более он находил в книге «Иллюзия жизни» нечто подобное. И учитывая что там было написано и нынешнюю ситуацию у него появилось предположение, что может эти пентаграммы могли появиться либо из-за Неё, либо благодаря Ей. Впрочем слишком долго подумать на тему причастности «Линды» к пентаграммам аниматор не успел, поскольку окончательно провалился в забытье.

***

Из этого забытья, в котором Борис провел неизвестно сколько времени, его вывело чье-то дергание по плечу и неприятный колящий кожу мороз. Постепенно аниматор приходил в себя и осознавал, что эта ситуация ему опять же знакома. Он уже бывал своеобразным призраком, когда его закидывали в какие-то воспоминания через пентаграммы. В этом состоянии бесполезно пытаться что-то толковое предпринимать, поскольку ты не сможешь ничего сказать и к тому же движения крайне ограничены. Правда было одно существенное отличие: он ощущал холод и чувствовал себя более материальным нежели в тех воспоминаниях. Ну, и еще как дополнение на нем обнаружилась старая рубашка. Та самая, которую у него в начале пути забрал Джоуи. Поначалу Борис подумал, что это какая-то мерзкая шуточка от «Линды». Что-то в стиле, что рубашка окажется какой-то очень хорошей иллюзией и она исчезнет через некоторое время. Но исчезать сей новоявленный элемент одежды не спешил да и обладал рядом признаков намекающих на его материальность. — Чтоб тебе было теплее, — заметив, что аниматор немного обрадовался рубашке, она гордо и как бы небрежно проговорила. — В данном воспоминании ты даже в роли простого наблюдателя можешь замерзнуть. Не так быстро как в реальности, но все же… По ее тону Борис догадался, что скорее всего Она имела прямое отношение к появлению рубашки. И это его довольно сильно настораживало, особенно учитывая чрезмерную даже для его старой рубашки потрепанность. Будто забирали у кого-то с боем. Нет, аниматор, конечно, был рад возвращению этой вещицы, поскольку она позволяла сохранять хотя бы часть тепла в этой обстановке. Он даже это находил милым жестом, но все же на душе у него все равно скребли кошки. Даже такой вроде как подарок с ее стороны не убрал той стены недоверия между ними, что судя по лицу огорчило «Линду». Сама кошечка все же постаралась не унывать раньше времени и после сказанных слов просто повернулась в сторону очищенной от снега дороги, «ненавязчиво» намекая куда аниматору стоит смотреть. Правда сам Борис был больше озабочен вопросами об их прошлой встрече, причинах почему Она хочет замочить Бенджамина, откуда она смогла взять его рубашку, «Линда» дергала его за плечо для пробуждения или нет… Самой же «Линде» разумеется не понравилось, что Борис опять ушел в какие-то свои размышления и вообще смотрит не в ту сторону. И ладно просто не смотрит, так еще вертит головой из стороны в сторону словно пытается что-то отыскать. Как одна из личностей что предполагает сначала худшее кошечка подумала, что аниматор ищет способ как отсюда смыться. Впрочем нужно отдать ей должное, она была недалека от истины. Она, воздействовав маленько на реальность, насильно развернула аниматора в нужную сторону и даже вынудила его застыть в этом положении. Так что теперь Борису ничего не оставалось как смотреть на ту же снежную дорожку, что и «Линда». Борис прекрасно понимал к чему эта заснеженная дорога с небольшими домиками возле нее и какое именно воспоминание ему хотят показать: его первая встреча с Бенджамином. Он очень хорошо помнил этот день, несмотря на множество лет прошедших с той поры, так что он полагал что ничего интересного и нового он не увидит. Это во многом и было причиной того что он столь в открытую крутил башкой во все стороны, пытаясь отыскать хотя бы что-то полезное для себя. Хотя бы какую-то лазейку. Но увы столь открытая незаинтересованность к просмотру этого воспоминания разозлило «Линду» и теперь он лишился свободы передвижения. Хорошо хоть в голову не лезла и не командовала о чем думать и на том спасибо. Пока дорога была пустой. Лишь вдали слышались чьи-то быстрые и поспешные шаги. Борис знал кому они принадлежали — это был он сам. Хоть для самого аниматора секунды ожидания тянулись целую вечность, но, к счастью, на деле долго ждать пока ребенок из воспоминания дойдет до места не пришлось. В зоне видимости наконец появился сам малыш Борис, который был растерян и очевидно не понимал куда ему нужно идти. Он в тот день потерялся. Аниматор до сих с небольшой долей страха и стыда припоминал этот момент, когда он умудрился в незнакомом месте заблудиться. Хватило же мозгов ему тогда маленькому обормоту сразу после переезда из России в Соединенные Штаты Америки заплутать в такие дебри, что потом не мог никак найти дорогу домой. Похоже абсолютно плохое ориентирование в незнакомых местах всегда было частью его характера, оставшись с ним до самой старости. Недаром же он по студии круги наматывал… А пока Борис думал о своем безнадежном топографическом кретинизме на незнакомой местности, он из прошлого уже пересекся с группой подозрительных ребят. Эта банда детишек буквально возникла из неоткуда, так что скорее всего они прятались где-то до его прихода. Все они были одеты очень бедно. Из верхней одежды на них были либо совсем уж изжившие себя куртки, либо же заплатанные и тоненькие шубки. Про совсем потрепанные штаны и ботинки, которые походу вообще не согревали, думаю упоминать будет лишним. Шапок на их головах не было. Они явно мерзли из-за чего делали несколько неуместные и нелепые движения, чтобы согреться в такой мороз. И они все как один жадно смотрели на вполне себе хорошую теплую, пускай, и старую шубку малыша Бориса. Если говорить насчет самого малыша Бориса, то он обрадовался встретившейся компании. Из-за детской наивности и веры в лучшее заплутавший русский ребенок не замечал ни чрезмерной бедности подошедших, ни той чернейшей зависти направленной в его сторону, лишь потому что у него была гораздо лучшая, чем у них шуба. Увы дети еще не умеют различать людей по так называемым слоям благосостояния, так что априори думают, что все равны и получают столько же сколько и их семья. Хотя может настолько чистое и наивное мышление было только у Бориса Волкова в детстве. Чтож нужно было отдать «Линде» должное некоторые детали и действительно умудрились выветрится из его памяти. Дальше начался разговор. Точнее попытки в разговор. Малыш Борис пытался на своем очень ломанном начальном английском объяснить компании ситуацию и спросить в какую сторону ему стоит идти, чтобы оказаться дома. Они мало того что паскудно посмеивались с пытающегося в английский мальчишки, так еще в открытую начали обсуждать как бы получше стыбзить у него ту самую шубку, что настолько сильно привлекла их внимание. Ну, и еще сделать так, чтобы ребенок, не дай боже, не вздумал никому об этом рассказать. За открытый грабеж как-никак по головке не погладят. К сожалению, малыш Борис не понимал хода их беседы от слова совсем. Как и причину их смеха. Он же вроде как не говорил им ничего смешного. Но словно этого было мало они, видать желая несчастного мальчика добить, начали добавлять всякие местные сленговые слова, кои он не знал. И пользуясь ошарашенностью от непонимания происходящего маленького Бориса они взяли его в кольцо и начали надвигаться с очевидно недобрыми намерениями. Аниматор Борис лишь смотрел на это и пытался понять чего «Линда» могла показать такого негативного в этом моменте его жизни, помимо того что эти ребятки из бедных семей очевидно хотели его ограбить. Он знал итог всей этой истории. Но это не мешало мужчине переживать за перепуганного себя из прошлого. К тому же он и сам вспомнил ту смесь из страха, непонимания и стыда, что он тогда испытывал. Теперь он невольно задумался как повернулось бы дело, если бы… Начинающийся грабеж маленького русского мальчика был прерван чьими-то медленными саркастичными аплодисментами. Прямо напротив абсолютно не понимающего происходящего малыша Бориса показалась спокойно и размеренно топающая небольшая чуть полноватая детская фигура. Пришедший мальчуган очень сильно отличался от этой детворы начинающих грабителей. Его одежда выглядела очень хорошей и богатой. Даже у малыша Бориса не было такой отличной одежды сочетающий тепло и стиль. Именно так произошла его самая первая встреча с Бенджамином. Маленький Борис пока что не осознавал всей важности ситуации и просто пытался понять стоит ожидать от новоприбывшего какой-то пакости или нет. Вроде как новенький не проявлял в отношении русского малыша какую-либо враждебность. Да, и к тому же, судя по возникшему между этой бандой детишек и пришедшим богатым пареньком напряжению и неприязни, было понятно, что он явно не заодно с ними. Так что малыш Борис решил сидеть тише воды, ниже травы пока они разбираются между собой. Нынешний же Борис хорошо знавший английский ставший ему родным за эти годы решил послушать этот разговор. Во многом потому что он не помнил точно о чем они говорили по причине обуревающих его тогда страха и паники. Конечно, ему после случившегося его друг Бенджамин рассказывал о сути сего разговора и не сказать чтобы аниматор ему не верил… Просто он хотел удостовериться в правдивости его слов. Ничего такого. — Что тут происходит? — в высокомерно-противном тоне поинтересовался малыш Бенджамин, с большим интересом оглядывая русского заплутавшего мальчика. — Это кто? Маленький Бен очевидно пугал всю эту банду детишек одним фактом своего присутствия в данный момент. Тем более им не нравилось то что он судя по направлению взгляда пытался позариться на их потенциальную жертву. Поэтому один из этой банды детей походу главарь нервно потер руку и, пытаясь скрыть свой страх, сказал: — Шел бы ты подобру поздорову к своему мерзкому папаше… Дьявольский утырок! — Кто бы говорил. — с холодящим спокойствием и иронией произнес маленький Бен, — Толпой напасть на малыша и пытаться украсть его шубу, это прям такой святой поступок… Малыш Борис, почему-то будто на каком-то подсознательном уровне чувствовал, что несмотря на общую внешнюю безобидность этот богатенький мальчик может сделать что-то плохое. Он явно не выглядел как типичный спаситель бедных и угнетенных. Как приметил аниматор, Бен в детстве по каким-то непонятным причинам с самого начала производил впечатление какого-то хулигана всего района, которого знает и боится каждая крыса. Так что его друг умел запороть о себе самое первое впечатление уже по внешнему виду и по неоднозначной манере поведения. Самого же маленького Бенджамина явно интересовал скорее Борис, нежели эта банда детишек, решивших побыть грабителями. Потерянный русский мальчик был для Бена как некая интересная диковинка, которую он впервые видит и не хочет отдавать ее всяким непонятным типам. Это как если бы вы в России встретили бы чернокожего раба и проявляли бы к нему интерес лишь из-за его нетипичного для этих мест цвета кожи. Правда тут маленький Бенджамин приметил в нем неизвестный для себя акцент. Однако никто из этой детской банды новоявленных головорезов не оценил иронии сказанного пришедшим «дьявольским утырком». Они прожигали его убийственными взглядами будто хотели убить на месте, но их останавливало что-то. Однако это им не помешало попытаться снова приблизиться к Борису, чтобы взять у него уже злосчастную шубу. После этого произошел наименее ожидаемый для всех присутствующих вариант развития событий… Прямо перед носом наиболее близко подошедшего начинающего грабителя к Борису маленьким Бенджамином был выставлен кухонный нож. — Послушай, — лидер этой детской шайки даже после такого по-прежнему пытался сохранять лицо. — Зачем он тебе? Это же просто обычный нелепый и наивный ребенок. Ты его даже в качестве Игрушки или Слуги не сможешь толкового использовать… — Кто придет с кулаком, получит нож в бок… — на лице маленького Бенджамина тут же появилась кровожадно-насмешливая ухмылка, будто намекая, что он не побрезгует воспользоваться своим холодным оружием с кухни, если кто-то посмеет напасть на него. В этот момент держать маску смелых ребят у банды не получилось. На их лицах отразился нехилый такой испуг и страх. Они явно боялись этой малолетки с ножом, особенно с этой «милой» улыбочкой. Однако вопреки всяким рассказам про то как страх сплочает и усиливает людей в данном случае он явно делал их слабее и уязвимее. Их страх перед ним никак не мог их побудить напасть на него всей толпой или же просто попытаться выхватить нож из рук. Нынешний Борис прекрасно понимал причину такого страха. Бен был сыном местного самого главного бандита. Если бы кто-то решился бы напасть на него или же просто поколотить, то скорее всего его отец устроил бы семье того «смельчака» такие неприятности из которых они вовек бы не вылезли. Поэтому довольно многие считали что Бенджамин этакий избалованный и высокомерный сынок мафиози, который выкобенивается когда надо и когда не надо. Так что репутация у него была очень негативная. Однако Борис из прошлого этой информации пока не знал и просто увидел как Бенджамин попытался его защитить. Того страшного лица его будущего друга малыш словно не заметил. В этот момент русский мальчик даже устыдился тех плохих мыслей и опасений, которые у него были в начале, и проникся к этому странному богатому мальчишке благодарностью. Именно тогда он и разглядел в Бене хорошую сторону за которую он в некоторые годы будет яростно бороться. Но пока нет никаких битв за светлую сторону Бенджамина и он просто думает как сказать без косяков слова благодарности. Особенно они напрашивались после того как банда маленьких грабителей вместе со своим лидером разбежалась кто куда от малолетки с ножом. Малыш Борис даже не заметил как они все исчезли и они остались с Бенджамином наедине. Он все еще держал кухонный нож наперевес словно боялся, что они вернуться. Но когда они не вернулись ни через минуту, ни через три, ни через пять, он спрятал свое холодное оружие и повернулся к Борису. — Спасибо тебе. — сказал нужные слова малыш Борис как только Бен повернулся к нему, пытаясь их произнести как можно правильнее. После взгляда на русского мальчика и услышанного от него Бенджамин сделался озадаченным и даже растерянным. Малыш Борис все так же смотрел на маленького сына самого главного бандита с благодарностью и желанием как-то отплатить своему спасителю. И похоже именно это сбивало малыша Бена с толку. Раньше никто не вел себя так по отношению к нему. — Кто же ты такой? — с недоумением поинтересовался малыш Бенджамин, пытаясь дополнять свои слова жестикуляцией для большего понимания. — Я Борис! — Весело ему ответил русский мальчик. Как-никак пока он хорошо умел только представляться. И тут же немного коряво поинтересовался. — А ты кто? — Я Бенджамин, — представился его будущий лучший друг. — Можешь звать Бен. — Бен, Бен, Бен… — проговорил малыш Борис его имя, словно пробуя на язык, а после собравшись с духом, пусть и неказисто для носителя языка, но все же понятно задал вопрос. — Бен, можно с тобой дружить? — А что такое «дружить»? На этом моменте видение оборвалось. Бориса это не сильно огорчало, поскольку следующий разговор он помнил практически досконально. Вряд ли забудешь как ты в детстве без вменяемого знания языка пытался объяснить другому что такое «дружба» и с чем ее едят. Даже вспоминать сейчас об этом было крайне стыдно, хоть он тогда и смог донести до Бенджамина основную мысль. Однако он несмотря ни на что никогда не жалел о подобной детской поспешности. Ведь именно она дала ему хорошего и преданного друга. Бенджамин в итоге оказался не типичным избалованным богатым засранцем как говорили множество людей, а маленьким недоверчивым мальчишкой, который просто боялся, что ему причинят боль. Он был как зашуганный зверек, находящийся постоянно настороже и готовый наброситься на любого кто посмеет пытаться теребить его душевные раны. Во многом этому способствовала не лучшая семья. Как никак отец главный бандит всего района звучит как что-то не очень располагающее к доверию… И тут Борис осознал, что не находиться под контролем «Линды». Да и Её саму не видно. А самое главное он сейчас находиться в темноте и его несет непонятно откуда взявшимся ветром неизвестно куда. Однако пребывание в этой темноте резко прекратилось вспышкой света. Глаза озадаченного происходящим аниматора мигом оказались закрыты. Как-никак Борису было очень дорого его зрение, особенно учитывая, что он не молод. Даже когда он понял, что его ноги нашли опору в виде некого деревянного пола, он не спешил открывать глаза покуда они не привыкнут к окружающему свету. А пока его глаза адаптировались к новому освещению местности он понял, что чувствует отовсюду противно-знакомый приторный запах свечек. Он помнил только одно место, где так пахло. Богатый дом отца Бенджамина. Кажется его звали Дэймон Дрю. Борис уже точно его имени не помнил. Да, и даже если бы помнил, не факт, что оно было бы настоящим. Однако Борис все еще помнил его внешний вид довольно четко. Дэймон всегда выглядел жалким и болезненным. Он был как вечно скрюченный старик с неестественной пугающей всех походкой. Особенно впечатление об его абсолютной беспомощности подчеркивали такие вещи как трость для ходьбы и повязка на глазах, которая полностью закрывала их. Он в буквальном смысле не имел глаз, лишившись их в какой-то бандитской разборке, из-за чего он был абсолютно слеп. Казалось бы такого максимум должны искренне жалеть, а уж точно не бояться всем районом. Однако под обликом больного человека внутри скрывался тот, кто мог с легкостью порвать любому глотку… А покуда Борис припоминал все то «хорошее» что было в отце Бенджамина, его глаза уже привыкли к освещению местности и он нерешительно открыл их. Он действительно был в богатом доме бандитской семейки Дрю. Когда-то Бенджамин приводил его в этот дом на обед. Но Борис точно был уверен, что никогда не был тут в такое время. Так что это скорее всего не его воспоминание. Время явно было ночное, поскольку в ближайшем окне стояла глубочайшая темень. Освещение же здесь обеспечивали свечи. Множество свечей. Борис, конечно, помнил о чрезмерной старомодности Дэймона, но количество свечей все равно было чрезмерным, особенно для такого деревянного дома. Так же огонь был неестественно стойким к порывам ветра и слишком ярким для простого огонька свечи. И ладно озадачивал бы сам огонь свечей и их количество, но помимо этого они будто бы были расставлены в каком-то непонятном пока для Бориса порядке. Еще сильнее все эти свечи смущали из-за непонятных знаков на полу подозрительно похожи на пентаграммы. И что было важнее всего, Борис не помнил, чтобы когда-либо посещал эту комнату с «пентаграммой» и большим количеством подозрительных свечек. Через некоторое время в нее медленно зашел Бенджамин. Он явно не испытывал радости по поводу того, что могло его тут ждать. Подтверждая это, вошедший мальчик начал боязливо оглядываться по сторонам. Возможно это продолжалось бы довольно долго, коль из той же двери не вошел бы в комнату своей громкой неестественной походкой его отец: — Ты действительно думал, что я ничего не замечу и не узнаю? — поинтересовался Дэймон Дрю, с отвратительнейшим снисхождением и высокомерием смотря на своего сына, — Ты в последнее время ведешь себя очень странно. Проявляешь какое-то чрезмерное внимание и заботу в отношении новенького русского мальчишки. Даже привел его к нам домой на обед. Многовато хлопот для простого знакомого или наивного дурачка, не находишь? — Мы с ним друзья! — нервно и немного неуверенно произнес Бенджамин. — Настоящие друзья должны себя так вести. Он так говорил… — Друзья? — мерзкий клокочущий смех раздался со стороны Дэймона Дрю, — Ты думаешь у тебя могут быть друзья? Настоящие друзья о которых пишут в детских историях, которые тебе один раз прочла глупая сиделка? Те которые принимают тебя таким какой ты есть? Со всеми недостатками и достоинствами? Если это так, мне жаль, но я с тобой не соглашусь. Такого не бывает. Никогда. Таких друзей не существует… — Существует! — перебил его Бен, — Борис является таким другом! — Неужто? — с насмешкой и иронией интересовался его отец, медленно приближаясь к нему, — Он прям такой настоящий друг? И что же ты сделал, чтобы его получить? Ничего. Может ты сам являешься хорошим другом? Нет. Чем же ты заслужил такого хорошего друга? Ничем. — Почему?! — с истинным вопрошанием и подкатывающимся отчаяньем крикнул маленький Бенджамин. — Почему я не могу быть хорошим другом? Почему я не заслужил иметь друга? — Уж, прости, мой мальчик, но ты не был и не будешь хорошим другом. Никогда. Ни для кого. Вечный одиночка Бенджамин Дрю. — в той же самой уверенной и даже наглой парадигме продолжал разговор старший Дрю, уже подошедший к своему сыну, — Не лелей бессмысленных надежд. Мы же оба знаем для чего ты предназначался и я не позволю этому пропасть зря… — Отойди! С чего ты взял, что можешь решать за меня? — малыш в панике оглядывался по сторонам, надеясь найти выход. — Я не хочу этого делать! Я хочу жить… хочу иметь друга… Жить сам! — Жить сам? Какие заявления однако… — будто бы с грустью и печалью проговорил старший Дрю, пытаясь скрыть свое вспыхнувшее раздражение. — Забыл кем является твой отец? Кто обеспечивает тебе твое существование? Кто выносит тебя и выполняет каждый твой каприз? Или может ты позабыл как я умею наказывать? Я ведь не какой-то плохой парень. Мне просто нужна хотя бы маленькая благодарность. В конце концов, ты должен оправдывать вложения собственного папочки… Не так ли? После этой спорной речи от Дэймона Дрю начался какой-то непонятный сюр. Старший Дрю упорно пытался вынудить своего сына встать на ту самую «пентаграмму» в комнате. По крайней мере, мальчика он толкал именно в ее направлении. Движения мужчины с тростью все сильнее начинали походить на хищника, который пытался заманить свою жертву в ловушку. В роли жертвы во всем этом безумии выступал Бенджамин. Мальчик упорно пытался проскочить в направлении двери, но ему явно не хватало роста и ширины шага, чтобы добраться до нее. И чем больше Борис наблюдал за этим уже довольно напряженным и страшным действом, тем он меньше понимал смысл происходящего. Аниматор теперь вспомнил о том, что Бенджамин в прошлом рассказывал ему о подобных семейных терках, но в его рассказах это было подано более буднично и даже невинно. Без особых подробностей. Да, ясень пень, даже в этих зацензуренных рассказах его друга Дэймон Дрю представал как откровенно паршивый отец, но все же Борис не представлял такого масштаба беды. А масштаб этой самой беды все нарастал. Вся эта беготня между Дэймоном и Бенджамином становилась все более быстрее и изощреннее. Однако она не могла продолжаться вечно и его друг все же попался своему отцу в руки. Точнее он поднял его за шкирку и начал нести в сторону той самой злосчастной «пентаграммы». Сам малыш честно и усердно сопротивлялся из-за чего старший Дрю двигался в нужную ему сторону со скоростью черепахи. — …ты… чудовище… — Бенджамин от безысходности тихо выругался. Мальчик честно старался держать себя в руках, но было явно видно, что он чуть ли не плакал. Борису сделалось еще более не по себе. К нему снова пришло то самое паршивое чувство, когда хочется вмешаться в прошлое и сделать все возможное, однако ты просто должен беспомощно смотреть на происходящее. В то же время старший Дрю, который явно был не в себе, все еще как одержимый тащил Бенджамина в сторону «пентаграммы». А сам малыш смотрел на нее так словно она его сожрет, коль он встанет на нее. И словно в доказательство, что Дэймон находится отнюдь не в здравом рассудке, он с самой злобно-сумасшедшей рожей взял его друга за ухо и каким-то словно демоническим голосом произнес: — Повтори, мелкий крысеныш! Что ты там сказал?! — Ты чудовище! — Нервы малыша окончательно сдали: он плакал и более ожесточенно начал отбиваться, а в особенности усиленно пытаться дать своему отцу как можно больше пинков. Скорее всего будь такая возможность он пустил бы в бой и зубы. — Чудовище? — появившаяся недобрая ухмылка все меньше предвещала хороший исход этого разговора. — Тогда кто же ты, мальчик мой? Ты сын чудовища. Ты никогда не найдешь своего места среди людей. Днем и ночью я буду стоять над тобой тенью. Не важно что ты будешь делать, как ты будешь стараться быть паинькой все будут видеть в тебе лишь сына монстра… — Неправда! Я просто уйду, убегу… Ты не сможешь удерживать вечно! Я не вспомню о тебе… Никогда! — после этих довольно громких и отчаянных криков каким-то неведомым образом Бенджамину удалось вырваться из крепкой хватки своего отца. Мальчик громко упал на пол и быстро вскочил на ноги. Возможно это могло бы стать концом, где Бенджамину удалось убежать от своего сбрендившего отца, но судьба явно была не на стороне малыша в этот раз. Как выяснилось в ту же секунду как Бенджамин поднялся на ноги, он встал на ту самую «пентаграмму». Похоже покуда они яростно беседовали Дэймону все же удалось отнести своего сына куда ему нужно было, а потом, дав небольшую слабину, позволил своему сыну вырваться из рук и дать иллюзию, что он вырвался из ловушки. И увы напуганный и разозленный Бенджамин этого не заметил. Сам малыш, осознав, что его обманули, в панике попытался выйти из нее. Однако ловушка захлопнулась и теперь он в панике тыкался в резко возникшей невидимый барьер. Можно было не сомневаться эта штука, в которой метался Бенджамин, явно была какой-то магической дребеденью. Об магической его природе можно было говорить хотя бы потому что каких-либо механизмов замечено не было. Так что свалить на какой-то очень качественный трюк было нельзя. В этот момент Борис на секунду усомнился в реалистичности показываемого воспоминания. Он не помнил, чтобы какая-то магия была в его поле зрения в этом возрасте. Максимум что было магического в его детстве эта волшебные сказки мамы или всякие страшилки о темных магах от особенно креативных детишек. А уж Бенджамин и подавно не говорил, что его отец практиковал магию. Однако он тут же вмиг вспомнил и магическую книжку «Иллюзию жизни», и оживление мультяшек и свои недавние злоключения по студии, что невольно вынудило его откинуть идею о нереалистичности происходящего… — Ты не обозрел, малыш? — Дэймон Дрю, видать пребывая в эйфории от этой победы, решил лишний раз показать свое превосходство. — Не много ли ты на себя взял? Не заблуждайся зря. Я буду тобой. Всегда. Каждый день. Каждый час. Каждую минуту. Каждую секунду… — Я выберусь отсюда! — однако то как старший Дрю выпендривался больше злило мальчика и он нагло его перебил, — Ты сгинешь в тиши и никто не придет к тебе! Это мое тело! Я не отдам его! Я не хочу отдавать его! Я не хочу умирать! — …И поверь я точно знаю как сейчас ты дрожишь! Я же займу твое тело после ритуала как и было задумано много лет назад. Такой как ты сгодится лишь на это. Борис познавал все большие границы ошарашенности происходящими событиями. Ладно, Дэймон Дрю был главарем всех бандитов в этом районе. Ладно, он был паршивым отцом. Ладно, он вел себя как отбитый утырок. Ладно, он еще походил на непонятного сатаниста. Ладно, он на самом деле практиковал какую-то магию… Однако, то что он хотел убить своего сына для того чтобы с помощью какого-то ритуала переместится в его тело — это звучала как слишком нереалистичная чернушная шутка. Да, даже как чертова шутка это звучало очень паршиво. Если же задумываться более серьезно, то можно было еще провести аналогию с Сатаной, что вселяется в тела людей. Ну, а что люди всегда видели Сатану как некий идеал зла и всего плохого в человеке, а в нынешней ситуации Дэймон Дрю подозрительно на этот идеал походил. Борис бы не удивился бы, если бы выяснилось что в старшего Дрю этот самый Сатана вселился самолично и теперь ему просто нужно поменять тело. Хотя для предводителя всего зла это выглядело очень мелковато. Скорее это был уровень какого-то демона. — Ох, умоляю, не смеши меня! Не пытайся убежать от своей судьбы. К тому же разве не покоя ты жаждал все эти годы? — отец Бенджамина, поглядывая на попытки Бенджамина вырваться из пентаграммы, продолжал вести свою речь, которая с каждой секундой все больше походила на какую-то извращенную проповедь, — Смирись, мой мальчик. Мы всегда были едины. Мы неотличимы. Никто не заметит твоего исчезновения. Ты спокойно умрешь и я стану тобой. Навеки и вечно Дэймон станет Бенджамином Дрю. — Нет! — сам Бен уставшим голосом больше из-за упрямства пытался сбить речь своего поехавшего отца, — Я в душе… — Ты это я! — Теперь старший Дрю полностью походил на сектанта. Абсолютно безумная и одержимая улыбка явно намекала на жуткую и безоговорочную уверенность в своих словах и действиях. — Ты же Дэймон Дрю. Ты всегда был Дэймоном Дрю. И ты станешь Дэймоном Дрю прямо сейчас! — Нет, никогда! Откуда малыш Бенджамин нашел силы на этот самый громкий крик, который Борис когда-либо слышал, аниматор не ведал, но все же поражался тому что он вообще смог их найти. Этот крик даже вынудил его фанатичного отца закрыть свои уши и прекратить наконец свою речь. Да, и вообще надолго вывел его из строя. Похоже слишком чувствительный слух слепого человека оказался единственным уязвимым местом Дэймона Дрю. Сам же его друг пользуясь тем, что он смог своего отца на время вывести из стоя, спокойно сел на пентаграмму и призадумался. Поначалу он попытался стереть то самое подобие пентаграммы, однако судя по тому как он отдернул руку он умудрился об нее обжечься. Попытки затушить свечи успехом тоже не увенчались. Похоже магическая ловушка из всех возможных сил защищала себя. В какой-то момент даже сложилось впечатление будто из этого безумия нет выхода и Бенджамин обречен погибнуть. Даже сам малыш вроде как уже сдался. И все это закончится стоит только старшему Дрю придти в себя, однако губы мальчика зашевелились. Лицо его друга неожиданно исказилось гримасой, которая говорила, что он испытывает легкое недомогание. Поначалу Борис не понял какие слова его друг сейчас произносит себе под нос, но через несколько секунд до него все же дошло. Это была молитва. Простенькая такая молитва. «Отче наш» кажется. Аниматор помнил как в свое время он говорил слова из нее, однако он не думал, что Бенджамин запомнит их. А молитва походу давала свой эффект. Вид его друга становился по каким-то причинам более болезненным стоило ему только произнести еще одно слово из нее. Однако несмотря на это сама магическая ловушка рушилась. Свечи будто в истеричном припадке пытались напугать мальчика, однако одна за другой начинали тухнуть словно некто сильно на них подул. Сама «пентаграмма» начала все сильнее размывается с каждым произнесенным словом. Это невольно подтверждало версию, что отец Бенджамина был каким-то долбанутым на башку сатанистом. Тогда это объясняло почему его магический круг можно было разрушить искренней и отчаянной молитвой к Господу. Старший Дрю во время этой молитвы своего сына не мог вставить и слова. Похоже она воздействовала и на него тоже. Только гораздо хуже, чем на самого Бенджамина. Так что через какое-то время по каким-то непонятным причинам фанатичный папаша просто упал без сознания в комнате. Когда же его друг сказал последнее слово молитвы, все это безумие наконец закончилось. Борис вздохнул с облегчением. Из бывшей магической ловушки вышел зареванный и бледный на вид, но очень решительный маленький Бенджамин. Несмотря на то что ему было явно нехорошо, он довольно быстро выскочил из комнаты. Потом аниматор услышал звуки не менее поспешных сборов в коридоре, где Бенджамин собирал свои наиболее как он думал важные вещи… Воспоминание резко оборвалось и исчезло. Его снова должно было понести в ту непонятную тьму, где его подхватит неведомый ветер и утащит неизвестно куда. За эти несколько секунд покуда воспоминание исчезало Борис понял, что оно скорее всего было предысторией одного странного события. Когда-то давно в детстве его друг пришел утром к его дому зареванный, напуганный, к тому же болезненно бледный и напросился к нему в гости на целый день. Маленький Борис хоть и удивился тогда, но своего друга впустил. После они уже по телевизору или по радио узнали, что старшего Дрю обнаружили застреленным. Бенджамин тогда лишь со страхом и каким-то едва уловимым облегчением слушал эту информацию про своего отца. Сколько бы аниматор не спрашивал об этом его друг упорно не желал что-то рассказывать или объяснять. Теперь все стало ясно.