Джоуи и Генри: "Иллюзия жизни"

Борис как только подошел к двери с табличкой с удивлением для обнаружил, что на самом деле это был только третий этаж, а не четвертый. Кто-то похоже ради злой шутки попытался с помощью чернил превратить тройку в четверку. Возможно, если бы чуть подслеповатый аниматор не приглянулся бы повнимательней, то возможно он бы купился на это. Впрочем помимо непонятных изменений таблички был и другой ряд странностей о которых мы и поговорим. Первая странность была в летающем светящимся нарисованном ключе. Борис кажется догадывался, что это за ключ, поскольку слышал о нем когда-то очень давно. Это был знаменитый универсальный ключ Уэлли, который по слухам мог открыть какую угодно дверь. Сам призрак обзывал его Всеоткрывалкой и нередко перед всеми им хвастался. И данный ключ по каким-то только одному Господу известным причинам летал прямо перед носом аниматора прям и напрашиваясь на поимку. Мужчина скорее на уровне рефлексов, чем осознано все же словил его. Как только данный ключ оказался у Бориса в руках он растаял и исчез без следа словно льдинка в жаркий день. Сам мужчина не особо огорчился потерей сей вещицы. Ведь в отличие от мультяшек и Бена в подобные россказни Уэлли он не верил и считал их той еще брехней. Хотя большинство рассказов призрака нельзя было обозвать особо правдивыми. Тем более зачем расстраиваться из-за артефакта чью силу аниматор не видел и в чью силу он вообще никогда не верил. Если говорить о других странностях то они в основном касались самого этажа. Вторая по счету особенность заключалась в большой схожести второго этажа с третьим. Такие же стены, такие же трубы, такие же чернильные разводы, такие же странные следы, пентаграммы где ни попадя. В общем если бы не табличка, то Борис грешным делом подумал бы что его занесло опять на второй какими-то судьбами. Третья была более жуткой чем просто сходство одного этажа с другим. Звуки. Причем эти звуки аниматор раньше в студии не слышал, так что это было нечто новеньким. Звуки чего-то плача, какие-то крики агонии, противный выплеск жидкости будто кто-то неподалеку блеванул и это был только малый перечень. Остальные звуки у Бориса вообще не получалось никак понять. Сквозь это мерзкое для уха звуковое сопровождение Борис расслышал знакомый голос Сьюзи и он свидетельствовал о том, что соловушка явно находиться на грани отчаянья. Аниматор и сам не понял как сорвался с места на помощь своему возможно единственному уцелевшему союзнику тут. Он уже потерял Сэмми и терять Сьюзи в его планы не входило. Его не особо волновало перспектива засады или просто предательства певчей птички. Хотя такая мысль мелькнула на секунду, но тут же была задушена надобностью спасти Сьюзи от потенциальной угрозы. Он не был склонен подозревать людей или каких-либо личностей без причины. Злодей Джоуи был некоторым исключением из правила, так как исполняемая им роль располагала ко всяким подозрениям. И вот когда мужчина ориентируясь на источник звука дошел таки до места он неприятно удивился царящей обстановке. Угнетающая, в какой-то степени тихая, печальная и просто стерильная. Как в военном госпитале. Резкий запах лекарств противно щекотал нос, провоцируя на чихание, но при этом тут стоял какой-то гнилой запах словно тут стоял пакет с мусором. Только одни воспоминания про войну и госпиталь уже заставляют сердце Бориса биться быстрее и поселяет в его разуме панику. Возможно именно поэтому он не решался в это место зайти. Этот госпиталь был небольшой комнаткой в которой расположились всякие мультяшки с различными ранениями. Помимо самих мультяшек можно было узреть стол, который раньше использовался для анимации, и он был заставлен сильно пахнущими колбами. В них всеми оттенками зеленного переливались лекарства… — Не надо отчаиваться ребята, — а вот и сама Сьюзи во всей своей красе. — Джоуи придумает как вас вернуть в норму. Все будет хорошо! — Я бы не спешила, девочка, предаваться излишнему оптимизму… — львица с сигаретой в руках выпускала дымовую очередь состоящую из колец. — Все будет хорошо?! Постыдилась бы настолько лицемерно лгать! — данный недовольный возглас раздался со стороны орла в смокинге, — Все плохо. Мы умрем в этой адской дыре как и говорил Томас! — А ты чего разнылся, певец недоделанный? — а вот это уже был какой-то очень крупный смутно знакомый Борису белый медведь, — Тебе то чего печалиться? У тебя только ноги пострадали. Тебя не мутит каждую секунду и ты не блюешь на стены каждые пятнадцать минут! — Ага! Слушай сюда отмороженный на голову. Ты можешь ходить в отличие от меня. Так что не надо «Ля-Ля-Ля»! — Ах, так! Знаешь ли я прошел войну, встречался с инопланетянами, боролся с морскими чудовищами, встречался с самыми отпертыми мерзавцами по сравнению с которыми Джоуи вообще безвинная овечка. И не тебе мне указывать, нытик, что означает плохо! — Кто хочет купить этого зайчика? — в разговор теперь вмешался какой-то пушистый барашек — Он решит ваш спор в одну секунду! С вас только две монетки и это со скидкой. Так что не сбавлю! — Захлопните этого ненормального торговца, пожалуйста! — несчастный медведь видать всеми силами старался держать себя в руках — У нас еще нет детей для его игрушек… — А мне нравятся игрушки. Они милые и красивые! — Ребята… — несчастная Сьюзи уже находилась на грани плача. Теперь Борис был готов сказать, что это место еще хуже военного госпиталя. Потому что в военном госпитале никто так не шумит, не устраивает ссоры на пустом месте и не говорят о себе так будто они центр вселенной. Хотя больные люди та еще морока. Неприятный опыт общения с такими людьми у аниматора уже был. И вот сейчас ему пришла в голову рискованная мысль попытаться спасти Сьюзи от всего этого, взяв основной огонь на себя. Борис полагал, что в случае чего сможет управиться с этими «больными» мультяшками и убежать отсюда… — Здравствуй, Сьюзи, — решил он наконец войти в это небольшое помещение, — А что случилось пока меня не было? — Борис?! — певчая птичка все же заплакала только на сей раз от радости. — Вы живы! Но как? Сэмми сказал, что вы погибли. И «Темнейший» теперь единственный гарант спасения… — Да, это я, Борис. Как-то да выжил. Умудрился… Про одержимость Сэмми демоном я знаю. Мы его вернем как только найдем книгу «Иллюзия жизни». Ты не знаешь где она? — Не могу никак помочь вам, — печально и обреченно сказала певчая птичка — Недавно книга бесследно пропала прямо из кабинета Джоуи. Я полагаю, что ее стащил Генри, но я не могу сказать наверняка где она сейчас находиться. Борис в ответ на это лишь понимающее улыбнулся. Он и сам во всех этих коридорах путается и долгое время вообще нарезал круги. Аниматор помнил о том, что возможно здание перестроили, но не могли ведь все так радикально поменять. Так еще эти новоявленные тайные коридоры Джоуи вызывали вопросы. Неужто он был настолько слепой во время юности, что не заметил ни тайных проходов, ни странного строения коридоров походившие на лабиринты. Или он к старости стал настолько плох в ориентировании на местности. А может кто-то его путал. Делал это намеренно желая растянуть его дорогу на гораздо больший срок, чем надо. Будто у этого кого-то был план в который не входило то, что Борис узнает все быстро… — Слушай этот головастый и немного психованный пес кажется упоминал о тебе, — теперь медведь начал пристально вглядываться в черты лица аниматора — Ты дружок того мелкого старичка, что создал наш мир вроде как. Ведь так? — Да, Джоуи говорил о неком высоком, с темными волосами, веснушками, бакенбардами, опухшим носом, широкими щеками, нормального телосложения мужчине… — орел же принялся перечислять приметы, что ученный им говорил — Погодите! Так это ты! Черт, Борис и забыл о своей изначальной цели просто отвлечь этих больных от Сьюзи. С радостной от встречи с ним певчей птичкой он как-то забыл об этом. Да и дальнейший разговор тоже малость его отвлек от этих мрачных и неприятных Борису ребят. Они теперь практически все беспардонно на него пялились. Больным он предпочел ничего не отвечать чем походу их разозлил. Их неприязнь усилилась стоило аниматору попытаться уйти. Поскольку прямо у прохода откуда Борис недавно зашел теперь дымила Эллисон с перебинтованным лицом аниматор решил пока отложить попытки побега до того как их бдительность спадет. Судя по ее шевелящимся ушам она неплохо ориентировалась в пространстве благодаря своему хорошему слуху. Его попытка сделать шаг в ее сторону окончилась тем, что он получил от нее и запал сигаретного дыма и пару предупредительных царапин на руке. И ведь ничего предпринять то толкового мужична против этого и не смог. Он обернулся назад в сторону комнаты и там его ждал еще один сюприз. Тот самый смутно ему знакомый белый медведь взял откуда-то подтаивающий мультяшный автомат Томсона и направил его на Бориса. Причем с таким решительным лицом будто собирался расстреливать его на месте, если он посмеет хоть шаг сделать в сторону выхода. Почему-то только после этого Борис обратил внимание на по сути сами раны, а точнее то чем они были вызваны. Ранее он не воспринял их всерьез полагая, что мультяшки через некоторое время восстановяться сами силой их живучести и регенерации. Но теперь вглянув уже внимательней, чем раньше он увидел те раны, которые были самыми опасными для жителей мультяшного мира. — Сьюзи, что с ними случилось?! — лицо Бориса теперь выглядело немного потерянным, — У нас не было столько растворителя для чернил, чтобы нанести столько увечий… — Что? Что?! Получили мы раны что? Парень не тупи! — Медведь подрагивал от общей слабости. И резкий поток чернил из его рта после этих слов окрасил уже и без того замаранную стену. — Так вот как называлась эта штука, которой нас облили те жуткие разбойники! — решил каким-то фигом напомнить о своем присутвии орел, — А я та думал, что эта за непонятная жидкость… — Какая вообще разница откуда этот…? Главное, что мы пострадали… — вставила свои пять копеек львица. — Люди тут непричем, если вы об этом. Они относились к нам с некоторым презрением, но до такого не опустились бы, — поспешила успокоить аниматора Сьюзи — Тут дело в другом. После того как мир был разрушен сюда помимо Джоуи и его компании попали и простые мультяшки, которые ничего не знали об этом мире и о вашем с мистером Дрю существовании. Как только они попали сюда их настигли Искатели и облили их… — …растворителем! — напомнил Борис. — Зайчики! Кому зайчиков? А может мишек или солдатиков для ваших дочек и сыновей? — барашек опять решил напомнить о себе этим неуместным монологом о своих игрушках, — Всего за пять монеток вы получите набор солдатиков и парочку мишуток. А еще у нас имееться ряд акций… Этот момент заставил всех в комнате неловко улыбнуться от неожиданного абсурда от торговца. Этот баран с пушистой грудью сидел покачиваясь с перевязанной головой и вцепился в коробочку из которой и торчали его игрушки с цениками. Его несколько дерганный и не совсем вменяемый взгляд намекал, что у него во время нападения пострадал мозг, чем и объяснялось его не совсем вменяемое поведение. Борису не нравилась эта ситуация в целом. То что Искатели каким-то образом сумели сделать своим оружием растворитель и могли забрызгать какую-либо мультяшку его мягко говоря пугало. Он даже представить боялся, что будет если демон отправит Сэмми биться с этими господами. Учитывая невезучесть мультяшного человечка могло случиться худшее. Ну и еще судьба Нормана его малость волновала на пару с Уэлли. А вот насчет того чтобы лечить этих бедолаг, которые в порыве отчаянья не хотели его выпускать тут возникали некоторые проблемки. Они ведь ясно давали понять, что не выпустят его пока не придут в норму. Врать не будет Борис вполне мог им помочь. В конце концов некоторый опыт в лечении ран от растворителя у аниматора был. Да, находились такие мультяшки, что ради интереса засовывали руки в растворитель. Только вот его останавливала от этого доброго в общем-то дела некая дилема, а точнее страх. Он боялся того что как только они вернуться к норме эти бывшие больные могут сдать в спешке его Джоуи. Тем более злобный ученный вполне мог их даже запугать. Обозвать его другом самого Сатаны и лишь поэтому его необходимо переродить во что-то хорошее. Проходили, знаем как Джоуи мог убеждать. — Слушайте я не уверен, что смогу вам помочь прямо сейчас. Мне нужны чернила и ручка, а их тут не видно — Борис даже огляделся, чтобы уж наверняка не проглядеть. — Чернила и ручка? Всего та? — медведь снова сказал свое слово, — Они в полках этого стола лежат. Правда головастый песик говорил нам их не трогать по каким-то причинам. Но ты же не включаешься в «нам»… — Но ведь он не спроста сказал не трогать их? Может там чудище какое-то выскочит из них? Далее начался спор орла с медведем на тему того кто лучше, смелее, наиболее крепок и так далее по пунктам. А пока данные дебаты разворачивались Борис проверял те самые полки стола, где должны быть чернила. Как бы удивительно это не звучало он их реально там нашел так еще вместе с ручкой. На секунду аниматор даже задумался о том почему Джоуи просил больных не трогать чернила и сумел найти только одно объяснение. Возможно злой ученный боялся, что больные воспользуються чернилами бездумно и в итоге ухудшат саму ситуацию. Борис даже вспомнил один случай чрезмерного поглащения чернил со стороны какого-то зайчика из-за чего он вообще превратился в какого мутанта и его пришлось удалять в принудительном порядке. — Не переживайте, Борис. Джек и Грант очень часто ссоряться, — сказала Сьюзи видать пытаясь представить аниматору присутвующих персонажей, — Думаю Гранта ты более менее помнишь. Этого военного медведя, что появлялся в паре эпизодов. А вот остальных ты врятли знаешь… — Эллисон. Меня зовут Эллисон. Пою для взрослых мальчиков… — львица с подкашивающимися ногами села на пол и решила наконец представиться. Судя по лицу Сьюзи она весьма скептично относилась к таланту Эллисон петь да и вообще к наличию у львицы какого-либо таланта помимо конечно большого бюста. Но даже несмотря на это она промолчала и никак комментировать это не стала. Эллисон же просто вздохнула как взрослая женщина узревшая надувшего щеки ребенка и вновь начала курить свою бесконечную сигарету. После Эллисон представились оставшиеся двое пациентов. Орла как выяснилось звали Джек, он отвечал за текст песен львицы и пытался петь, что получалось у него не очень мягко говоря. Имя пушистого барана было Шон и он был торговцем игрушек, который на данный момент помешался на них. Оценивая ущерб, Борис в первую очередь искал тех кому помощь нужна больше всего. У Шона была поврежденная голова, а точнее мозг. Джек имел сильные ожоги на ногах из-за чего не мог ходить. Грант как выяснилось каким-то образом сумел получить растворитель прямо в живот, поэтому он и блевал чернилами. Почему чернила выходили именно через рот, а не через злосчастный живот Борис не имел понятия. Эллисон же обожгло лицо аж до костей, особенно это было заметно в районе глаз, а ее рот, к счастью, был сравнительно целым. Начать пришлось с самого сложного — Гранта. Наблюдать обожженный мультяшный желудок с еще подгоревшей кожей само по себе зрелище неприятное, так еще медведя время от времени рвало, что задачу несколько усложняло. Утешало в этой ситуации только одно: у мультяшек не настолько детализированные внутренности как у человека. Хоть Борис и помнил основной принцип работы с подобными ранами: заполняешь саму рану чернилами, дорисовываешь по мере надобности и пациенту нужно какое-то время оставаться неподвижным. Но аниматор не был уверен в своих силах. Как санитар не может быть уверен в том, что сможет выполнить роль врача. И вот заливая чернила для восстановления желудка аниматор уже заранее приготовился к неприятному ощущению тошноты, которое у него точно появиться. В кое-то веки можно было радоваться тому, что он не ел ничего. Впрочем пристальный взгляд Гранта уверенности как-то не добавлял и даже смущал. Казалось, что если ты допустишь ошибку в присутствии медведя то можно получить хорошую оплеуху по голове да и получить можно было не только от Гранта. Дрожащими руками Борис пытался делать обводку уже залитого чернилами органа, придавая ему нужную форму еще руками. Аниматор даже чуть не заорал на весь коридор когда во время лечения у Гранта резко начался приступ тошноты. И да вся эта чернильная масса теперь была на нем и весьма мерзко пахла. В такой неприятный момент под пальцами было слышно до жути спокойное сердцебиение, что Бориса малость пугало. Неужели даже в такой мягко говоря неуютной ситуации боевой медведь мог сохранять полное хладнокровие. — Не думаю, что от моей паники будет какой-то прок, — ответил на немой вопрос Бориса медведь, — И от твоей тоже! Так что поторопись. Другие ждут… И аниматор поторопился. Ведь когда основной проблемный орган желудок был восстановлен можно уже по-быстрому разобраться с кожей. С ней никаких проблем уже не было и Борис мог с сравнительной легкостью ее залечить. В целом самочувствие медведя улучшилось и он теперь не изрыгал чернила, но все же ложка дегтя была в этой ситуации. Он не мог есть и пить. Это выяснилось, когда медведь попытался поесть из местных запасов. Сначала остальные больные чуть не кинулись на аниматора с кулаками, но Сьюзи вовремя сказала им важную вещь: Борис не был Создателем. Да именно так аниматор не был фактическим Создателем мира так просто его помощником, поэтому он не имел некоторых способностей, которые были у его друга. И про отсутсвие именно такой способности у себя Борис узнал только что. А именно он никак не мог восстанавливать раны связанные с внутренними органами. В его распоряжении были только внешние. Поэтому эта непонятная ситуация и случилась. Было решено, что к Шону Борис подходить не будет вообще. Зачем рисковать мозгами и жизнью этого бедолаги. Мозг ведь более важный орган, чем желудок. Далее по списку пошла Эллисон с лицом. Удостверившись, что все плохо и эта рана только внешняя и никак с внутренностями не связанна, Борис приступил к работе. Когда он попробовал снять бинты, аниматор услышал во всей красе от нее крик словно ее кто-то резал. Да болевой порог у светской львицы был нулевой и в итоге было решено во время этой операции держать ее как можно крепче. Как только Борис вылил чернила на лицо Эллисон как тут же перед ним предстало абсолютно чистое полотно. И тут аниматору понадобились навыки скульптора ведь вылитые чернила за просто так ровно лежать на лице упрямо не желали. После того как чистое полотно стало ровным Борис начал рисовать лицо… — Борис, вы точно уверены, что сможете? Вы же не видели ее лицо, — обеспокоенно поинтересовалась Сьюзи. — Она будет зла, если вы накосячите… — добавил Джек. — Я помню. Видел мельком… — поняв, что возможно покажеться сумашедшим, если расскажет правду, он решил немного приврать, — … в эскизах к эпизодам! Я находил среди бумажек наброски новых персонажей и их эмоций. Пока проходила эта короткая беседа Борис уже успел нарисовать Эллисон глаза. Они вмиг заморгали и сверлили аниматора с несколько высокомерной тональностью, но при этом с каким-то детским любопытством. Далее на лице появился нос, а после аниматор нормально дорисовал рот. В какой-то мере мужчина находил удивительным то как быстро лицо начало наполняться эмоциями стоило ему только дорисовать его последний штрих. Сама Эллисон сумела откуда-то достать зеркало и теперь разглядывала себя. Скорее всего для того чтобы удостовериться в своей красоте. Она даже курить в честь этого не стала, но все же с ее стороны Борис услышал некоторые замечания: — Что у меня с ресницами? Раньше они были длинее и изящнее. А нос почему он слишком острый? И где мой прекрасный макияж? Неужели мне самой его придеться делать. Это крайне утомительно! Далее аниматор ее не стал уже слушать. Ее тон нельзя было назвать прям таким неприятным или каким-либо даже обозленным. Она явно не злилась. Да и вообще создавалось ощущение, что львица на самом деле и не против такого внешнего вида, но надобность что-то сказать вынуждала ее обращаться к такой вещи как высказать «критику» проделанной работе. — Эллисон, можно хоть раз без своих соплей и «фи» обойтись? — данный монолог львица прервала уже соловушка. Далее разгорелся типичный бесмысленный женский разговор кто лучшая женщина и личность. Единтвенное его отличие от спора Гранта с Джеком было лишь то, что тут еще примешался параметр красоты. Мужчины же все отношение к данной разборке выразили взглядами «убейте меня сейчас, пожалуйста». Теперь остался последний пациаент, которому он мог помочь. Это Джек и он явно давно ждал пока Борис закончит с Эллисон. Вон даже дрожал от нетерпения. Лечение его несчатных ног окончилось очень быстро по сравнению с лицом львицы и тем более по сравнению с желудком одного военного медведя. Орел хоть и шипел при всей этой процедуре от неприятных ощущений, но кидаться в крики как Эллисон он не планировал. При желании в этом шипении даже можно было услышать ритм и мелодичность, но никто этим не интересовался. Когда же все обоженные участки ног были наконец залиты чернилами, Джек попытался встать полагая, что это все. В следствии чего ему в спешке пришлось объяснять, что ему еще нужно те части, где было ранение, прорисовать чтобы он мог полноценно ходить. Не сказать чтобы это было очень трудно, но то что Джек спешил опробовать ноги несколько тормозило дело. — Теперь все! — такими словами он сопроводил окончание своей работы, — Но сильно тут не бегай. Орел конечно разочаровано вздохнул, но все же смирился. И вот наконец у Бориса имелся реальный шанс уйти отсюда и пойти на этаж ниже разыскивать книжку. Он сомневался в том что кто-то мог ее спрятать тут. Да и Сьюзи пояснила между делом, что не видела ее здесь. Дело усложнялось… — Вам всем лучше пока не двигаться без сильной надобности, — поспешил пояснить аниматор прежде чем больные могли в порыве счастья, например, начать танцевать. Только Борис хотел уйти за порог военного госпиталя как из стороны, откуда аниматор изначально пришел донеслись знакомые тяжелые шаги. Пускай на сей раз их обладатель походу не планировал скрываться, но все же невольно проскальзывалась та осторожность, что была типична только для одной мультяшки в этом месте… Генри! — Борис, вам нужно бежать! — в спешке кричала ему Сьюзи. — Вглубь этажа пока Генри опять не уйдет по поручениям Джоуи. — Тут есть черные шкафчики похожие на гробы. Можете в них спрятаться, — голос подала и Эллисон явно давая понять, что Борис ей теперь должен. — Генри не полезет туда… — …Только там может быть Бердрум. Будь осторожен! Последнее предостережение кинул уже в пустоту Грант. К тому моменту аниматор уже успел скрыться их поля зрения больных. Похоже Борису не особо хотелось попадаться черному коту на глаза. Подобный уход задел до глубины души военного медведя, но шаги которые были слышны уже вблизи заставили его думать о других вещах… — Чую чужой запах! — эти слова и сопроводили приход Генри в военный госпиталь, — Человек тут был. И куда же он убежал, наши дорогие больные?