его живое лицо выражало страдания

              Пестрые дощики на елке блестели под светом фонарей из-за окна, предавая себе красоты, а гирлянды, пылающие разными цветами, освещали и их, и всю комнату, пронося волшебство и новогоднее настроение в этот дом. Стол уже накрыт разными тарелками с нарезками и блюдами; рядом, на кухонной тумбочке, стояли несколько бутылок вина, два коньяка, портвейн и, естественно, водка – это всё притащил Дарио, будучи немного подпорченым русским менталитетом, а Дима на это лишь закатил глаза, сказав, что не собирается напиваться, Денис ему в очередь. Но Порчи и Мирон лишь криво улыбнулись, глянув друг на друга и получая единогласное «Не смей меня спаивать», на это они уже рассмеялись. — Дим, я пригласил Алана и Ваню, ты не против? — спросил Фёдоров, поглядывая на часы в телефоне. — Нет, конечно, — парень оторвался от созерцания ёлки и улыбнулся, — чем больше, тем лучше. Кстати, я хотел спросить.. Рудбой знает, что мы все пидоры или..? — Знает, я ему ещё в начале тура сказал, Порчи немного позже, но он тоже, да, — ответил за двоих Мирон. — И как отреагировал? — в комнату зашёл Денис, вернувшись из кухни и плюхнувшись на диван рядом с Окси. — Ну, не особо удивился, он такие вещи будто чувствует, — ухмыльнулся мужчина, — но охуел, когда я сказал, что это ты.. — Не странно, — Василенко улыбнулся и притянул к себе с другого края дивана большое оранжевое одеяло, сразу кутаясь в него. А Мирон к нему, притягивая и ложа парня к себе на грудь. — Порчи всё ещё не вернулся? — Неа, он, походу, заблудился, — ответил Дима, глядя за окно и, явно, думая о чем-то своем. — Вряд ли, сейчас вернется, небось опять заскочил в алкогольный.. На это Нифоров лишь сдвинул плечом, всё ещё разглядывая за окном проезжающие изредка машины и огни гирлянд в окнах домов напротив. В темноте комнаты также пылала елка, с которой Дарио завалился к нему пару дней назад, озаряя улыбкой и обсыпая пол белым снегом. А на часах стрелки показывали лишь двадцать/сорок четыре, до Нового года оставалось ещё три часа и шестнадцать минут, которые они проведут в этой небольшой компании, а позже должны присоединиться ещё парочка человек. По комнатам раздался звонок, и Дима поднялся, уже придумывая слова, которыми будет ругать мужчину за столь долгое отлучение. Но когда открыл дверь, то увидел на пороге Ваню в привычной черной одежде, широко улыбающегося и сразу проходящего внутрь. — Приветствую, Дмитрий! — радостно поздоровался он; в воздухе вокруг него будто витала атмосфера веселья и радости с новогодним огоньком, она и передалась Диме. — Привет, — улыбнулся парень в ответ, отходя в сторону и закрывая за гостем дверь, — рад тебя видеть. — Взаимно, как вы тут? — начал он, снимая обувь и черную куртку. — У нас всё хорошо, сам-то как? — Замечательно! — Проходи, парни в зале, а я на кухню пока что, надо кое-что ещё доделать. Рудбой кивнул и направился в другую комнату, замечая на диване Мирона, который шептал что-то на ухо своему парнишке, судя по выражению их лиц это было что-то пошлое. Появился какой-то интерес к этим двоим, но именно когда они вместе, как сейчас: то ли это его голубые огоньки внутри, то ли от того, что непривычно видеть друга, целующего парня. Он ухмыльнулся и в весь голос сказал: — Здравствуй, дедушка Мороз, борода из ваты, ты подарки нам принес, пидорас горбатый? — О-о, у кого-то появилось новогоднее настроение? — засмеялся Федоров, глядя на друга и немного поднимаясь на месте и отстраняясь от парня. — Ещё бы, а вы что? — парень плюхнулся на диван напротив, внимательно присматриваясь к Денису и по-доброму ему улыбаясь. — Я нормально, а вот этот.. — показал головой на парня и натянул на него одеяло повыше, — что-то грустит. — Что он тут делает с тобой, Денис? — вкрадчивым тоном спросил Ваня, замечая это незначительное проявление заботы. — Ничего из того, что мне бы не понравилось. Глаза Василенко встретились с заинтересованным взглядом гостя, но этот интерес немного напрягал, и он отвернулся, глядя за окно на падающий снег. Задумавшись, Евстигнеев в который раз присмотрелся к парням и незлобно спросил: — Как вас так угораздило опидораситься? Фёдоров комично вскинул брови, немного задержал взгляд на друге, размышляя, и ухмыльнулся, а после мягко повернул голову Дениса к себе, показушно и глубоко начиная его целовать, одновременно поглядывая на Рудбоя. — Ты это делаешь, потому что думаешь, что я этим вопросом тебя осуждаю? — спросил он, наблюдая за грязным поцелуем. — Мне, если что, не неприятно, парни, даже интересно. — Нет, я это сделал, потому что мне захотелось, — фирменно ухмыльнулся Янович. — А если захочется мне, ты дашь мне его поцеловать? — вкрадчиво сузил глаза гость, ожидая реакции и ответа. — Хуй тебе. — А если мне захочется поцеловать его? — вставил свои пять копеек Денис, всё время наблюдавший за этими ироничными и не очень перекидываниями фраз. — А вот тебе тоже хуй, только буквально, — в очередной раз гаденько ухмыльнулся тот. — Ну, знаешь, я не особо против, — засмеялся Василенко, но явно был недоволен такими шуточками со стороны мужчины. — О, Дэн, я слышал, что у него маленький, меньше пятнадцати, это правда? — Конечно правда, где-то тринадцать.. и это в стане эрекции. — Эй! Вы охуели? Это уже двойная атака, неравный бой, вы чё, — вмешался Окси, уколов парня пальцем в бок и наигранно обиженно посмотрев. — А если серьёзно? — не унимался Ваня. — Побольше твоего, — сказал Мирон, — поверь мне. — А где ты видел его член? М? — А тут и видеть не надо, тут.. — Хорош членами меряться, лучше бы дверь открыли, — прервал Фёдорова проходящий по коридору Дима и впускающий в квартиру мужчину и парнишку. — Я гостей тебе привёл, — отозвался с порога Дарио, широко улыбаясь и снимая куртку, а потом доставая из-за спины коричневый пакет с тремя бутылками, на что Дима закатил глаза, а потом мужчина вытянул другой пакет уже с продуктами, за которыми его и посылали. — Проходи, Алан, парни там, — поздоровавшись с гостем, парень опять ушел на кухню, утащив с собой пакеты и мужчину. — Какие люди! — громко произнёс Рудбой, как только в комнату вошел знакомый, вставая и здороваясь. — Привет, ребята, — мягко улыбнулся парнишка, подходя к парочке лежащих, но уже не под одним одеялом и не в обнимку, и подавая руки для рукопожатия. — Как настроение? — Сойдет. Эти двое тут членами мерялись, а ты прервал их занятие, — пропустил смешок Василенко. — Готов вас заверить, что мой член больше, чем у вас всех, — заявил Алан, садясь рядом с Ваней и получая одобрительный смех присутствующих. — Как ты? Как девушка? — обратился Денис к гостю. — Ну, мы расстались две недели назад, — тихо ответил тот, опустив глаза, — там личные проблемы. — Так у тебя была дама? Я не знал, — удивлённо произнёс Окси, глянув на друзей, сидящих напротив, и обратившись к Денису: — А ты откуда знал? — Мы виделись как раз в тот день перед вашим уездом в тур, потом на студии несколько раз. — Ладно, я заебался! — заявил Рудбой, поднимаясь с места. — И хочу выпить, да, уже! — ответил на вопрос, который никто не успел задать. — Алан, го со мной на кухню, оставим голубков голубиться. — Окей, — согласился тот, ещё не будучи в курсе об отношениях ни одних, ни других, и поднялся с дивана, следуя вперёд. Подождав, когда те скроются за дверью, Денис, повернувшись к Мирону, спросил: — Он ведь не знает, да? — Неа, сказать ему или не сказать – вот в чем вопрос, — задумчиво произнес тот, оборачиваясь на дверь, когда оттуда, точнее из кухни, пролунал громкий смех Вани. — Я хочу сегодня хорошо провести время, а то, что придется скрывать от него.. не позволит это делать. Так что я в неведении. Пойдем к парням? — Давай. Оба поднялись, направляясь в другую комнату. По пути Фёдоров не сдержался и довольно сильно шлепнул парня по ягодице, получая недовольное «Эй!», на это он лишь демонстративно улыбнулся и вопросительно глянул, поднимаясь рукой вверх к пояснице и оставляя руку на талии. Но оказавшись на кухне, он убрал ладонь, проходя дальше. Общение и ожидание продолжилось. Всё оставшееся время парни провели за разговорами, шутками, колкими фразами, в общем, как обычная дружеская компания. В ходе всего Рудбой промолвился о небольшой их «тайне», на что получил подзатыльник от Мирона и удивленное лицо Трэвиса. Сначала парнишка подумал, что это была шутка, но потом, когда он глянул на лица всех присутствующих, понял, что это далеко не шутка. Но негатива не возникло. Ребята так и продолжили обсуждение. За пять минут до полуночи все так и остались на кухне. Включать телевизор никто не стал, ибо они в Англии, нет каналов, на которых можно посмотреть поздравление кем-то горячо любимого, а кем-то горячо ненавистного президента РФ, да и кому оно нужно? Дарио откурповал бутылку шампанского и разлил по бокалам. На улице уже слышался громкий смех и крики; люди по малому начали выходить из домов и подготавливать салюты и бокалы. А они до сих пор сидели в комнате, смеясь с собственных шуток и включив музыку. Содержимое мисок и тарелок, стоящих на столе, с минутами уменьшалось. Заболтавшись, никто и не заметил, как стрелка на часах дошла до двенадцати, только бой часов на башне в недалеке от их дома и грохот фейерверков дал понять – вот и всё, здравствуй, новый два-ка-восемнадцатый. За стеклом больших окон засверкали разные оттенки сливающихся салютов, криков и поздравлений. — Ну что, пидорики, с новым годом! — громко произнёс Ваня, сталкивая свой бокал с чужими и сразу перехиляя его, после наливая ещё один. — С новым, ребятки, пускай это просто изменения в календаре, но пусть этот год станет новой чистой страницей в жизни каждого, — спокойно сказал Мирон и улыбнулся, мягко и многозначительно глядя на Дениса. — Happy new year! — послышался голос португальца, уплетающего какой-то салат прямо из большой салатницы. — С Новым годом! — в один голос заключили Дима и Алан, отпивая из бокалов. А Денис молчал, стоя рядом с Окси и понимая, что благодаря человеку, чья татуированная рука покоилась на его плече, много чего изменилось за эти хмурые лето и осень, причем в лучшую сторону; мельком глянув на мужчину, парень уяснил для себя, что именно «он» помог пережить ему, скорее всего, худшее время в его жизни, что именно он заменил собой все потери и научил двигаться вперёд. Переполняла благодарность и к Диме, тому, кто был рядом всегда, кто поддерживал и жертвовал многим, чтобы помочь. Последующий смех Евстигнеева вырвал из вира раздумий и итогов. — Чего задумался, мелкий? — тихо спросил Федоров, склонив голову к уху. — Да так, — коротко улыбнулся и выхилил весь бокал, после меняя выражение лица и с энтузиазмом говоря: – хочу есть! Фёдоров только ухмыльнулся и провел его взглядом к столу, а после вспомнил о подарке, лежащем в коробке в зале и запрятанным Нифоровым по просьбе.. Раньше он бы никогда не подумал, что сможет так полюбить, даже любовь к Соне была не той, да, с ней были искры и бури, но без безумий. А с Денисом наоборот – и безумие, и весь микс ощущений были каждый день. Каждый момент когда рядом. Ещё не думал, что будет так волноваться и переживать, желать заботиться.. Раньше он был холоднее. Не думал, что будет бежать из шумных клубов и попоек, только чтоб побыть рядом. Не думал, что сможет предать свои бывалые принципы и полюбить, подчиниться чувствам и сердцу. Даже стал немного сентиментальным, но не в плохом смысле. А ещё сложнее было признать это. Но у него получилось. Ведь, в конце концов, человеку хочется счастья, неважно как оно выглядит, человек это или какое-то дело, главное, что оно приносит самые хорошие моменты, самые приятные воспоминания и ни с чем несравнимые эмоции. — Мир, открывай, — Ваня протянул бутылку вина и штопор. Парни продолжили веселье. Пили, шутили, заливались смехом. Алкоголя становилось всё меньше, музыка и смех громче, а они – пьянее. Кроме некоторых. Мирон не собирался напиваться, как и Денис. А Порчи всё таки удалось напоить Диму, медленно, бокал за бокалом, что тот и не заметил, как мысли затуманились, на щеках появился нездоровый румянец, глаза заискрили, а язык заплетался в частых фразах на ухо Дарио или парням. Ваня и Алан тоже уже вошли во вкус по полной; только португалец более менее держал себя в руках. Позже, когда Рудбою надоело неравномерно дергаться под музыку и перехилять к губам бокалы, он предложил Трэвису прогуляться по ночному городу, тот охотно согласился, отложив стакан в сторону и пьяно улыбнувшись. Но Мирон не был намерен отпускать их пьяными из дома, мало ли что случится, а в случае с бухим Евстигнеевым – много ли. Однако Рудбой на сдавался, он с напором уговорил мужчину открыть им дверь, точнее отдать ключи; Фёдоров сдался только через полчаса под тяжелый выдох Дениса и свой недовольный взгляд. Он проводил их фразой, предназначенной для более трезвого Алана: «Только не позволяй ему пить ещё, и возвращайтесь скорее, чтоб нам не пришлось искать вас отключенных в переулках». Так они в обнимку и скрылись за дверью. Василенко только покачал головой, недовольно морщась, но на это мужчина только развел руками, мол, «не я им указ». Дальше Денису пришлось наблюдать за таким необычным, пьяным другом. Нифорова под алкоголем он видел только два раза, потому что прям «набухивался» он только дважды, а так старался держаться от алкоголя подальше, только если в малых количествах и редко, ибо знал к каким последствиям это может привести, тем более с его несдержанностью. Нифоров включил музыку погромче (хоть куда уж, казалось бы) и с упоротой улыбкой подошёл к Дарио, цепляясь за его шею и обвивая её руками. Потянувшись за поцелуем, он сразу же получил его, но после: — Кажется, тебе пора спать, — придерживая за талию, сказал португалец. — Ну не-е-ет, я хочу танцевать, давай со мной, — заныл тот, хватая чужие руки и кладя их себе на бока, — ну же. — Нет уж, тебе хватит, — недовольно произнёс он и глянул в сторону забавно улыбающегося Дениса и Мирона, уплетающего какой-то салат. — Парни, мы спать, развлекайтесь, — и утащил парнишку в другую комнату, придерживая за талию, точнее, почти таща его на руках. Тот что-то пытался брыкаться, но получалось не очень — пьяное тело не особо желало слушаться. — Давайте, — коротко кивнул Василенко с усмешкой и повернулся к Фёдорову, подходя ближе и забирая из рук миску с салатом. И коротко поцеловав в щеку, начал медленно есть, явно задумавшись о своём, а после вновь блестя глазами на мужчину. По два бокала шампанского на каждого из двоих, ясное дело, не подействовали, но настроение всё равно было кокетливое. Поэтому Мирон, ухмыльнувшись, подошёл ближе и зарылся в чёрные густые волосы, вдыхая сладкий запах какого-то шампуня, а после опускаясь и коротко целуя за ухом. В нос ударил аромат каких-то резких духов, которых он раньше не замечал: либо что-то новое, либо это он невнимательный. Так или иначе, запах не понравился, Мирон только скривил губы, подмечая в голове, что парнишке идёт только что-то лёгкое и воздушное, а не вот это вот. Резко захотелось утащить его в ванную и хорошенько отмыть горячей водой, чтоб смыть бесследно. Чтобы он пах собой. Но делать он этого не стал, только посмотрел на замершего Василенко, уже отложившего миску и схилившего голову набок. Фёдоров обратно вернулся к шее и провел по коже носом, прижимаясь всем телом и руками обнимая за талию. — Мне не нравятся твои духи, — еле слышно произнёс он, прикрывая глаза. — Мне их выкинуть? — тихо и наводчиво спросил тот. — Нет, зачем, — бесвопросительно сказал мужчина, — просто перестать ими пользоваться. — А если они мне нравятся? — уже вкрадчивым тоном и всё также неподвижно, лишь бы тёплая щека и губы не пропадали с шеи. — Я куплю тебе другие, намного лучше, дороже, которые и тебе, и мне будут по нраву. Хотя ты сам пахнешь намного лучше всяких туалетных вод, — Мирон сам не понял: то ли это было признание, то ли констатация факта. — Какой щедрый, — ухмыльнулся Василенко. — А что потом за это попросишь? «Мне тебя достаточно, дурачок», — прокрутилось в мыслях, но вслух только: — За подарки плату не берут. И, кстати, у меня для тебя он есть! Это не рождество, но погоди здесь, — сказал он и оторвался от шеи и талии под разочарованный выдох парня. — У меня вообще-то тоже. Денис улыбнулся и пошёл вслед за мужчиной, только тот в зал, а парнишка в ванную — Дима умеет прятать, на своей территории тем более. Оба вернулись уже с одинаковыми серыми бумажными пакетами в руках. Подойдя ближе, Фёдоров произнес: — Я уже догадываюсь о подарке, — глядя на пакет. — Я тоже, — с ухмылкой ответил он. — Ну, ладно. — заключил мужчина и подошёл ещё ближе, а после потянулся рукой в пакет, доставая оттуда небольших размеров коробочку; Василенко повторил те же действия, доставая точно такую же, только не блестяще-серую, а золотистую. Оба улыбнулись, понимая, что вот ещё одна их схожесть, и протянули друг другу коробки с аккуратной гравировкой поверх – Tissot, — часы недешевой марки. Открыв свои подарки и посмотрев на одинаковые серебряные часы, помогли один другому надеть их на запястья. — Спасибо, — первым отозвался Денис, обнимая мужчину, а после отстраняясь и убирая улыбку с лица. Он сам не заметил, как вглядывался в знакомые черты лица минуту, о чем-то размышляя и явно желая что-то сказать. И, многозначительно посмотрев в глаза, тихо и очень чувственно сказал: — Спасибо тебе за всё. Это очень много значит для меня. Фёдоров коротко и мягко улыбнулся, понимая, что под «всем» парнишка имел ввиду гораздо больше, чем подарок. — Мне тоже есть за что тебя благодарить, — почти шёпотом произнес он, обнимая и понимая, что, благодаря этому человеку, он понял многое. Благодаря этому человеку он изменился, причем в лучшую сторону. Хоть и до последнего не хотел себе в этом признаваться: то ли казалось сопливым, то ли принцип независимости. Они так и остались стоять в обнимку под едва слышную музыку. За окнами всё также смеялись люди, взрывались редкие запоздавшие салюты и петарды. Только они этого не замечали: для каждого из них был важен только один, опаляющий руками и дыханием. А также чувствами. И они готовы твёрдо сказать, что эти чувства пройдут не скоро. Может быть, никогда. Понимали, что у них будет ещё море эмоций, переживаний, ссор, улыбок, криков, жарких ночей и спокойных дней. И они были этому чертовски рады, пускай и не показывали снаружи. Как бы там ни было, и тихо спящий Дима, и перебирающий его волосы Дарио, и Ваня, обнимающий Алана, и сам Алан, решающийся ответить на поцелуй, и Денис, и Мирон – уяснили для себя одно: люди меняют людей. А всё остальное неважно. Жизнь продолжается. И для них, и для вас.