его живое лицо выражало страдания

хуячим флафф: флафф налево, флафф направо, флафф туда и флафф сюда,       Дима проснулся раньше, чем обычно. И что странно без всяких будильников или обычных приколов друга. На часах только шесть, за окном ещё темно, а Денис спит. Он сварил себе крепкий кофе и так остался сидеть на кухне в одной футболке и тонких спортивных штанах, хоть в квартире и было холодно, он этого не замечал, лишь тихо сидел и пил – мысли отвлекали. А ещё ждал. Дарио уже должен быть в городе, значит скоро будет здесь, возможно и не один. В комнатах ещё темнота и тишина, из-за окна белелся снег, покрывший все крыши, дороги и площади. Шумел лишь чайник. Но эту тишину нарушил звонок в дверь. Сразу стало понятно кто это, поэтому Дима поднялся и быстрой походкой направился к двери, быстро поворачивая ключ и открывая. На пороге стоял Порчи и Мирон. Нифорова сразу же спрятали в объятьях, прижимая к себе за талию, даже не удосужившись поздороваться, но в этом потребности не было. Парень ответил, обвил шею руками и смазано поцеловал в скулу, счастливо улыбаясь. Широкая ладонь зарылась в рыжие густые волосы, перебирая и отстраняясь. Они наконец, за всё то время друг без друга, встретились глазами, не замечая стоящего рядом и ухмыляющегося Мирона. — Я скучал, — прошептал Дима, соприкасаясь лбом с чужим и облегченно улыбаясь, на что его снова обняли и поцеловали в лоб. А после, отстранившись, он обратился уже к Федорову: — Денис в зале, спит ещё. Тот лишь кивнул и с улыбкой направился вглубь квартиры. Всё-таки эти двое вместе казались слишком родными и дополняющими друг друга. Как две частички одного целого. Но, войдя в зал, он видит свою часть (не частичку, потому что их любовь не была такой радужной, нежной и ванильной, скорее крепкой, терпкой и, всё же, ласковой). Денис лежал боком на диване, укутавшись в мягко-оранжевое покрывало, и тихонько сопел в подушку. Он сейчас выглядел так атмосферно и по-домашнему. Мирон подошел к дивану, сел на его край и, не удержавшись, провел пальцем по нежной коже щеки и пухлым, надутым губам. Захотелось сейчас же зацеловать и подмять под себя, забирая всё то, что могло быть на протяжении всех тех месяцев, но он не стал – будить тоже не хотелось. И он же сдержанный.¹ Поэтому он наблюдал, с незаметной улыбкой перебирая черные волосы и понимая, что всё же в их отношениях намного больше трепета, чем ему казалось. Это чувство утепляло изнутри. В комнате было ещё темно, но можно было разглядеть его лицо: нахмуренные черные брови, закрытые, едва дрожащие веки и ресницы, розовые губы и открытая, голая шея, на которой он оставил еле ощутимый поцелуй. Парень тихо замычал, потираясь щекой о белую подушку и надувая пухлые губы – и это выглядело настолько мило и по-детски, что Мирон расплылся в улыбке, пускай и не во все тридцать два, но зато искренне. Он лег рядом на бок, натягивая на Дениса одеяло повыше и смазано целуя в висок. Мирон задумался о том, что было бы если бы они не встретились тогда в студии; если бы парень не позвонил ему тем вечером; если бы он не поцеловал его. Где бы он сейчас был? Чье голое тело прижимал бы к себе, а после – мягко выпроваживал за дверь? Эти не очень весёлые мысли прервало движение чужих век и сонный, милый взгляд, как всегда блестящий. Денис долго смотрел в глаза, без каких-либо эмоций, но после, когда его щеку в который раз огладил палец, он еле улыбнулся одними губами и прижался ближе, целуя ладонь. Стало так тепло, когда ладони легли на его шею, а после и на спину, обнимая. Мирон вдохнул такой знакомый, родной запах, утопая в нем и судорожно, и рвано выдыхая, а после вновь, будто наркотик, вдыхая аромат теплой шеи. Его укрыли одеялом, и парень прижался ещё ближе, без слов показывая, как скучал. Губы Федорова вновь легли на висок Дениса, а ладонь – на талию. На него всё ещё смотрели тем самым сонным и таким милым взглядом, заставляя почувствовать себя дома: не в знакомой квартире, а в родных объятьях и руках. — Я привёз тебе шоколад, — наконец нарушая тишину, произнёс мужчина, целуя в губы и ловя довольную и теплую улыбку. — Спасибо, — почти что шепотом ответил он. Мирон зарылся пальцами в волосы, втягивая в поцелуй, на который ему тут же ответили, рвано выдыхая. Оба наслаждались и упивались друг другом, забирая всё, чего так не хватало в последнее время. ... — Как ты? — спросил Порчи, крепко держа за талию и глядя в глаза. — Без тебя не очень-то.. Под ладонями ощущалось тепло тела родного человека, а на душе наконец стало так спокойно, что не хотелось ничего, только потянуть Дарио за собой в комнату, укрыть покрывалом и долго-долго целовать, отдавая тепло и ласку. Но сдвинуться с места не получалось, ибо горячие руки на талии и губы у щеки ощущались правильно – необходимой и незаменимой деталью одного целого. И он боялся пошевелиться, чтобы не нарушить этот трепет и не разрушить «целое». Но тут же пришло понимание, что они будут одним целым, пока будут вместе: независимо от того в какой точке мирa находятся, с кем разговаривают и на кого смотрят; главное – в мыслях они навсегда сохранят отдельную, особенную комнату друг для друга. Не страшно уже было и отстраниться, вглядываясь в родные черты лица и зеленые глаза. Дарио молчал: зачем слова, если и без них всё понятно? Понятно, что в сердешке этого человека греется любовь и преданность. А больше ничего и не нужно, этого достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. Этого достаточно, чтобы дух перехватило, когда Дима поцеловал в шею и прикусил смуглую кожу. Достаточно, чтобы в ответ скользнуть руками по бокам и плоскому животу, а после – втянуть в ещё один поцелуй, мягко вдавливая в белую стену кухни. Выдох прямо в губы заставил Дарио сверкать глазами и хотеть повалить парнишку на стол, что он бы и сделал, если бы не вспомнил, что ещё где-то в квартире находятся Мирон и Денис и, скорее всего, занимаются тем же. Но только эти двое уже направлялись к ним; Василенко зевал спросонья, а мужчина с невыдаваемым умилением наблюдал за этим, придерживая за талию и отпуская её, когда они вошли на кухню. Португалец не резко отпрянул от парнишки и улыбнулся Денису, подходя и обнимая, на что тут же получил ответные объятья. — Как спалось? — спросил он, трепая итак растрепанные черные густые волосы. — Отлично, — заулыбался парень, мельком глядя на Федорова и немного смущенно опуская глаза, когда он заметил тёплый взгляд на себе. Порчи отошёл и стал рядом с Димой, опираясь на стол и смотря на рыжеволосого, который также потупил глаза в пол. — Ой-ой-ой, какие мы застенчивые все, — залепетал Мирон, глядя на парней, удивленно уставившихся на него. — Но мы-то все знаем, что это не так, да? — он легко шлепнул своего парнишку по заду и подмигнул Диме. Всё четверо улыбнулись, только вот Фёдоров привычной кривой улыбочкой, в которой Василенко нашел намеки на кое-что поинтереснее, нежели просто «посиделки» на этой кухне в последовавшем молчании. Он медленно облизнул губы, когда словил на себе взор мужчины, и в мыслях ухмыльнулся, когда тот сглотнул и отвернулся. Мирон бы не отказался прямо тут и прямо сейчас повалить парня хоть на пол, хоть на стол, хоть на тумбочку, лишь бы содрать с него эту одежду и стереть юношеское желание подразнить. И Дарио тоже походу не прочь сделать то же самое, судя по его взгляду на шею Димы и нервные выдохи. Комнату переполняло понимание, что сейчас беседовать они не будут, ведь на умах у них совсем другое. Но сказали они об этом, точнее Денис решился, когда молчание уже давило в виски. — Мы, наверное, поедем, помогу Миру разобрать сумки, да? — он посмотрел на Мирона, который тут же кивнул. — Да и, думаю, вы не прочь остаться наедине.. — Ладно, только надень мою куртку, а то ты приперся сюда в одной толстовке, а в ней я тебя отсюда не выпущу, — отцовским тоном произнёс Нифоров, на что португалец улыбнулся одними губами. — Я тоже его так отсюда не выпущу, — вставил своё слово Фёдоров, с доганой глядя на парня, мол, «ты че охуел, подсрачник хочешь?», и тем самым говоря: «ты хули не одеваешься?». А тот лишь сдвинул плечами, понимая, что пизды он не получит, ибо по приходу мужчина захочет кое-что другое, более желанное, чем пиздюли. — Ладно, я тогда за курткой и телефоном, и мы пойдём, — тихо сказал Василенко и отправился в зал, быстро хватая мобильник и Димину куртку и возвращаясь на кухню. — Всё? — коротко спросил мужчина. — Мы тогда пойдём, чемоданы разбирать, они у меня большие.. На это многозначительные слова Нифоров пропустил смешок, а Порчи и Денис только с еле заметной улыбкой покачали головами. Когда темно-зеленая куртка легла на плечи парня, то они уже начали прощаться, пожимать друг другу руки и обниматься на прощание. А после двое парней быстрой походкой вышли из квартиры, оставляя друзей наедине и тоже желая поскорее уединиться.