Научи меня летать

Мария И всё же я не смогла сразу покинуть родной городок, как хотела изначально. Я не могла уехать, не попрощавшись с Юлей, не проводив её в последний путь. Просто знала, что если сделаю так, то никогда себя не прощу. Поэтому была твёрдо намерена прийти на похороны, даже если меня никто не пригласит. Пригласили. Кирилл пригласил меня и маму. При этом единственное, что он ещё спросил во время звонка, — в порядке ли я. И всё. Больше ничего. Лишний раз убеждая меня, надо уезжать. Похоже, он уже успел одуматься из-за катастрофы, понял, кроме дочери ему никто не нужен. И я в том числе. Это даже к лучшему. Наверное. Не люблю похороны. Атмосфера горя и невосполнимой потери буквально пронизывает воздух, наполняя его тоскливой безысходностью. Казалось, Юлька просто спит. Красивая и спокойная. Разум отказывался верить, что её больше нет. Пусть она и сделала мне много зла, но долгое время она была мне сестрой. Поэтому, глядя на неё, я чувствовала огромный ком в горле, глаза пекло, и как бы я ни старалась держать себя в руках, несколько слезинок всё-таки сорвалось с ресниц. Мама была со мной, моя негласная группа поддержки. К тому же, пусть она никогда особо Юлю не любила, но знала её долгое время. Именно она уговорила меня пойти на поминки, которые я просто терпеть не могу. Я быстро убедилась, что была права, когда старалась избежать их. Родители подруги никогда не отличались особой любовью к дочери, их всегда больше интересовало общественное мнение. Вот и сейчас они устроили целое представление. Я верю, что они горюют, но не верю, что так. Нарочито громкие рыдания и причитания на погребении, а на поминках, после некоторого количества спиртного, они во всеуслышание начали обвинять Кирилла, что он испортил жизнь их дочери. Наградил ребёнком, и был просто ужасным мужем, с ним их доченька только мучилась. Мне они и вовсе заявили, что-то типа «совести у тебя нет! И как только хватило наглости явиться. Бесстыдница! Разлучница!» И много похожих эпитетов. При этом, конечно же, они благополучно «забыли», что именно Юлия когда-то разрушила наши отношения. Говорить я это не стала. О мёртвых говорят либо хорошо, либо никак. Да и по лицам многих присутствующих было видно, они помнят как всё было. Устав присутствовать на этом фарсе я тихонько выскользнула в туалет, чтобы обдумать как бы слинять с этого мероприятия. Домой бы что ли кто собрался, был бы повод уйти следом, не привлекая лишнего внимания. Когда я вышла из туалета в коридор, увидела Кирилла. Не знаю, шёл ли он куда, меня ли ждал, но мы как по команде замерли на месте. — Ты это… родителей Юлькиных извини. Они по-моему немного не в себе, — произнёс он после паузы. — Ничего, — слабо улыбнулась я. — Они всегда были немного не в себе. И снова молчание. Странное и неуютное. В голове вихрь мыслей, хочется сказать так много слов, но я продолжаю молча смотреть в любимые глаза. — Ангел… — прошептал Кирилл и его шёпот проник в самые глубины души. — Я хотел сказать тебе спасибо. Ты помогла мне в самые страшные мгновения моей жизни. Даже несмотря на гадости, которые я тебе наговорил. Я не имел права так говорить и я так не думаю. Ты другая и просто не способна на подобное. Прости ещё раз. И ещё раз, спасибо. Я бы не выдержал без тебя. Просто свихнулся бы. — Ерунда. Я не сержусь. Мне остаётся только догадываться, что ты чувствовал тогда. И я рада, что смогла тебе помочь, — мямлю я в ответ. — Любой бы так поступил на моём месте. — Не уверен, — покачал мужчина головой. — Ты всегда была доброй. Даже к тем, кто не заслуживает этого. А для меня ты… Но Кирилл не успел окончить фразу, потому что в коридор вышла дородная мадам, хорошая подруга матери Юли. Нам пришлось свернуть разговор, чтобы не вызывать лишних пересудов. Кирилл прошёл в туалет, я вернулась в зал, так и не узнав, кто я для него. И это тоже, наверное, к лучшему. Мне и без того было невыносимо больно уезжать, буквально разрывая душу надвое. Его слова и признания могли бы только усугубить ситуацию. Ведь уехать — было единственно правильным решением, как бы мне не хотелось иного. И пусть, там, у руин театра, умирая от ужаса, думая, что он мог погибнуть, я простила его. Пусть осознала, что по-прежнему люблю его безумно и, наверное, любила всегда, просто загоняла это чувство на самые глубины своего существа, чтобы меньше страдать, это ничего не меняло. Мы были жителями разных миров, двумя параллельными, которые просто не могли больше пересечься. Слишком разными были наши жизни. Несовместимыми. Поэтому я должна была уехать как можно быстрее, пока не прозвучало лишних слов. И плевать, что это подозрительно смахивает на бегство, и по сути им и является. Так надо. Так лучше. Для всех. И как только представилась возможность, мы с мамой покинули ресторан. И уже вскоре, после слезливых и тяжёлых прощаний с единственным родным человеком, я во весь опор мчалась домой. В свою старую жизнь. Навсегда оставляя за спиной Кирилла и всё с ним связанное.

***

Я думала, когда вернусь в Москву, всё быстро наладится и станет как прежде. Что знакомая обстановка и привычные дела помогут мне вернуть пошатнувшееся душевное равновесие и унять сердечную боль. Оказалось, не всё так просто. Кирилл звонил мне, как только я сошла с трапа самолёта, но я не стала с ним разговаривать. Ни к чему. Больше он не звонил. Одна сторона меня была рада, что он не усложняет всё, другой было больно от того, что он так легко от меня отказался. В последствии я упорно старалась не вспоминать этот момент, но часто против воли мысленно возвращалась к нему. Моя жизнь была знакомой до боли, те же лица и заботы, что и раньше окружали меня. Только среди них уже не было главного лица. Человека, который долгие годы был моей опорой и поддержкой. Ещё у мамы дома я позвонила Женьке в эгоистичной надежде, что что-то не так поняла в нашем молчаливом диалоге перед зданием театра. Что мы сможем остаться друзьями. Женька быстро мне дал понять, я ошибаюсь. Нет, он не грубил мне, не оскорблял и не высказывал претензий, просто сказал, что не может так. Это выше его сил: быть мне просто другом, во всяком случае сейчас. И попросил больше не беспокоить. Потому сейчас его не было рядом. Он ушёл из моей жизни, и я безумно хотела, чтобы он нашёл своё счастье. Знала, так правильно. Так же правильно, как и то, что я уехала из родного города. Говорят, когда поступаешь правильно, испытываешь облегчение. Тогда почему мне так тяжело? Так больно и невообразимо одиноко? Прошло чуть больше недели с момента моего возвращения в столицу, мы с моим агентом рассматривали варианты съёмок в кино и на телевидении. Её задача была найти наиболее выгодные варианты, моя — выбрать из них те, которые мне по душе. Звонок из полиции стал полной неожиданностью. После трагедии домой к маме уже приходил полицейский, опросил меня, и я думала, на этом всё. Старалась не вспоминать об этом ужасе. И вот не самое приятное прошлое снова настигает меня. Когда я приехала на место, мне сообщили, что поймали человека, который взорвал здание театра. И при допросе тот сознался: его целью была я, потому меня и решили известить. Как рассказал этот безумец, а его действительно признали сумасшедшим, из-за меня он лишился шанса осуществить мечту всей жизни. Чуть более двух лет назад он приходил пробоваться на главную роль в незамысловатой комедии, где я была уже утверждена. И потому как именно мне подбирали партнёра, режиссёр и спонсоры хотели знать моё мнение. Только парень оказался редкой бездарностью, а ещё обладал монументальной наглостью и непреодолимым упрямством. Потому как после первого отказа, попросил ещё один шанс показать себя, а после провала второй попытки, ещё один. Тогда я, не выдержав, весьма грубо просила его удалиться, сказав при этом, что актёрское искусство явно не его, и вообще он редкая бездарность. Понятия не имею, что за доброжелатель заснял этот момент на камеру и выложил на ютуб, но в последствии на всех пробах, где парня посылали, не раз отпускали комментарии, что я была права. Парень нашёл злополучное видео и решил, что именно я корень зла. Осознав, что игра окончена, этот псих в красках рассказывал, как по частичкам выяснял подробности моей жизни, в детали меня не посвятили. Именно с его подачи я узнала, что у Женьки есть сын, он же заснял нас с Кириллом, в нашу единственную ночь семь лет спустя и позаботился, чтобы Женька об этом узнал. Он жаждал разрушить мою жизнь, увидеть как я мучаюсь, но ему моя реакция показалась излишне слабой, и вообще он загорелся идеей раз и навсегда стереть меня с лица земли. Тогда он связался с Юлией, которая должна была обеспечить мою явку на концерт. Изначально безумец планировал подорвать только сцену в момент, когда я буду находится там, но в последний момент побоялся, что взрыв окажется недостаточно сильным, и я уцелею, и в итоге решил взорвать всё здание. Мне не стали рассказывать как ему это удалось, не выдали подробностей, как поймали этого ублюдка, сказали лишь, что ему плевать на множество загубленных жизней. И жалеет он лишь о том, что поймали слишком рано, и он не успел довести дело до конца — убить меня. В тот момент у меня волосы встали дыбом. Жутко сознавать, что ни один год за тобой следил конченый псих, который не пожалел уйму людей в попытке уничтожить меня, и он мог бы вполне добиться своей цели, попутно загубив ещё больше людей, не поймай его вовремя. Так же было горько от понимания: не пойди я тогда в театр, все бы те люди остались живы. Пусть разум вопил, я не при чём и не отвечаю за действия безумца, но душу всё равно разрывало от горя и вины. Это стало моей дополнительной болью, ещё одним грузом на сердце. Я старалась строить своё расписание дня таким образом, чтобы у меня не было лишнего времени на раздумья. Старалась забыться в повседневных заботах. Потому что было слишком тяжело делать вид, что всё как раньше. Возвращение в Москву не стало моей панацеей. Правильные решения не принесли облегчения. Только мне придётся это пережить. Когда-то я уже смогла пройти через личный Ад, сделаю это снова. Я должна быть сильной. У меня просто нет иного выбора. Кирилл То время у театра, когда я думал, что моя дочь могла погибнуть, без преувеличения было самым страшным в моей жизни. Это была бездна ужаса и отчаяния, без конца и края и только маленькая ниточка не давала мне окончательно обезуметь, этой ниточкой стала Маша. Именно на неё я выплеснул первую вспышку паники, которая вылилась в яд и оскорбления, которые она совершенно не заслуживала. Но она не отвернулась от меня, осталась со мной. И я цеплялся за неё, как утопающий за соломинку. В её молчаливой поддержке я черпал силы, чтобы не утратить связь с реальностью. Она не говорила банальных слов, а просто была рядом, слушая всё, что я говорю. Не будь её тогда со мной, я бы наверное спятил до того, как нашли Людочку. Моя Маша, мой Ангел. Увидев свою принцессу, я на какой-то момент забыл обо всём. Самым важным для меня было убедиться, что она жива и с ней всё в порядке. Когда же медикам удалось достучаться до моего рассудка и убедить меня в необходимости полного осмотра дочки, девушка уже исчезла. Но я знал, мне просто необходимо с ней поговорить. Во что бы то ни стало. К сожалению, ближайшие дни выдались воистину безумными. Навалился миллион дел сразу. Родители Юлии закатили форменное представление, скандал обильно сдобренный причитаниями. Я верил, что они по-своему горюют по дочери, но их концерт был излишне показушным. Хотя особой адекватностью они никогда не отличались. Поэтому все хлопоты с похоронами рухнули на мои плечи. Пришлось не мало попотеть, чтобы организовать всё как можно быстрее. Городок наш не велик и морг только один, да и ресторанов с кафе не сильно много, а народу погибло очень много. Однако, деньги и знакомства знают своё дело. А ещё мне надо было как-то сообщить и объяснить дочери, что её мамы больше нет. Моя принцесса не по годам разумный и развитый ребёнок, но это слишком даже для неё. К моему удивлению, когда я пришёл для тяжёлого разговора, Людочка начала его первым. — Мама умерла, да? — прямо в лоб спросила кроха, вызвав у меня оторопь. — Я слышала как бабушка с дедушкой плакали и кричали. Слышала ваш разговор. Скажи мне правду, папа, она умерла? В тот момент я мысленно проклял стариков бывшей жены за их громкость и длинные языки. Как долго моя дочь мучается, не зная точного ответа, надеясь на чудо? И сейчас мне придётся лишить её этой надежды. Я не имею права лгать ей. — Да, принцесса, — тихо ответил я, присаживаясь на краешек её кровати. — Но она всегда будет рядом с тобой, наблюдать за тобой с неба. Она тебя очень любит. Конечно же, она расплакалась, как и любой ребёнок, безумно любящий маму и достаточно разумный, чтобы понять, что не увидит её больше никогда. Прижимая тельце дочери, я невыразимо остро сожалел, что не могу облегчить её боль. — Обещай, что не бросишь меня, папа! — всхлипывала Люда. — Обещаю, — ответил я. И это были не просто слова, они шли из самых глубин души. И я знал, что ничто на свете не заставит меня изменить этому обещанию. Сами похороны Юлии напоминали мне идиотский цирк. У меня на душе было невероятно гадко. Ведь пусть я и не любил бывшую жену, даже долгое время ненавидел её, но всё же нам в итоге удалось найти некое подобие понимания. К тому же, несмотря на всё сделанное ею, всю причинённую боль, мне было за что её благодарить, ведь Юлия подарила мне мою принцессу, ставшую смыслом моей жизни. И каким бы человеком она не была, матерью она была хорошей. Искренне любила Людочку. Поэтому я совершенно искренне скорбел и испытывал, что-то похожее на чувство потери. Были на похоронах люди, которые мои чувства разделяли, неподдельно горевали и выглядели подавленными. Однако многие пришли скорее для галочки и посплетничать. Меня они невыразимо раздражали. Как так можно? Это ведь непоправимое горе — умер человек! А им лишь бы языками почесать. Даже родители девушки больше играли на показ, хотя не сомневаюсь, горевали о дочери, однако, похоже, мнение общества было важнее. Мне этого никогда не понять. И всё это время я думал о Маше. Искал время и возможность для разговора с ней. Важного. Судьбоносного. Ведь ещё до трагедии я чувствовал, что она мне нужна, и я хочу и готов за неё бороться. А после ясно осознал, я не могу её отпустить и готов сделать всё, чтобы она снова была моей. Там, у театра, задыхаясь от внутренней агонии, я совершенно честно сказал любимой, что не смогу жить без Люды, но я так и не сказал Ангелу, что без неё мне так же жизни не будет. Она мне нужна как воздух. Ведь как бы сильно ни любил я дочь, только с приездом Маши я осознал, что все эти годы не жил, а существовал. Был машиной, выполняющий ряд действий, мертвецом, притворяющимся живым. И я больше не хочу существовать. Хочу жить, радоваться этой жизни, любить. Всё это невозможно без Ангела. Половина моей души и сердца принадлежат ей с первого дня, как наши взгляды встретились, а жить с без половины собственной сущности попросту невозможно. Правда обстоятельства были явно против меня и за эти дни мне так и не удалось найти достаточно времени, чтобы поговорить с Ангелом. Это был слишком важный разговор, чтобы он прошёл кое-как. Для этого нужно было время, чтобы никто и ничто не мешало, а так же собраться с мыслями, дабы сказать нужные слова, достучаться до любимой. Только интуиция кричала, надо действовать. Не откладывая. Немедленно. Иначе быть беде. Но я проигнорировал внутренний голос. Лишь на поминках сделал неуклюжую попытку завязать разговор, а когда нас прервали решил, что так даже лучше. Дождусь окончания этого кошмара и наконец смогу сказать Ангелу что чувствую, как она мне нужна. Когда всё закончилось, я был невыразимо рад желанию моих родителей в кое-то веки уделить внимание внучке. Убедившись, что с дочкой всё хорошо, я быстро принял душ и, игнорируя усталость, которая призывала лечь и уснуть на любой более-менее подходящей поверхности, отправился к Маше домой. Когда её мать, открыв дверь, сообщила мне, что девушка уехала домой, у меня буквально подкосились ноги. Не знаю, как устоял на месте. Внутри билась только одна мысль — «я опоздал, она уехала». Я сразу набрал номер девушки, но он оказался отключён. Наверное, сейчас она в самолёте. Тогда я отправился бродить по городу, без смысла и цели, периодически набирая номер любимой. — Ангел, — произнёс я в трубку, когда наконец дозвонился до неё, — почему ты уехала, не предупредив? Мне так много нужно тебе сказать. — Не надо, Кирилл, — ответила девушка. — Чего не надо? — произнёс я. — Ничего не надо. Так будет лучше, — тихо отозвалась Маша. — Кому лучше? — сказал я, едва сдерживая эмоции. — Всем. Не звони мне больше. После Ангел повесила трубку. Вернулся домой совершенно опустошённым, буквально убитым осознанием, что упустил её. Опоздал буквально на несколько часов и упустил любовь всей своей жизни. Чувство потери буквально выворачивало душу наизнанку, хотелось выть раненым зверем. На утро, проведя не простую ночь, за которую, несмотря на гигантскую усталость, удалось лишь пару раз забыться коротким, беспокойным сном, я понял, что просто не могу всё оставить как есть. Не могу снова вот так отпустить её без борьбы. Однажды я сделал это, сдался и потерял её на целых семь лет, и я не готов снова годами обходиться без неё. Но не мог я уехать, как того хотел. У меня была дочь, которую я любил, за которую нёс ответственность и которая нуждалась во мне. Она только что потеряла маму, и я просто не мог оставить её в такой момент. Ей как никогда сейчас нужны моё внимание и поддержка. Я оказался прав. Дочка изо всех сил старалась держаться и не показывать как ей плохо, но я чувствовал это. Она неосознанно жалась ко мне первые дни, плакала по ночам, думая, что я не слышу. Почти месяц, понадобился Людочке для обретения подобия душевного равновесия. Я не мог уехать к Маше, не поговорив с дочерью, не получив её благословения, только не был уверен, что получу. Вряд ли после такого горя она по-прежнему хочет, чтобы в моей жизни появилась другая женщина. И принцесса меня удивила. Стоило мне только открыть рот на эту тему, как она сразу всё поняла и сказала ехать, так как любит меня и хочет видеть счастливым. Только сразу предупредила: новая мама ей не нужна, а вот подруге она будет рада. В который раз я поразился насколько она развита не по годам. Я отправился к матери Маши, чтобы узнать её адрес, попутно размышляя, с кем оставить дочку. Бабушки и дедушки с обоих сторон мне казались не самыми надёжными людьми, только разве у меня есть выбор? Тащить её с собой — ещё большее безумие. Решение проблемы пришло неожиданно. Мама Ангела, к моему удивлению, легко согласилась дать мне адрес, предварительно выяснив мои намерения. А прознав про мою проблему, предложила присмотреть за Людочкой, если конечно я и она не против. Я был не против, так как доверял этой женщине, больше чем своим или родителям Юлии. Она воспитала мою любимую чудесным человеком, и интуитивно чувствовал, что могу доверять ей. И принцессе она понравилась. Дочка сразу прониклась к ней симпатией, а дети, как правило, чувствуют людей лучше взрослых. В Москву я отправился с совершенно спокойной душой касательно дочки, но меня лихорадило от предстоящего разговора. Не знаю, почему мама любимой поверила мне и в меня, и решилась помочь, но когда я оказался в Москве, она разузнала точное местонахождение Маши и сообщила мне по телефону. И вот я стою в нескольких метрах от девушки, которую люблю столько лет. Она в одиночестве на лавке, находящейся в тенистой аллее, и просто наблюдает за идущими мимо людьми. Интересно, какие мысли бродят в её голове? Чем больше я смотрел на Машу, тем явственнее ощущал как буквально на глазах тает моя уверенность в себе. Словно я подросток, никогда не имевший дело с женщинами и собирающийся пригласить на свидание понравившуюся девочку. Слишком важен был этот разговор! И мне было страшно. Я боялся неудачи, отказа. Пульс зашкаливал и меня слегка потряхивало. Словно ощутив мой взгляд, девушка посмотрела на меня. Наши глаза встретились, лишая пути к отступлению. — Кирилл? — тихо и как-то неверяще, произнесла она, подойдя ко мне. — Что ты тут делаешь? — Ангел, ты правда думала, что снова позволю тебе сбежать? — отозвался я внезапно охрипшим голосом. — Но я… Откуда ты… — начала Маша взволнованно. — Тссс, — тихо отозвался я, прикладывая палец к её губам. — Дай мне сказать. Когда-то я совершил множество страшных ошибок, не только когда предал твоё доверие и любовь, но и когда не стал за тебя бороться. Когда сдался, когда не стал тебя искать, не поехал за тобой. И я платил за это долгих семь лет. Платил тоской и одиночеством, существовал по инерции, держась за Люду и даже не понимал этого, пока в моей жизни снова не появилась ты. Но ты снова сбежала. Только на этот раз я не намерен больше тебя терять. — Это всё уже не имеет смысла, — произнесла девушка с мукой, и одна крохотная слезинка прочертила влажную дорожку на её щеке, — наше время ушло, Кирилл. — Я не закончил, Ангел. Я знаю, всё, что ты скажешь. Что наше время ушло и мы живём в разных мирах, и много чего из этой категории, но это всё чушь. Всё можно преодолеть, если есть желание. Если мы оба захотим. Я безумно люблю тебя и любил все эти годы и я просто не представляю жизни без тебя, и не хочу представлять. Ты моё сердце и душа. Ты моя жизнь, ты и Людочка. — Ты хочешь, чтобы я заменила твоей дочери мать, но я никогда не смогу этого сделать, — снова влезла девушка. — И не надо. Она не хочет, чтобы кто-то пытался заменить ей мать, но она хочет, чтобы я был счастлив, и будет рада хорошей подруге, — отозвался я. — Но… — снова произнесла Маша. — Ты дашь мне закончить? — улыбнулся я, и девушка кивнула. — Так вот, Ангел, я верю в нас. Я верю, что ничего не потеряно, и мы можем быть счастливы вместе. И ты поверь в нас. Поверь мне и в меня. Дай мне шанс всё исправить. Доказать, что изменился и научился ценить и любить тебя, как ты того заслуживаешь. Один-единственный шанс. Если конечно ты меня любишь. — Люблю… — шепнула Ангел, глядя мне в глаза. Казалось, время замерло, и я снова растворяюсь в любимых глазах. И я бы рад отдаться этому ощущению целиком, если бы не был так взволнован. Если бы не ждал её решения, определяющего наши судьбы. — Так, что ты скажешь? — тихо спросил я. — Помнишь, когда-то, я сказала тебе, что мне кажется, будто у меня за спиной крылья, и я парю в небесах, когда ты со мной? — Да. — Ты обещал, что не дашь мне упасть и разбиться. — Да. — Но ты сам сбросил меня на землю, сломав мне крылья. — Да. С каждым словом, я ощущал, как внутри что-то обрывается. Меня пугал этот разговор. Неужели она так и не простила? Неужели не готова, или не хочет поверить мне? — Я думала, что умру, когда это случилось, — тихо произнесла девушка. — Прости, — прошептал я. — Я снова хочу взлететь, но мне слишком страшно. — Не бойся, я больше не подведу тебя. — Правда? — Клянусь. — Может, я легковерная, или сумасшедшая, или просто глупая, но я готова снова рискнуть с тобой, Кир. Подари мне крылья. С этими словами Маша потянулась ко мне и поцеловала. И мне действительно показалось, что я взлетел. Словно я парю высоко в небе. Я был совершенно и абсолютно счастлив. Окружающий мир просто перестал существовать. Я знал, просто не будет. Нас ждёт множество проблем. Нам предстоит во многом знакомиться заново. Пусть. Я точно знал, это того стоит. Случившееся с нами научило меня ценить дорогих и любимых людей рядом, бороться за них. Беречь своё счастье. И я готов бороться за это. В этот раз я всё сделаю правильно. Никому не отдам свою любовь, мою нежную девочку, моего личного Ангела.