В двух шагах от рая.

-Прошу!— я пропустил тебя вперед, сделав глубокий глоток сладкого сандалового воздуха. Родные пенаты придали мне большую уверенность, смерив разыгравшееся сердцебиение. Всю дорогу от «La Boheme» до дома я не находил себе места. Волнение бушевало неистовым смерчем, вырисовывая безумные картины, от которых замирало сердце, и зашкаливал пульс. Я то и дело украдкой оглядывался на своего спутника, не веря в реальность происходящего. -Благодарю,— войдя внутрь, ты обессилено облокотился о стену, прикрыв глаза,— Гакт, ничего, если я попрошу тебя об одолжении? -Все что пожелаешь,— ты выставил ногу. Я послушно опустился на корточки, взглянув на тебя снизу вверх, подтверждая верность своих действий. Ты кивнул. Подобрав наверх брючину, я робко коснулся обнаженного колена, вид которого возымел на меня реакцию, равную по силе ощущениям, возникающим в любом нормальном мужчине при виде нагой женщины. Дрожащими пальцами я потянул за замок, следя за тем, как с каждым миллиметром высвобождается из кожаного плена стройная белоснежная икра. Ты такой горячий. Засунув ладонь в голенище, я окончательно снял сапог, конвульсивно содрогнувшись от твоего томного стона облегчения: -Мана, если я тебя сегодня изнасилую,— я взялся за вторую ногу,— в этом будет лишь только твоя вина. -Но мы ведь не допустим этого?— без своих излюбленных платформ ты становишься таким маленьким и миниатюрным, ещё более походя на девушку,— спасибо,— выскользнув из моих рук, ты поспешил в гостиную, скинув по пути пальто. Когда мы не в силах ничего изменить, то лучше отдаться воле случая. Подняв с пола одежду, я вжался носом в воротник, вдыхая ставший таким соблазнительным аромат твоего тела. Я не могу и не хочу сопротивляться себе. Пускай все будет так, как будет. Ступая бесшумно, я оперся о косяк дверного проема, наблюдая за тем, как ты увлеченно рассматриваешь множество антикварных побрякушек преобладающих в убранстве моего дома. Хорошо, что я отпустил слуг сегодня. Не хотелось бы, чтобы у моего первого гомосексуального опыта были нечаянные свидетели. -Эта вещица кажется мне смутно знакомой,— ты провел по гладкой поверхности габаритного бутафорского черепа. -Да, я заказал его на манер тому, что есть у тебя,— я закурил. -Всегда знал, что ты завидовал моей безделице,— скорее хотел тебе соответствовать. Пройдя дальше, ты остановился возле стеллажа с внушительной коллекцией манги,— Оу, какая прелесть « Элегантная революция»,— ухмыльнувшись, ты пролистал несколько страниц небольшой брошюрки,— помнится, здесь были любопытные моменты. -Не хочешь чего-нибудь выпить? -Ну, разве если только чуть-чуть, я и так исчерпал все свои лимиты ещё в ресторане,— завернув за угол, я подошел к бару. Откупорив одну из многочисленных бутылок, жадно припал к её горлышку. Чего же ты хочешь? Едва ли твои желания совпадают с моими. Вся вина в алкоголе, сейчас на хмельную голову натворю глупостей, а завтра буду жалеть. Отставив горячительное, я заскулил, уткнувшись лицом в ладони. Но ещё больше буду жалеть, если не воспользуюсь шансом, ведь ты сам пришел ко мне. Опустив руку, я сжал магнум. Возможно, играешь, быть может, издеваешься, но мне плевать, я безумно хочу тебя. Тонкий перелив тонического трезвучия медианты, кружась в воздухе, минорной лаской кротко коснулся уха, заставив прислушаться. Слившись в чувственном дуэте с мажорной доминантой, он волнующей инъекцией вспрыснулся в кровоток. Ты продолжаешь уверенно провоцировать меня, безошибочно нажимая на нужные клавиши. Подхватив два бокала и бутылку, я словно кобра, ведомая заветными звуками флейты факира, пошел на мелодию. Вернувшись в гостиную, я на мгновение замер невольно залюбовавшись открывшимся передо мной зрелищем. Длинные пальцы, изящно ласкали клавиши, извлекая созвучие тревожного брио аппассионато. Точеный стан, статная осанка, правильная посадка. Ты всегда отличался механической выветренностью мелодий, словно искусная машина рождал прекрасный мотив, не вкладывая в неё ни капельки души, отдавая приоритет таинственной мистерии, нежели голосу сердца. Ступив на ворсистую мякоть ковролина, я подошел ближе. Статуэтка – утонченная, хрупкая, совершенное произведение природы, чарующе прекрасное в своей мрачной привлекательности. Ты способен искусно укрощать музыкальные инструменты в любом состоянии души и тела, что меня в тебе всегда восхищало. Плененный музыкой, повинуясь безотчетному желанию, опустился позади тебя, осторожно коснувшись плеча. Я взглянул на твое отражение в расположенном на противоположной стене зеркале в громоздкой позолоченной оправе. Отрешенный взор, сверкающий завораживающим блеском из-под прикрытых густыми ресницами глаз, казалось, ничто на свете не могло нарушить твоего личного уединения на данный момент. Влекомый искушением временной вседозволенности, я провел плавную линию по изгибу твоего предплечья, ощущая прохладу под полупрозрачной тканью шелковой блузы. Истинная аииро бара, мягкий бархат ярких лепестков, приятный эфемерный аромат, но стоит лишь покуситься, как тут же встречаешь преграду из острых шипов, нельзя завладеть, не потеряв хоть толики крови. Соскользнув на талию, я придвинулся, касаясь грудью до твоей спины. Твоя близость дурманила, переворачивая моё сознание на 360 градусов. Сердце уже не стучало, оно буквально билось о грудную клетку, порываясь вырваться наружу. Влажной ладонью я убрал прядь волос, оголив шею. Шумно вдохнув, я мерно выдохнул горячий воздух на пульсирующую под тонкой кожей венку. Ты, непроизвольно вздрогнув, откинулся назад, прижавшись ближе. Несколько часов назад я мог с абсолютной уверенностью заявить, что ненавижу тебя больше всего на свете. Я тронул твою щеку легким поцелуем, лизнув сладковатую кожу. Закрыв глаза, ты продолжал играть, сохраняя тем самым часть контроля над ситуацией. Если бы ты только знал, как я скучал по тебе. Правду говорят, что ненависть может сближать людей ещё больше чем любовь. Я не мог отвести взгляд от нашего отражения в зеркальной глади. Переместив ладонь на бедро, надавив, оставляя отметины от ногтей, неспешно передвигался от колена к паху. Ты мой каменный идол с холодной душой. Отзываясь на ласку, ты мелко дрожал, соблазнительно прикусив губку. Мой грех безнадежный. Кончиками пальцев пробираясь по ткани, я несмело пропустил кисть между твоих ног. Не друг и не враг... Рояль, надрывно взвизгнув, замолчал, ты, содрогнувшись, отпрянул, оттолкнув меня: -Отличный инструмент… прости, что воспользовался без разрешения… не смог устоять. -Это Bösendorfer,— раздраженно вдавив клавиши, я излишне резко захлопнул крышку,— как тот, что мы использовали в Verte Aile. -Ты очень тосковал по Malice?— твой голос звучал неуверенно, опасливо сжавшись, ты настороженно выжидал. Напряжение между нами буквально искрилось в воздухе. -Я думаю прошедшее время немного не уместно в данном контексте,— тяжело вздохнув, я отошел на достаточно безопасное расстояние,— я не хочу говорить об этом,— замолчав на секунду, решил добавить,— с тобой. -Ты все ещё обижен?— ты избегал моего взгляда. -Ты же знаешь, что я тебя никогда не прощу. -А разве я просил прощения? — наполнив бокалы, я протянул тебе один: -Хочу выпить за нашу встречу. -Надеюсь, она была ненапрасной,— встав с банкетки, ты пригубил вино,— прости, что так бесцеремонно напросился в гости,— пройдясь по периметру комнаты, упал на софу,— мне не хотелось возвращаться к себе. -Ничего страшного,— обогнув диван, я присел рядом на пол. -Я не хотел, чтобы наша встреча закончилась так быстро. -Мана, ты совершенно однозначно пьян. -Я скучал по тебе,— я задержал дыхание, почувствовав, как твоя рука мягко коснулась моих волос,— знаешь, я всегда любил твои волосы. Жаль, что ты остриг их,— боясь пошелохнуться, я жадно впитывал каждое слово,— ты сейчас совсем другой, не такой, каким я запомнил тебя при нашей последней встрече,— прикрыл глаза, ощущая, как твой острый ноготок очерчивает край ушной раковины,— интересно, как глобальны эти изменения?— сам того не ведая, лаская, ты проворачивал острый кинжал в моей груди,— поменялась только внешняя оболочка или же ты уничтожил себя до основания? -Хочешь узнать?— прохрипел я, обернувшись. Не дожидаясь ответа, словно хищник, одним верным броском, я захватил свою жертву в оковы. Сжав твоё лицо в ладонях, прожигал, пожирая тебя взглядом,— ты и представить себе не можешь, сколько раз я пытался бежать от себя,— ты спрятал свои эмоции, скрывшись за непроницаемой маской,— я всем сердцем ненавидел навязанный тобой образ темного герцога, элегантного готического аристократа, — я поморщился,— но раз за разом, год за годом, продолжал играть эту глупую роль. Каждый раз, как только я нахожу в себе силы разоблачиться, через мгновение я вновь возвращаюсь к своему маскарадному костюму. Мне не хватает воздуха,— скрежетнув зубами, я сжал твой подбородок,— слышишь? Мне не хватает воздуха без частички Malice,… без тебя. Я, как последний идиот, надеюсь, что ты следишь за моей карьерой. Даже спустя десятилетие я делаю все, чтобы ты не забывал меня…поцелуй меня,— ты замер, уперевшись кистью в мою грудь,— пожалуйста, Мана, поцелуй меня,— я просипел, умоляя, едва сдерживая волну слез. Поколебавшись, ты прильнул к моим губам. Не успев заглотнуть воздуха, простонав, я мгновенно открылся на встречу. Прикусив нижнюю губу, ты зализал выступившую сукровицу, пропуская внутрь, поймав, посасывал кончик языка. Я подчинялся. Нежность вкупе со страстью придавала поцелую неповторимую пикантность, упиваться которой с каждой секундой хотелось все больше и больше. Лаская, дразнил, щекоча нёбо, мягко проводя по краю зубов. Влажно, сладко, сочно. При всем при этом, твоя ладонь продолжала упираться, не давая приблизиться на достаточное расстояние. Каждая клеточка, каждое нервное окончание моего организма сконцентрировано на тебе. Отдернув кисть, протиснув свои пальцы между твоих, я вытянул руку над головой, проделав то же самое со второй, терзая, облизал верхнюю губку, чуть втянув её в себя, отпустил с гулким чмоком. Ты тяжело дышал, отзываясь чредой коротких поцелуев. Не отрываясь, я переместился на подбородок, обводя изгиб шеи. Ты чуть запрокинул голову, открывая большее пространство для маневра, облизав кадык, я целовал впадинку между ключицами. Давление оглушительно билось в висках, стук сердца заглушал любые другие звуки извне, а краски став невыносимо яркими обжигали сетчатку. Нащупав бусинку соска сквозь материал, я поднял глаза, встретившись с твоим взглядом. Твои зрачки расширены, ты буквально излучаешь свет жаркий, азартный, искушающий. Чуть послюнив кончик пальца, я обвел через тканевую преграду по ореолу. Закусив нижнюю губу, ты сдавлено простонал, прогнувшись, сжал рубашку на моем плече: -Стой… подожди,— не хочу ничего слышать. Я навалился сильнее, обжигая горячим дыханием,— перестань,— трепеща, ты отчаянно сопротивлялся. Взвыв, от удара под дых, я рухнул на тебя, задыхаясь ни то от боли, ни то от возбуждения: -За что? -Приди в себя,— зло прошипел ты, выбираясь из-под меня,— мы слишком увлеклись,— подойдя к зеркалу, трясущимися пальцами ты пытался застегнуть расстегнувшиеся пуговицы. Переведя дух, перевернувшись на бок, облокотившись на локоть, я окинул плотоядным взглядом всего тебя с ног до головы: — Разве ты не хочешь меня?— ты стал ещё соблазнительней в такой несвойственной тебе неряшливости. -Камуи, ты думаешь, я позволю тебе меня отыметь?— ты посмотрел на меня сквозь отражение,— или же ты разрешишь мне сделать это с тобой? Ты сможешь жить с этим? – черт, а ведь я совершенно не задумался над этим нюансом,— именно поэтому нам лучше остановиться сейчас. -Как просто ты об этом говоришь,— я покачал головой,— может, подскажешь, что мне с этим теперь делать?— щелкнув пальцами, я указал на заметную выпуклость в штанах. Смущенно улыбнувшись, ты отвел взгляд. Пройдя вдоль рояля, взял бокал, осушив его до дна: -Думаю, нам бы не повредил холодный душ. В принципе твоя идея показалась мне довольно благоразумной. Оказаться в прохладной воде после напряженного дня, под напором массажных струй в компании своего объекта вожделения, это вершина блаженства, тем более отказываться от намеченного плана я на самом деле не собирался. Я, конечно, принял к сведенью твоё замечание, но почувствовать себя в роли сэме при таком строптивом и обольстительном уке слишком заманчивая перспектива.