Ангел-хранитель

Чувство дежа вю посещает Крестовского не часто, но сегодня явно тот самый редкий случай. Майор сидит в служебном авто около больницы и, нервно барабаня пальцами по рулю, ждёт напарницу, которая где-то там сдаёт кровь. После того случая с подорвавшимися подростками Полина появляется на станции переливания крови стабильно раз в три месяца, а ему приходится её после этого забирать. В этот раз Синельникова крепко держится на ногах и сама залезает в машину, заставляя Ивана, не ожидавшего её появления, вздрогнуть. Девушка улыбается, видя на панели перед собой уже привычный батончик гематогена, и поворачивается к напарнику: — Спасибо. — Как чувствуешь себя? — заботливо спрашивает майор. — Порядок, — кивает Полина. — Поехали? Единственное, что не устраивает старлея в такие дни, — Крестовский оставляет её в офисе, а шеф ещё и следит, чтобы она никуда не сбежала. А ей скучно, особенно когда дел нет, а очередного подозреваемого майор только везёт. Да даже просто в машине сидеть интереснее, чем куковать в оперативном зале с экспертами. И никуда бы она не убежала и на рожон не полезла… Но сегодня даже подумать об этом некогда: допросы идут один за другим, требуя предельной концентрации на деле. Иван, который одного за другим привозит свидетелей в САУ, кажется вымотанным не меньше, а потому не сильно возражает, когда на задержание подозреваемого напарница вызывается ехать с ним. То, что эта самая напарница в процессе где-то пропала, майор замечает, только когда преступник уже закрыт на заднем сидении их автомобиля. Впрочем, пропажа быстро находится — лежащей на земле метрах в десяти от него. Чертыхнувшись, Крестовский бросается к ней. — Полина! — зовёт он, похлопав её по щекам. Никакой реакции. — Вот же… — Иван с лёгкостью поднимает бессознательное девичье тело и несёт к машине. Открыв переднюю дверь, он усаживает Полину в кресло и роется в бардачке в поисках аптечки. — Живая, — констатирует майор, когда девушка морщится от запаха нашатыря и наконец-то открывает глаза. — Добегалась? — его переполняет злость, главным образом, на себя. — Какой же я идиот, нужно было оставить тебя здесь… — Я в порядке, — слабым голосом возмущается Синельникова, но мужчина только отмахивается и закрывает дверь. — Ну правда, — продолжает настаивать старлей, когда напарник садится за руль. — Полина, давай закончим этот разговор, — прерывает её Крестовский. — Когда мы приедем в САУ, ты пойдёшь к Мельникову, и он тебя осмотрит. Это приказ. — Есть, товарищ майор, — бурчит девушка, складывая руки на груди и поджимая губы. В отличие от Ивана, Михаил Николаевич не стесняется в выражениях и отчитывает Полину как девчонку, а она сидит и с опущенной головой выслушивает, что после сдачи крови запрещены физические нагрузки, а ещё — что надо плотно питаться, а не только пить кофе. Синельникова, конечно же, всё это знает и чувствует огромную вину за то, что натворила. И как только Мельников отпускает её, бежит искать напарника. — Что-то хотела? — Крестовский выходит из теневой комнаты, вдоволь насмотревшись, как шеф допрашивает задержанного. — Извиниться за своё безответственное поведение, — отвечает девушка, виновато глядя на майора, который стоит перед ней, сложив руки на груди, и всем своим видом показывает, что всё ещё злится: — Проехали. Что-то ещё? — Да. Спасибо, — Полина накрывает его ладонь, лежащую у локтя, своей. Иван смотрит на них, потом ей в глаза. — Ну, за то, что не оставил там… — старлей позволяет себе робкий смешок. — А стоило бы, — мужчина улыбается ей в ответ. Кажется, оттаял. — Ну что, по домам?