Две стороны одной медали

      Воцарившуюся тишину нарушило уведомление о новом сообщении. «Выживший самоубийца» прислал ей свой ответ.       Но Изая не повернулась к компьютеру, чтобы хоть краем глаза взглянуть на него. Она ответит ему позже: сейчас все ее мысли крутились вокруг письма и совершенно другой личности – Дазая Осаму.       Что Орихара знала о нем?       В принципе, достаточно, чтобы не пропустить предупреждение Кине мимо ушей и ни под каким предлогом не появляться в Йокогаме. Достаточно, чтобы не работать с Портовой мафией напрямую. Внимание таких людей, в особенности правой руки Мори Огая, стоило слишком дорого. И потеря свободы и самостоятельности – еще малая цена, которую нужно будет за него заплатить.       А платить по таким счетам Изая не планировала. Ведь она сама себе хозяйка: делает что хочет, когда хочет и с кем хочет. Орихара независимая, своенравная и свободолюбивая особа, и именно поэтому она, ведомая лишь личными интересами, никому не позволит лишить ее всего, чего ей удалось за столь короткое время достичь. Изая – подпольный информатор, имя которому – Хром.       Слава серого кардинала Токио бежала далеко впереди него самого. Поговаривали, что он держал на коротком поводке якудза и мастерски водил спецслужбы за нос, не давая им приблизиться к себе ни на шаг. Но неудачи не останавливали их, и они по-прежнему надеялись вычислить его личность. Умрямо продолжали переворачивать все вверх дном, чтобы отыскать логово Хром.       И об этом не знал никто, даже ее лучший друг Шинра. Секрет оставался секретом только в том случае, когда о нем осведомлен лишь один человек, умеющий держать язык за зубами. Не то чтобы она ему не доверяла, просто чем меньше он знал, тем лучше и для него, и для нее.       Для Орихары границы между частным и публичным давным-давно стерты. Она, на зависть многих конкурентов, оказалась умнее и проворнее в столь сложном деле: в анализе полученных данных. Ей было достаточно сложить всего лишь два и еще полтора, и одну треть так, чтобы в итоге получить все десять вместо трех целых пяти шестых. Извлечение максимума из минимума – в этом секрет ее успеха.       А юриспруденция для нее всего лишь часть прикрытия. Вторая же была не далека от настоящей роботы. Ее имя было на слуху в определенных темных кругах Токио, и она знала об этом. Конечно, эта известность не шла ни в какое сравнение с популярностью «в народе» Хром, однако, вслух об Изае старались не говорить. Женщина, занимающаяся торговлей информацией, и при этом особо ни от кого не таясь – нонсенс. Именно по этой причине ее порой не воспринимали всерьез. И все-таки ценили Изаю больше за умение видеть в документах то, что больше никто не мог кроме нее разглядеть.       Так что ему нужно? В то, что Дазай просто так пригласил ее на ужин, ради самого ужина, верилось с трудом. Информация? Юридическая консультация, помощь? Нет. Для таких дел по меркам Портовой мафии она мелковата. У них в распоряжении своя информаторская сеть, успешно справляющаяся со своими обязанностями, и своя высококвалифицированная команда юристов и адвокатов, способных в рамках закона порвать любого, кто осмелится встать у мафии на пути.       Осаму не без причины упросил Накахару приехать к ней с письмом. Ведь передать послание мог любой другой человек рангом пониже. Но Дазай явно хотел, чтобы ее встреча с курьером не осталась незамеченной. А в этом плане Чуя идеален для привлечения внимания: его автомобиль легко узнаваем, как и он сам.       Что Осаму этим хотел сделать? Отправить предупреждение Догену, покусившись на одного из его информаторов? Орихара в свое время нашла много интересного на Авакусу-кай, чтобы в случае чего обеспечить себе безопасность. Шики догадывался, что она не так безобидна, как хочет казаться. Харуя не доверял ей, поэтому ее контакт ни с Накахарой, ни с Дазаем он не оставит без внимания.       Мысленно информатор уже определила местоположение каждой фигуры на гобане. Первый ход уже был сделан – осталось только ждать. От предвкушения в жилах кипела кровь.       Орихара сложила письмо обратно в конверт и встала из-за стола. Чуя внимательно следил за каждым ее движением и ждал ответа.       — Накахара-сан, зажигалку не одолжите? — спросила Изая, подходя к молодому человеку ближе.       — Без проблем, — исполнитель понимающе улыбнулся и сунул руку в карман пальто. — Это и есть ваш ответ?       Информатор ответила не сразу. Ее взгляд упал на взятую у него старую, слегка помятую, металлическую зажигалку с искусно сделанной гравировкой в виде овна. Эта вещь никак не вязалась с образом Чуи, но зато она многое говорила о нем самом. Ей нравились такие вещи. Оказавшись у стеклянного журнального столика, Орихара повернулась к нему.       — Довольно необычная вещица, — ловким движением пальцев Изая с щелчком открыла крышку, а затем большим пальцем крутанула колесико-кресало. Появившейся огонь завораживал: его танец был неуловим, изменчив и одновременно прекрасен.       — Подарок, — коротко бросил Накахара, хмуря светлые брови. — Ну так что?       Орихара вздохнула и с наигранной печалью в голосе произнесла:       — К сожалению, сегодня вечером я не смогу встретиться с Дазай-саном. У меня довольно плотное расписание, — говоря об этом, Изая лукавила: сегодняшний вечер был абсолютно свободен. — К тому же вы пришли ко мне без записи, и ради встречи с ним я не стану его перекраивать.       Недоумение, на доли секунды мелькнувшее в голубых глазах, заставило информатора улыбнуться. Ей всегда нравилось выводить людей из зоны комфорта. Видеть выражения их лиц в такие мгновения – бесценно. Однако он быстро взял себя в руки.       — Вы ведь понимаете, что таким людям не отказывают?       — Каким таким? Богатым и влиятельным или непредсказуемым и опасным? — иронично спросила Орихара, взмахнув конвертом.       Вежливая улыбка, живая мимика, приятный тембр и лукавый, насмешливый взгляд – они раздражали. Чуе не нравился озорной блеск в карих глазах и энтузиазм в голосе. Сейчас Изая напоминала ему Дазая, воодушевленно разглядывающего одну из балок в ресторане и вслух прикидывающего – как лучше разместить на ней петлю, в которую он тут же попытался бы просунуть свою курчавую голову. Это беспокоило Накахару. За время разговора у него сложилось впечатление, что у этой барышни, как и у его напарника, напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. Изая не испытывала страха, хоть и знала, кто он и на кого работает. Она играла с ним, словно несмышленое дитя с огнем, и совсем не боялась обжечься.       — И все-таки я советую Вам еще раз подумать, прежде чем принимать окончательное решение, — где-то в глубине души Чуя надеялся, что ей хватит благоразумия согласиться на встречу. Ему не хотелось давить на нее или прибегать к угрозам. Хотя хорошая встряска этому большому ребенку определенно пошла бы на пользу. Может, тогда бы до нее дошло, что она заигралась и по ошибке залезла не в ту песочницу.       — Иначе последствия окажутся весьма печальными, — озвучила Изая недосказанную исполнителем мысль. — Проходили – знаем. Тем не менее я ни словом не обмолвилась, что не согласна встретиться с ним в любое другое время, — женские пальцы сжали плотную бумагу сильнее, — например, в пятницу или воскресение. Ох... не смотрите на меня так, Накахара-сан! Если бы Дазай-сан и вправду не мог ждать – мы бы встретились еще вчера.       Мгновение, и конверт с письмом в руках Орихары загорелся. Огонь двигался словно живой. Сперва он несмело дотронулся желтым пальцем дорогой бумаги, потом плавно провел им по кончику конверта, а затем и вовсе жадно схватил, не намереваясь выпускать его из своих жарких объятий. Было в этом что-то такое... мистическое, заставляющее сердце на пару мгновений сбиться с ритма, а дыхание замереть. Изая испытывала особое наслаждение, наблюдая за тем, как переливающиеся языки пламени пожирают вещи, как они чернеют, изменяются, превращаясь в пепел.       Подобное происходило не только с материальными вещами, но и с людскими сердцами и душами с одной лишь разницей – тлеющая зола на пепелище могла стать началом для чего-то более стоящего, чем они были до пожара. И чтобы иметь возможность видеть, как люди в такие минуты преображаются, раскрывают свои крылья, сбрасывают с себя пепел былых оков, взлетая, и правда стоило жить. И совершенно не важно, что зачастую, после освобождения от всех гнетущих проблем, они со всей своей страстью погружаются в разъедающую душу ненависть к тому, кто помог им раскрыться, расцвести и обрести себя заново. Но Орихаре и не нужна чужая благодарность. Для нее был важен только сам взлет, и ничего более.       — Вы совсем не боитесь меня, — произнес Накахара, доставая из одного кармана портсигар, а из другого – спички. Он никогда не использовал зажигалку, чтобы зажечь сигариллы или сигары. Чуя считал порчу искусственным огнем превосходного табака настоящим оскорблением. Исполнитель поджег ее и сделал первую затяжку, даже не спросив разрешения. Впрочем, оно ему и не нужно было. А Изая не сочла нужным его за это упрекнуть: — а стоило бы.       — Страх есть у каждого – все дело в контроле, — Орихара наклонила конверт вниз, давая пламени волю для более решительных действий, — ведь он, как огонь, опасен, если за ним не следить, — горящая бумага с легкой руки девушки оказалась на журнальном столике, — он обжигает.       Накахара смотрел на тлеющее письмо на столе и курил. Метафора, озвученная ей, не осталась без внимания.       Приглянувшийся Осаму юрист не позволит манипулировать собой.       Для себя же молодой человек уже все решил: с девчонкой он возиться не станет. Ему цацкаться с Изаей не с руки, у него на сегодня запланировано еще несколько встреч. Приглашение он доставил, а все остальное – проблемы Дазая. В конце концов, она нужна ему, а не Чуе. Пусть напарник с ней сам и разбирается. Он в няньки к эксцентричным леди не нанимался.       — Любите же вы ходить по краю, — усмешка исказила тонкие губы мафиози, а пепел от сигариллы оказался в чашке Петри, из которой Накахара заранее убрал все скрепки. Пепельницы на столе не было. — Я вас предупредил.       Фраза произнесена для видимости: ни грамма эмоций в голосе. Он не смотрел на девушку. Задумчивый взгляд голубых глаз был устремлен в окно. На самом деле его тут больше ничего не держало: он услышал все что хотел. Орихара молчала, а он только и рад был образовавшейся тишине. Про себя Чуя отметил, что шаги у Изаи легкие, еле слышные. Он бы даже сказал мягкие, практически невесомые. Прямо как у Гин, профессиональной тихой убийцы. Вспомнив Акутагаву-младшую, мафиози нахмурился и посмотрел на Изаю, успевшую за доли секунды оказаться у кресла напротив, под другим углом. Подобный навык сам по себе не появлялся. Его развивали и доводили до совершенства. Прокрутив еще раз в голове весь разговор от начала и до конца, Накахара понял, что ошибся, назвав Изаю несмышленым ребенком.       Впрочем, неудивительно, ведь первое и последующие впечатления, сложившиеся о ней, разнились. Будто поток чужих мыслей все это время менялся каждую минуту, вводил в заблуждение и не давал увидеть истину. Словно человека, стоящего перед ним, соткали из одних противоречий. Сейчас она казалась ему такой же фальшивой и ненастоящей, тошнотворной, как Дазай.       — Я учту это, Накахара-сан, — девушка отдала исполнителю зажигалку. — Подкинете до Букуро?       — Мне не по пути, — ответил Чуя, сделал последнюю затяжку и затушил сигариллу о дно чашки. Встал со своего места и направился к выходу.       — А вы в курсе, что врать нехорошо? — уголки губ Изаи изогнулись в насмешливой улыбке.       Мафиози остановился и вполоборота повернулся к ней, приподняв брови. Не с тем выражением, когда позволял своему высокомерию просочиться сквозь стальные стены самоконтроля, а заинтересованно.       — О чем вы?       Изая дотронулась указательным пальцем до нижней губы, подбирая подходящие слова:       — О том, что Акабаяши-сан сейчас в Икебукуро.       Уголок губ Чуи дрогнул в ухмылке.       — За вашей вежливостью скрывается просто неимоверное количество гнева. Как у Вас… получается его контролировать?       Накахара закатил глаза. И почему до сих пор никто ни ей, ни Осаму не пустил пулю в лоб? Оба одинаково раздражали до зубного скрежета, головой боли и неприятного покалывания кончиков пальцев.       — Если бы это было не так – вы были бы уже мертвы, — бросил он, вздохнув. И только возле самой двери добавил: — не отставайте, иначе уеду без вас.       Улыбка на лице девушки не заставила себя долго ждать. Стянув со спинки офисного кресла черную куртку, Орихара накинула ее на плечи и поспешила за исполнителем. По пути она набирала сообщение одному из своих многочисленных знакомых: у нее созрел план мести за испорченный обед.       Проезжая по знакомым улицам Икебукуро, Изая с головой окунулась в прошлое. Когда-то Шизуо-тян запретил ей появляться здесь, даже угрожал ее убить, если она ослушается. Хах, глупый Хейваджима! Как будто он смог бы ей что-либо запретить!       Наконец информатор заметила среди прохожих знакомую светлую макушку заклятого врага, рядом с которым был Том. Все шло как по маслу.       — Сможете высадить меня вон там? — Орихара указала пальцем на пешеходный переход у неприметного кафетерия.       Как только она покинет машину – Шизуо сразу заметит ее.       — Прямо на переходе?       На светофоре горел красный.       — Боитесь получить штраф?       Руки, облаченные в черные перчатки, крепче сжали руль.       — Проваливайте уже, — хмыкнув, ответил Чуя и остановил машину. — В течение дня с вами свяжутся.       Кивнув, девушка выскользнула из иномарки и перед тем, как закрыть за собой дверь, произнесла:       — Спасибо, малыш-Чуя!       Накахара изумленно уставился в наполненные весельем карие глаза. Но он не успел ей ничего ответить, потому что его отвлекли от Орихары звуки разбивающегося стекла, неприятный скрежет металла о металл и обжигающая боль в правом плече и бедре. Потом исполнителя по инерции швырнуло на руль, словно тряпичную куклу. Мгновенно сработала подушка безопасности. Она прижала Чую к спинке сидения, лишив его возможности быстро выбраться из машины, чтобы вкатать ублюдка, покусившегося на его жизнь и «Астон», в асфальт.       Накахара не понял, что произошло. В него врезались? Зрение плыло, в ушах звенело. Как только взгляд прояснился, он скосил глаза вправо и обомлел: перед ним во всей красе предстал дорожный знак. Дорожный знак!       Холодный пот стекал по вискам Чуи. Если бы знак влетел в салон немного под другим углом – он лишился бы ноги или руки. Дурнота подкатила к горлу. Еще бы чуть-чуть, и Накахара сыграл бы в ящик или остался бы инвалидом на всю оставшуюся жизнь. Последнее для него – равносильно смерти.       — Твою мать! — простонал он в подушку безопасности, местами окрасившуюся красным. Во рту чувствовался солоноватый привкус собственной крови. Возможно, Чуя заработал себе еще и легкое сотрясение, ударившись головой о руль. На самом деле все эти травмы ерундовые: он жив и относительно цел. Все могло быть намного хуже. Ему, можно сказать, просто фантастически повезло.       Вокруг царил хаос. Какая-то женщина истошно кричала, что водителя иномарки убили. Кто-то кричал, чтобы звонили в службу спасения, которая Накахаре нахрен не сдалась. Ведь где карета скорой помощи, там и полиция, и пожарная бригада. Это же, мать их, Япония, в конце-то концов! На вызов к одному из мафиозных исполнителей съедется целый цирк, а ему потом все это разгребать.       Позади раздались натужный вой мотора, мерзкий скрип тормозов, хлопанье автомобильных дверей. Останавливались и другие машины, люди предлагали помощь – все звуки слились в адскую симфонию, от которой раскалывалась голова. Чуя твердо решил, что выбьет всю дурь из того, кто додумался кинуть в него дорожный, черт подери, знак! Или засунет умнику его в задницу: он зол до невозможности.       Никто из зевак не ожидал, что пострадавший водитель самостоятельно выберется из покореженной иномарки и что тот, стерев кровь с лица, вытащит из своего автомобиля дорожный знак, словно тот ничего и не весил.       Толпа затихла и затаила дыхание. Этот день Икебукуро точно запомнит надолго.       Тем временем, уже где-то на другой улице, Орихара влилась в новый людской поток и радовалась жизни. Перед тем, как слинять с места преступления, она подняла шум, накалила обстановку и вдоволь насмотрелась на дело рук своих. Вдруг посреди потасовки Хейваджима вновь переключится на нее?       Настроение информатора улучшилось, глаза блестели, а довольная улыбка не сходила с красивого лица. Изая убила трех зайцев одним выстрелом: насолила в очередной раз Шизу-тян, отомстила Чуе и сделала дневную выручку Кишитани. Что может быть лучше успешно проведенной шалости? Как говорится, сделал гадость – на душе радость!       Весело напевая вслух незатейливую мелодию, Орихара достала смартфон из куртки, чтобы прочесть присланное «Выжившим самоубийцей» сообщение, с которым она хотела познакомиться еще в офисе.       Ведь чем, если не перепиской с потенциальным самоубийцей, закончить этот богатый на события день?