Счастливая судьба

Она сидела на крыше одного из парижских отелей и была на грани безумия. Виной тому был не город, нет. Город был как всегда прекрасен. Сверкающий металл крыш купался в серебряном свете луны, и все внизу лежало в сияющей тишине. Тем, что сводило ее с ума, была панорама. Прямо перед ней, величественно возвышаясь над серыми улицами, стоял особняк известного кутюрье Габриэля Агреста, и сразу же за огромной стеклянной стеной, находившейся в том направлении, куда показывал кончик ее носа, была комната его сына — Адриана. Комната тонула в темноте, и лишь бледное изображение луны отражалось на стекле. Ледибаг угрюмо свернула свое волшебное йо-йо и вздохнула. Прийти сюда было однозначно паршивой идеей. Ее пальцы нервно поглаживали шею, пытаясь побороть неожиданную дрожь, которая за один только сегодняшний день уже в который раз на нее нападала. С тех пор как Кот исчез, казалось, это чувство холода полностью захватило место под ее кожей. На протяжении дня это болезненное ощущение, въевшееся под кожу, усиливалось с каждой секундой до тех пор, пока не стало совсем невыносимым. После того, как Адриан снова не пришел сегодня в школу, ей стало еще хуже. «Быть может он просто заболел», — сказала она себе и скорчила темноте гримасу. У людей такое случается. Люди заболевают. Но с тех пор, как исчез ее напарник — без единого объяснения — Адриан был словно якорем, единственной опорой, единственным основанием подниматься утром с постели и представать перед жизнью в роли Маринетт. И теперь ее носило, едва удерживая над поверхностью воды, без точки опоры, в поисках надежного берега, где бы она смогла отдохнуть. Однако пока такой берег не показывался. Она снова обвела взглядом особняк, думая о черных кошачьих ушах, когда какое-то движение привлекло ее внимание. Легкий порыв ветра подхватил очевидно плохо закрытое окно в комнате Адриана, и теперь оно раскачивалось, открываясь вовнутрь, до тех пор, пока не раскрылось полностью, походя на невидимый натиск. «Вряд ли это было приглашением», — сказала она себе, все еще борясь с дрожью в спине. А ведь костюм Ледибаг был теплым, как вторая кожа! Как же тогда могло быть, что ей вдруг стало так холодно? Она стиснула зубы. Искушение сделать это соблазняло ее. Искушение навестить того мальчика, по которому она так тосковала с тех пор, как он впервые появился в ее классе. Искушение использовать эту возможность быть рядом с ним. Она неслышно вздохнула, и пощипывающая дрожь усилилась при мысли о нем. Даже тогда, когда Кот Нуар стал ее напарником и составил Адриану сильную конкуренцию, эта тоска не ослабела. И сейчас, в этот самый момент, проникнуть к нему было единственным, что у нее оставалось, пусть бы это и было презрительно. Стон раздражения сорвался с ее губ, и она запустила камешком в дымовую трубу. Раздался глухой удар, и снова наступила тишина. Не было кожаных сапог, опустившихся рядом с ней, не было самодовольного смеха, не было двусмысленных фраз. Единственное, что было — это тишина. И это было ужасно. Кот всегда был как призрак — так же, как и Ледибаг — здесь и везде, но по сути нигде, и до сих пор это было в порядке вещей. Когда она в нем нуждалась, он появлялся. А теперь… У него не было адреса, не было номера телефона, не было людей, которые могли бы ему передать, как ей его не хватает, несмотря на все его неустанные попытки флиртовать и каламбурить. А Адриан — про него она знала, где его найти. Каждый знал, где он живет. Во время своих последних одиноких патрульных рейдов она никогда не приходила сюда преднамеренно, но в конечном итоге каждый раз обнаруживала себя здесь на этой крыше, безмолвно глядевшей на стеклянную стену его комнаты. И сейчас… сейчас одно из окон было открытым, и ее эгоистичная потребность хотя бы чуть-чуть приглушить эту тоску взяла над ней верх. Ее руки приняли решение за нее, двинулись вперед, метнули в воздух йо-йо и потянули ее с места. В течение трех сладких, невесомых секунд Ледибаг летела по воздуху и тихонечко, на кончиках пальцев приземлилась, элегантно кувыркнувшись, на теплый ковер Адриана. «Я должно быть чокнутая», — произнесла она беззвучно и затаила дыхание — так сильно колотилось ее сердце. Она огляделась. Комната, лишь слабо освещенная уличным светом и луной, была гораздо больше, чем она ее помнила. Однако взгляд тут же уловил выступающую кровать и спящего на ней парня. — Адриан… — Звук — едва ли что-то большее, чем лишь дуновение ее голоса. Ему было нехорошо. Это было очевидно. Далеко не хорошо. Его тело пылало жаром. Капельки пота сверкали на лбу и на всем его красивом лице. Глаза его были болезненно сжаты, а дыхание таким тяжелым, как будто скала лежала у него на груди. Он метался по кровати, перекатываясь с одного бока на другой, словно боролся против самой тьмы. Внезапно она вновь осознала, что в этот самый момент никак не должна была находиться здесь, не таким образом, однако стояла, словно примерзшая к полу. Прикрыв рукой рот, она приблизилась. Что же произошло? Это не было похожим на обычный болезненный жар, скорее на страшный сон, вышедший из-под контроля и овладевший каждой клеточкой его тела. Не в силах себя удержать, она позволила себе опуститься на пол рядом с кроватью. Может, стоит его разбудить? Вероятно, Адриана хватит сердечный приступ при виде Ледибаг, сидящей у его кровати. Но что же еще могла она сделать? Он по-прежнему тяжело дышал. Рука, зажатая в кулак, лежала на одеяле. Костяшки пальцев побелели от того, что с такой силой давили на кожу. Она стояла в нерешительности, потом отважилась и стала нежно поглаживать его виски, чтобы стереть этот страшный сон с его лица, чтобы выгнать кошмар из его головы. Каким-то образом это сработало: тело под ее руками, казалось, частично теряло, хоть и неторопливо, свою напряженность. Медленно и нерешительно она продолжала гладить его лоб, чуть слышно напевая при этом неопределенную мелодию, непонятно откуда взявшуюся в ее голове. Она осознавала, что быть Адриану настолько близкой было тем, о чем она мечтала половину вечности. Находиться в такой близи от него — и злоупотреблять этим тогда, когда он даже не подозревал о ее присутствии — не создавало даже близко того головокружительного ощущения, какое бы она почувствовала, случись это при нормальных обстоятельствах. Несмотря на то, что его тепло под теплом ее рук ощущалось естественным, правильным, ее поведение было неверным, и она отдернула руку. — Нет, — вдруг вырвалось из-под зажатых губ Адриана, и Ледибаг вздрогнула в ужасе. — Ммнг… нет… нет, НЕ НАДО. Она вглядывалась в его лицо с паническим сердцебиением, но глаза Адриана были по-прежнему плотно закрыты. Он не проснулся, а, видимо, лишь подсознательно произнес эти слова. Слава Чуду! Она не имела ни малейшего представления, каким образом смогла бы объяснить свое присутствие здесь. Повинуясь инстинкту, она взяла в руки его сжатый кулак, напряженность которого ослабла при ее прикосновении, и крепко держала его, в попытке облегчить страдания, написанные на лице юноши. — Ш-ш-ш, — тихонько сказала она надтреснутым голосом, — я здесь. Ш-ш-ш. Все будет хорошо. Я тут. — Пустые слова, несомненно, лишь банальные фразы. Но что еще могла она сказать: «Пожалуйста, прекрати видеть кошмары»? Это было нелепо, но внезапно костюм стал ей мешать. Он словно преграда стоял между ними, не давая почувствовать прикосновения. Она всего лишь держала его руку, а не прикасалась к нему. Она опустила губы к блестящему лбу юноши и прошептала еще раз те же слова, направляя их жару его тела. Губы ее слегка коснулись его кожи. Когда она вновь выпрямилась, сердце ее яростно колотилось. Оно колотилось так сильно, что едва не заглушило писк сережек. Этот звук вернул Ледибаг в реальность. Время настало. Еще несколько минут и трансформация исчезнет. Вздыхая, смотрела она на спящего мальчика, лежащего посреди хаоса из простыней. Его дыхание, если только такое возможно, стало еще тяжелей, глубже, но, к счастью, замедлилось, походя на дыхание обычного спящего. Его лицо по-прежнему было бледным, как свет луны, и блестело испариной, но с каждым прикосновением ее обтянутой перчаткой руки к его щекам, лбу, подбородку он, казалось, успокаивался. Ледибаг зевнула, и когда ее веки затрепетали от усталости, сережки пропищали вновь, и на этот раз она поднялась. Надо было уходить. И не только потому, что она не хотела разбудить Адриана раздражающим писком сережек и тем самым раскрыть свою личность, а еще и потому, что существовала еще одна жизнь — другое ее «я». И люди в этой другой жизни ожидали того, чтобы Маринетт была деятельна и участлива. — До свидания, Адриан, — сказала она, схватилась за йо-йо и, оглянувшись в последний раз, исчезла в темноту, из которой пришла. — До встречи, — гулко отозвалось ей вслед ее обещание.

***

Адриан проснулся, и это его по-настоящему удивило. Честно говоря, он не ожидал, что уснет и на самом деле поспит. Последние ночи были наполнены кошмарами, метанием по кровати в липких от пота простынях и дурацким многочасовым таращеньем в потолок. Но по-другому не получалось. Голова его была слишком переполнена, а тело слишком утомлено. Отчего? Этого он и сам точно не знал. Адриан зажмурил глаза и попытался вызвать в памяти только что увиденный сон. Вначале это был привычный кошмар: мама, ее исчезновение в темноту вперемешку с его криками и беготней. Но потом, он и сам не мог того объяснить, но сон как будто посветлел, сделался легче. Мимоходом ему удалось уловить картинку: он, Нино, Аля и Маринетт сидят в парке, их лица улыбаются ему. Адриан протер глаза. Где-то в голове было странное видение, как Маринетт наклоняется к нему и убирает волосы с его лица. Он вздохнул. Должно быть, это тоже был сон. Маринетт никогда бы такого не сделала в реальной жизни. Как только он появлялся рядом с ней, она терялась и, казалось, ей было неловко. Может он ей и вовсе не нравился? — Ну наконец-то! — прокукарекал чей-то голос совсем рядом. — А я уж думал, ты умер! Если такое должно когда-нибудь случиться, я прошу меня заранее предупредить. Чтобы я смог заняться поисками нового хозяина. Адриан повернул голову к ночному столику. Там на голубом подносе стояла тарелка дымящегося куриного бульона и чайничек с чаем (должно быть Натали принесла его сюда), и между ними… — Плагг, — Адриан зевнул. — Доброе утро. Я еще жив, так что не питай себя надеждами. — Доброе утро, ха-ха! — ответил Плагг, так сильно качая своей большой черной головой, что все его тело сотрясалось. — Я так надеялся, что, поскольку ты теперь состоишь практически из одних лекарств и куриного бульона, я смогу наконец-то спокойно поспать, но нет, где там! Ты ведешь себя так, словно в тебя вселился вертлявый монстр, ночные посетители приходят тебя навестить, и ассистент твоего отца снова забыла принести камамбер. Она опять забыла! Последнюю фразу он протянул особенно долго, скорчив при этом страдальческую физиономию. Тот факт, что отсутствовало его любимое лакомство, было для Плагга равносильно концу света. Он отбросил свою кошачью голову назад и фыркнул: — Я УВОЛЬНЯЮСЬ! Адриан рассмеялся над пустой угрозой, но вдруг оживленно заморгал: — Постой-постой. О чем ты го… Какие посетители? Натали ведь никогда не входит сюда среди ночи? Неожиданно Плагг принял такой вид, словно его застали врасплох с коробкой печенья (ну, хорошо, в его случае скорее с пачкой камамбера). — Плааагг? Квами вздохнул: — Ну… ээм… быть может, Ледибаг была здесь прошлой ночью…? У Адриана отвисла челюсть и забыла про свое назначение, так, что он даже не смог выдавить: «Чтооо?» — верно предположив, что вопрос был написан у него на лице. — И… — продолжал Плагг, — … быть может, она сидела у твоей кровати и… ласкала твое лицо… битых полчаса или около того? — ЧТО? — Адриан вскрикнул так громко, что тут же захлопнул себе рукой рот. Последнее, в чем он сейчас нуждался, — это во врывающейся к нему в комнату Натали. Но сдержать вопль было трудно. По правде говоря, Адриан считал себя человеком с довольно крепкими нервами, какие и необходимо было иметь сыну знаменитого дизайнера с мировым именем, которого постоянно преследовали камеры фотографов. Но сейчас он чувствовал, что вот-вот грохнется в обморок. Сказать, что лицо его залилось краской, означало сильно преуменьшить. Судя по температуре его щек, голова его должна была походить на раскаленный баскетбольный мяч. И на сей раз в этом был виновен не жар. — Ледибаг? — вопросительно воскликнул он, чтобы еще раз удостовериться. — Нн-да, — отсутствующе ответил Плагг, более заинтересованный кусочками курицы, по-прежнему плавающими на поверхности супа. — Ледибаг? — повторил еще раз Адриан каким-то визжащим на высокой ноте тоном. — Ты звучишь, как сломанная пластинка, ты, герой! — сморщив нос, отозвался Плагг. Адриан пропустил замечание мимо ушей и обхватил руками щеки. — Она и в самом деле… О боже! Я никогда в жизни больше не буду умываться. Плагг хихикнул. — Но для чего ей нужно было это делать? — сконфуженно пробормотал Адриан. — Для чего ей вообще нужно было ко мне приходить и снова исчезнуть? Это же не имеет никакого смысла! И почему я? Она же знает меня как Адриана лишь по мимолетным встречам во время нескольких атак акумы. Плагг фыркнул: — Ну, мне-то все равно. Почему девчонки делают то, что они делают? Может, от скуки. А может, она знает, что ты — Кот Нуар, и разыскивала тебя? Адриан перестал игнорировать ответы квами. Лицо его не в состоянии было решить, должно ли оно побагроветь или сделаться мертвенно-бледным. Ледибаг знает, что он — Кот Нуар? Как такое возможно? Ведь это она всегда придавала такое большое значение тому, чтобы их личности оставались в тайне, тому, чтобы строго разделять их обычную жизнь и жизнь супергероев. Она бы не стала за ним шпионить, чтобы разузнать, кто он такой, в этом Адриан был абсолютно уверен. Однако, он был так же уверен в том, что она ни за что не оказалась бы у его постели среди ночи просто так. Поскольку дать ответ на этот вопрос он не мог, Адриан задумался над второй частью того, что предполагал Плагг. Он набрал в легкие побольше воздуха и сказал: — Постой. Что ты имеешь в виду: она меня искала? О черт! Я пропустил наш четверговый патруль, не так ли? Адриан выпалил легкое ругательство. Он ведь ни разу, ни за что, никогда не упускал возможность повидать свою Леди. А теперь она, быть может, беспокоилась за него. Плагг уставился на Адриана с физиономией, говорившей: «Ты это серьезно?», и покачал головой: — Ты и в самом деле ни черта не понимаешь, не правда ли? — Что ты имеешь в виду? — Да ты уж неделю, как болеешь! Сегодня впервые за последние дни ты мало-мальски вменяем. Ты похож на покойника, я чуть ли не умираю с голоду, а все, что его беспокоит, — это какая-то девчонка! Последнее слово он выплюнул так, будто оно было самой страшной болезнью, какую он только мог себе представить. Ага. Мертвенно-бледный. Мертвенно-бледный был более подходящим выбором для цвета его лица. Какое-то время он боролся с появившимся чувством тошноты, затем набросился на свой мобильный телефон и уставился на экран. — Сегодня ВТОРНИК? Как… — Адриан открыл «Ледиблог», который вела Аля, и пробежался по заголовкам новостей. — О черт! Какое-то время он не мог произнести ни слова. В первый же день, как он «исчез», была атака акумы. Видео, что засняла Аля, показывало утомленно выглядевшую Ледибаг, как она летела с помощью йо-йо на какого-то человека-голубя и как привязывала его к Эйфелевой башне. Сердце Адриана затрепетало, когда на следующем видео он увидел изможденную супергероиню, которая улыбаясь, махала рукой в камеру. Ей пришлось в одиночку сражаться против Бражника. И конечно же она справилась, расставив все на свои места, как она делала всегда. Ледибаг — само совершенство, сильная, недоступная, именно такая, какой она и была. Но она надрывалась, и он знал ее достаточно хорошо, чтобы это понять. Он видел ее в разных ситуациях, хорошо знал ее лицо, но такого изнеможения на нем он еще ни разу не видел. И по всей вероятности, виновен в этом был он. И это было хуже всего. Решительным движением Адриан скинул с ног одеяло и встал. В глазах потемнело, но он успел взять себя в руки, не дав себе потерять равновесие. — Я должен пойти к ней, — произнес Адриан, с трудом переводя дух. — Малый, не валяй дурака. Последние дни ты еле ды… — Плагг, когти! Зеленый свет окутал обоих, и прежде, чем Плагг успел договорить, его затянуло в талисман. Сопровождаясь вихрем, горячим и в равной мере холодным, на Адриане формировалась вторая кожа — черный лоск кожаного костюма, заостренные кошачьи уши и маска, ложившаяся ему на глаза. Он был Кот Нуар — парижский супергерой на стороне невероятной партнерши. В течение короткой секунды он ощущал себя сильным, непобедимым, способным сразиться со всеми акумами сразу, не чувствуя при этом ни капли усталости. Однако внезапно сила исчезла из его жил, оставив после себя лишь притупленный холод. Тысячи звезд поплыли у Адриана перед глазами, колени подогнулись, и он мешком осел на пол. Перевоплощение развеялось, и следующее, что он ощутил, — это тельце Плагга на своем плече и его голос в своих ушах, который с яростным самодовольством обращался к нему. — Я же тебе говорил! — Плагг заехал своей миниатюрной лапкой Адриану по щеке. — Зачем заставляешь меня быть ответственным? Ааа, я этого терпеть не могу! Малый, ты не можешь сейчас носиться по всемирной истории, внося в нее свой вклад. Я хоть и наделяю тебя силой, но этой магии нужна по крайней мере хоть какая-то основа, а твое тело сейчас не в силах с этим справиться. Твоя девочка должна подождать. Адриан тяжело дышал, пристально глядя вверх сквозь стекло: — Но я не могу оставить ее без помощи. Адриан поднялся, и Плагг направил его назад к кровати, мягко и не очень толкая его в плечо. — Она же Ледибаг, — просопел он. — Она может и одна справиться, ты же видел. А ты в своем нынешнем состоянии ей скорее навредишь. Слова эти ранили его, еще и потому, что он осознавал, насколько они были верны. — Терпеть не могу, когда ты прав, — проворчал Адриан. — Я всегда прав. Я, между прочим, тоже не хочу рухнуть с крыши и умереть только из-за того, что на тебя вдруг напала слабость. И на этом внимание, уделенное Плаггом этому вопросу, было окончательно исчерпано. Скептически глядя на суп, стоявший у кровати, он снова выудил из него кусочек курицы, пожевал его какое-то время и выплюнул обратно. Адриан закатил глаза и почувствовал, как усталость вновь расползается по всему телу — ощущение, ставшее ему уже хорошо знакомым. Он знал, что эта его «болезнь» не излечивается ни лекарством, ни куриным бульоном (который он никогда в жизни не возьмет больше в рот!), и до сих пор это было ему безразлично. Он охотно забивался в свою черную дыру и там прятался. Но теперь… теперь у него был стимул вытащить себя из нее. Он повалился спиной на кровать, положил руки под голову и уставился в высокий потолок своей комнаты. — Ледибаг была здесь, — пробормотал он. Адриан был в полном замешательстве. Он и не подозревал о том, как надолго пропал из вида. Были дела, которые нужно было привести в порядок, и он сделает это, как только сможет. А ощущение счастья расстилалось в нем как мягкое, теплое одеяло, и не давало оттеснить себя в сторону. Ледибаг с ее мягкими руками и глазами цвета ночной синевы была здесь, с ним. Он отогнал в сторону мысль, что она, быть может, всего лишь случайно оказалась в этой части города. Нет, она осознанно пришла сюда к нему и облегчила боль. От мысли о том, что он — Адриан — мог бы нравиться ей так же, как Кот Нуар, он словно летел над всеми невзгодами, сидя на облаке. Солнце согрело его лицо, и Адриан вздохнул. Каким-то удивительным образом он обрел спокойствие. Она вложила ему в грудь комочек счастья. И он вновь задался вопросом, кто же была эта девочка, что пряталась за маской, — девочка, которая могла творить такие чудеса.