Всем привет, меня зовут Настя. Настя Романова. Мне пятнадцать. У меня светлые пушистые волосы, светлая кожа и серо-голубые глаза, я не самая высокая в классе, но и не низкая. Я занимаюсь карате и айкидо, могу любому дать сдачи.
Но даже в моей, казалось бы, беззаботной жизни есть заноза в пятой точке. И имя этой занозе — Виктор Никифоров или Фрозен*, как я его называю. И, в отличии от меня, он — настоящая каланча (я его иногда и так называю). Никифоров профессионально занимается фигурным катанием. Он уже определился в будущей профессии. Я же хочу стать журналистом. Мои сочинения и статейки для школьной газеты пользуются небольшой популярностью. Но мне пока и этого хватает. Живу я в прекрасном городе Санкт-Петербурге с мамой и папой. Сестер или братьев нет.
Я учусь в спортивной школе. И сейчас у нас физ-ра. Один из моих любимых предметов. И именно на этом уроке мне, невинно и спокойно сидящей на скамейке, прилетел мяч в голову. Я схватила орудие отмщения и крутанулась на месте, выискивая самоубийцу. Его трудно было не заметить.
— Ага, вот и он, — сказала я самой себе. — Ну щас ты у меня получишь.
Я прицелилась и со всей дури метнула снаряд. Мяч исполнил мою волю и с оглушительным шлепком врезался прямо в, так сильно им оберегаемое, лицо Никифорова. Парень тут же рухнул на пол, как мешок с картошкой.
— Упс, — я поспешила отдалиться от места преступления.
— Настя, что ты натворила? — прошептала подошедшая Ира.
Ирина Крылова — моя лучшая подруга. Мы дружим с начала создания мира. У Иры темно-русые прямые волосы и темно-темно-карие глаза, загорелая кожа и неулыбчивое лицо. Она выше меня на пару сантиметров, но Ирина никогда этим не пользуется. Она, также как и я, ходит на айкидо и карате, но терпеть не может платья и косметику, зато обожает книги и музыку. По характеру она тихая и спокойная, но и с ней можно побузить. В то время как я — совершенно неусидчивая особа. Мне надо что-то делать, иначе день потрачен зря!
— Походу, я его убила, — пробормотала я, поворачиваясь к Ире. — Все, теперь меня будут разыскивать. Могу я у тебя пожить?
— Можешь, — кивнула Крылова. — Меня, правда, объявят вне закона как твоего соратника, ну да ладно.
— Вот это наш человек! Валим! — я уже собиралась свалить из спортзала и сделать вид, что я только вернулась и ничего не делала.
Разумеется, нифига у меня не получилось.
— Романова! Иди сюда! — заорала наша учительница по физ-ре.
Скажу вам прямо и честно, она втюрилась в Никифорова и постоянно лезет к нему. Ее зовут Екатерина, но просит звать Катей, потому что ей всего лишь девятнадцать. А я считаю своим долгом, помочь бедной учительнице. Ей — польза и приятное общение со мной (таким удивительным человеком), а мне — очередная возможность насолить Фрозен.
Эта вражда у нас, как моя дружба с Крыловой. Очень давняя, но уже никто из нас не помнит с чего она началась. Нас это не волнует.
— Это как называется?! — закричала Катя, тыча пальцем с длинным наманикюренным ногтем в Никифорова.
— Травма, — пожала я плечами.
— А правильнее говоря — намеренная травма, — отрезала Катя и добавила. — Значит ты его и понесёшь в медпункт.
— А может он лучше тут полежит? — с надеждой в голосе произнесла я. — Никифоров очень гармонично смотрится с полом и мячом.
— Ты. Его. Донесешь. До. Медпункта, — повторила учительница.
Я посмотрела на Иру, думая, что она мне поможет. Но та лишь хитро улыбнулась и покачала головой, указывая рукой на Фрозен.
— Ну спасибо, — буркнула я и подошла к Никифорову. — Э-эй, каланча, хватит притворяться, вставай. Мне совсем не улыбается тащить тебя до первого этажа вниз по лест… — тут мне пришла в голову хорошая, ну очень хорошая, идея. — А хотя, пошли!
Я взвалила Никифорова на плечо, закинув его руку на свое противоположное плечо, и понесла «мертвого» Фрозен (эх, как я хотела применить этот эпитет вслух и по-настоящему) в медпункт.
— И чего ты такой тяжёлый? Вроде фигурист, порхать должен, а на деле?.. — бурчала я, шагая к лестнице.
Никифоров, вроде как, парень неплохой. Красивый, умный, занимается спортом, веселый. Да вот только… Ребёнок он, в теле подростка! Его, порой всплывающие, легкомысленность и чрезмерная беззаботность привлекает размалёванных девиц в мини-юбках и коротких топах с огромными вырезами. Меня это, конечно, никак не колышет, просто трудно с ним препираться, когда его окружают девки с тоннами шпаклевки на лице и литром лака на волосах.
Я поморщилась от этих мыслей и поспешила избавиться от них. А вот и лестница! Я аккуратно сняла Фрозен с плеча и опустила его на пол. Затем осторожно повернула набок.
— Эй, ты что творишь? — вдруг подал признаки жизни Никифоров.
Я охнула и случайно толкнула Фрозен вниз с лестницы. И парень покатился колбаской по ступенькам. Я вскочила с колен и помчалась следом. Я успела остановить его до того, как он врезался в горшки с цветами. Никифоров тихонько шипел от боли. Его лицо, шея и открытые участки кожи в некоторых местах покрылись синяками.
— Господи, ты живой? — я тихонько потрясла парня за плечо.
Фрозен вскрикнул, и я отдернула руку.
— Да, волнуйся обо мне, смертная, — вдруг ухмыльнулся Никифоров.
— Мне ж не с кем больше будет препираться на переменах! И издеваться тоже! — я стукнула ладонью по полу. — Ладно, не ной, я помогу тебе, так и быть. И почему это я «смертная»? Кем ты себя возомнил, каланча?
— Ты меня Богом назвала, не смей это отрицать!
Я лишь фыркнула на его слова. Я, на этот раз очень осторожно, подняла его и помогла спуститься по следующему лестничному пролёту. Фигурист одной рукой держался за перила, другую закинул на мои плечи. Я же придерживала его ладонь и талию, чтобы не упал. Никифоров хромал, но только морщился и не издавал не звука. Странно, но мне стало стыдно за то, что собиралась спустить его вниз по лестнице. А вдруг он бы ударился головой и умер? Или сломал что-нибудь? Нет, обычная вражда не должна доходить до крайних мер!
Очевидно, я слишком сильно сжала Фрозен ладонь, потому что он зашипел, и я ослабила хватку.
— Полегче, Одуванчик, — выдал Никифоров.
Данное прозвище я получила из-за своих светлых волос, они у меня кудрявые и, ну очень, пушистые.
— Заткнись и терпи, Фрозен! Ты мужик или нет? — парировала я.
— Я-то мужик. А ты, похоже, претендуешь на это же звание, — не остался в долгу Фрозен.
— Я тебя сейчас опять уроню, — пригрозила я.
— Ладно, успокойся, я молчу.
Я лишь самодовольно хмыкнула.
Мы «доспустились» до первого этажа. Я поправила тяжеленную тушу Никифорова на себе и продолжила движение. Чёрт, еще немного, и у меня кости не выдержат! А ведь я — хрупкая девушка (вся школа со мной не согласится, конечно)! Передо мной забелела дверь медпункта. Я издала подобие радостного клича и ногой распахнула дверь.
— Здрасьте! — крикнула я.
— Романова! — да, меня уже знают! — Что случилось?
Я кратко и быстро, но вполне красочно, описала события последних… Десяти минут?! Ё-моё!
— Ладно, я пошла.
Я уже положила ладонь на ручку двери, когда меня окликнула медсестра.
— Постой-постой, а кто поможет Виктору дойти до класса?
Я вытаращилась на женщину:
— Я скажу парням из нашего класса… А хотя, нет, лучше девчонкам. Они мигом его оттащат куда надо (и не надо). И даже устроят его со всеми удобствами!
— Ты его принесла — тебе и уносить! — отрезала медсестра.
Моё лицо выражало лишь одну-единственную «мыслю»**, и говорила она мне твёрдое и уверенное «Нет!».
— Да, Романова, могла и помочь однокласснику, раз сама добилась этого, — ухмыльнулся Фрозен, синяки которого уже были продезинфицированы.
— Ну ты и гад! — прорычала я. — Ничего, сам дойдёшь!
Я эпично хлопнула дверью и бегом помчалась в спортзал. До звонка осталось пятнадцать минут. У дверей меня встретила Ира. Она улыбалась, болтая с Женькой — парнем из нашего класса, он, кстати, не такой уж и плохой. Нормальный парень, каких мало (вымирающий вид!), удалился, лишь завидев меня.
— О, Настя! Ну, как погуляла с самим Никифоровым?
В отличие от меня, Крылова хорошо относится к Фрозен, даже переписывается с ним время от времени.
— У меня теперь плечи и спину саднит, — я для виду потерла вышеуказанные места.
— Бедная, — Ирина ухмыльнулась. — Отчего же ты в медпункте не осталась?
— Ты отлично знаешь почему, — фыркнула я.
— Настя, когда эти ваши препирания и издевательства закончатся уже? Мы все задолбались слушать пререкания. Не пора ли закопать топор войны?
Вопрос Иры был более чем резонным, но я ничего на него не ответила. Я вернулась в спортзал, взяла мяч, пять раз закинула в кольцо, но мне было как-то… Грустно, что ли. Одиноко. В зале была Ира, Катя и одноклассники, но… Мне чего-то не хватало. Не знаю чего, однако это все чертовски меня раздражало. Я с размаху шибанула мячом по полу. Снаряд взлетел под высокий потолок и устремился вниз. Я не обращала на мяч никакого внимания, стоя на месте и глядя в пол.
В проеме неожиданно появился Никифоров. Он нашел меня взглядом, его глаза широко распахнулись.
Он вдруг рванул ко мне. Сшиб меня с ног и повалил на пол, случайно положив руки на мою талию. Я вскрикнула. В районе наших ног приземлился мяч и со звонким шлепком отскочил от деревянного пола. Ира поймала мяч, но она смотрела на меня. А точнее, на меня и Виктора.
— Ты… Ты что творишь, полоумный? — воскликнула я.
— Бог спас тебя от сотрясения мозга. Радуйся, смертная! — Никифоров навис надо мной, встав на вытянутые руки. Тогда он и вправду походил на бога, нет, не на Иисуса, а на Зевса какого-нибудь. С ослепительной улыбкой на тонких губах, бесенятами в искрящихся ясных голубых глазах, растрёпанными платиновыми волосами. Со своим мускулистым высоким и стройным телом, закрытым майкой и шортами. И он словно излучал силу и могущество.
Я постаралась как можно незаметнее сглотнуть. Затем моргнула пару раз. И… Упёршись ладонями в его лицо, оттолкнула Фрозен, одновременно поднимая корпус в вертикальное положение. Я отогнала ненужные мысли в сторону.
— Идиот, — буркнула я.
Никифоров сел, несильно согнув колени, расположив на одном запястье правой руки, опираясь левой за спиной.
— Могла бы и поблагодарить, — хмыкнул Фрозен.
— Не в этой жизни, каланча, — отрезала я и вскочила на ноги.
Я перевела взгляд на одноклассников. Ира, бестия, держала в руках телефон и глупо улыбалась. Остальные были просто в шоке. Катя растерянно опустила свисток. Я влетела в раздевалку с колотящимся в груди сердцем. Щёки покраснели, дыхание сбито. Что со мной?!
***
— Настя, можно тебя на пару слов? — вежливо (ни за что бы не применила это слово к нему, если бы не его интонация) попросил Никифоров.
Он ещё больше вытянулся и раздался в плечах. Классический серый костюм с белыми рубашкой и перчатками, чёрными ботинками и галстуком смотрелись на нём… Идеально? Да, пожалуй так. Я отошла с Фрозен, постоянно ожидая подвоха. Но сейчас… Парень нервничал!
— Что ты хотел мне сказать? — настороженно спросила я.
— Настя, я…
«…Он раньше никогда не называл её по имени…»
— Я… Ты мне нравишься! — выпалил Никифоров.
Я застыла, нервно сжимая подол своего темно-синего платья. Взгляд остановился на ярких украшениях на стене.
«…Шутил, издевался… И врал, врал как никогда в своей жизни…»
— Я не навязываю тебе свои чувства, — тихо добавил Виктор.
«…И всё, всё держал в себе. До того рокового дня…»
Когда я осмелилась поднять глаза, его уже не было передо мной. Я тихонько взвыла и опустилась на пол, сжимая пальцами волосы.
«…А она была просто не готова принять правду после стольких лет его лжи…»
