Близость

«Дорогой мистер Старк! Я очень благодарен Вам за то, что решили взять меня в команду Мстителей. Я безумно рад этой новости! Оказывается, после всех моих проколов, Вы по-прежнему верите в меня. Но мне лучше отказаться от Вашего предложения. Потому что я…» Потому что я люблю вас. Питер поспешно зачеркнул строки послания, и вдруг почувствовал, что вот-вот расплачется.  — Нет, только не это, только не слезы, — сказал он себе, и в этот же миг крошечная слезинка быстро скатилась с его щеки и упала прямо на тетрадный листок, на выведенное кривым мальчишеским почерком имя. Старк. Чернила растеклись. От имени осталась только заглавная буква. Как же такое могло произойти с ним? И как забыть это печальное сплетение судеб? Возможно ли это? Проведя ладонями по лицу и смахнув еще две слезинки, Питер взял чистый лист бумаги и принялся писать. «Милый Тони, мне столько всего нужно сказать тебе! Пожалуйста, не смейся надо мной, когда будешь читать это.» На мгновение Питер замер. Он представил, как Тони Старк разрывает конверт и достает сложенный пополам листок, залитый чернилами и слезами. Представил руки Тони. Питеру так отчаянно хотелось прикоснуться к этим рукам. Он часто думал о том, как хорошо было бы хоть на несколько секунд задержать эти руки в своих. Почувствовать красивые длинные пальцы на своем запястье. Иногда Питеру казалось, что если это и случится, если рука Тони дотронется до его руки, то на том месте, где они соприкасались, непременно останется ожог. Ожог от электрического заряда, который породила эта близость. Но этого никогда не случалось и не могло случиться, Тони слишком заботился о своем личном пространстве. Так близко, но так далеко. Видеть тебя, но не сметь касаться тебя. До чего больно. Прогнав с силой колющие сердце образы, Питер продолжил писать. «Скажу сразу: я люблю тебя. Наверняка ты начнешь убеждать меня в обратном, говорить, что я всего лишь ребенок, что мне не дано судить о таких вещах, что ЭТО скоро пройдет. В одном ты будешь прав: да, я ребенок. Я полон сомнений и знаю так мало. Однако я ЗНАЮ и НЕ СОМНЕВАЮСЬ в том, что я люблю тебя. Но ты меня не любишь. Это я знаю тоже. Я вижу это в твоих глазах. Когда ты смотришь на меня, я чувствую, словно ты меня совсем не видишь, или видишь что-то иное. Я старался не думать об этом, правда старался. Но при мысли о том, что, как только я исчезну из твоего поля зрения, ты забудешь меня, я все еще просыпаюсь по ночам.» Прочитав написанное, Питер нахмурился и посмотрел в распахнутое окно своей комнаты. Огни ночного города — желтые, фиолетовые, зеленые, красные — манили своим сиянием на улицу, но холодный ветер, трепавший занавески и приглаживавший мягкие каштановые волосы Питера, уговаривал остаться дома. Даже ветер не был таким холодным, как взгляд Тони. Питер опять представил его. Насмешка, презрение, гнев, недоверие, разочарование, безразличие, — все это и не только видел Питер в карих глазах Тони. Все, кроме нежности к нему, к Питеру. «И поэтому мне не хочется тебя видеть больше», — продолжал письмо Питер, — «ты наверное скажешь: „А как же люди, Питер? Как же их безопасность? Глупо подвергать других риску только из-за своих бушующих гормонов. Ведь это скоро пройдет, а люди всегда нуждаются в защите.“ На это я могу ответить только одно: я по-прежнему буду Человеком-Пауком, но только вне команды Мстителей. Буду стараться изо всех сил защищать этот город. В свободное от школы время, конечно же.» Тут Питер снова остановился. Если Тони и прочтет это письмо, вернее если дочитает его, то просто-напросто рассмеется. Будет потешаться над глупой выходкой своего юного «стажера». Теперь Питеру грезились тонкие алые губы, искривленные улыбкой снисхождения. Это снисхождение и было той самой «лаской», на которую только мог рассчитывать Питер. Но вот перед глазами другой образ. Эти самые губы целуют напудренную щеку, карие глаза смотрят нежно и ласково, а рука медленно скользит по длинным белым шелковистым волосам Пеппер Поттс. Питер совсем позабыл о ней. Пеппер. Милая Пеппер. О, какая же ты счастливица, Пеппер! Самое ценное из всех сокровищ досталось именно тебе. И поэтому ты должна беречь его. Но я знаю, ты справишься с этим. И поэтому я не боюсь. Легким стало тесно в грудной клетке от этой мысли, и Питер решил поскорее закончить терзающее его письмо. «Прошу тебя только об одном: не сердись на меня за это. Так будет лучше. Твой Питер» Пусть хотя бы на бумаге я буду твоим Питером.