Девочка из школы №37

      Будильник, прозвонивший на весь дом в шесть утра, разбудил каждого, кто находился в стенах этого дома. После противного звука последовал не менее громкий набор матерных ругательств, что издавала не только Саша, являвшаяся владелицей будильника, но и Руслан, Ларин и Онешко, которые находились ближе всех.       — Пизде-е-ец, — провыла Громова, вытаращив глаза. — Какого черта?       — Что случилось? — в проходе ее комнаты появилась вся компания, сонно смотрящая на девушку без особой радости. Та непонимающе уставилась на ребят, чуть оступившись. Удивленно моргая и смотря на них снизу вверх, она пыталась найти этому логичное объяснение, однако на больную, зараженную похмельем голову, соображать было крайне трудно.       — Оу, — только и смогла выдавить из себя Александра. — Э-э… Привет?       — Ага, — тупо улыбнулся Юлик, почесав затылок, однако тут же словил на себе несколько возмущенных взглядов приятелей. — А какой сегодня день?       — Меня больше интересует кто вы, и что вы делаете у меня дома, — аккуратно начала Громова, боязливо опираясь на письменный стол, что стоял позади нее, и был жестоко завален всяким хламом. Впрочем, как и вся комната светловолосой.       — Здорово, наверное, сначала в хлам бухущей впускать в свой дом незнакомых людей, а потом с искренним возмущением спрашивать, что они тут делают, да? — придирчиво высказался Дмитрий, словно выплюнув эти слова с неподдельным отвращением. Невольно Неред поникла, почувствовав, как неприятно Громовой слышать это. Та лишь снова удивленно моргнула и замерла с обомлевшим выражением лица.       — Че? — кажется, это было единственной реакцией, на которую была способна девушка в данный момент.       — Стыдно, да? — не унимался Ларин, натягивая ядовитую ухмылку.       — Было бы за что, ага, щас! — тут же огрызнулась Громова, как маленький ребенок, полностью выпрямившись. — А… — осеклась она, — еще активированный уголь, если можно… — по голосу светловолосой сразу стало понятно, что слабость, разливающаяся по всему телу, скоро окончательно победит ее.       Ларин противно ухмыльнулся, почувствовав на себе укоризненный, но совершенно беззлобный взгляд Эвелины, которая, кажется, уже была готова попросить его о том, чтобы он прекратил эти бессмысленные пререкания с Александрой. Рыжеволосая услужливо кивнула, и, закатив рукава, вопросительно посмотрела на Сашу.       — Кажется, в холодильнике, на верхней полке, — девушка одарила Эву благодарным взглядом и выдавила из себя измученную улыбку. Кошкина поспешила ретироваться из комнаты.       — Сколько суток ты уже не ночуешь дома? — Руслан чуть брезгливым взглядом оглядел потрепанно-грязную одежду, прикрывающую лишь немногие части тела девушки. Та тут же устремила свой взгляд вниз, на свое одеяние, но ничего ужасного там не нашла (разве что майка, тысячи раз потерпевшая пролитый алкоголь на себе и шорты, которые по пьяной неосторожности были прожжены сигаретами в некоторых местах).       — Кажется, тебя это не касается, — гаркнула Александра, завидев в дверях Эвелину с таблеткой и стаканом.       — Спасибо, — залпом осушив стакан воды и проглотив таблетку активированного угля, девушка поморщилась.       — Тебе на учебу, случаем, не пора? — осторожно поинтересовался Никита, который в общем-то всегда был слишком молчалив, но в этот раз не удержался. Все окинули его взглядом а-ля «Где ты просрал свои мозги» и вновь уставились на Сашу, которой было крайне неприятно такое внимание к своей скромной персоне.       — Кстати, да, что там с учебой? — оживленно поддержал друга Руслан, сверля взглядом Громову.       — Почему я должна стоять и оправдываться перед кучкой незнакомых мне людей? — буркнула себе под нос светловолосая, тряхнув густой шевелюрой, которая тут же стала спадать на глаза.       — Неужели все настолько плохо, что именно «оправдываться»? — невольно ухмыльнулась Эвелина, тут же пожалев об этом. Саша лишь окинула ее непонимающим взглядом, словно не ожидав такой колкости именно от Кошкиной, и обиженно закусила губу, не зная, что ответить.       — На самом-то деле, ты, может, этого еще не поняла, но нам вместе еще проводить не одни сутки, — спокойно сказал Тушенцов, закрепив фразу тяжелым вздохом.       — И не двое, и даже не неделю… — удрученно подтвердил Онешко, окончательно поникнув. — Вряд ли поверишь, конечно, но теперь мы кто-то вроде твоих наставников. Знаю, звучит как бред алкаша, но бухала вчера только ты, так что заявляю я это в абсолютной трезвости, — кажется, Юлий и сам уже пожалел, что вот так сразу рассказал Громовой о их прискорбном положении. Остальные тоже были слегка ошарашены такой прямотой, но, видимо, решили, что лучше уж поведать об этом так, чем никак вообще, ибо смелости рассказать у всех не хватало.       — В смысле? — уже более оживленно поинтересовалась светловолосая.       — Ну, знаешь, наверное, такие идиотские фильмы про трудных подростков, к которым приставляют чуваков, разруливающих все проблемы? — внезапно подключился Ларин.       Саша лишь утвердительно кивнула.       — Так вот… На данный момент трудный подросток — это ты, а те самые чуваки, которые должны тебе помогать — мы, — парень в очередной раз вздохнул, кивнув головой на кучку подростков, столпившихся в одном месте с вымученным лицами. Каждый почувствовал легкое облегчение, однако все знали, что это еще не конец, да и Громова вряд ли не усомнится в этих бабушкиных сказках.       — Допустим, я вам верю… Но я явно не тот человек, который нуждается в чьей-либо помощи, — резко возразила девушка, которая слабо представляла, что происходит и почему она все еще не выставила эту толпу шизофреников за дверь, — и уж тем более в вашей.       — Ты можешь нам не верить, но разве есть другие варианты? — вставила свое слово Эвелина, опустившись на мягкий пуф. Остальные тоже решили, что стоять слишком утомительно и присели на пыльный пол (тот был настолько пыльным, что Юлик не удержался от того, чтобы чихнуть).       — Хм… Выпереть вас отсюда? В конце концов, вы мне никто, почему я должна входить в ваше положение? — Громова изогнула правую бровь, нервно одергивая края одежды.       Невольно что-то екнуло у Неред в груди. Находясь дальше всех от светловолосой, она прекрасно слышала, что та говорит. Лиза сидела, поджимая под себя ноги, ссутулившись и опустив голову. Ей всего-то не хотелось сталкиваться взглядом с Сашей, «посмотреть страху в лицо» — явно не про Лизку.       — Поверь, нам самим не шибко хочется с тобой возиться, — съязвил Руслан, скрестив руки на груди.       — Разве мне от этого легче? — парировала девушка, вальяжно положив ногу на ногу.       — Нет… Совсем нет, — помотала головой Кошкина, обнаженно посмотрев на Александру, будто от одного взгляда ее мнение действительно может измениться.       — А раз так, то смысл в этом всем? — с долей грусти пробубнила Громова.       — Но мы домой хотим! — не выдержал Онешко, захныкав, как маленький ребенок, которого просто вовремя не уложили спать. Эвелина невольно прыснула в кулак, но, заметив, что взгляд Юлика направлен на нее, и он наверняка уже воспринял это, как ее слабину, отвесила ему слабый подзатыльник, нахмурившись.       Саша тяжело вздохнула, понимая, что выставить их на улицу — слишком жестоко, да и себя она потом не простит. Разумеется, впускать их в свой дом, а уж тем более в свою жизнь ей совершенно не хотелось, но, скрепя сердце, она все же приняла решение.       — Ладно, вы остаетесь, — с недовольным обиженным видом буркнула светловолосая.