Обокраденная знаменитость

      Гарри радовался — он был совсем близок к решению своей финансовой проблемы. Оставшуюся часть июня он помогал расчищать дом Блэков от мусора и иногда ходил с братьями Уизли на биржу. И, конечно, не прекращалось общение с друзьями, а особенно с Гермионой. По вечерам Гарри и Гермиона запирались в отдельной комнате и работали: делали домашнее задание на лето, тренировались с разными заклинаниями, которые могли пригодиться в борьбе с Тёмным Лордом. А иногда они просто болтали. Как-то раз Гермиона сказала: — Гарри, я прошу тебя: не уходи отсюда. Я не хочу, чтобы с тобой ещё что-нибудь случилось. Ты мне очень дорог, да и нам всем тоже. — А если Волан-де-Морт начнёт наступление, что тогда? — спросил Гарри. — Фадж ведь глупо поступил, когда отказался слушать меня и Дамблдора. — Я надеюсь, что он вовремя поймёт свою ошибку, — Гермиона вздохнула. — Но Сам-Знаешь-Кто прежде всего ищет тебя, а если ты будешь тут, то он не сможет до тебя добраться. А первого сентября мы спокойно вернёмся в Хогвартс.       Гарри согласился, хоть ему это и не нравилось. Он понимал, что главное — безопасность.       Однажды, в один из последних дней июня, Римус Люпин получил очередной номер «Ежедневного Пророка». Читая его за завтраком, он стал громко возмущаться в присутствии остальных жильцов: — Вот что это такое, а? — он ткнул пальцем в заголовок передовицы. — «Поттер и Дамблдор — величайшие лжецы»! Как «им» не стыдно! Совершенно очевидно, что всё, что они говорили — чистая правда! — Это очевидно для тех, кто тогда был в Хогвартсе, — возразил Артур. — А простые обыватели, не видевшие Турнир, верят тому, что говорят в газетах. А газеты, сам понимаешь, находятся под контролем Фаджа. И нынешний министр скорее поцелуется с дементором, чем признает свою ошибку. — Может быть, до него всё-таки дойдёт? — обнадёживающе спросил Гарри. — Я боюсь, что, когда дойдёт, будет уже поздно, — ответил ему Сириус. — А Тёмный Лорд скрывается очень тщательно и нанесёт удар только тогда, когда как следует подготовится. — Это точно, — раздался рычащий голос откуда-то со стороны коридора. — И поэтому нам нужно готовиться самим! — Аластор! — вскричала миссис Уизли.       Все повскакивали с мест. Грюм выглядел точно так же, как и его двойник. Даже волшебный глаз был при нём, постоянно вращаясь в разные стороны. Поздоровавшись со всеми, он обратился к Гарри: — Парень, надо потолковать. Ты когда освободишься? — Только поем, профессор… мистер Грюм, — сбивчиво ответил мальчик.       Торопливо позавтракав, Гарри прошёл в гостиную, и Грюм направился вслед за ним. Усевшись на зелёный диван, изъеденный молью, прославленный мракоборец и знаменитый мальчик начали беседу: — Я вижу, что ты жив-здоров, Поттер, — начал Грюм. — И я очень рад этому. Хочешь познакомиться со мной поближе? — Спасибо, профессор… Ой… — Гарри запнулся. — Привычка, да? — Грюм понимающе кивнул. — Кстати, чему тебя учил мой двойник? — Вы всё знаете? — удивился Гарри. — Конечно знаю, мне Дамблдор рассказал. Ты молодец, большой молодец. Ты выдержал такое, что даже мне и присниться в страшном сне не могло, хотя я всякого насмотрелся. И мне кажется, что именно тебе суждено одолеть Тёмного Лорда. — Но я ещё многого не знаю и не умею, — признался Гарри. — И там, на кладбище, меня спасло лишь чудо. — Значит, будешь учиться. Я готов тебе помочь — остальные тоже. Ты наша единственная надежда. — Правда? — озадачился Гарри. — Я же ещё учусь и мало что могу противопоставить Волан-де-Морту. — Правда, Поттер. Подумай сам. Ты уже трижды столкнулся с ним лицом к лицу и всегда оставался жив, да еще и побеждал. Ты уже сейчас сильнее него. И ещё кое-что. Это важно, очень важно. Слушай меня внимательно. — Конечно, я готов, — подтвердил Гарри. — Дамблдор велел не говорить, но я считаю, что это бесчестно по отношению к тебе. — О чём? — удивился Гарри . — О пророчестве про тебя и Тёмного Лорда. В нём сказано, что мальчика, родившегося в конце июля, Тёмный Лорд отметит как равного себе, и оба не смогут жить спокойно, пока кто-то из них жив. — И получается, что он отметил меня? И мы должны рано или поздно сойтись в смертельном бою? — догадался Гарри и указал на свой шрам. — Да! — гаркнул Грюм. — Поэтому, если понадобится, мы все сложим головы, чтобы тебя защитить. — Но моя жизнь не стоит ваших! — запротестовал Гарри. — Вы опытнее и сильнее меня. — А ты хочешь, чтобы Тёмный Лорд покорил весь мир? Не сомневайся, к этому он и стремится. И только ты сможешь в своё время его остановить. — Берегите себя, — попросил Гарри. — Конечно же, нарочно подставляться мы не будем, — успокоил его Грюм. — Это на самый-самый крайний случай, если больше ничего не останется. — А кто это — «вы»? — спросил Гарри. — Вы сами, Люпин, Сириус и Уизли? — Нас больше, — начал объяснять Грюм. — Есть ещё Тонксы, Арабелла Фигг, Минерва Макгонагалл. Мы «Орден Феникса». — Вы мракоборцы что ли? — снова догадался Гарри. — Именно так, — Грюм улыбнулся. — Только неофициально. В первую войну мы открыто сотрудничали с Министерством, нас было больше. Но сейчас нас мало, и Фадж не доверяет тебе и Дамблдору. Приходится полагаться только на себя. И наша задача — подготовить тебя к битве с Тёмным Лордом. — От того, кто вас подменил, я знаю о непростительных заклятиях, — сообщил Гарри. — Конечно, раз Крауч-младший был Пожирателем Смерти, — Грюм пожал плечами. — И я бы сам тебе о них рассказал, только чуть позже. Но ты должен уяснить главное: чтобы их применять, нужно по-настоящему ненавидеть противников, искренне желать им страданий и смерти. Я не уверен, что ты на такое способен, иначе бы ты не отличался от своего врага. — Наверное, есть другой способ его победить, — предположил Гарри. — Конечно, — согласился Аластор, — и мы будем его искать. — Я должен вас кое о чём предупредить. — Да? — Грюм уставился на Гарри обоими глазами. — Я чувствую эмоции Тёмного Лорда. — Большое спасибо, Гарри, — медленно проговорил Грюм. — Я догадываюсь, почему Дамблдор всё подряд от тебя скрывает. Он опасается того, что через тебя Тёмный Лорд узнает о чём-нибудь важном. Но я считаю, что это вполне можно преодолеть. Научись окклюменции. — А что это такое? — Умение скрывать свои мысли и чувства от противника, умеющего проникать в твой разум. Самый лучший мастер окклюменции — Северус Снегг. — Если честно, отношения с ним у меня не сложились, — признался Гарри. — Значит, тебе нужно учиться у кого-нибудь другого, иначе вы поссоритесь, и это навредит делу. Например, у меня. Согласен, Поттер? — Да, профессор Грюм. — Отлично. Начнём сейчас. Я попытаюсь проникнуть в твой разум, а ты мысленно сопротивляйся. Давай договоримся сразу, пока не начали: если я увижу что-то такое, что ты бы не хотел показывать, то не буду ни о чём говорить или спрашивать. Ты тоже. Идёт? Мы просто учимся. — Хорошо, — согласился Гарри. — Итак, начали! — объявил Грюм. — Легилименс!       Гарри попытался сопротивляться, но у него не вышло. Грюм увидел его переживания и чувства. Прекратив сеанс, он сказал, не удержавшись: — Не отчаивайся, Поттер. С первого раза никогда не получается. И про кредит я знаю, но верю, что ты выкрутишься. Мы твои друзья и поможем тебе. Да, скверная ловушка, хитрая и продуманная, но ты уже почти справился — осталось чуть-чуть. А сейчас мы продолжим. Готов? — Да, — подтвердил Гарри, ничуть не обидевшись. Грюм хоть и нарушил договорённость, но всего лишь хотел подбодрить мальчика. Мракоборец продолжил занятие: — Не отвлекайся на посторонние мысли и представь себе, что строишь стену вокруг своего разума. Главное — сосредоточенность и спокойствие. Раз, два, три! Легилименс!       На этот раз Гарри продержался две секунды, и только потом Грюм пролез в его разум снова. Аластор похвалил ученика: — Молодец. Ты на верном пути, нужно лишь больше практики. Будем заниматься ежедневно. А пока на сегодня хватит. Кажется, нас зовут на уборку, — сказал Грюм, услышав голос Сириуса, призывающего очистить чердак от докси и пауков.       Через пару дней появился Наземникус Флетчер — волшебник в рваном фраке и с заплатанными штанами. Он тоже подторговывал на бирже, но делал это скрытно от братьев Уизли. Артуру это не понравилось, и он попросил Грюма приглядывать за ним.       После очередного сеанса уборки Уизли-старший отвёл Гарри на чердак и показал небольшой деревянный ящик, спрятанный под кучей тряпья. Он пояснил: — Там всё, что мы собрали, как раз двадцать тысяч. Последние триста галеонов принесли мои старшие сыновья буквально вчера. Завтра последний день. Мы справились, Гарри, справились! — Спасибо большое, мистер Уизли, без вас я бы не сумел выпутаться из всего этого! — обрадовался Гарри. — Тебе спасибо, Билл рассказал, что последние четыре тысячи были добыты как раз с твоей помощью, когда ты участвовал в аукционах. Завтра ты возьмёшь этот ящик и отдашь его гоблинам Гринготтса, и эта история наконец-то кончится. Мы победили. Осталось только дождаться, пока найдутся все остальные сбережения.       Уйдя с чердака, Гарри и Артур встретили на втором этаже Молли. Она встревоженно сказала: — Я слышала, как кто-то ходил по лестнице, хотя велела всем собраться в гостиной. Это были вы? — Да, — ответил Артур. — Не волнуйся, дорогая, я всего лишь показал Гарри ящик, с которым он пойдёт завтра в Гринготтс. — Ладно, — миссис Уизли облегчённо вздохнула. — Через час ужин. После вечернего приёма пищи, Билл застал Наземникуса за ковырянием в коробках с антиквариатом. Тот как раз вытащил оттуда золотые часы и внимательно их разглядывал. Билл напряжённо спросил: — Чего ты там шаришься? — Прикидываю, за сколько это можно сбыть, — ответил Флетчер. — Мы и так продадим, — возразил Билл. — Ты-то здесь при чём? Вот если бы ты ходил с нами, тогда было бы о чём толковать. А так как ты нас сторонишься, то ты лишний. Руки прочь! — сердито велел он.       Наземникус ушёл. Билл разыскал Грюма и рассказал ему о том, что Флетчер рылся в коробках с товаром. — Я поговорю с ним! — прорычал Грюм. — И если он что-то украл, то отдаст последние штаны и тут же вылетит отсюда!       Наземникус в это время ужинал, он ел почему-то отдельно от остальных. Грюм подсел к нему и спросил: — А ну быстро говори, чего в коробках ковыряешься? — Я… это… ничего… — растерялся Флетчер. — Я поторговать хотел. Завтра намерен пойти. — А спросить разрешения что-то взять, значит, стесняемся? — Грюм уставился на собеседника обоими глазами. — Я думал, это общее, — стал оправдываться Наземникус. — Твои подштанники общие, понял, наглец? А это нужно для поправки материального положения Ордена. Финансирования-то у нас нет, не то, что раньше. Всё под контролем Уизли. Так что забудь блудить там руками без спросу! — рявкнул Грюм. — Хорошо, я понял, — пролепетал Наземникус. — Ещё раз увижу что-то подобное — наизнанку выверну! — пригрозил Аластор.       На следующее утро Гарри, наскоро позавтракав, взял ящик и отправился в банк. Друзья хором пожелали ему удачи и скорейшего возвращения, а Гермиона вызвалась проводить его. Идя вместе по вестибюлю, они болтали. Но в какой-то момент Гермиона остановилась и сказала: — Гарри, кажется, я видела кого-то из знакомых.       Но вокруг была такая толпа, что понять, кто это мог быть, не было никакой возможности. Вздохнув и решив, что ей показалось, Гермиона направилась дальше и вместе с Гарри подошла к конторке клерка. — Здравствуйте, — поздоровался Гарри. — Мистер Поттер? — спросил клерк. — Да, это я, — подтвердил мальчик. — Вы принесли деньги? — задал клерк второй вопрос, взглянув на ящик. — Да, — снова подтвердил Гарри. — Отлично, с кем вы заключали соглашение? — С мистером Морисом Пруэттом. — Хорошо, пройдёмте к нему в кабинет. Миледи, — обратился он к Гермионе, — это будет конфиденциальная беседа. Вам придётся подождать. — Иди пока домой — я отдам коробку и сразу вернусь, — произнёс Гарри. — Хорошо, увидимся, — ответила Гермиона.       Гарри вновь оказался в кабинете у Пруэтта. Хозяин помещения уже ждал его. Он поприветствовал заёмщика, как только тот показался на пороге, и объявил: — Сегодня последний день, завтра срок истекает. Как я вижу, вы принесли деньги. Это просто замечательно. Вы так аккуратны, мистер Поттер. — Собрать их было нелегко, и я еле успел, — признался Гарри, подходя к рабочему столу. — Догадываюсь, — кивнул Пруэтт. — Ну что ж, ставьте на стол ящик и открывайте: будем считать деньги.       Гарри знал, что там ровно двадцать тысяч галеонов, но не стал перечить Пруэтту, понимая, что пересчёт нужен для надёжности. Открыв ящик, он стал выкладывать монеты, уже сложенные маленькими кучками в пакетики. Пруэтт похвалил мальчика: — Как хорошо, как вы предусмотрительны! Я так понял, что в каждом пакетике по сто галеонов? — Да, — подтвердил Поттер.       Счёт занял около десяти минут. И когда Морис неожиданно остановился на восемнадцати тысячах, Гарри был шокирован: — Что это такое?! Неужели не хватает?       Он ещё раз заглянул в ящик. Тот был пуст. Повторный пересчёт пакетиков подтвердил нехватку денег. Гарри растерялся: — Что же теперь делать?! — он был готов запаниковать. Всё рухнуло в один миг, а ещё вчера он был уверен, что все треволнения и труды позади. — Успокойтесь, мистер Поттер, всё не так ужасно, как вы думаете, — заверил должника Морис. — Недостача по сравнению с основной суммой мала. Вполне возможно, что вы забыли до конца заполнить ящик или ошиблись при подсчётах выручки. Я могу дать вам недельную отсрочку, чтобы вы смогли изыскать недостающие средства. — Вы очень добры, сэр! — воскликнул Гарри. — Это не такая уж и серьёзная проблема, — продолжал Пруэтт. — Вот если бы вы принесли десять вместо восемнадцати, я бы подумал, что вы не справились, а сейчас вполне видно, что нечаянно произошла ошибка. Исправить её совсем нетрудно, просто доложите ещё две тысячи. Я даже оставлю то, что вы принесли, у себя.       С этими словами Пруэтт сложил пакетики с деньгами обратно в ящик, закрыл его и поставил под стол. Затем Морис сотворил ещё один бланк и протянул Гарри перо: — Пожалуйста напишите тут, что согласны с продлением срока возврата на неделю и что не хватает всего двух тысяч, — предложил он.       Но мальчик, взяв перо и обмакнув его в стоящую на столе чернильницу, не успел заполнить ни одной графы. Сзади послышался крик: «Остолбеней»! И это было последним, что услышал Гарри Поттер перед тем, как потерять сознание.       Очнулся Гарри в трапезной имения Малфоев, лёжа на обеденном столе. Пытаясь понять, что случилось и где он оказался, Гарри услышал хорошо знакомый голос, но от этого не менее отвратительный и ненавистный: — Вот мы и снова встретились, Мальчик, Который Выжил. Во второй раз за последнее время…