Счастливые начала

Во время ужина с родителями Хейли Эмма быстро замечает, что лысый полноватый мистер Петерсон дружелюбен и общителен, а худощавая, черноволосая, как и дочь, миссис Петерсон, напротив, скромна и молчалива. Разговор, который поначалу не клеился, после второго бокала журчит ручейком: солирует мистер Петерсон, Реджина изредка вставляет остроумные замечания, а Генри и Хейли изо всех сил стараются вовлечь в беседу и ее. Но, как и застывшая с бледной улыбкой на лице мать Хейли, Эмма сегодня помалкивает. Она пока все еще там — во вчерашнем вечере, на влажных истерзанных простынях особняка на Вест-стрит. Свон изредка посматривает на Реджину, удивляясь, как удается ей выглядеть так спокойно и естественно после всего, что они вытворяли накануне. Реджина не прячет глаза, она умиротворенная и довольная, какой и должна быть женщина после хорошего секса. Подумав об этом, Эмма чувствует прилив гордости. Это сделала она. Это из-за нее мадам мэр в таком отличном настроении. И они сделают это еще и еще. По предложению мистера Петерсона первый бокал собравшиеся подняли за встречу и за знакомство супружеской четы с Эммой, но, переглянувшись, две женщины втайне выпили за другое: за конец проклятия Спасителя и за начало своей связи. Беседа переходит к школьным предметам, и мистер Петерсон весело хохочет, припоминая арифметические задачи, которые он решал ребенком в Зачарованном лесу. Поймав очередной взгляд Реджины, в котором легко читается «ну же, Свон, хватит тупить и отмалчиваться!», Эмма посылает ей смущенную улыбку и постепенно включается в разговор. Как же ей повезло иметь такого друга, как Реджина: своими действиями женщина показывает ей, что никаких сложностей в разделении «времени дружбы» и «времени секса» нет, и все, что Эмме остается — это просто копировать ее поведение. Мидии в винном соусе отчаянно хороши, и Свон не особо беспокоится о манерах, заметив, что чета Петерсонов преспокойно берет их руками и расширяет створки без помощи столовых приборов. Эмма на какое-то время становится центром беседы и веселит собравшихся за столом курьезными случаями при работе с клиентами. — Мне нравится дело, которым я сейчас занимаюсь, — искренне говорит она. — Конечно, это не то же самое, что спасать Сторибрук от происков темных сил, но все же я работаю с тем, что мне интересно, и заодно, смею надеяться, помогаю людям — стать более красивыми, уверенными, стильными. — Вы специально учились этому? — спрашивает мистер Петерсон. — Я училась в муниципальном колледже веб-дизайну и немного программированию, а что касается стиля, это были просто хорошие двухмесячные курсы. Вкус лучше всего развивать на практике! Кстати, еще летом я была уверена, что в этом месяце подам документы в Университет Мэна и выучусь на бакалавра или даже магистра искусств. Потому что как-то не очень здорово быть всего лишь ассоциатом, в то время как у супруга PhD, да? Но в итоге я передумала. Степень мало что даст для моего нынешнего ремесла; кроме того, у меня, как выяснилось, хватает дисциплины для самообразования, — рассуждает Свон. — Я очень рад, мам, что ты передумала, — замечает Генри. — Во-первых, Клайву совершенно все равно на твои степени. А во-вторых, было бы немного неловко, если бы мы стали однокурсниками, как считаешь? Все улыбаются, но немного напряженно. Разговор подошел к теме, ради которой собрались сегодня взрослые. — Значит, ты подаешь документы в Университет Мэна, Генри? — с улыбкой, в которой Эмме мерещится насмешка, спрашивает мистер Петерсон. — Да. На следующей неделе отсылаю весь пакет. — Это учебное заведение расположено близко к Сторибруку и, кроме того, входит в пять процентов лучших национальных университетов, — вмешивается Реджина. — Но все же это бывший сельскохозяйственный колледж, — добродушно улыбаясь, замечает мужчина. — Старейшие университеты мира выросли из богословских училищ, — говорит Генри. — История не так уж важна. — Традиции имеют большое значение, — возражает мистер Петерсон. — И университеты Лиги Плюща могут по праву гордиться ими. «Консервативен, как двухсотлетний дуб», — думает Свон с досадой. — Папа считает, что Принстон и Йель более котируются у работодателей, — нейтрально замечает Хейли. — И что нахождение вдали от Сторибрука позволит мне расширить кругозор. — Совершенно с этим согласна, — неожиданно поддакивает Эмма и внутренне ухмыляется, заметив во взгляде сына шок от ее предательства. — Я тоже полагаю, что учеба неподалеку от родителей не позволяет молодым людям вести себя более свободно и открыто… расширять кругозор, гм… — Вот-вот, — поддакивает довольно мистер Петерсон. — Например, Генри будет учиться в Ороно, где живем мы с мужем, а Клайв, к тому же, преподает, — продолжает Эмма. — И, хотя Генри поселится в кампусе, полагаю, он не сможет так свободно экспериментировать, как другие студенты. Ну, вы наверняка понимаете, о чем я говорю. Как говорится, в жизни надо все попробовать, и многие люди ставят опыты с алкоголем и наркотиками как раз в колледже. Улыбка на лице мистера Петерсона заметно тускнеет. — Сын Клайва, Марк, в этом году заканчивает магистратуру в Университете Мэна. Он частенько ворчал на отца, что из-за него ему приходится вести себя слишком пристойно и что однокурсники обзывают его зубрилой, — со вздохом признает Свон. — С другой стороны, у Марка несколько выигранных грантов, и он уже получил четыре отличных предложения от работодателей в Нью-Йорке и Бостоне. Хотя я все же не уверена, что это компенсирует парню отсутствие развеселой студенческой жизни, — качая головой, добавляет она. Мистер Петерсон, похоже, в этом вопросе не очень согласен с Эммой: он задумчиво крутит в руках нож и хмурит рыжеватые брови. — Ты забыла упомянуть еще одну область для расширения кругозора, дорогая, — вкрадчиво говорит Реджина. — Как правило, именно в колледже юноши и девушки пробуют заниматься сексом с людьми своего пола, верно? — Да, — соглашается Свон и откашливается. «Только не покраснеть, только не покраснеть!» — Конечно, лишь те из них, кто не успел этого сделать в старшей школе, — небрежно добавляет она. Глаза Генри и Хейли округляются; на поникшего мистера Петерсона больно смотреть. — Миссис Свон, — обращается внезапно старшая Петерсон к Эмме, — вы, кажется, упоминали ранее, что хорошо изучили вопрос поступления в Университет Мэна? Женщина, чей голос оказывается приятным и мелодичным, впервые за вечер открыла рот не для того, чтобы поесть, и Свон пораженно смотрит на нее, прежде чем кивнуть. — Окажете ли вы такую любезность — поможете ли написать Хейли достойное мотивационное письмо в Университет Мэна? Мы с супругом полагаем, что этот выбор будет самым удачным для нашей дочери. — Да, мы именно так полагаем, — немедленно подтверждает мистер Петерсон и преданно смотрит на жену, не оставляя у Эммы сомнений, кто настоящий лидер этой маленькой семьи. — Разумеется, охотно помогу, — улыбается Спаситель. — Цель любого мотивационного письма — показать свою индивидуальность и при этом продемонстрировать, что разделяешь ценности заведения, куда поступаешь. Генри будет у меня все выходные, так что, — обращается она к Хейли, — мы оба будем ждать тебя в гости.

***

— Было круто, мам! Все получилось! — как малолетка, довольно хихикает Генри, когда после ужина они едут вдвоем в особняк на Вест-стрит. — Хотя то, что сказала мама, наверное, все же было перебором. Это гадко, и ни я, ни Хейли совершенно точно не будем пробовать однополые отношения! — М-м, — нейтрально мычит Свон. — Как мне показалось, именно этот аргумент все решил. — Возможно, — легко соглашается Генри. — Как говорится, цель оправдывает средства, и теперь, когда родители Хейли основательно запуганы внешним миром, ничто не помешает нам с Хейли учиться в Ороно вместе! — Да, это так. И все же, Генри, тебе не стоит высказываться так нетерпимо, — собравшись с духом, замечает Эмма. — Некоторые из твоих однокурсников или преподавателей могут оказаться геями, и неосторожные слова способны оскорбить их. — Это просто мое мнение, — отмахивается сын. — Мне дела нет, кто с кем встречается, главное, чтобы в моем близком окружении все были нормальными. — Нормальными? Ну, я тебя разочарую, Генри. Одна твоя мать — бывшая Злая Королева, а другая — незадачливая принцесса, она же Спаситель в отставке. Твоя бабушка – Белоснежка, а твой дед — Прекрасный принц. Молчу уж про Голда и Питера Пэна. — Очень смешно, мам, — фыркает Генри. — Ну, с этим я как-то смирился. — Меня беспокоит это, Генри, — настойчиво продолжает Свон. — Не думала, что у нас подрастает скинхед. Где твои доброта и понимание? — Да ты чего, мам? Никакой я не скинхед! Говорю же, мне нет никакого дела до геев. Я не собираюсь никого избивать или оскорблять, я просто никогда не стану водить с ними дружбу! «Если бы ты знал», — думает Эмма, останавливая машину возле дома. Радостное настроение окончательно покидает ее. Она любит сына, но его нетерпимость пугает. И еще они не увидятся с Реджиной в выходные, ведь Генри будет у Свон, а на сексуальные действия в своем особняке мадам мэр наложила вето. Эмма с сожалением вспоминает свой старый сторибрукский офис с уютными нарами. Но теперь не она шериф. Снять номер? Черт, о чем она думает… «Понедельник», — вспоминает она. Это все, чего она ждет. Выходные будут посвящены общению с сыном и помощи Хейли, а также работе. Кроме того, надо сходить к родителям и еще раз извиниться за тот непонятный срыв, когда она отказалась водиться с братом. Собственно, нужно было погулять с Нилом. Хотя, кажется, за ужином Реджина упоминала, что поведет его в кинотеатр. Уместно ли будет напроситься? Разумеется, они с Реджиной не смогут целоваться, но, может, удастся подержать ее за руку в темноте кинозала? Нет, скорее всего Реджина не позволит, потому что это действие близко к романтике. Но просто сидеть рядом? Как друзья? На это она должна согласиться. И Эмма берет телефон и пишет сообщения матери и Реджине.