Счастливые начала

На этой неделе Эмма и Реджина два раза вместе ужинали, кроме того, в пятницу блондинка неожиданно появилась в мэрии с ланчем. — Я знаю, ты ненавидишь, когда в кабинете пахнет едой, но сегодня, наконец, погожий денек, и мы можем пойти во внутренний двор и там перекусить, ага? — Эмма улыбается, видимо не допуская мысли, что Реджина может отказаться. И, разумеется, Реджина соглашается, и они выходят во дворик и обедают запеченным лососем и фруктовым салатом, а потом решают немного посидеть в сквере. Реджина поднимает с дорожки желтый кленовый лист и, щурясь, смотрит сквозь него на солнце. — Тебе не жалко тратить идеальный свет на ланч, вместо того, чтобы снимать видео? — интересуется она. — Я по полной программе использовала для съемок утро, — отмахивается Эмма. — После обеда смонтирую, потом посмотрю в интернете модные новинки, выберу вещи для заказа… да, и у меня еще онлайн консультация в четыре. Клиентке около пятидесяти, странно, что она обратилась ко мне, да? — Ну почему же… Большинство вещей, которые ты показываешь, вполне универсальны. Но, кстати, у людей в возрасте денег обычно больше. Почему ты в своих видео больше концентрируешься на молодежном стиле? — Блог в последнее время и так приносит неплохой доход, особенно за счет рекламы. Потом, веб-дизайн я тоже пока окончательно не забросила, заказы есть… Деньги для меня не самое главное, — говорит Свон. Реджина пристально смотрит на нее; Эмма опускает глаза. — Ладно, ладно, таким изначально был мой план. — Любопытно, — говорит Реджина, и это слово отражает то, что она действительно ощущает. — Ну, ты ведь знаешь, что, кроме учебы в муниципальном колледже, в Ороно мне еще удалось устроиться на отделение для вольнослушателей в университете. Я хотела понять, стоит ли мне пытаться перевестись в университет и учиться там еще два года на степень бакалавра. И как думаешь, какие лекции я там в основном посещала? — М-м… — По психологии. Это же не просто так, да? Ведь принято считать, что на психологов учатся люди, которым эта тема… скажем так, болезненно интересна. — Вероятно. — И мне это правда помогло. Я посещала лекции, читала рекомендованную литературу и многое узнала и поняла о себе; я смогла простить людей, на которых долго обижалась. Мои отношения с родителями стали гораздо теплее. — Это очень заметно, между вами пропала отчужденность, — кивает Реджина. — Кстати, я так и не поблагодарила тебя. — За что? — Ну, это ведь ты подтолкнула меня учиться, все эти твои вечные исправления ручкой моих отчетов и насмешки… И еще тот случай, когда я кидала скомканную бумагу в пустую коробку из-под пончиков, а ты как раз зашла в офис шерифа и наорала на меня. — Было дело, — признает Реджина. — Почему ты вспомнила об этом? — Потому что твои слова звучали так: «Чем целыми днями пончики жевать, мисс Свон, в перерывах между снятиями очередного глупого кота с дурацкого дерева, лучше бы занялись своим образованием, чтобы не делать в словах из четырех букв по пять ошибок!» — Да, похоже на меня. Раньше я могла и не такое сказать, — задумчиво протягивает Реджина. — Извини, кстати. — Нет, — энергично бросает Свон. — Несмотря на грубоватую формулировку, ты была совершенно права. Именно тогда я стала больше читать, причем не всякий мусор, как раньше, и задумалась о том, чтобы получить нормальный аттестат, а потом подготовиться к сдаче SAT. Твои слова заставили меня переосмыслить приоритеты, и теперь, когда вместо целлюлита от пончиков у меня есть знания, я понимаю, как они мне были необходимы. И мне страшно, понимаешь, на самом деле страшно вспомнить, какой неуверенной и жалкой я была в пятнадцать, семнадцать, девятнадцать лет. Если бы в свои семнадцать я знала хотя бы некоторые вещи, которые знаю сейчас… — Ты о контрацепции? Ну, тогда, вероятно у нас не было бы Генри, — не удерживается от соблазна вставить шпильку Реджина. Эмма демонстративно надувает губы. — Вот я ей тут душу раскрываю, а она язвит, как всегда. Не буду дальше рассказывать, — ворчит она. Это их новая игра. Кто-то из них (обычно Реджина, но в последнее время частенько и Эмма) намеренно дерзит; задача другой — притвориться обиженной. После этого обидевшая должна попросить прощения, нежно целуя обиженную в щечку, а завершают игру примирительные объятия. Так происходит и сейчас. Реджина бормочет «ну хватит, Свон, не дуйся», и они обнимаются, отдавая себе отчет, что их игра не вполне здоровая, но не готовые пока от нее отказаться, потому что она увеличивает количество объятий как минимум вдвое, и это приятно, очень приятно, очень… — Ладно, — говорит Свон. — В общем, я хорошо помню, как непросто быть тинейджером. Тебе кажется, что ты один против всего мира, а твои родители, родные они или приемные, не понимают тебя. Я была когда-то такой сама, а теперь видела много таких же подростков в муниципальном колледже, где училась, — в основном там были дети из простых и не очень благополучных семей. И сейчас мне очень хочется помочь подросткам пережить этот период, понимаешь? Ведь даже не так важно, в какой семье они растут; и очень хорошие родители часто не понимают своих детей, но это не повод злиться или хранить обиды. Я мечтаю, чтобы как можно больше людей, начинающих жизнь, знали об этом и научились справляться с негативными переживаниями при помощи нехитрых приемов, наподобие наблюдения за своими эмоциями или дыхательных упражнений. — И поэтому ты ведешь блог о стиле, — недоуменно замечает Реджина. — Ты же стратег, Реджина! — гордо улыбается Свон. — Ну подумай, кто будет искать в интернете признаки субдепрессивного состояния, практики прощения или избавления от обиды? Только человек, который уже осознал, а, значит, наполовину решил свои проблемы. Мне приходится делать два хода: сначала целевая аудитория привлекается разговорами о том, с чем носить леггинсы и какие юбки подходят, если ваш тип фигуры — перевернутый треугольник, а уже потом постепенно приучается к более серьезным вещам. Я планирую открыть новый блог с простых тем о харизме и повышении самооценки, а потом перейти к обсуждению более глубоких проблем. На прошлой неделе я уже записала несколько видео, но думаю обработать и выложить их позднее. Реджина задумывается, осмысляя услышанное. Получается, даже покинув Сторибрук, Эмма оставалась Спасителем. — Ты прекрасна, Эмма, ты знаешь? — произносит она. — Нет, ты все перепутала. Это мой отец Прекрасный, а я Свон, — ухмыляется Эмма. Реджина качает головой и тихо, словно только для себя, говорит: — Ты маленький Гамельнский Крысолов, Эмма Свон, а блог — дудочка, которой ты собираешь детей, чтобы увести их из злого неблагодарного города. И это удивительно и прекрасно. Эмма смущенно опускает глаза, ее лицо розовеет. Реджина полностью зачарована этим зрелищем и немного теряет контроль, поднимая ладонь и осторожно касаясь щеки Эммы. Свон закрывает глаза, принимая неожиданную ласку. Это что-то новое между ними, и сейчас Реджина не думает, что они сидят под окнами мэрии, как на сцене, и ее дыхание останавливается, а Эмма замирает в неподвижности, словно боясь спугнуть момент, и ее ресницы трепещут, когда пальцы Реджины нежно очерчивают скулу и линию подбородка. Реджина вздыхает и убирает руку. С помощью зелий ей удалось усмирить либидо и больше не видеть тревожные сны; она даже втайне гордится, что больше не думает о своей подруге и матери сына в извращенном смысле, но куда девать эту нежность, которая, словно пенка над чашкой капучино, вырастает в груди каждый раз, стоит ей увидеть Эмму? — Я тут подумала, — говорит Реджина, дождавшись, когда ее дыхание выровняется, — может, стоит использовать Генри в качестве модели в одном из твоих видео? У мальчишек не меньше психологических проблем, а большинство твоих роликов скорее адресованы девочкам. Эмма раздумывает над ее предложением, потом подпрыгивает на скамейке и хлопает себя по коленкам. — Точно! Мне кажется, наша месть с соленым тортом и завязанными шнурками была слабовата, так что Генри мне все еще должен. Я назову это видео «Ошибки в мужском стиле» и заставлю его померить все те ужасные вещи из его собственного гардероба в самых диких сочетаниях! — Гениально. А я сделаю так, чтобы Хейли обязательно посмотрела это видео. Они совершенно по-детски дают друг другу «пять»; мстительно-предвкушающая улыбка Эммы является отражением ее собственной.