Цикл фанфиков "По ту сторону желания"

— Сама рта не раскрывай. А если спросят, говори о погоде или искусстве. Уэсли продолжает меня поучать даже в прихожей родительского особняка — правда, шепотом. — О чём, о чём? Типа, граффити им на стене нарисовать? Он опять обзывает меня Элайзой, добавив, что профессору Хиггинсу подобное и не снилось. *** — Вам нравится Лондон, Фейт? — Тут… необычно. Чёрт, до чего же неудобно сидеть прямо. Так и тянет по привычке развалиться в кресле. Благовоспитанно сдвигаю колени, но прорехи на джинсах несколько смазывают впечатление. — Красивая ваза, — замечаю я. — Особенно, мм, синенькие завитушки. — Благодарю. Это Юань, — миссис Уиндэм-Прайс тревожно косится на дверь кабинета. Не совсем понимаю, почему дорогущая на вид ваза стоит так дёшево, но на всякий случай киваю. Может, они её на распродаже покупали. Голоса из кабинета доносятся громче и раздраженней. Я поднимаюсь и подхожу к камину, якобы рассмотреть синее чудо. Вблизи завитушки превращаются в усатых драконов и цветущие ветки. А звуки за дверью — во вполне различимый спор. — То есть, ты хочешь сказать, моё увольнение из Совета — твоя инициатива?! — А чего ты ждал? Я не позволю, чтобы мою многолетнюю репутацию запятнала твоя некомпетентность. Ты нарушил все мыслимые правила, а теперь имеешь наглость являться сюда. — Некомпетентность?! Да мы вдвоём покончили с целой бандой вампиров! — Вы не имели права вмешиваться. Это — работа Истребительницы. — А до тех пор, пока она соизволит обратить на нас внимание, пусть бы Какистос продолжал опустошать округу? Что больше волнует Совет — соблюдение правил или чужие жизни? — Единичное нарушение правил неизбежно ведет к хаосу. Всегда приходится кем-то жертвовать. — Нами в том числе, отец? — Вами? Вами?! Ты должен был контролировать свою подопечную со стороны, а не ввязываться в неуставные отношения. Потенциалки обязаны учиться выживать в одиночку. — Скорее, умирать. — Такова их судьба. Едва успеваю поставить вазу на место, как двери распахиваются, выпуская Уэсли. Я им прямо горжусь. Два года знакомства — и костюмы сменились потёртой кожей, галстуки — серебром амулетов, а свод школярских бредней — опытом. «Неважно, с чего ты начинаешь, важно, кем становишься в итоге», — внушал он мне когда-то после очередных пьяных потасовок и ночных истерик. — Пошли отсюда, — мой Наблюдатель хватает меня за руку и невесело усмехается матери. — Извини, что иначе представлял себе визит домой. — Верно, тебе лучше убираться! — кричит ему в спину Уиндэм-Прайс-старший. — Роджер! — И забери с моих глаз эту девку… Быстротой его реакции я тоже горжусь, но всё равно успеваю ударить первой. *** В мотеле Уэсли долго копается в саквояже с оружием. Я особо не отсвечиваю — всякий успокаивает нервы по-своему — и лишь когда он, выругавшись, швыряет в стену горсть сюрикенов, говорю: — Если твой папаша — мудак, тебе им быть необязательно. — Вот спасибо. — Просто повторяю твои слова. — Я такого не говорил. — Ну, возможно, это звучало иначе, но смысл-то одинаковый. Разве не ты мне внушал, что мы сами строим свою судьбу? Он задумчиво подбрасывает в ладони еще одну «звёздочку», потом всё-таки роняет на кровать. Я подхожу сзади, запускаю ладони в карманы его джинсов, утыкаюсь в воротник куртки. Мы сами строим свою судьбу — или, по крайней мере, помогаем друг другу в этом. — Как насчет толики неуставных отношений? 31 января 2010 г.