Цикл фанфиков "По ту сторону желания"

It’s not all about fighting and gadgets and stuff. It’s about reaching out to people, showing them that there’s love and hope still left in the world. It’s about letting them into your heart. It’s not about saving lives; it’s about saving souls ©.

Крик. Бормотанье. Снова крик. — Довольно, хватит, не надо больше… Всё из-за той рыжей сучки — иногда Баффи жалеет, что не добралась до неё первой. Да и переход на дневной режим бодрствования дался Ангелу не сразу. Однако после драки с феарлийскими демонами больше всего на свете ей хочется нормально выспаться. — Да ты замолчишь, в конце концов! От пинка он просыпается и садится на постели. — Я опять кричал во сне? — Мне достаточно психов на работе, чтобы терпеть их ещё и у себя под боком. Выпей успокоительного, или рот пластырем заклей. — Хорошо. Натягивает джинсы и послушно уходит из спальни. Баффи досадливо стонет, зарываясь в подушку — опять чёртовы щенячьи замашки. И ведь не обиду демонстрирует, вправду решил сделать, как лучше. Еще пару месяцев назад она бы фыркнула «Ну и катись, придурок!», повернулась на другой бок и возвратилась к прерванному сну. А теперь вот тоже поднимается, набрасывает на плечи его рубашку и следом за Ангелом выходит в гостиную. Опершись на подоконник, он рассматривает лилово-чернильное переплетение уличных теней. — Сегодня полнолуние. Дети ночи беспокоятся. Наверное, и я — по старой памяти. Баффи подбирается поближе, проводит кончиком косы вдоль его спины, заставив грифона взмахнуть крылом. — Слушай, я не хотела наезжать. Устала вчера, вот и сорвалась. Он оборачивается и слегка улыбается. — Знаю. Я бы сам желал, чтобы кошмары прекратились, и однажды, наверное, так и будет. Могу спать на диване, чтобы не будить тебя каждый раз. — Вот еще! Только попробуй! — ворчит она, приподнявшись на цыпочки и обнимает его за шею. Такое тоже в новинку. Прежде, если парень не угождал ей, то мог немедленно убираться к дьяволу. Иногда в прямом смысле. А теперь она позволяет себе — да нет, ей хочется! — идти в отношениях на уступки. С другой стороны, Баффи никогда ещё не была чьей-то судьбой. Ни разу. Ни для родителей, с которыми не общалась после побега из лечебницы, ни для многочисленных мимолетных приятелей. Разве что для Меррика, ему-то по должности положено. Ангел бережно, но чувственно посасывает твердый рубец шрама на её нижней губе. А ещё он постоянно читает. И рисует. И сам выглядит серафимом с ватиканских фресок (однажды их с Мерриком занесло туда по делам, и наблюдатель счел своим профессиональным долгом проволочь подопечную по всем музеям). Иногда она чувствует себя рядом с Ангелом полной дурой, а иногда ей хочется хорошенько наподдать ему, чтоб не был таким проклятущим святым, и это, понятно, не добавляет легкости общению. — Почему ты никогда не отвечаешь на письма? — внезапно спрашивает он, обрывая поцелуй. Вот что за манера менять тему в самый неподходящий момент? Она уже совсем настроилась загнать его обратно в постель. Ангел подходит к столу, щелкает по клавише настольной лампы и берет один из пришедших с утренней почтой конвертов. Баффи пожимает плечами в ответ. — Эти письма — просто заноза у меня в заднице. Где мне взять время общаться с оравой гиков, которые делают себе тату с колышком и рисуют про меня комиксы? — «Привет, меня зовут Марта! Мне девять лет, я живу у бабушки и дедушки, потому что маму…» Она вырывает у него тетрадный лист и швыряет в общую кучу. — Раз ты такой умник, сам цацкайся с ними. — Я это и делал до нашей встречи, — карие глаза невозмутимы и настойчивы. — Спасал людей. Но, Баффи, иногда просто спасения недостаточно. Поверь мне. Мало спасти чью-то жизнь, развернуться и отправиться дальше. — Мы сражаемся — или умираем. Что еще я, по-твоему, должна делать — разливать суп в богадельне? Он накрывает её нервно сцепленные ладони своими. — Просто будь их надеждой — как стала моей. Баффи яростно отталкивает его руки. — Хочешь быть со мной — будь, но не трахай мне мозги благотворительностью! Я не мать, так её, Тереза, я всего лишь Истребительница! Я и-с-т-р-е-бля-ю, а не общаюсь с убогими! — А разве не ради них ты сражаешься насмерть? Всё. Достал. Она зло хлопает дверью спальни и плюхается на постель. Завтра же велит ему паковать вещички (хотя там паковать-то особо нечего). Последнее, что ей нужно — так это наставления от собственных бойфрендов. Надо было оставить этого недоделанного проповедника в том зачуханном городишке, Солнечной Лощине, что ли? Надо было не вестись на разговоры о судьбе, на длинные ресницы и чеканный профиль! Надо было оставить его на попечение Дживса, в команде «белых шляп» Ангел точно был бы на своём месте! Зачем она позволила ему ехать с ней в Кливленд? Через час Баффи понимает, что сон улетучился окончательно. За дверью тишина. Вот же, поскандалить с ним и то не получается! Небось, засел в углу за очередной книжкой. Нет, мириться она точно не пойдет. Не хватало еще… только заглянет на минутку… Ангел спит на слишком коротком для него диване, скорчившись и дрожа — не от холода, а от всё тех же неотступных видений. Она пару минут раздумывает, потом, покачав головой, склоняется над ним, стирает со лба испарину, приглаживает взмокшие иголками волосы. — Шшш! Всё хорошо! Я с тобой, и никому не дам в обиду. А, убедившись, что кошмары покинули его по крайней мере до следующей полуночи, подсаживается к столу, снова включает лампу, повернув её в сторону от спящего и разворачивает письмо Марты. Быть судьбой не так-то просто. Почти так же непросто, как быть Избранной. 28 апреля 2008 г.