Нить судьбы

      После окончания сельской школы и избавившись от опеки родителей, я отправилась в такой родной по духу, но такой чуждый и неизведанный Лондон поступать в один из университетов столицы. Привыкнуть было сложно, но я все же освоилась, и Лондон принял меня в свои объятия. Этот город мне полюбился всем сердцем, здесь я не чувствовала себя белой вороной, как это было в Грингтоне, да и люди здесь мыслили здраво, без ограничения религиозными устоями и верой. К сожалению, Нина не смогла отправиться учиться со мной в столицу, родители были против ее переезда, ссылаясь на то, что большой город испортит их великолепную дочурку. Связь мы не потеряли, я подарила ей сотовый телефон на ее восемнадцатилетние, и мы ежедневно списывались и созванивались, рассказывая друг другу последние новости. В Лондоне у меня появились ещё две замечательных подруги: однокурсница Шарлотта и соседка по комнате Эллис. Шарлотта была полноватой девушкой среднего роста. Ее густые рыжие брови и короткая стрижка выдавали в ней крупнокостного мальчишку пятнадцати лет, а мягкие круглые розовые щечки были похожи на наливные яблоки. Она была родом из Ливерпуля, но также как и я переехала сюда для получения качественного образования. Эллис же была коренной жительницей Лондона. Она была настоящей англичанкой с присущими ей всеми английскими манерами, включая невероятную любовь к чаю. Девушка обладала фантастическим шармом, от которого мужчины просто сходили с ума: волосы цвета каштана спадали с ее плеч, словно волны во время прилива, глаза цвета янтаря с густыми ресницами, взмах которых заставлял сердца людей биться чаще и лучезарная улыбка с маленьким чуть приподнятым носом хорошо гармонировали друг с другом. С этой невероятной девушкой мы познакомились на концерте нашей любимой музыкальной группы Linkin Park, а впоследствии решили экономить наши средства и стали делить одну квартиру. Признаюсь честно, это очень экономило наши деньги, да и сожительствовать с подругой было очень весело.       В один из теплых весенних дней я прогуливалась вдоль реки Темзы. Вокруг были слышны звуки мотора автомобилей и шум реки со стороны. Неподалеку от моста не спеша проплывал небольшой корабль. Приятный прохладный ветерок обдувал лицо и чуть растрепал мои волосы. Заправив прядь волос за ухо, и вдохнув влажный, но чистый воздух, я облокотилась на перила моста и стала всматриваться вдаль. Перед моим взором предстал великолепнейший пейзаж: величественный Тауэрский мост, о котором ходило очень много легенд. Например, что этот мост был построен для того, чтобы призраки не попали в мир живых. Много людей рассказывали о том, что ночью в нем можно увидеть лица умерших людей, даже можно услышать голоса, которые молили о помощи. Естественно, что прямых доказательств этой байке не было, потому мало кто принял это за правду, а я уж тем более. Ограда, разделяющая дорогу и реку была довольно низкой, потому я с энтузиазмом перелезла через нее и направилась поближе к воде. Подходя ближе, я уловила приятный морской аромат, который так и хотелось вдыхать. Усевшись на бетонную плиту недалеко от воды, я глядела на медленное течение реки, которая так успокаивала беснующуюся душу. Еще раз вдохнув приятный аромат я откинула голову назад, облокотилась на руки и начала разглядывать голубой небосвод. Я улыбнулась и тихо сказала:  — Как же здесь хорошо… Моим разумом завладели собственные мысли, но эти мысли не тяготили меня, не заставляли меня излучать негативную ауру. Наоборот, они были отдушиной для моего разума и сердца, которые так отчаянно пытались выбраться из темницы темных дум. Последний месяц был для меня очень напряженным: внезапная болезнь отца, подготовка к экзаменам, мелкие жизненные неурядицы. Все это не сильно, но пошатнуло мое психическое состояние, а душа начала неистово бушевать. Я раздумывала о красоте природы, мечтала о жизни, которую придумывает в своей голове каждый человек, когда его повседневная жизнь превращается в рутину и начинает душить тебя так яростно, что ты не можешь уже терпеть. Полностью погрузившись в собственный город грез, я перестала слушать все то, что происходило вокруг меня. -Отойди! — послышался голос издалека, следом издались еле слышные, по видимому полицейских, свистки, но я не обратила на это внимания, потому как мне казалось, что это совсем далеко от меня. -Я сказал с дороги! — мужской баритон ударил мне в уши, а мое тело начало падать в реку. Открыв глаза, я поняла, что это полицейские гонятся за преступником, который и столкнул меня в воду. Когда я осознала серьезность своей ситуации, перед глазами пронеслась вся жизнь, словно старая кинопленка. — Неужели я умру? — подумала я, а на глазах выступили слезы. Постепенно меня начала обволакивать вода, но я начала барахтаться, пытаясь выплыть на поверхность, все было безуспешно. Мое тело становилось тяжелее и тянуло меня на дно, словно к ногам была привязана тяжелая гиря. Из последних сил я попыталась хоть на дюйм протолкнуться к поверхности, а затем мои руки, как и ноги, отяжелели, и я скрылась во мраке. Мой рассудок еще оставался в сознании, но перед глазами предстала непроглядная тьма. — Неужели это конец? — пронеслось у меня в голове. — Как я могла так нелепо погибнуть? — продолжала я. Так и не ответив на вопросы, в мою голову пробралась тьма: такая непроглядная, беспросветная и беспощадная…       Вдруг меня ослепил яркий свет, и я невольно распахнула глаза. Мое зрение расфокусировалось и я лишь видела темные очертания человека. К горлу подступила вода, которая так и рвалась наружу. Я откашлялась, и стала прерывисто дышать, все еще плохо различая местность вокруг меня. -Слава богу, голубушка, вы выжили. — услышала я хриплый голос, судя по всему, старушки. –Я уж думала, что вы уже не с нами.- продолжала она. Горло сдавливало как после удушья, легкие сильно болели так, что каждый вздох мне давался с трудом, а в голове стоял непрерывный гул, от которого хотелось избавиться больше, чем от болей в грудной клетке. Я потерла руками глаза, в надежде, что это поможет вернуть им зрение, и встряхнула голову, чтобы оставшаяся в ушах вода покинула меня. Оглядевшись вокруг, я поняла, что все еще в Лондоне, однако он отличался от того, где я жила ранее. Я находилась на берегу реки Темза, но мост, который всегда вызывал у меня неописуемый восторг, был лишь на начальных этапах стройки, а вокруг вместо автомобилей торопливо скакали лошади, запряженные в экипаже. Мои глаза широко распахнулись от удивления и одновременно от недоумения, и я соскочила с травы. Я все еще не верила в то, что я нахожусь в Лондоне, который видела лишь на картинках в учебниках по истории. — Это сон, правда? Не может быть такого. Не может! Это просто невозможно! — моя скептическая голова наполнилась мыслями совершенно не имеющих смысла для здравого человека. — Успокойся Даглас, наверняка этому имеется свое научное объяснение, о котором ты просто не знаешь. — нервно успокаивала себя я и продолжила оглядываться вокруг. Это точно был Лондон девятнадцатого века. Но как? Разве такое возможно? Я посмотрела на старушку, которая улыбаясь несла что-то в своем потертом переднике. На вид ей было около шестидесяти лет: седые волосы, словно серебряные нити скрывались за истрепанным капором, морщинистое лицо и согнутая спина придавали ей вид типичной старушки, которая вечно ворчит, но ее радужная и приветливая улыбка в корне меняло чужое мнение о себе. Пожилая женщина уже почти бежала ко мне, но вдруг споткнулась о подол своего серого ситцевого платья. Выглядело это смешно, но я наотрез запретила себе смеяться, ведь это неуважительно выглядит со стороны. Я уже собралась бежать на помощь упавшей бабушке, но она гордо и уверенно поднялась с колен, подняла все то, что выпало из ее передника и расхохоталась. Слегка опешив, я продолжила с интересом наблюдать за приближающейся ко мне старушкой.  — Вам уже лучше? — она подошла к маленькому деревянному стульчику, что стоял справа от меня и поставила предметы, принесенные с собой на него. Я все еще наблюдала за женщиной, но потом вспомнила, что не ответила на ее вопрос. — Да, огромное вам спасибо, что спасли меня. — скромно скрестив пальцы на груди ответила я. — А какой сейчас год? — поинтересовалась я и присела на сухую траву рядом с седоволосой женщиной. — Неужто память отшибло?! — с удивлением воскликнула старушка и приложила руки к своему морщинистому лицу. Я поразилась ее острословию, но это даже придавало этой добродушной бабушке свою изюминку. — Нет, просто я слегка потерялась во времени. — неуверенно произнесла я почесывая затылок. Я не соврала, сказав, что потерялась во времени, потому что оказаться в девятнадцатом веке таким невообразимо странным образом было дикостью для меня. Может какой-то ученый все-таки изобрел машину времени, однако за ее неисправность решил выбросить ее в реку, но она внезапно заработала и я стала своеобразным подопытным кроликом? Да нет, зачем ему бросать в воду работу всей своей жизни. Тогда как? Этому мой разум все еще не находил никаких логических объяснений, посему я решила пока оставить эту тему и поговорить со старушкой. — Сейчас тысяча восемьсот восемьдесят восьмой год, душенька. — растирая какие-то травы в маленькой деревянной миске, ответила она. — Но как ты оказалась в реке? — со спокойным видом женщина посмотрела на меня своими темно-зелеными глазами. Не хотелось врать этой прелестной женщине, но у меня не было выбора. Не буду же я говорить ей, что меня столкнули в реку в двадцать первом веке и я переместилась в прошлое магическим образом. Пришлось на ходу придумывать байку о том, что я спасалась от стаи волков в лесу и прыгнула в воду, но течение было слишком сильным, что меня унесло сюда. Женщина поверила, а я чувствовала перед ней вину, но что поделать, я не могу рассказать ей правду, она слишком нелепа. Со слов миссис Форд, так представилась мне моя седоволосая спасительница, она нашла меня без сознания на берегу реки, и было потеряла надежду на мое спасение, как вдруг я открыла глаза и начала дышать. Как ни странно, женщина не обратила внимания на мою одежду, ведь она совсем не подходила для людей этого века: кашемировое демисезонное пальто сливочного цвета, большой темно-коричневый вязаный шарф крупной вязки, который перед отъездом подарила мне мама, короткая трапециевидная светлая джинсовая юбка, черные теплые колготы и шелковая блуза нежно-розового оттенка, а на ножках красовались новенькие кремового цвета ботинки на широком каблуке со шнурками впереди. Меня привели в небольшую двухэтажную квартирку, в которой витал запах табака вперемешку со сладким запахом, тянувшимся из кухни. Миссис Форд представила меня своему мужу — Джерарду: густые седые брови скрывали под собой маленькие серо-зеленые глаза, наполненные мудростью и черствостью характера, большой орлиный нос и тонкие губы производили впечатление поистине статного и твердолобого старика, а трубка выдавала его злосчастное пристрастие. Пока миссис Форд готовила для меня комнату на втором этаже ветхой квартирки, я решилась немного осмотреться. Гостиная была оформлена в темных, но динамичных тонах: темно-бордовые обои придавали комнате готическую атмосферу, а резная мебель была сделана явно со вкусом и невероятным мастерством. Мое внимание привлекла рамка с фотографией, где было изображено трое человек: молодые мистер и миссис Форд, а рядом с ними высокий темноволосый мальчик десяти лет. Такое уютное и доброе фото, но почему-то мое сердце откликалось на него с неимоверной тоской и грустью. — Это наш сын Кристофер. — донесся хриплый голос мистера Форда с кресла возле камина. — Когда Кристоферу было одиннадцать, его похитили какие-то сектанты, которые приносили в жертву невинных детей чтобы призвать демона. Скотланд ярд начали расследование по этому делу, но не нашли ни одной улики. Видимо, когда дело запахло жаренным, эти слизняки просто смылись из города. Вместе с нашим сыном пропало еще пять мальчиков, и их всех Скотланд ярд признали без вести пропавшими и спустя пять лет расследования и тщательных поисков по всему миру все же закрыли дело. Сердце вдруг кольнуло и мною овладела грусть. — Потерять единственного ребенка, это так ужасно. Какими же животными нужно быть, чтобы проливать кровь ради какой-то выдумки. — подумала я и поставила рамку с фотографией обратно на столик. Застрявший ком в горле мешал мне искренне и в полной мере выразить свои соболезнования мистеру Форду, который вжался в кресло. Его руки тряслись, а на лице отражались все эмоции, которые он сейчас испытывал. Я подошла к креслу, опустилась на колени, и мое лицо оказалось напротив расстроенного дедушки, который казалось, вот-вот заплачет, но его гордость и упрямство не давали ему этого сделать. Я положила свою руку на плечо старика и мягко улыбнулась. В этот момент мне хотелось поддержать этого человека, крепко обнять и сказать слова поддержки, но я смогла лишь выдавить из себя неловкую, но искреннюю улыбку. Я так прониклась чувством сострадания, благодарности и симпатии к этой пожилой паре, что осталась жить у них в качестве дочки.