Вне камер

Утро, блять, добрым явно не бывает. Тарьей не спал всю ночь, изредка проваливаясь в легкую полудрему. Выглядел он жутко: огромные мешки под глазами на пол-лица, следы от подушки и краснющие глаза. До будильника оставалось еще 20 минут, но лежать на кровати больше не хотелось, поэтому Ти резко вскочил на ноги и тут же осел. Звук, который он издал, больше походил на звериный, чем на человечий. Ногу будто проткнуло огромным ножом. Да не просто проткнуло, а прокрутило внутри хорошенько. Как же, сука, больно! Сандвик пересилил себя и взглянул на конечность. Это просто пиздец. Левая нога от самой ступни до колена была темно-бордового цвета, ближе к фиолетовому, и отличалась по размерам от правой ровно в два раза. Безумно опухшая и болючая! А колено было разбито в кровь, и теперь на месте ушиба виднелась большая рана с запекшейся кровью. Такой приятный бонус. Поздравляю, Тарьей! Ты, блять, просто сорвал куш, эдакий везунчик! Дорога от комнаты до ванной всегда занимала секунд 5. Сейчас же она тянулась целую вечность. Парень, еле сдерживая стоны и хватаясь за стены, чтобы не рухнул, упорно шел к цели. Дошел и глянул в зеркало. Лучше бы не глядел. Он с остервенением брызгал в лицо ледяной водой в надежде, что это поможет. Не помогло. Да на такое месиво у гримеров не хватит косметики. -Блять, за что ж мне все это? — только и смог выдавить Тарьей. Он нашел у себя обезболивающее и заглотил сразу 4 таблетки, хотя по инструкции… В жопу инструкцию. Ему плохо. Дальше в ход пошел кофе. Много кофе. Очень много. Таблетки и кофе. Ммммммм… Кто-то медленно, но верно убивал свой молодой организм. Уже через 20 минут боль немного отпустила. Парень даже почти не морщился, наступая на больную ногу. Пора было собираться, и он вызвал себе такси. Решил, что будет мужественно молчать и терпеть, а вечером сходит к врачу. Об этом решении он пожалел, как только вышел из машины. Он немного опоздал, всего на пару минут, а работа уже кипела. Кого-то красили, кто-то повторял текст, а кто-то сидел и ржал как припадочный. Хенрик входил в число последних. Он сидел в компании девочек. Очевидно, Юзефина пошутила, и всех прорвало. Эта блондинка умела всех развеселить. Она же первая и заметила Сандвика и бодро махнула ему рукой, приглашая присоединиться к их празднику жизни. К невероятному удивлению парня, он совсем не хромал и сохранял адекватное выражение лица. Точнее, ему так казалось. Все девушки почти хором поздоровались и полезли обниматься. Затем и Холм удостоил малыша Ти приветственным кивком и, видимо, решив, что этого не достаточно, привстал для рукопожатия. Его руки всегда были очень горячими и мягкими. Как и вся тушка Хенрика целиком. -Над чем вы так смеялись? — Тарьею и правда вдруг стало интересно. -О, Юз такое отмочила…- начала было Ульрикке, но к ним подошла Джули. Она окликнула Сандвика. Затем отвела его в сторонку, заранее предполагая, что Ти будет стесняться ребят. -Ты спал сегодня? Как себя чувствуешь? Выглядишь скверно, — в ее голосе чувствовалась материнская забота. Забавно, что его все пытались опекать. Родная мать не заботилась о нем столько. Это раздражало, но Тарьей сдержался и на выдохе пробормотал: -Да, немного не выспался, — звучало неубедительно.- Кошмары.- он буркнул, не подумав, и тут же пожалел, потому что выражение лица женщины изменилось менее, чем за секунду. -Милый, давно у тебя это? Почему молчал? У меня есть хороший психолог, на тебя просто много всего свалилось, хочешь поговорить об этом? Да, на него много свалилось. Дохуя всего, если быть точным. Но на свете существовал лишь один человек, с которым он хотел бы все это дерьмо обсудить. Хенрик Холм. -Нет, я правда в порядке, — фраза уже отлетала от зубов, ибо он произносил ее по нескольку раз в день, — есть пара проблем, но все решаемо.- Господи, кому ты врешь?! -Ладно, — она оглядывала парня с ног до головы и делала это очень серьезно, даже слишком, — И давно ты не спишь по ночам? -Нет, это была первая ночь.- Удивительно, но это правда. Кажется, он и сам удивился, что не пришлось снова нагло лгать в лицо. -Хорошо, Тарьей, — она выдохнула, — иди в гримерку. Сначала снимали тизер. Задумка съемочной команды сразу показалась всем интересной. Все поработали на славу, и уже через 2 часа весь необходимый материал был передан режиссеру монтажа. Джули объявила небольшой перерыв. Далее должны были снимать первую сцену. Тарьей и Хенрик в ней целуются и тискаются. Сандвик весь был напряжен. Мало того, что целовать этого высоченного парня было до коликов страшно, хотя они проделывали это тысячу раз, так еще и нога разболелась. Видимо, действие обезболивающего закончилось. Очень не вовремя. -Ти, передай воды, — он не сразу услышал, что просьба обращена к нему.- Эй, ты уснул? -А? Что? Прости, я задумался, — мальчик выглядел сейчас растерянным и уязвимым. -Ладно, ничего, — Холм подошел почти в плотную к нему и взял бутылку, — кстати, ты полностью читал сценарий? У нас будут постельные сцены? И он припал губами к горлышку. Тарьей неотрывно наблюдал за губами старшего, нервно облизываясь. Черт, да он от одного вида такого парня, от влажных припухлых губ готов был кончить в штаны без стимуляции. Пиздец как горячо! -Блять, Тарьей, не спи, я говорю тут вообще-то с тобой.- Сандвик испуганно тряхнул головой, отгоняя эти блядские фантазии. -Да, эмм, что ты говоришь? -Земля вызывает малыша Ти, — Холм улыбнулся, — у тебя все нормально? -Да, нормально. -Я спросил, будут ли у нас постельные сцены в этом сезоне? -Вроде нет, — блять, серьезно? Он сказал это с нескрываемым разочарованием, но Хенрик к счастью не обратил внимания.- А что? — прозвучало намного ровнее. Молодец, Тарьей. -Да Леа начала сцены устраивать, не хочу, чтоб она смотрела, как я валяюсь в постели с кем-то, даже если этот кто-то — наш симпотягя-Ти.- На последних словах он перешел на откровенное сюсюкание и потянулся потрепать за щечки. -Иди в жопу, Хенк, — Тарьей отмахнулся, и оба засмеялись. Вдруг тот, что помладше широко распахнул глаза, ногу просто прожигало огнем. Хенрик моментально перестал ржать и подскочил к парню. -Что такое? — явная тревога в голосе. -Все нормально, — Сандвик стиснул зубы. -Я, блять, вижу, какого хрена ты врешь? Быстро говори, что случилось! — о придвинулся максимально близко и случайно задел своей ногой больную конечность Ти. Тот взвыл и повалился вперед, но старший парень не позволил упасть. -Я позову врача. -Стой, не надо врача, — он почти умолял. Хенрик огляделся по сторонам, закинул одну руку Тарьея себе на плечо и потащил его к ближайшей гримерке. Поместив с невероятной аккуратностью мальчика на диван, он закрыл дверь на ключ. Теперь он ясно видел, что тот держится за левую ногу и чуть не плачет, хотя виду не подает. -Мне нужно посмотреть. -Что посмотреть? — Сандвик паниковал. -Ногу твою, — и Холм опустился на колени. Задрать узкие джинсы не представлялось возможным, так что… -Спускай штаны! -Чего? — Хенрик на коленях, приказывающий снять штаны? Да вы прикалываетесь?! -Блять, Тарьей, — Хенрик сам потянулся к ширинке и начал раздевать уже бледного как смерть парня. -Холм, какого хуя ты творишь? -Не будь ребенком, — старший осторожно стягивал штаны. Когда кожа оголилась, Хенрик ошалело выпучил глаза и проговорил: -Срочно зову врача. Нога была цвета баклажана, дико опухшая, венки пульсировали. Холм быстро поднялся, но Тарьей схватил его за руку. -Стой, я не хочу, чтобы весь каст сейчас меня разглядывал и сочувствовал. Мы отснимем сцену, и я поеду к врачу, — немного помедлив, добавил, — обещаю. Хенрик не мог отказать такому вот малышу, но разом опомнился. -Слушай, у тебя скорее всего перелом. Сцену ты вряд ли отыграешь нормально. Так что к врачу мы поедем сейчас, но никому не скажем. Ти не ослышался? Он сказал «Мы»? -Мы поедем? Ты поедешь со мной? -Конечно, я поеду с тобой. Ты самостоятельно даже с дивана не встанешь. Глаза Сандвика были переполнены благодарностью. -Я сейчас донесу тебя до черного входа, а сам объяснюсь с Джули. Потом заберу тебя, и поедем. -Что ты скажешь ей? Только, пожалуйста, не говори про меня. -Ладно, ладно. Придумаю что-нибудь. Я же актер.- Он подмигнул, и обстановка сразу перестала быть такой напряженной. Все ребята сидели в одной большой комнате и обсуждали своих персонажей. Джули всегда давала актерам внести что-то в своего героя. И это было здорово. Например, Нура во втором сезоне играла на гитаре благодаря Юзефине, а Эскиль заполучил «медвежьи объятья» по инициативе Карла. А знаменитая сцена, где Исак и Эвен целуют девушек, не отрывая взглядов друг от друга, появилась с подачи Хенрика. Вот и теперь ребята бурно обсуждали свои сюжетные линии. Холм окликнул Джули и отвел ее чуть подальше от посторонних ушей. -Джули, у моей девушки неприятности, нам срочно нужно помочь, отпустишь? -Нам? -Ну, Тарьей тоже нужен. Слушай, там правда большие проблемы. -Ладно, идите. Чтобы завтра были на час раньше остальных. -Хорошо, мой капитан, — Холм чуть улыбнулся и поскакал к выходу. До травмпункта они добирались прилично. Нога нестерпимо болела, так что Тарьею приходилось сильно жмурить глаза, чтобы не разрыдаться перед Хенриком. Они кое-как поднялись на третий этаж больницы, потому что хренов лифт так не вовремя сломался, и сели перед кабинетом, ожидая своей очереди. Сандвик вертелся на стуле, крутился и периодически сжимал руку старшего на побеления, затем резко отшатывался, бормотал: «Извини», — и продолжай елозить на месте, морщась от болей в ноге. Холма это начало немного бесить, и он решил разрядить обстановку: -Как планируешь отмечать совершеннолетие? -А? — парень посмотрел на Хенрика несколько расфокусировано. Он совсем не слышал, что с ним говорили. -Эй, Ти, только не говори, что ты врачей боишься? — Холм не смог сдержать улыбку, но она моментально исчезла, когда мелкий поднял на него злющие глаза. Да ладно? Серьезно? Пауза немного затянулась. -Тарьей, — он начал серьезно, синея от подступающего смеха. Малыш не смотрел на него, — напомни, тебе 17 или 7? -Иди нахуй, придурок, — в голосе были явные нотки обиды. Они оба молчали. Холм усмехался в кулак. Этот Тарьей — такой ребенок. А еще пару часов назад он мужественно собирался отыгрывать сцену, превозмогая боль. Сейчас же, казалось, готов расплакаться от страха.- Прекрати ржать, Хенке, — это прозвучало так по-детски. Слишком по-детски. И Хенрику сразу стало как-то не до смеха. Из кабинета вышла молоденькая медсестра. Выглядела она хреново, явно работала много часов подряд. Она оглядела очередь и сказала: -Следующий Тарьей Сандвик Му, — и быстро утопала обратно в кабинет. Ти сразу побелел. -Пойдем со мной, Хенрик, пожалуйста, — он вцепился в руку парня. -Эй, да ты чего? — Холма удивило, что этот мальчик может так просить. Он всегда отвергал помощь, считая себя дофига самостоятельным. А сейчас он все сильнее и сильнее сжимал его руку.- Хорошо, хорошо, только руку отпусти, а то и у меня перелом будет.- Он потер место, где секунду назад были цепкие пальцы Ти. Завтра точно будут синяки. Они зашли в кабинет. Врач осмотрел ногу и направил на рентген. Опасения подтвердились. У Тарьея был перелом. Конечность от ступни до колена упаковали в белоснежный гипс. Врач начал давать указания: -Ногу нельзя напрягать. Совсем. Хотя бы первую неделю даже не дотрагиваться ей до пола.- Он явно обращался в Холму. На что он намекает? Хенрику стало чуть не по себе, но он продолжил слушать наставления. Уже выйдя из кабинета, Сандвик, кстати, прыгал на одно ноге, младший обратился к другу: -Ты заметил, что он тебе все это рассказывал? — он был весь красный, даже уши горели от стыда и неудобного положения. -Да, заметил. Может, у него просто косоглазие? — оба нервно улыбнулись, — Но в любом случае ногу тебе напрягать нельзя. -Это я уже понял. А что я скажу Джули? — он явно переживал, что подводит весь каст. -Забей, я что-нибудь придумаю. Будем пока без тебя снимать, а потом догонишь.- Холм выглядел таким спокойным и уверенным, что Тарьею моментально становилось легче. Они вышли из больницы. -Нужно вызвать такси, я…- мелкий не успел договорить, потому что Хенрик подхватил его на руки как гребаную невесту. Он только и мог хлопать глазищами, пока «женишок» тащил его к машине. Интересно, когда он успел вызвать такси? Уже оказавшись в машине, Тарьей ожил: -Эй, какого хрена это было? -Не напрягать ногу — помнишь? — он так непринужденно улыбался. Ебать. В груди младшего все горело. Всю дорогу они молчали. Все это было так неправильно. С самого начала все пошло не так: Хенке повез Сандвика в больницу-ошибка номер раз; они держались за руки во время рентгена-ошибка номер два; Ти лежал на руках в Холма-ошибка номер три. Слишком много ошибок. Он задремал в такси, но уже через 15 минут послышался скрежет тормозящих колес. Они приехали. Тарьей полез за бумажником, но Хенрик толкнул его локтем, расплатился с водителем и вытащил друга из машины. Холм снова решил, что нужно понести мальчика, но тот отошел так далеко, насколько это было возможно. Второго раза он бы просто не выдержал. Они ввалились в квартиру. Старший положил Ти на кровать и начал осматриваться. -Там в холодильнике пиво есть, будешь? — пытаясь нарушить губительную тишину, бросил Тарьей. -Когда приедут твои родители? — Хенрик посчитал ненужным отвечать. -Я…- мальчик немного запнулся, — я один вообще-то живу. -Один? — его собеседник выгнул бровь, — и предки не против? -Если честно, я их не спрашивал. Просто однажды собрал вещи и свалил. Потом через Давида передал, что со мной все хорошо, но они, кажется, и так не особо волновались. -Ти, ты сбежал из дома? — Холм едва заметно напрягся, — из-за чего? -Много причин было.- Сандвик говорил на эту тему достаточно легко. Он уже почти не переживал. Отделившись от своей семьи, он не нуждался теперь даже в воспоминаниях о ней. -И все-таки, — не унимался Хенк. -Ну, знаешь, так вышло.- Он шумно выдохнул. Не очень-то хотелось показывать всю свою личною жизнь, но Хенрик так серьезно и сосредоточенно смотрел на него, что парень просто начал рассказывать. -Они уже пару лет были на грани развода. У каждого уже были другие семьи, но они слишком дорожили своим статусом «счастливой семьи», чтобы разойтись. Да и мама всегда боялась, что я уйду жить к отцу, и она меня больше не будет видеть. Все-таки я ее сын. Материнский инстинкт не обманешь, — он слегка закатил глаза, — на самом деле их совместная жизнь давно превратилась в игру «перемани Тарьея на свою сторону». Так глупо. Во время третьего сезона игра приняла новые обороты. Они так ухаживали за мной, подвозили в школу и на съемки, интересовались моими делами. А потом я узнал, что они чуть ли не поспорили на меня, в очередной раз ругаясь. По итогу я должен был выбрать победителя в номинации «родитель месяца». Я тогда был так зол, что послал обоих нахуй. И не жалею, они повели себя по-ублюдски, и я не стал сдерживаться. Переночевал у Марлона, а потом свалил. Они извинялись передо мной, даже на море свозили. Но мне плевать на них. Все, нет у меня больше родителей! — последнее он сказал, вложив всю боль и злость. Хенрик был ошарашен такими словами. Он серьезно сказал: -Тарьей, ты перегибаешь. Да, твои родители не святые, но и их можно понять. Не говори таких громких слов, потом будешь о них жалеть. -Не буду я жалеть. -Это ты пока так говоришь. -А ты знаток в плане общения с родаками? -Ага, типа того. У меня всегда были прекрасные отношения с мамой. Так повелось. -А с отцом? — выпалил Сандвик и тут же побледнел. Лицо Холма перекосило, он зажмурился и закусил губы. Он сейчас расплачется! -Эй, все хорошо? — Тарьей и правда сильно нервничал, голос пиздецки дрожал. -Да, все нормально, — видимо, отпустило, потому что Хенке говорил уверенно.- Прости, просто в моей семье не принято говорить об отце. -Ладно, извини, я не знал.- С минуту они просидели в полной тишине, потом Хенрик поднялся с протяжным вдохом и почти крикнул: -Ты голоден? Надо бы поесть. -Да, сейчас что-нибудь…- парень попытался подняться, но в ногу ударило, и он откинулся обратно на кровать. Хенрик рассмеялся. -Лежи уже, я сам.- Он исчез за дверью, но через пару секунд снова появилась его улыбающаяся голова, — кажется, ты что-то говорил про пиво… Они лежали на кровати и досматривали титры какого-то фильма. Тарьей совершенно не смотрел в экран. Даже названия не запомнил. Они наелись от пуза, все Холмы шикарно готовили, оба выпили по 2 банки пива и теперь лежали так близко, что Ти временами пропускал момент, когда надо было выдохнуть, глядя, как движется кадык Хенрика. -Не смотри так пристально, ты меня смущаешь, — Холм весело рассмеялся, а Сандвик покраснел целиком. Даже его гипс, кажется, стал ярко-розовым. -Ти, нужно сказать твоим родителям.- Как, черт возьми, можно было так резко менять настроение?! -Это еще зачем? — Тарьей даже расстроился, что Холм снова начал говорить об его семье. -Просто надо, звони, — он швырнул в парня мобильником. Хенрик решил не мешать и ушел на кухню, доставая свой телефон. Как и всегда, сразу же всплыли тонны уведомлений об отметках в инстаграме, и Холм принялся лайкать все подряд. И вдруг сердце стукнуло внутри наотмашь и остановилось. На весь экран растянулась фотография, где он несет Тарьея из больницы. Фанаты уже просто бомбили его директ расспросами об их парочке. На секунду Хенрик подумал, что все это так органично и правильно, словно они и вправду были парой. Слегка мотнув головой, как бы стараясь разубедить себя в этом, Хенк принялся удалять все сообщения. Вдруг он просто взорвался хохотом. Конечно, подписчики уже прислали ему картинку, где на Тарьее красовалась белая фата, а Холм был облачен в строгий костюм. Это же пиздец! -Эй, Хенке, ты чего там ржешь? — он опомнился и буквально вбежал в комнату. -Ты, блять, не поверишь, Ти, — и он практически ткнул телефоном в лицо парня. Тот пару секунд не выражал никаких эмоций, а затем разом стал красно-фиолетовым в крапинку. -Какого хуя, чувак? Что теперь, блять, делать? Тебе смешно, придурок?! — он был вне себя от ярости, что веселило Хенрика еще больше.- Это же конец. Нам теперь проходу никто не даст, а Джули? — он не на шутку испугался.- Джули сильно разозлится. -Брось, — Холма чуть отпустило, но он не переставал улыбаться во все 32.- Джули классная, уверен, она посмеется. Думаю, мы сможем обратить это в шутку.- и он схватил за предплечье перепуганного и смущенного Ти и чмокнул в щеку. Лицо мелкого пыталось изобразить такой спектр эмоций, что его мимика совершенно не поспевала. -Что ты, блять, делаешь? — его глаза были немного мутными и широкими. Они сейчас занимали почти все лицо. Хенрик запрыгнул в кровать к Сандвику и прошептал ему на ушко, опаляя горячим дыханием кожу: -У нас же первая брачная ночь, малыш, — Тарьей успел 3 раза умереть и 6 раз воскреснуть. Лицо его было мертвенно-белым, руки тряслись. Он выглядел как наркоман. Наркоманом он, собственно, и был.Только зависим вот был не от травы. А Хенк уже во всю смеялся, у него даже слезы из глаз проступили. Им обоим понадобилось много времени, чтобы прийти в себя. Они все еще лежали очень близко друг к другу, касаясь тыльными сторонами ладоней. -Что сказали родители? -голос Хенрика нарушил тишину и звучал как-то инородно. -Завтра с утра заедут. -Хорошо. Пауза длилась минут 5. -Мой отец погиб за пару дней до рождения Матиаса.- голос выдавал подступающие слезы с потрохами. Хенрику явно было тяжело говорить об этом.- Он знал о своей смерти и постоянно говорил со мной об этом. Что я должен буду заботиться о маме, о брате. Тогда еще мама работала учительницей, а он периодически говорил о том, что у нее будет свой бизнес. Все время говорил об «Одном столе» (кафе Ett Bord). Я до сих пор вспоминаю, что однажды он сказал мне, что каждый человек в Осло будет знать меня, люди будут приезжать из других городов и стран ради встречи со мной, а я тогда лишь смеялся. Мама тоже смеялась. Она и представить не могла, что потянет создание своего бизнеса. Он был необыкновенным человеком. Мы всегда могли поболтать обо всем на свете. Он водил меня на карусели. В тот день тоже. Мы пришли с аттракционов уставшие, поужинали и легли спать. Было около часа ночи, когда папа начал будить нас с мамой. Он обнимал меня, гладил маму по животу и прощался. Говорил, что ему пора, он и так задержался, а его там ждут. Мама тогда упокоила его, уложила спать. А на утро он не проснулся. Врачи поставили остановку сердца.- он слишком резко замолчал. Тарьей знал, что Хенрик плачет. Ему так сейчас хотелось взять всю боль на себя, но он мог лишь вздрагивать от каждого нового всхлипа. -Я его так любил…- это слишком много. Слишком тяжело. Сандвик прижимается к руке Хенка всем телом, еще плотнее, еще… Он рвано дышит куда-то в район шеи. -Не надо, Хенрик, не надо.- Они лежат еще несколько часов, не отлипая. Тарьей смотрит на прикрытые глаза Холма, на его губы, скулы. И, да, черт возьми, он его любит. Он любит его! Он признался сам себе, сделал самое сложное. Боже, он и правда влюбился. Он хочет поцеловать, притянуть ближе, зарыться в волосы, водить носом по теплой щеке, но вместо всего этого мягко касается губ. Едва заметно улыбается и отстраняется. Хенрик сейчас слишком устал. Он не возражает, не сопротивляется, но и не подхватывает инициативу парня. Завтра будет тяжелый день. Нужно будет объясниться с мамой, С Джули, с Леей и самим Тарьей.