See the Stars

Следующая неделя прошла спокойно и размеренно; иными словами, все было как обычно. Ну как «как обычно», если не принимать во внимание тот факт, что поток оскорблений и ругательств Попова в сторону Антона окончательно иссяк. Нет, всяких приторных реплик вроде «А кто это у нас такое солнышко запорол маршрут?», «А чьи это сонные глазки в упор не видят этот веселый барьер?» и «Ну что за упрямый котик снова надел побрякушки на тренировочку?» тоже было не слыхать, и Антон испытывал неимоверное облегчение. Иногда, конечно, когда Шастун лажал так откровенно, что его косяки можно было увидеть из космоса, Арсений позволял себе немного побогохульствовать, но парень понимал: заслужил. В остальном же все Поповские замечания были насквозь пропитаны конструктивом. Ну пиздец, почему для этого приходилось хер знает сколько терпеть мат-перемат, потом посраться на глазах у всей конюшни и в довершение ко всему едва не отморозить жопу, чтобы тот милостиво спас Антона? Или, хмыкнул про себя парень, нормальное отношение к себе от этой звезды получают только через постель? Дни текли, как женская половина конюшни от Арсения Попова; те самые соревнования неумолимо приближались, а Антону все чаще приходило в голову, что в плане готовности он не сдвинулся ни на йоту. Бадди выделывался не так часто, видимо, все больше привязываясь к своему долговязому непутевому хозяину, и стремительно и мощно взлетал над чухонцами, каменными стенками и параллельными брусьями. Иногда, конечно, он любил подурить и поизображать из себя до смерти напуганное животное, поскольку где-то там за три пизды шумно взлетели птицы; в другой раз в абсолютно чистом манеже, когда вокруг было нечего пугаться, он насрал кучу посреди плаца и стал бояться ее. В такие моменты, когда это немецкое недоразумение впустую наматывало круги по периметру, бешено вращая зенками, Шастун думал, что конкур — это как-то не совсем его. Впрочем, выбора у него не было: назвался конкуристом — водрузи жопу в седло. *** Сегодняшние маршруты, слава всем богам, были отработаны отлично. Попов даже вполне искренне похвалил довольного до усрачки парня, уверенности у которого поприбавилось. Все больше завистливых взглядов теперь летело в спину Антону: раньше все лишь только забавлялись, наблюдая за кровожадной расправой Попова над своим подопечным; сейчас же в личном рейтинге Арсения Шастун поднялся на один уровень с остальными («если далеко не выше», — хихикал внутренний голос) и слышал в свой адрес вполне адекватную речь. На текущий момент практически любая важная пися до восемнадцати лет считала своим долгом бросить полный ненависти, как ей казалось, взгляд на Антона, где бы он ни находился и что бы он ни делал. Тем не менее, старались они напрасно, ибо их мнение парня никоим образом не беспокоило. Два человека, однако, в эту группу не входили в качестве исключения: это был Арсений Сергеевич собственной персоной и Вика Скаткина. С последней Шастун максимально старался сократить контакты, поскольку теперь сияние ее довольной улыбки ослепляло парня даже на расстоянии километра. Хоть Антон и продолжал бегать от нее, но понимал, что она своего не оставит и рано или поздно снова припрет его к стенке в ожидании объяснений. Пока же Вика к активным действиям не переходила, продолжая обстреливать парня улыбками из всех уголков конюшни, видимо, выжидая, когда он сойдет с ума и приползет к ней сам, дабы выложить всю подноготную. Вечер мягко ложился на город, и Антон с удовлетворением закончил все свои дела на конюшне и попрощался с Бадди, чтобы отправиться домой и немного позадротить в футбол на приставке. Но Вселенная ебать хотела Шастуновские планы. — Антон, — послышался голос откуда-то с парковки, и обладатель имени настороженно обернулся вправо, — ты уже домой? Ну конечно, Попов. Кто же еще. Сам он, судя по всему, тоже собирался домой, но за коим-то фигом еще не уехал и сейчас орал Шастуну через открытое окно своей Мазды. — Ну да, хватит уже на сегодня, я думаю, — Антон подошел чуть ближе к автомобилю; перспектива перекидываться репликами через половину комплекса не показалась ему настолько впечатляющей. — Вы тоже? Более ебанутого вопроса было не придумать. Арсений же, однако, расцвел. — Верно. Садись давай, подвезу. Антон же, однако, увял. — Да я на автобусе доеду, тут недалеко. До свидания, Арсений Сергеевич! — и драпанул семимильными шагами в сторону выхода. Красавчик-тренер сдаваться не собирался. Видя, что спорить тут нечего, он просто-напросто выехал с парковки и махом преградил путь оторопевшему Антону. — Садись давай, не выделывайся, — блеснул он одной из своих очаровательных улыбок, — домчу тебя с ветерком, заработал за хорошую тренировку. Считай, сегодня к твоим услугам бесплатный таксист. Аттракцион невиданной щедрости. Но Шастун мысленно пожал плечами, убеждая себя, что ничего не потеряет, и под взглядом победителя обогнул автомобиль и залез на переднее сидение. В пути Попов опять болтал о всякой ерунде, попутно выспрашивая Антона, чем тот живет помимо лошадей. Бакалавр экономического факультета и спортсмен-конкурист не особо вязались друг с другом, но парень пояснил, что учились они там через пень-колоду: преподаватели могли спокойно отменять пары, студенты получали пятерки за статьи из Википедии, даже не удосужившись отредактировать их и убрать гиперссылки, зачеты проставлялись с закрытыми глазами. Собственно, поэтому Антон особо не рвал задницу, чтобы быть первым отличником на районе и вместо нудных лекций по макроэкономике торчал на конюшне. Вдохновленный таким легким дипломом, он даже поступил в магистратуру, но все было настолько уныло, да и карьера в спорте была для него важнее, так что немного погодя Шастун забрал документы. — А чем же ты тогда зарабатываешь на жизнь? — поинтересовался Арсений, сверяясь с навигатором. — Ты же сейчас не работаешь? — Не поверите, — усмехнулся парень, лениво разглядывая уже знакомый район, мелькавший за стеклом Мазды, — чем только ни занимаюсь. Пишу статьи и курсачи для таких же додиков с экономического, иногда делаю сайты. Персонажей как-то прокачивал и продавал в онлайн-играх. Потихоньку-полегоньку, а на жизнь мне хватает. Как говорится, и швец, и жнец, и на дуде игрец. А че бы и нет? — притворно возмутился он, глядя, как Арсений со смехом качает головой. — Я тоже могу выглядеть как Цезарь. — Только с курицей, — прыснул Попов. — А вообще, даешь, конечно. Как это называется нынче, мультифункциональность? Хорошо всего понемногу уметь… Этот подъезд? — внезапно спросил он, останавливаясь у безликого крыльца. — Вот мы и дома. Что за «мы» и какого это «дома»? — Хотите зайти? — неожиданно даже для самого себя выпалил Антон. Арсений повернулся к нему корпусом, слегка приподняв одну бровь. Парень разглядывал остатки засохшего птичьего помета с краю на лобовом стекле, словно это интересовало его больше всего на свете. — Ну, чай попить можно. Мы же у вас пили чай, теперь моя очередь. Ну ты и спизданул, конечно. Око за око, чай за чай. — А почему бы и нет? — живо ответил Попов с легкой улыбкой. — Грешно отказываться от такого радушного предложения, — и первым вылез из автомобиля. От скромности он явно не помрет. *** — А тут ничего, уютненько, — протянул Арсений, оглядывая непритязательную обитель. — Твоя квартирка? — Не, снимаю, — Шастун уже поставил чайник и теперь исследовал содержимое холодильника и шкафчиков на предмет чего-нибудь без плесени. Вот артист, пригласил на чай, а с чем его пить, не подумал. Видимо, придется Попову пить чай с удовольствием, поскольку больше Антон ничего предложить ему не мог. Даже хлеб, и тот засох! — Ты меня бросаешь? — драматично крикнул мужчина из комнаты, видя, как Антон, схватив портмоне, бросился в коридор спешно натягивать кроссовки. — Арсений Сергеевич, я до магазина, — кричал Шастун уже откуда-то с лестничной клетки, перепрыгивая по три ступеньки за раз. — Куплю чего-нибудь вкусненького. Я быстро! Магазин был в соседнем доме, и на все про все у парня ушло от силы минут десять. Обратно он возвращался такими же скачками, которым позавидовал бы даже Бадди. — Фигаро здесь, Фигаро там! — выпалил Антон, вваливаясь в квартиру ураганом. — Пойдемте есть, я сейчас умру с голоду. Ответом ему было молчание. — Арсений Сергеевич? Попов стоял посреди комнаты, держа в руках какую-то записку. Его лицо, что лучилось жизнью десять минут назад, теперь как-то посерело, словно по нему прошлись темным фильтром из Инстаграма. Он поднял на Антона тяжелый взгляд. — Что это такое? Шастун ошеломленно посмотрел на то, что Арсений сейчас сжимал в руках. Это была не записка. Это была газетная вырезка, слегка кривая с внешней стороны, на которой Антон четко смог различить «Надоело бороться с простатитом?».