See the Stars

Антон разглядывал спящего Попова и размышлял, как он дошел до жизни такой. Но обо всем по порядку. * * * Все прошло для Шастуна в какой-то полудреме. Бросив поводья Генезиса одному из конюхов, ошивавшихся на конюшне в столь поздний час, Попов, демонстрируя богатый словарный запас, состоящий из русского мата, потащил Антона к своей машине. Стоит сказать, что тот конюх вряд ли имел возможность наблюдать что-то более эпичное в своей жизни, чем полудохлая дылда, до ушей увешанная браслетами, которую буквально пер на себе матерящийся на чем свет стоит мужик в трусах и ветровке. Все это время первый орал: «Мне нужно к Бадди!» — и порывался заглянуть в конюшню, а второй периодически бросал: «Да жив-здоров он, твою мать». Необычный концепт для свидания, не находите? Затолкав долговязое чудо в перьях в автомобиль, Арсений очень серьезно сказал: — Ты мне потом обязательно расскажешь, как сел в лужу, — ах вы ж, сраный каламбурщик. Все вам хиханьки да хаханьки. — Сейчас покажи свою ногу. Антон неловко пожал плечами и задрал штанину. В ответ Попов пробежался пальцами по его икре и нагнулся, чтобы лучше разглядеть гематому. Зачем он так нежно трогает синяк, отстраненно подумал Шастун, не в силах оторвать взгляд от сосредоточенных действий мужчины. Какие-то предварительные ласки в автомобиле, прости Господи. — Ну, можно сказать, ты легко отделался, — с некой толикой удовлетворения вынес свой вердикт Арсений. — Гематома несерьезная, до свадьбы заживет, — это ж, блять, еще сколько ему с этой херотомой таскаться? — Холодненькое можешь не прикладывать, ты и так уже насиделся, — фыркнул Попов и ненавязчиво поинтересовался: — За тобой хоть кто-нибудь присмотрит? Девушка там, ну или родители? — Че за мной присматривать? — сонно возмутился Антон, изо всех сил пытаясь сдержаться, чтобы не чихнуть во весь свой хавальник и не залить тут все соплями. — Мне двадцать два, я не маленький ребенок. И вообще, зачем это вы меня посадили в свою машину? Я сам доеду до дома, автобусы еще ходят, наверно, — он предпринял слабую попытку потянуться к ручке двери, однако сделал это недостаточно резво, чтобы Попов не успел их заблокировать. — Что-то я очень сомневаюсь в твоих способностях, — нахмурился мужчина, напряженно барабаня пальцами по рулю, — ты… — Че, я совсем даун, да? — обиженно выкрикнул Шастун, который, видимо, в довесок к заднице отморозил еще и мозги. Вряд ли сейчас было самое лучшее время для выяснения отношений, да и поблагодарить Попова за спасение он как-то не удосужился, поэтому продолжил: — Дали вам какого-то отсталого, который даже в седле не сидит, да? А вы-то, тоже хороши, сказали бы сразу, что раз руки у меня из жопы, в седле от меня никакого толку. Вон, Вика Скаткина какая умница-красавица, вы с ней, я смотрю, уже спелись, вот и тренировали бы ее. А все эти ваши хитровыдолбанные прозвища оставьте для других, надоело! Под конец своей душещипательной тирады Антон разве что не рыдал, заламывая ручки. Попов с едва заметной улыбкой пристально наблюдал за изливаниями души подопечного. Весело вам, да? Животики надорвешь. — Если руки растут из жопы, Антон, — он фыркнул, — то это уже ноги, — пиздец вы Капитан Очевидность. — А вообще, я не про эти способности, а про твое желание позаботиться о самом себе. — Да все со мной в порядке, здоров как бык! — уверенный тон вышел настолько вяло, что Шастун даже сам себе не поверил. — Пустите меня, я домой пойду. А вот тут Антону только не хватало выпятить нижнюю губу и сложить худые ручки на груди, что, кажется, до невозможности развеселило Попова. Вместо всяких слов он бросил обиженному Антону «пристегивайся», завел свою Мазду и выехал с парковки. — Куда вы меня везете? — как говорится, я видел ужастик, который начинался точно так же. — Домой к себе, — Попов смотрел на дорогу, даже не удостаивая своего подопечного взглядом, — насиловать. Или порнофильм. Молчание. Арсений вдруг звучно расхохотался. — Да не грузись ты так, ничего я тебе не сделаю. Просто подумал, что неплохо бы проконтролировать, чтобы ты свое расшатанное здоровье до конца не угробил. Кто потом будет в соревнованиях участвовать, дядя Степа? А жаль. То есть, наоборот, хорошо. — И что же, Арсений Сергеевич, — в голосе Антона звучало чуть больше язвительности, чем нужно, — вы меня лечить теперь будете? Чаем горячим напоите? Попов неожиданно положил правую руку на лоб внезапно оторопевшего Шастуна. Но из-за того, что он внимательно следил за дорогой, по цели он попал не сразу, мазнув ладонью по лицу Антона. Точно так же, не моргнув и глазом, он скучным голосом произнес: — Никаких чаев тебе горячих, Шастун, температура же растет. Поскребу по сусекам, вроде у меня немного ягод завалялось, да морс сделаю. Начинали мы с матов-перематов, а заканчиваем милой бабулечкой Арсенией, которая заботливо готовит тебе морсики. Апгрейд так апгрейд. Но, вдруг подумал Антон, даже за ширмой из матов и язвительных шуток это было так… трогательно? Попов в мгновение ока стал таким положительным персонажем, что все супергерои мира нервно курили бы в углу. И что-то щемящее в области сердца совсем Антону не понравилось. Это не должно было выходить за границы глупых шуток, а сейчас он с ужасом осознавал, что был едва ли не благодарен трусливой заднице Бадди за текущий расклад. Возможно, это просто чувственный порыв к своему спасителю, мысленно предположил Шастун, но сердце ехидным голосочком безапелляционно заявило: «Не пизди». — Мы в ответе за тех, кого приручили, — буркнул парень себе под нос. Арсений вопросительно покосился на него. — Да так, мысли вслух, — хорошая попытка, Антон. Смотри-ка, Попов почти поверил. Попов едва заметно улыбался, все так же смотря вперед на дорогу. Сейчас выражение его лица было спокойным и расслабленным, будто его тоже совершенно устраивало текущее положение вещей. Как пить дать поверил. *** Арсений Сергеевич в настоящий момент имел квартиру в Санкт-Петербурге, а пока что снимал студию в Воронеже на время своей работы. Собственно, на пороге этой самой студии и появился сейчас Антон, застенчиво озираясь по сторонам. — Надо же, уже почти полночь, — рядом с ухом парня послышался Поповский баритон. — Ты у нас прямо Золушка, Шастун! — Какая милая сказка, — предложение, однако, прозвучало с меньшей долей сарказма, чем Антон планировал изначально. — А вы у нас, стало быть, Фея Крестная? — Ну почему же, — хохотнул Попов, скидывая обувь и с каким-то дохуя хитрым прищуром глядя на собеседника, — я бы лучше был Прекрасным Принцем. Сейчас кто-то получит по тыкве. И вообще, Антон в очередной раз был сбит с толку. Складывалось ощущение, что Попов щеголял в настроении «неделька». Вчера мы материмся, сегодня шутим какие-то двусмысленные шутейки, а завтра что? Заплачем в жилетку? Может, это он только при других матерится на Антона? — Чувствуй себя как дома, — из размышлений его выдернул голос Попова, который уже чего-то колупался в гардеробе. Ага, хмыкнул про себя Шастун, завтра уже пакую зубную щетку и пижамку и переезжаю. Тем временем мужчина скинул ветровку, ненавязчиво демонстрируя, в какой чудесной форме находится, и натянул на себя футболку и длинные домашние штаны. — Повесь свои вещи сушиться в ванную, по коридору направо, — Арсений с каким-то удовлетворением (?) оглядел Антона, который под столь пристальным взглядом внезапно засмущался, как юная школьница, и начал теребить край Поповской футболки. — Ох, ешки, тебе ж трусы нужны, — мужчина открыл шкафчик и сделал приглашающий жест рукой, — выбирай, какие нравятся. Или же, — он снова усмехнулся, — ты полагаешься на мой вкус? Вот же змей летучий. — Да мне все равно, как бы… — Антон как-то неловко пожал плечами и быстро выхватил из ящика первое, что подвернулось под руку. Черные боксеры с надписью на заднице «Sex Instructor». Самое подходящее для данной ситуации. Попов аж захрюкал от хохота. *** Антон в третий раз вежливо отказывался от ужина, который так настойчиво предлагал ему Арсений. Тем не менее, морса он выдул уже второй стакан, между тем как на подходе готовился следующий. Болеть не хотелось. Но от такой заботы своего тренера Антон чувствовал странное тепло в груди, что скрепя сердце вынужден был сознаться, как на самом деле ему это было приятно. Но только самому себе! Тридцать семь и шесть оптимизма не внушали, но парень лишь отмахнулся. Попов выглядел более озабоченно, вручив ему таблетку жаропонижающего, которую тот тотчас запил водой. — Боюсь, у тебя нет выбора, — Арсений потер переносицу и с виноватой улыбкой посмотрел на Антона, — диван тут только один. Раскладной, конечно, но больше места нет. — Я могу спать на полу? — скорее спросил, чем заявил Шастун с надеждой. Его немного пугала стремительность, с которой их недоотношения летели в какие-то подозрительные ебеня. Он вдруг представил их с Поповым в одной постели, под одним одеялом. Это выглядело… искушающе? Антон в ужасе тряхнул головой и заморгал, но фантазия гаденько начала подсовывать картинки одна эротичней другой. Однако Арсений всем своим видом показывал безобидность своих намерений и, уловив момент начинающейся капитуляции, радостно протянул Шастуну одеяло с подушкой. — Но, — забормотал Антон, — я же болею, не дай Бог заразитесь. В ответ Попов с шутливой серьезностью заявил: — Никаких полов, Антон. На диване гораздо удобней. А если вдруг тебе станет хуже? Я буду рядом и смогу помочь. Аргументов на это проявление заботы не нашлось, и сдавшийся парень под надзором довольного Арсения отправился в кровать. *** Попов сопел, положив руку под голову: поди десятый сон уже досматривает. Антон, напротив, все никак не мог уснуть, как ни старался последовать его примеру. Да, размышлял он, разглядывая умиротворенное лицо тренера так близко от себя, видела бы их сейчас Вика Скаткина, в жизни ж не докажешь, что это «ты все не так поняла!». Он, Антон Шастун, был сейчас в Поповской квартире, Поповской постели, Поповской одежде и со спящим Поповым под боком. Даром что не с Поповской фамилией.