See the Stars

Казалось, даже солнышко благословило спортсмена, когда ранним утром Антон Шастун по прозвищу «Агент Провокатор», данному самому себе, появился на пороге конюшни, уперев руки в боки и выискивая свою голубоглазую жертву. После того, как в голове юного гения созрел дохуя коварный план, Шастун сразу же отрубился и продрых без задних ног, уже с предвкушением стараясь попасть в завтрашний день. Солнце заглянуло в окно спальни, просунуло свой нахальный луч сквозь просвет в занавесках и попало прямиком в сопящего парня. Даже этой гигантской звезде будто было любопытно, что же это такое задумала сейчас эта лестница с ушами. Антон наконец проснулся-улыбнулся, наскоро позавтракал, отказался от бритья, полагая, что легкая щетина делает его более мужественным, причесал пятерней свою непослушную шевелюру и вышел из дома. Детектор «Голубой Попов Плюс» долгожданного объекта пока не обнаружил. На конюшне уже суетились какие-то люди, выводили коней в поводу, кто-то уже делал короткие заплывы в пруду вместе с лошадью. Мимо прошла Анна Ивановна, с улыбкой поприветствовав Антона. Очень и очень странно, между прочим! Обычно Арсений заявлялся на конюшню с первыми лучами солнца, настойчиво названивая Антону по пятьдесят раз за десять минут и раздавая пиздячек за то, что тот почему-то еще не здесь. Антон стоял так уже минуты три, а негодяй все никак не появлялся. Парень задумался, что, наверно, он смотрится немного странно, когда все та же Анна Ивановна вышла из тренерской и вопросительно взглянула на Шастуна, который даже позы не сменил, кажется. Он заискивающе улыбнулся и двинулся в конюшню, решив проверить, как дела у Бадди. Тот меланхолично пережевывал какие-то на вид не особо съедобные фрагменты и поприветствовал хозяина громким фырканьем. Спустя пару минут разговоров с конем Антона вдруг потянуло на улицу шестое чувство, проще говоря, жопа. Радар Шастуна вдруг запиликал как ненормальный: из припаркованной серебристой Мазды вышел Арсений Попов, споря с солнцем своей лучезарной улыбкой. Со смехом он порхнул к пассажирскому сиденью, открыл дверь и озорно раскланялся. Деликатно посмеиваясь в ответ на Поповскую шутку, на свет божий из глубины автомобиля показалась сияющая Вика Скаткина. Попов ненавязчиво обнял девушку за талию, по пути рассказывая какой-то жутко смешной случай из своей спортивной жизни; та хохотала не хуже Шастуна, который доржался до икоты вечером накануне. Собственно, о Шастуне. Радар сменил голубой экран на синий и выдал ошибку, настойчиво требуя перезагрузки, а лучше переустановки системы. Базы данных о том, что Арсений — гей, устарели. Антон неверяще протер глаза. Парочка продефилировала мимо парня, лишь Арсений на секунду отвлекся, чтобы с улыбкой бросить своему подопечному «Доброе утро, Антон» и вернуться к более очаровательному слушателю. Сам Шастун настолько был сбит с толку, что только выдал что-то вроде «угу», провожая их взглядом. Ну охуеть теперь. Даже его собственное имя из уст тренера не прибавило Антону настроения. Это что же выходит, вся теория, так легко и весело составленная им вчера вечером, чистой воды бред? А так же все идеально складывалось! Тогда как же быть с тем шведом, Тобиасом, нахмурился Шастун. Доверия та пресса явно особо не заслуживала, однако даже делая скидку на невысокий статус газетенки, где красовалась злополучная статья, нельзя было утверждать, что все это всего лишь беспричинные слухи. Нихерашечки. Как-то уж слишком личным было это их объятие, разделенное на двоих, слишком пристально смотрел Арсений на своего собеседника, слишком искренне улыбался. Или просто Шастун тщетно пытался убедить себя в правильности своей внезапной идеи. Почему-то мысль, что Попов не обладал даже минимальными гейскими наклонностями, теперь казалась абсурдной под влиянием вчерашних умозаключений, сделанных перед зеркалом. Немного успокоившись, парень все же решил, что никому не убудет, если он все же попытается претворить свой план в действие. Заодно и проверит, насколько хватит терпения хитрожопому тренеру. Эта тихая сапа умудрилась обставить Антона по всем статьям, вела себя загадочно как незнамо кто и снова отымела ему обе доли головного мозга. Пора бы и Шастуну вступить в игру, не так ли? Первые выстрелы ограничились словесными атаками, призванными поймать потенциального гомогея на горяченьком: — Арсений Сергеевич, а вам кто из иностранных спортсменов больше импонирует? — Арсений Сергеевич, а покажите мне свою уздечку. Моя такая жесткая. — Арсений Сергеевич, как насчет тройничка из новой позиции? Я бы еще попрактиковался. Арсений Сергеевич по привычке хмурился и в непонимании поднимал брови домиком. Слова не особо провоцировали Попова, поэтому было решено перейти от слов к действиям. *** Шастун очень убедительно стонал, изображая резкую боль в пояснице и где-то в области копчика. На тренировке он сначала будто бы случайно споткнулся и рухнул прямехонько в белы рученьки мгновенно среагировавшего Арсения, затем убрал мнимую грязь с его щеки, а теперь после прохождения маршрута он безбожно врал, что якобы сильно ушиб спину при приземлении Бадди. Пока актер-самоучка жалобно охал, задирая рубашку, Арсений скрупулезно мял его поясницу, участливо и все так же хмуро интересуясь, где болит. Собственно, мужчина предлагал обратиться к врачу, однако Антон начисто отверг эту здравую мысль, убеждая, что надо лишь чуть-чуть помять, и все пройдет, а раз никого поблизости нет, не будете ли вы, Арсений Сергеевич, так любезны…? Однако даже этот псевдо-романтический массаж не привел к желаемым результатам. У Шастуна уже опускались руки: отплатить Попову той же монетой и трахнуть ему мозг в отместку не получалось. В панике Антон решился на крайние меры, объясняя самому себе, что если и это не сработает, стоило признать полную традиционную ориентацию Попова и ненадежность нетрадиционного газетного высера. Он вызвался пройти последний маршрут второй раз с надеждой якобы улучшить время и, послав нахер все правила безопасности и убедившись, что с такого угла Арсений вряд ли что-то разглядит, он плавно повернул нос Бадди из поворота на стойку препятствия. Благоразумный конь захрапел что-то вроде: «Ты ебу дал, чучело?» и разом врос в землю всеми четырьмя ногами, чего не скажешь о Шастуне. Тот тут же кувыркнулся через барьер, заодно сбив парочку жердей, и остался лежать. Падать он умел и ничего себе не сломал, но он будет полным дауном, если просрет такой чудесный момент. Поэтому он издал стон и не шевельнулся. Для чего он вообще исполнял подобную хуету в течение дня, Антон старался не думать. — Антон? Антон! Шастун, ебать тебя! — послышался ор Попова где-то недалеко от парня. Интересно, а «ебать тебя» можно рассматривать как проявление гейства? — Ты че нахуй творишь? Антон спешно прикрыл глаза и изобразил гримасу страдания на своем невинном личике. Арсений подлетел к нему как птица и рухнул на колени, спешно щупая пульс и легонько трепля по лицу. — Антон? Ты слышишь меня? — Попов аккуратно попытался приоткрыть глаз вконец охреневшего симулянта. Антону и правда стало стыдно. Ради чего он все это затеял? Удовлетворить свое ничтожное самолюбие? Стало очень противно от самого себя: каким же надо быть, чтобы целый день вести себя как еблан? Пора кончать этот театр одного актера, подумал Шастун и резко открыл глаза. Чтобы обнаружить лицо Арсения всего в нескольких сантиметрах от своего собственного.