See the Stars

Прошло всего несколько дней, а Антону казалось, что длится эта пытка уже бог знает сколько. Походкой «от бедра» Арсений Сергеевич Попов вошел в размеренную жизнь парня и умудрился заебать того до чертиков. Разумеется, он тренировал еще и других спортсменов, но, сука, доебывался почему-то именно до Шастуна. Антон снова сидел верхом на неизменном Бадди и наблюдал, как Попов, яростно жестикулируя, что-то настойчиво объяснял Анне Ивановне, которая тренировала Викторию Скаткину. Девушка поймала взгляд парня и в ответ скорчила ему мину. Ну, конечно. Антон завидовал Викочке Скаткиной самой черной завистью, поскольку пока он волей случая принял на себя главный удар, ей удалось выйти сухой из воды. В ее спортивной жизни ровным счетом не произошло никаких перемен: добрая и милая Анна Ивановна все так же продолжала ее тренировать, а ее компактную рыжую кобылку продавать не собирались еще долго. Анна Ивановна с готовностью согласилась с пламенной речью Арсения и махнула рукой. Мужчина, в свою очередь, окликнул Вику и принялся раздавать бесценные советы касательно посадки. Девушка в ответ кивнула и тут же выпрямилась, чем заслужила одобрительный возглас Попова. Антон мысленно взвыл. Почему нельзя было вести себя так с ним? Такое ощущение, что каждый день Арсению Сергеевичу приходилось общаться с умственно отсталой дылдой. Как показывает статистика (которую вел сам Антон), в его сторону не прилетело еще ни одной, даже самой крошечной похвалы. Ни одной похвалушечки. Зато все остальные на конюшне просто молиться были готовы на Арсения Попова. Вел он себя не надменно, однако в каждом его слове и жесте сквозило требование любить и обожать адресанта. Девочки собирались в небольшие стайки около раздевалки и вполголоса чирикали, какой же Арсюша растакой. Антону однажды довелось подслушать девичий треп, не по собственному желанию, разумеется. Он рылся в раздевалке, пытаясь отыскать свой шлем, в то время как рядом с дверью возникли страстные перешептывания на предмет причины чьих-то влажных снов, сопровождаемые смущенным хихиканьем. Поэтому парень все то время, пока тщетно пытался найти собственный предмет экипировки, вынужден был слушать, «какой Арсюшечка красавчик, да, а вы видели его задницу, а интересно, в постели он такой же жеребец?» К счастью, ненавистный шлем был найден, и хмурый Антон, рванувшись к двери, очень сильно толкнул ее, чем заставил болтушек испуганно взвизгнуть. Самая смелая из них, та, которая загоняла про жеребца, с немалой толикой зависти посмотрела Шастуну в глаза, поджав пухлые губки. Пусть даже для этого миниатюрной сплетнице пришлось задрать подбородок чуть ли не перпендикулярно полу. В ответ Антон лишь изогнул одну бровь, бросив взгляд куда-то себе под ноги, где маячил раздражитель, и прошел мимо. Каков Арсений в постели? Ну, это парень мог бы им рассказать в самых ярких красках и едва ли соврал бы при этом. Арсений Попов был не просто неутомимым жеребцом; этот половой гигант имел мозг Антона двадцать четыре часа в сутки без перерывов и выходных. От такого ментального траха Шастуну уже через пару суток хотелось выть волком. Настал тот момент, когда шутейки про суицид из Интернета показались не такими уж и шутками. Складывалось впечатление, что Антон застрял в пространственно-временном потоке, потому что каждый день у него был маршрут сурка. Причем количество повалов значения не имело: Арсений умудрялся докапываться до любой, даже самой мелкой хуеты, вплоть до лишнего темпа галопа. Однажды он позвонил подопечному около часа ночи и сердито поинтересовался, какого немецкого хера Антон носит свои браслеты во время тренировок. Не сказать, что это кого-то вообще волновало до того, как наступила Поповская эпоха, однако теперь Шастун жил по расписанию, поднимаясь с ненавистью и засыпая с ней же, родимой, разве что не писал письменные отчеты о прошедших днях. Хотя это было потому, что это Солнышко постоянно крутилось где-то поблизости. И вот опять, несмотря на то, что сегодняшний тренировочный маршрут был пройден чисто, Антон все равно отхватил люлей от Поповской недовольной рожи. И это даже если не брать в расчет его комментарии во время езды, особенно если кто-нибудь вдруг решил бы послушать, как Арсений Сергеевич и Анна Ивановна одновременно следят за прохождением маршрута своими подопечными. — Викуша, ровнее, молодец. — Ты че сгорбился, тебе палку привязать к спине? — Вот здесь прибавь после приземления, видишь, большое расстояние между барьерами. — Ты там, блять, уснул? Ты еще пусти коня на шаг. — Вика, не забывай работать руками. — Какого хера ты так растопырил локти, ты мельница, что ли? «Пердельница, блять». — Хорошо, отлично! — Нет, ну это полный пиздец. «И что я делаю со своей жизнью?» Интересно, подумал Антон, вроде этот Попов кажется такой душечкой, а матерится как пьяный сапожник. Почему это ему можно крыть Шастуна конскими хуями, а Шастуну нельзя? Конечно, в мыслях парня этот пятый всадник Апокалипсиса был послан на и во все детородные органы, где его кто только ни имел, но на деле выходило какое-то недовольное бурчание. «Ленивая ж ты жопа, выковырять бы зенки твои голубые, заебал, у самого руки отсохли?» — Да, конечно же, я почищу Генезиса. «Едрить твою за ногу налево, сколько можно орать, самому не надоело драть глотку?» — Да, я слышу. Уже бегу. «Сука, если ты жаворонок и встаешь с первыми петухами, это не значит, что в пять утра я уже бодр и наслаждаюсь жизнью». — Хорошо, завтра к семи тридцати, да, буду. И такая поебень целый день. Может, еще не поздно восстановиться в университете?