See the Stars

— Да ты еще и кусаешься, сука! *** Нет ничего сладостней для конкуриста, чем ранним летним утром, когда солнце светит так ласково, а птицы щебечут с таким рвением, будто жизнь и правда прекрасна, встать и не идти на тренировку. По крайней мере, Антон Шастун искренне верил в это. Все остальное — радужные мечты юных дев о собственной лошади, скачкам по бескрайним полям, когда во всем мире только ты и твой верный конь. Никто не вложил мысль в их хрупкие головки, что при таком раскладе на всем белом свете нужно еще оставить как минимум конюха и ветеринара. А также изготовителя кормов для животных. Ну и на крайний случай тренера. Поэтому этим самым ранним летним утром Антон уже находился в конюшне и готовился выполнять все эти обязанности в две худые руки. Тяжела и неказиста жизнь Антона-конкуриста. Еще с младых лет ему довелось познакомиться с лошадьми, и пока его одноклассники-первоклашки очень серьезно вещали, что станут пожарными, врачами и архитекторами, маленький Антон заявлял, что хочет быть лошадью. Когда он немного подрос и понял, что его детская мечта неосуществима по независящим от него причинам, то твердо решил, что непременно свяжет с лошадьми свою будущую жизнь. Мечта все-таки осуществилась, а Антон и не понял, испытывал ли он по этому поводу безграничное счастье или нет. Но, во всяком случае, особо не жаловался. Антону Шастуну не так давно исполнилось двадцать два года, и звезд он с неба не хватал, но и назвать его тотальной бездарностью ни у кого язык не поворачивался. Он регулярно принимал участие во всевозможных турнирах, один раз даже ездил выступать в Германию, правда, кроме магнитика, синяка на заднице и фразы на все случаи жизни «Verpiss dich!*» ничего оттуда не привез. Тем не менее, где-то очень глубоко в душе Антон надеялся, что прыгнет выше головы, и горстка медалей с парочкой кубков — совсем не то, что он в действительности заслуживает. Так что сейчас Антон Шастун готовился к этому самому прыжку, точнее сказать, к прыжочку. На конюшне, где тренировался парень, за последние пару месяцев все перевернулось с ног на голову. Сначала сменился директор, затем в срочном порядке были проданы четыре коня, а взамен куплены трое. Более того, со дня на день ожидался приезд нового тренера по конкуру, настоящего профессионала в своем деле. Шастун, в силу своей природной везучести, оказался практически в самом эпицентре торнадо: теперь вместо его привычного рыжего старичка, с которым Антон и выиграл все свои награды, в деннике юношу встречал заморский жеребец, привезенный из самой Германии. Наверное, все дело было в менталитете, поскольку вести себя эта темно-гнедая задница не умела совершенно, смотрела на всех с видом «говна не дали», до кучи, еще и кусалась, когда была не в духе. Поэтому Антон искренне недоумевал, почему это хитрожопое создание Ада назвали не Засранцем, не Ушлепком, а красивым звучным именем Баден-Баден, видимо, в память о стране, которая и даровала незадачливому конкуристу такой бриллиант. Антон вполголоса произнес пару нелицеприятных вещей о своем четвероногом «искусителе», изловчился и наконец-то ухватил поводья уздечки, свисающие по другую от него сторону. Баден-Баден, или для своих просто Бадди, по-своему надулся, тут же потеряв интерес изводить хозяина, и в мгновение ока стал словно шелковый. Собственно, Шастуна такой расклад вполне устраивал, поскольку своенравный немец мог в любую секунду передумать и начать вытворять еще какую-нибудь бабуйню. Но, похоже, в этот раз черножопый (еще одно ласковое обращение Антона к жеребцу) был серьезно настроен брать барьеры. Солнце организовало приятные +17, договорившись с ветром разогнать облака: сам Боженька велел сегодня быть умницами и хорошо потренироваться. Воодушевленный, Антон уже собрался легко вскочить в седло, однако кое-кто все же умудрился незаметно ворваться в уютный мирок парня, коренным образом изменив всю его дальнейшую жизнь. — Антон Шастун? Обладатель имени удивленно обернулся на источник звука. Голос был незнакомый, собственно, как и сам хозяин голоса. Антон прищурился на солнце и поставил ладонь козырьком. Чтобы лучше видеть тебя, ага. Перед ним верхом на флегматичном сером в яблоках мерине сидел молодой мужчина. Собственно, слово «сидел» показалось Антону ничтожно скудным по своему наполнению, поскольку, как ни крути, оно было неспособно передать всю полноту ситуации. Такое ощущение, что мужчина не просто восседал (Антон с негодованием отмел и этот вариант: тоже скудно!) на спине коня, а все это: и седло, и сам конь — были созданы для того, чтобы носить на себе его задницу. Знаете, вот у кого-то великая миссия спасать жизни людей в Африке, другие же ведут переговоры с представителями зарубежных стран и пытаются привести к компромиссу в конфликтах, а вот конкретно этот образец явился в подлунный мир, чтобы сидеть сейчас перед Антоном в седле. Молодой, темноволосый, с пронзительно голубыми глазами, на вид около тридцати лет, склонив голову набок, как птичка, он выжидающе уставился на юношу, который щурился, вовсю разглядывая незнакомца. — Антон Шастун. Я ищу Антона Шастуна, — повторил мужчина. Голос у него оказался глубоким и приятным, но с тонким ароматом раздражения. Видимо, он еще не смирился с тем, что при появлении его скромной персоны все люди в радиусе ста метров начинают стремительно тупеть. — Где я могу найти его? — Это я. Я Шастон… хм, нет, Антон. Ну, вы поняли, — Антон усилием воли заставил себя сосредоточиться на вопросе и выдавить из себя что-нибудь членораздельное. Пока получалось плохо. Вообще, мама с детства его предупреждала, что разговаривать с незнакомцами чревато последствиями. Но теперешний Антон лишь посмеялся бы сейчас над советом матери. Ой, зря. — Чем буду обязан? Незнакомец окинул того пристальным взглядом. Голубые глаза будто прожигали насквозь; Антон передернул плечами и почувствовал себя ничтожно маленьким по сравнению с собеседником. Захотелось съежиться. — Я Арсений Попов, — наконец изрек мужчина. — Меня пригласил ваш директор, Игорь Владимирович, поработать тренером. Насколько я знаю, он у вас не так давно, однако уже в курсе всех событий. Близятся соревнования, по итогам которых решится судьба некоторых из вас. Есть возможность выиграть путевку на обучение в Германии. Игорь Владимирович сказал, что наибольшие шансы, судя по выступлениям, у тебя и еще у одной девушки, Виктории Скаткиной. Тебя, — он как-то рвано выдохнул, — поручили тренировать мне. Ебать-копать. Антон позволил себе немного поохреневать от происходящего, не зная, радоваться ему или паниковать. Старый тренер его вполне устраивал, однако с ним вряд ли можно было достичь каких-либо высот. А тут такой вырулил Арсений Попов, еще и поставил перед фактом, что теперь он на добровольных началах будет раздавать спортсмену волшебные пендели. Вот незадача. — Эм… здорово? — так себе энтузиазм получился. Мужчина, словно распознав вопросительный оттенок в одном слове, не удовлетворился таким скромным выражением восторга от перспективы Антона. — Ну, я думаю, нам нужно будет обсудить детали, да? — поспешил добавить парень, видя, как красавчик-тренер начинает недовольно хмуриться. — Может быть, после тренировки? Где вас можно будет найти? Голубоглазое солнышко хмуриться не перестало. Но соизволило ответить с высоты своего скакуна: — Не надо меня искать. Иди на плац. Я сейчас отведу Генезиса в денник и приду посмотреть, что ты из себя представляешь. С этими словами, словно показывая, что разговор окончен, Арсений-Бог-Попов соскочил с седла, легким, отточенным движением заправил стремена и неспешным шагом отправился в конюшню, ведя за собой своего коня. Антон-Лох-Шастун остался стоять, держа поводья Бадди, на которого, судя по всему, тоже подействовала невъебенность нового тренера. Как там говорится в одном мультике, «и слепли враги от сверхдозы его запредельной улетности»? Нет, вы только посмотрите, какая цаца! От Арсения прямо-таки фонило чувством собственной охуенности. Антон посмотрел вслед мужчине. Ну епт, он даже коня вел, как гребаная модель Виктории Сикрет! Вот походка на подиуме называется catwalk, а этот, кажется, только что запатентовал horsewalk. Что вообще он делает в качестве тренера, такой красивый? И правда, работал бы моделью, снимался в журналах, а потом бы его снимки с лошадьми украшали обложки глянцевых изданий, знаете, такие, в стиле ню. Ничего лишнего: лишь лошадь и Арсений в одних спортивных сапогах. Или даже без сапог. Антон хрюкнул от смеха. Возмутитель спокойствия, словно прочухав, что будоражит мысли своего подмастерья, мгновенно обернулся и бросил на Шастуна весьма красноречивый взгляд. В ответ Антон очень заинтересовался своим конем. Интересно, тут всегда была эта грива? — Если будешь так тут торчать, далеко ты отсюда не прыгнешь, — надо же, дяденька, а чувства юмора-то вам не занимать. И с сарказмом у вас порядок. Антон изобразил подобие вежливой улыбки и развернулся, ведя под уздцы Баден-Бадена. Пожалуй, сапоги лучше стоит оставить.