Разноцветная книга

Дай моей матушке волю, и я бы до сих пор мыла голову мылом «Слоновая кость»*, чтобы не тратиться на дорогие шампуни. В детстве она терла и терла меня им, от пальцев на ногах до кончиков волос, пока не смоются все омертвевшие клетки. И теперь один его запах вызывает у меня такие жуткие воспоминания, что аж горло сжимается. Моя мамочка – та еще жестоковыйная сволочь, порождение иного мира и иного времени. Одна из тех вымирающих бронтозавров, кто верит, что «перемены» - неприличное слово, а на стол незачем подавать ничего, кроме кассероле во всех вариациях. Может, Боженька и любит ее за это, но вот моя талия и волосы – точно нет. Что я могу сказать? Слава тебе господи, с возрастом я открыла для себя бальзам для волос и суши. Даже когда жизнь обходилась с мамулей несправедливо, ей все равно без особых усилий удавалось преодолеть все невзгоды. Правда, если сказать ей об этом, она рассмеется вам в лицо. «Работает – не трогай, а не работает – возьми да почини» - вот он, девиз всей ее жизни. Именно так она всегда и действовала – без лишних слов бралась за дело. И если это означало часами ползать на четвереньках, ковыряясь в моторе старого холодильника, или стирать мою кожу в кровь мылом «Слоновая кость», что ж, значит, так тому и быть. Не знаешь, как поступить, - засучи рукава. Вот как-то так. Прислушайся я в свое время к ее советам, и была бы сейчас замужем и с четырьмя засран... ой, простите, милыми детишками на шее. И она бы теперь радостно терла «Слоновой костью» уже любимых внуков. Однако же к счастью для себя – и к несчастью для Брайана – я от нее унаследовала независимый нрав. Моя мать не отличается застенчивостью. Ну и я тоже. А еще я уж точно не идиотка. Интересно, когда он вручил мне тот диск, велел распечатать с него фотографии и не задавать вопросов, не то сошлет меня сидеть на ресепшн, он что же, и правда думал, что я это так оставлю? Вот дурачок! Семьдесят два скучнейших снимка спустя, я, наконец-то, сорвала джек-пот. Это фото я распечатала в трех экземплярах. Первый, разумеется, отправится в мусорное ведро, второй однажды магическим образом обнаружится у него в ящике стола, ну а третий станет его Рождественским подарком. Этот я, наверное, вставлю в рамку и водружу ему на стол. Да, и еще приложу к нему фото карманного размера - ну так, для ровного счета. Пускай не забывает, кто тут самый незаменимый сотрудник, свято хранящий уйму его секретов. И кому давно полагается награда за преданность. Прибавка к зарплате, пара лишних отгулов. Чем черт не шутит, может, и какая-нибудь симпатичная штучка от Тиффани... Я весь день ждала подходящего момента. И вот, наконец, все встречи у него закончились, и мой час настал. Пока не знаю, как я поступлю – подслащу ему пилюлю или сразу же ухвачу за яйца. Посмотрим по обстоятельствам... - Я тут подумала, а не купить ли нам тебе настольный фонтан? Сидел бы целый день и слушал, как он булькает. Говорят, это помогает снять стресс, - щебечу я, впархивая в его кабинет, легко и бесшумно - ну сущий ангел. - Если найдешь настольный фонтан с водкой – по рукам. Черт, да он почти дружелюбен! Хороший знак! - Как прошла утренняя презентация? Я кладу стопку фотографий на край стола и жду его реакции. - Великолепно, как всегда. Он просматривает какие-то документы по своему новому контракту и покусывает ноготь на большом пальце. Признак глубочайшей сосредоточенности. - Что это за странные фотографии я только что распечатала? Ты вообще хоть немного отдыхал в отпуске? Или сидел и сочинял рекламную кампанию для продвижения Мексиканских курортов? Прямо буклет туроператора получился. А сам ты вообще только на одном снимке есть... Ну да, я вредный ангел, а что такого? Так даже интереснее. - Я обещал сослать тебя на ресепшн? Забудь, пойдешь в уборщицы! Он, наконец, сдается и бросает быстрый взгляд на фотографии. - А Вэнс в курсе, чем ты заставляешь заниматься своего несчастного помощника? Тратить ресурсы фирмы на личные фото, ай-яй-яй. Я сдвигаю стопку снимков на более выигрышную позицию и принимаюсь барабанить пальцами по столу. - Тебе-то что? Можно подумать, это сказывается на твоей зарплате, - бурчит он, покосившись на мои пальцы. - В каком-то смысле да. Если сложить вместе цену этого принтера, цветного картриджа, трех пачек фотобумаги... Да плюс семипроцентный налог с продаж... Да разделить... В общем, я могла бы получать в час примерно на 14 долларов 37 центов больше. - Ну и ну, сама подсчитала? – усмехается он. Затем откладывает свои бумаги, стряхивает мои пальцы со стола и берется за фотографии. - Вообще-то да, - киваю я, опускаясь на один из его новых обитых кожей стульев. Между прочим, на них пошли еще 26 моих центов в час. - Единственный стоящий снимок там – фото Джастина. А, может, за эту свою выходку я заработаю десятидолларовую прибавку? Я склоняю свою чисто вымытую, умащенную бальзамом белокурую голову к плечу и улыбаюсь – вежливо-вежливо, как настоящая леди, коей меня всегда учила быть мама. - Там нет фотографий Джастина. Ты что, нахлебалась из моего несуществующего настольного фонтана? Он быстро перебирает глянцевые напоминания о жаркой недельке в Пуэрто-Вальярта и, наконец, натыкается на мое личное, утвержденное и подписанное, разрешение на недельный отпуск – фото Джастина. - А это кто, разве не Джастин? – ехидно спрашиваю я его макушку. Я пересекалась с ним пару раз, а еще видела его фотографии в газете после того ужасного случая. На снимке вроде бы он, только на себя не похож. Взгляд у него напряженный, будто он смотрит сквозь фотообъектив прямо на тебя. Не могу сказать точно, где сделан снимок, на заднем плане виднеется что-то вроде дверного проема. Какая-то размытая металлическая поверхность. Если честно, смахивает на тюремную камеру. Брайан изучает фото, рассеянно дожевывая то, что осталось от ногтя на большом пальце. Такое ощущение, что рекламщик, плотно обосновавшийся у него в голове, судорожно соображает, что эта картинка пытается ему впарить. Совершенно очевидно, что фотографию он видит впервые. Интересно, он вообще знал, что она существует? - Откуда это взялось? – бормочет он себе под нос. - Не знаю, фото было на диске. Я решила, что оно тоже твое. Разве нет? Наконец, он отрывает взгляд от фотографии и этак показательно небрежно откладывает ее в сторону. Но не слишком далеко – так, чтобы иногда можно было коситься на нее краем глаза. Если ему вдруг придет такая охота. - Видимо, шаловливые ручонки Эммета постарались, - бурчит он. И тут же хмурится, недовольный тем, что выдал лишнюю информацию. Вытянуть из него детали будет так же трудно, как извлечь мыло «Слоновая кость» из хладных рук моей матери после ее кончины. - У тебя что, работы нет? - Хочешь, я сбегаю куплю рамочку, чтобы ты мог фото на стол поставить? - радостно вызываюсь я. Сама же вся трепещу от мысли, что он и правда может это сделать. Но больше все-таки высчитываю, какую прибавку просить, чтобы, при разумной экономии, можно было пораньше выйти на пенсию. Как я уже говорила, с Брайаном нужно действовать по обстоятельствам – либо подсластить пилюлю, либо сразу же хватать за яйца. Что ж, не знаешь, как поступить, - засучи рукава! - Ты в курсе, что та ведьма с ресепшн уже вернулась из декрета? Ну помнишь, та, что вышла замуж за парня из отдела кадров, с которым ты трахалась? Уверен, вы с ней отлично сработаетесь, будет, о чем поболтать... – безжалостно заявляет он. Потому что умеет играть в эту игру почти так же виртуозно, как я. Но меня так просто не возьмешь, я слишком хорошо его изучила. Ладно, изобразим завзятую стерву, если ему так хочется. - А тебе разве не интересно узнать, почему меня так интересует, сколько корпоративных денег ушло на печать твоих скучнейших фотографий? Кстати, если это самое большее, на что ты способен как фотограф, я вообще удивляюсь, как это ты достиг таких карьерных высот. Бог знает, из какого генномодифицированного дерьма моя матушка готовила кассероле, но факт остается фактом, яйца у меня в итоге выросли побольше, чем у иного мужика. - Вообще-то моих снимков там только пара штук. И нет, мне не очень интересно. Что меня сейчас действительно интересует, так это – успею ли я дочитать этот отчет до полуночи. Так что... всего хорошего. Урок окончен, можете идти на перемену. Он поворачивается вместе со стулом, сгребает несколько первых попавшихся фотографий и показательно приносит их в жертву. На самом деле, не таких уж первых попавшихся, потому что фото Джастина после этой экзекуции по-прежнему остается на своем месте. Может, мне и не придется украдкой заглядывать в ящик его стола – вон как далеко все зашло. Но с Джастином ведь всегда так, верно? По крайней мере, насколько я могу судить по телефонным разговорам. - Кстати, я тут случайно прочла уведомление, которое Вэнс собирается всем разослать. Ага, на это он обращает внимание. Разворачивается и откидывается на спинку стула, не утруждая себя вежливыми расспросами – о чем же там говорилось, и как мне вообще удалось его прочитать. Сидит, весь такой важный и исполненный чувства собственного достоинства, и ждет, когда я сама все ему выложу. Потому что знает, что так оно и будет. - Кажется, он решил подцепить у Райдера одну из твоих любимых корпоративных традиций. Нас ждет пикник для укрепления командного духа. Надеюсь, ты в восторге? – ага, вот теперь самодовольная ухмылка сползает с его лица. – Как я понимаю, тебя, своего партнера, он забыл поставить в известность? Черт, терпеть не могу приносить плохие новости... Ааа, я же забыла самое главное... - я игриво хлопаю себя по затылку и голосом старательной чирлидерши объявляю. - Прийти нужно с парой! - Он шутит, что ли? На всем экономим, а на эту чушь будем деньги тратить? Он принимается шарить на столе в поисках блокнота и ручки. Я наклоняюсь вперед, выуживаю из-под кипы бумаг и то, и другое, и подаю ему. То ли чисто инстинктивно, то ли, чтобы занять ему чем-то руки. А то еще начнет швыряться в меня тяжелыми предметами. - Стоит ли мне напоминать, сколько денег ушло на то небольшое торжество в «Вавилоне», которые мы с тобой несколько месяцев назад устроили, не спросив у него разрешения? Кто тут лояльнее всех к человеческим слабостям? Я, конечно! - Это был бизнес, - тут же принимается защищаться он. - Ага, но не Вэнсов бизнес, если мне не изменяет память. И вообще, не пойму, чего ты так распалился. У нас же эти духоподъемные мероприятия каждый год устраиваются. Ты просто надеялся, что ему забудут об этом напомнить, - хихикаю я. - А напомнила, конечно же ты, да? Это же ты вечно мозг мне выедаешь, чтобы я не забывал вознаграждать сотрудников за хорошо проделанную работу. Я что, ничему тебя не научил? – отвечает он довольно добродушно, хотя и несколько раздраженно. Но я уверена, раздражение относится к Вэнсу, а не ко мне. - Нет, не я. Просто мы с Эвелин болтали о том, о сем, я случайно вспомнила о пикнике, и она чуть из штанов не выпрыгнула. Наверняка она и донесла, вечно бегает обо всем ему докладывать. Он в ответ вскидывает бровь. О’кей, я лицемерка, дальше что? До тех пор, пока я на его стороне, его это не должно волновать. Знаю, мне нет нужды объясняться, но хочется все же отстоять свою честь. - Пари держу, он просто хочет немного успокоить всех, кто выжил в кровопролитной резне. Пускай, мол, расслабятся и займутся повседневной работой, а я пока подумаю, кому следующему воткнуть нож в спину. - Работает – не трогай, а не работает – возьми да почини. – Он ведь, в конце концов, рекламщик. Кому и уметь впаривать людям дерьмо, как ни ему? - Ну так подарил бы каждому плюшевого мишку и рассказал сказочку на ночь, - фыркает он, яростно строча что-то в блокноте. – Все равно люди таскаются на этот пикник только ради бесплатного бухла. - Нет, это ты ради него туда таскаешься. А всем остальным приятно думать, что руководство заботится о них – хотя бы один день в году. Что ты там пишешь? Чем бы оно ни было, это чертовски отвлекает. - Считаю, во сколько нам обойдется этот парад уродов. - Чего ради? Уж на твоей-то зарплате он точно не скажется. А вот нам в следующем квартале под этим соусом не дадут прибавки. Всем, кроме меня, конечно. Спасибо Джастину и его фотогеничности. Мальчишка так хорош, что его любящий бойфренд захочет пялиться на его изображение бесконечно. И только я буду знать, зачем это он посреди невероятно утомительной встречи с заказчиком вдруг открывает ящик стола. - Мог бы и сам сообщить мне. За последние два дня он всего лишь... сколько там, раза четыре меня дергал? - Ну, теперь-то уже все решено и подписано. Можете потом всласть поорать друг на друга на тему, нужно ли принимать такие решения сообща. А меня интересует только одно – сколько мест тебе забронировать. Наверняка к концу недели с меня уже спросят примерный список приглашенных. А от тебя вечно до последней минуты ничего не добьешься. - А что тут обсуждать? С прошлого года ни хуя не изменилось. Ага, конечно. Мы все это наизусть знаем – у Брайана ничего никогда не изменится. Вот только это уже неправда. - Я помню, обычно ты берешь с собой Майкла, чтобы он не дал тебе упиться в хлам всем этим бесплатным бухлом. Но я подумала... – он прекращает писать, но глаз от блокнота не поднимает, - что, может быть, в этом году ты захочешь забронировать на себя три места. Или даже четыре? - Это еще зачем? – желчь из его голоса так и сочится. К счастью для себя, я унаследовала от матери независимый нрав. И сейчас он подсказывает мне, что беззаветная преданность чему- и кому-либо это, конечно, хорошо. Но временами не повредит и резкая перемена позиции. - Затем, что это семейное мероприятие. Может, тебе захочется взять с собой сына. - А, может, это тебе захочется весь день нянчиться с ребенком, которого как раз только что начали приучать к горшку, пока его папочка будет заливать трубы? – сухо хмыкает он. Да уж, после такого я бы наверняка всей душой полюбила этого зас... Ой, простите, очаровательного малыша. - Ладно, забудь про Гаса. Он кивает, как бы говоря: «Я знал, что ты меня поймешь». Вот же дурачок, в самом деле! - Но почему бы тебе не взять с собой Джастина? Бойфренд – тоже член семьи. Вэнс-то наверняка притащит какую-нибудь сногсшибательную телку, просто чтобы утереть всем нос. Так возьми и переплюнь его. Глаза его вспыхивают опасным блеском, и мне тут же хочется пасть ниц и начать умолять о прощении. Приду домой и вымою рот с мылом «Слоновая кость», честно-честно! - Если уж я сына с собой не беру, то бойфренду там точно делать нечего. Он смотрит на меня, и я молчу, потому что – а что тут скажешь? Но теперь, когда мы открыли этот ящик Пандоры, обратно его уже не захлопнешь. - Но почему? С каких это пор тебя беспокоит, что кто-то узнает о твоей ориентации? Это вроде и так ни для кого не секрет. Поразительно просто, что я веду такой разговор именно с Брайаном. Не думала, что доживу до этого дня. - Да мне плевать, пускай Вэнс хоть в банях «Либерти» свой пикник устраивает, чтобы весь офис поглазел, как мне отсасывают. Но Джастина я туда не возьму. Он, наверное, думает, что этак, фигурально выражаясь, захлопнул дверь у меня перед носом. Но когда перед тобой захлопывают дверь, ее ведь всегда можно вышибить с ноги. - То есть, дело не в том, что ты гей. А в том, что у тебя появился бойфренд. Так а кем, по-твоему, все эти годы считали Майкла? Это мое замечание, кажется, его удивляет. Нет, не то чтобы они с Майклом прилюдно обжимались и все такое, но им явно было вместе комфортно. И понятно, что если открытый гей год за годом появляется на корпоративе с одним и тем же мужчиной, люди невольно начинают додумывать всякое. Если бы я каждый год приводила на пикник одного и того же парня, притом, не брата, народ бы точно решил, что между нами что-то есть. К тому же, ведь больше никто из сотрудников не отвечает на его звонки и не возится с его личными делами, так что откуда им знать правду? Но по сути не то чтобы они сочинили все это на пустом месте. И я, когда только начинала с ним работать, тоже так думала. Так что, в общем-то, это закономерная ошибка. Но, по-моему, пришло время ее исправить. - Просто забронируй на меня два места. Хотелось бы мне порадоваться, что он решил все-таки взять с собой Джастина. Но я знаю, он может сделать и наоборот – просто мне назло. - Не позволяй Вэнсу тебя запугать. Уж если он может приволочь с собой очередную пассию, то тебе-то почему нельзя пригласить того, кто тебе на самом деле небезразличен? - говорю я и тут же поспешно поднимаюсь со стула и отступаю на безопасное расстояние. – Три места, хорошо? Просто на случай, если ты передумаешь. - Если притащишь с собой свои отвратные кассероле, ты уволена, - орет он мне вслед. Мамочка бы мной гордилась. Наверняка сунула бы мою голову под холодную воду и скребла ее «Слоновой костью» до посинения, но точно гордилась бы. И если я хоть что-нибудь понимаю в Брайане, он сейчас тоже мной гордится. По крайней мере, я очень на это рассчитываю.