Разноцветная книга

Все становится очевидно в день, когда исполняется ровно четыре года, как я работаю на Брайана. Первый мой день при нем был сущей катастрофой, от начала и до конца. Даже в то время Брайан, молодой амбициозный карьерист, уже был высокомерным засранцем, который ни с кем не любил делиться. Помню, в то утро я принесла ему чашку кофе – бросив в нее два кусочка сахара и вылив маленький пакетик сливок. А он посмотрел на меня так, будто я в эту чашку помочилась. - НИКОГДА больше не добавляй в мой кофе сливки! Он, наверное, думал, что ужасно меня напугал, продемонстрировал, какой он тут большой человек – и стол у него большой, и требований масса. Я же изобразила глубокое раскаяние, но повернувшись к нему спиной, тут же закатила глаза. И, кажется, он каким-то образом это почувствовал, потому что до конца дня смотрел на меня, как ястреб на мышонка. К этому времени он работал в «Райдерс» уже три года и успел сменить штук пять личных ассистентов. Я же сторонилась его, как чумы. У меня и без того хватало головной боли. Я в те дни ишачила на двух бестолковых менеджеров, Брэда и Боба, исправляла за ними косяки, а зарабатывала вдвое меньше. Не хватало мне еще бодаться с каким-то заносчивым хреном. В общем, я вовсе не собиралась становиться его помощником, это вышло случайно. В какой-то момент у него появилась, наконец, ассистентка, Лиза, с которой ему удалось найти общий язык. По крайней мере, она при его появлении не начинала рефлекторно рыдать и, проработав на него несколько месяцев, даже не подсела на безрецептурные успокоительные. Думаю, не последнюю роль тут сыграло то, что Лиза была беременна. Даже у Брайана, виртуозно умевшего доводить людей, были кое-какие рамки. Наверное, это и стало для меня первым намеком на то, что у него все-таки есть сердце. Но вот как-то вечером у Лизы прямо на рабочем месте начались преждевременные роды. А мне объявили, что я должна буду прикрыть Его Мерзейшество, пока не наймут нового сотрудника, потому что никто из имеющихся на это сомнительное удовольствие не соглашался. Что ж, я стиснула зубы и мысленно пожелала Лизе, чтобы роды у нее продлились суток трое, не меньше. А потом вынесла мозг своему тогдашнему бойфренду, который как раз работал в отделе кадров. Даже Он признался, что не завидует мне. Впрочем, решила я, это ведь всего на пару недель, пока не найдут постоянного работника. Знала бы я, что эта пара недель растянется на четыре года... В общем, в то утро Брайан первым делом вызверился на меня из-за сливок, а дальше пошло и того хуже. Его кабинет располагался чуть дальше по коридору, чем кабинет Брэда и Боба. Всех молодых сотрудников в «Райдерс» обычно сажали в комнаты по двое и ассистента давали одного на двоих. Бред, Боб и Брайан начали работать в компании примерно в одно время, однако же Брайан никогда ни с кем не делил ни кабинет, ни личного помощника. Я занимала стол рядом с комнатой Боба и Брэда – чтобы им удобнее было гонять меня в три шеи. Только на самом деле никуда они меня не гоняли. По-моему, они вообще меня побаивались – понятия не имели, что полагается делать с ассистентом. Так что, в основном я просто следила за тем, чтобы ни один из них не схлопотал нервный срыв и не начал в беспамятстве жевать бумагу. Со своего места мне, конечно же, не раз доводилось слышать, как Брайан орет. Поэтому, когда он возникал на горизонте, я обычно просто утыкалась в свои бумаги и притворялась слепо-глухо-немой. Кстати, полезный жизненный навык. И вот в то утро сижу я за своим столом и переделываю презентацию для одного крупного клиента. И тут Брайан из своего кабинета начинает орать, что ему срочно нужно с кем-то связаться, а его гребанный телефон отказывается набирать номер. И звать меня по имени так громко, словно и в самом деле уверен, что я глухая. Я не успеваю даже отложить раскадровки, как он уже вылетает в коридор и смотрит на пустой секретарский стол возле своей двери так, словно ждет, что я сейчас чудным образом за ним материализуюсь. Ладно, я подхожу, и он тут же начинает катить на меня бочку. Почему я шатаюсь черт-те где, почему его сраный телефон не работает, почему он должен бегать меня искать и так далее, и так далее. А затем приказывает, чтобы я перетаскивала свою задницу туда, где ему будет хорошо меня видно, а на то, что у меня есть и своя работа, выполнять которую мне удобнее за собственным столом, ему плевать. Ну я взяла и ответила ему, что если он продолжит разговаривать со мной в таком тоне, моя задница потащится прямиком в отдел кадров и накатает там на него официальную жалобу. И тут ему почти удалось выдавить из себя улыбку. Почти. Пришлось мне в тот день бросить Боба и Брэда на произвол судьбы, а им уж как-то извернуться и подготовить презентацию самим. Для них это стало прямо стихийным бедствием. Но у Брайана не работал телефон, а этого, по его мнению, было достаточно, чтобы кликнуть весь мир на помощь Его Мерзейшеству. Я и в самом деле перетащила задницу за ближайший к его кабинету стол, и весь остаток дня он на меня орал, потому что я все делала не так. Открывала не те письма, не могла сразу найти его папки с документами, неправильно готовила его блядский кофе. И, конечно, ни черта не знала о его контрактах. Например, не догадалась, что нужно было ввалиться на его совещание с Райдером и доложить, что звонит парень из AllSport's. В общем, целый день я слышала только жалобы и придирки, жалобы и придирки. Сама же сияла своей фирменной фальшивой улыбкой и мысленно напоминала себе, что все это только на две недели. И вот наступает пять часов, я поднимаю свою раскалывающуюся голову, отдираю от стула усталую задницу и намереваюсь пойти домой. И тут Брайан выскакивает из своего кабинета и интересуется, куда это я собралась. - Домой, - отвечаю я. Он же вдруг берет и с размаху шлепает обеими ладонями по крышке моего стола. С Лизой он такое проделывал сотни раз. Но мы же помним, я тут слепо-глухо-немая, так что, конечно, я в жизни подобного не видела, все эти его штучки для меня большая новость. Ага-ага. А он, значит, стукнув по столу, начинает требовать, чтобы я задержалась и помогла ему «с этим гребанным контрактом, который сраный Райдер только что на него навесил, потому что Брэд и Боб только в сортах говна разбираются, да и то с трудом». И тогда я взяла и пресекла этот поток слов, тоже грохнув ладонями по столу – в ответ. Думаю, такого он не ожидал, Лиза-то всегда просто отводила глаза. По-моему, этой своей выходкой я его совершенно ошарашила – впервые за этот чертов день он заткнулся на минуту, а потом на губах его снова появился уже знакомый мне легкий намек на улыбку. В тот день мы с Брайаном установили ключевое правило. Если он хочет, чтобы я работала на него – пускай только две недели – значит, придется ему научиться относиться ко мне уважительно. Я просидела с ним над контрактом до полуночи, даже подкинула парочку своих идей. Тех самых, которыми я раньше пыталась делиться с Брэдом и Бобом, тех самых, которые они старательно игнорировали. Брайан же просто вцепился в одну из них и вскоре довел ее до ума в своем неподражаемом Брайановском стиле. В тот вечер я впервые почувствовала, что мои соображения кому-то интересны. А когда я на следующее утро пришла в офис, на моем столе лежала дюжина роз. Без карточки. И все последующие четыре года розы встречали меня на столе каждый понедельник. Без исключений. С того первого жуткого дня я уже этого стола не покидала, а через неделю и вовсе перестала работать на Боба и Брэда. Моя новая должность называлась «помощник руководителя», что, в принципе, было довольно солидным повышением. Я до сих пор временами прикидываюсь слепо-глухо-немой, только Брайан, в отличие от Боба и Брэда, не принимает это за чистую монету. Он хорошо меня изучил. И понимает, что иногда иначе с ним и не сладишь. Я знаю его контракты, как свои пять пальцев. Знаю все его пунктики и бзики и лучше всех умею управляться с ним, когда он в дурном настроении. Разумеется, я не стала бы мириться с его норовом, если бы не была уверена, что на самом деле он глубоко меня уважает, и что под маской Его Мерзейшества скрывается добрый великодушный человек. Иногда мы с ним даже смеемся над чем-нибудь вместе, чего с другими коллегами он никогда не делает. По большей части мои обязанности сводятся к тому, чтобы максимально сократить количество ерунды, на которую ему приходится тратить время. Все, что появляется у него на столе или звучит из телефонной трубки, сначала проходит через меня. Он никогда не узнает о том, что кто-то чего-то не сделал, забыл заказать, прошляпил. Для него рабочий процесс всегда идет, как по маслу, не отвлекая его от того, что он умеет делать лучше всего. А в своей области ему и правда нет равных. Я работаю на него уже четыре года – отвечаю на звонки, назначаю встречи, заказываю подарки. И уж конечно, то тут, то там получаю крупицы информации. Что-то складывается из обрывков услышанных мной разговоров, о чем-то он сам невольно проговаривается, когда мы допоздна засиживаемся у него в кабинете. В общем, за это время у меня в голове сложилось довольно четкое представление о его жизни. И я знаю, с кем из личных знакомых он не отказывается переговорить во время работы. Майкла, например, нужно соединять с ним всегда. А если звонит Линдси, лучше для начала прощупать почву. Слава тебе господи, у нас есть голосовая почта, и мне не приходится чувствовать себя виноватой, когда я отказываюсь перевести на него чей-то звонок. Когда в офис начал звонить Джастин, мне не сразу удалось определить, какую отметку он занимает на шкале ерунды, которой Брайан не желает заниматься. Когда я впервые объявила ему, что на проводе Джастин Тейлор, его чуть удар не хватил. Но прошло несколько месяцев, а звонки не прекратились. Джастин звонил не то чтобы часто, но, в общем-то, регулярно. И я, конечно, отметила, как постепенно менялась реакция Брайана на его звонки, и сделала кое-какие выводы о том, как продвигаются их отношения. Впервые за все годы Брайану начал звонить человек, не входивший в круг его приближенных. Я всегда знала, что Брайан гей, не помню даже, когда услышала об этом впервые. Это просто было всем известно. А еще я знала, что никогда раньше ему не звонил по личным вопросам человек, не приходившийся ему другом. Не могу сказать, что я так уж хорошо изучила Джастина – он звонил не каждый день, может, раз или два в неделю. Но кое-что я определенно заметила, а именно – что на его звонки Брайан отвечал всегда. Поначалу нет, конечно, но со временем стало вот так. Мне доводилось даже соединять его с Джастином во время совещаний с Райдером. Тогда я, конечно, не называла имени, говорила просто: «На линии мистер Тейлор» - для большей официальности. С Вэнсом пока еще таких случаев не было. И вот в какой-то момент я обратила внимание, что Джастин перестал звонить. Это произошло вскоре после той вечеринки, которую я помогала Брайану организовать за спиной у Вэнса. Таково одно из преимуществ статуса партнера – можно задействовать ресурсы компании, ни перед кем не отчитываясь. Не то чтобы тут было нечто из ряда вон. Брайан просто вызвал меня к себе, объяснил, что именно хочет устроить, и попросил, чтобы все было строго конфиденциально. Вэнса не посвящать, у кулера не сплетничать. Что ж, я уяснила. Никогда еще не слышала, чтобы он за раз выкладывал столько информации о своей личной жизни. Никаких шокирующих откровений, конечно, но слепо-глухо-немая я сразу сложила два и два и решила держать рот на замке. А потом звонки прекратились. Брайан сделался весь дерганный и с головой ушел в работу. Твердил, что теперь, когда он стал партнером, на него свалилась неподъемная нагрузка. Что, конечно, было правдой – но только отчасти. Брайан ведь в половине случаев зад без моей помощи подтереть не может, так что уж кому, как ни мне, было знать, насколько он на самом деле загружен. Он не вкалывал так, даже когда был младшим менеджером и изо всех сил старался произвести впечатление на начальство. И вдруг пару недель назад Джастин позвонил снова. Брайан поначалу вроде не хотел отвечать, но потом прошел в свой кабинет, захлопнул за собой дверь и провисел на телефоне добрых десять минут. С тех пор Джастин звонил еще дважды, и каждый следующий разговор у них выходил длиннее предыдущего. Вообразите же себе мое удивление, когда в один прекрасный день Джастин позвонил и объявил, что хочет поговорить не с Брайаном, а со мной. Оказалось, ему нужен был почтовый адрес компании, а дергать по этому поводу Брайана он не хотел. И вот теперь я понимаю, зачем он ему понадобился. За время своей работы я повидала сотни поступающих Брайану приглашений на различные мероприятия. Выглядят все они примерно одинаково. Листок дорогой бумаги сливочного цвета, изящная окантовка и текст, набранный черными или золотыми буквами. Все очень нарядно и торжественно. Большую часть таких приглашений я сразу выбрасываю. Брайан не большой любитель официальных мероприятий. Так что когда мне в руки попадает приглашение со штемпелем Питтсбургского Института Изящных Искусств, я поначалу тоже тянусь его выбросить, и только потом вспоминаю, как пререкалась с сучкой из их деканата, когда вносила деньги за обучение Джастина. Приглашение очень красивое – все та же дорогая бумага цвета сливок. Но на этот раз окантовка, кажется, нарисована карандашом, а текст написан от руки. И я понимаю, что Джастин сделал его сам. Приглашает Брайана посетить выставку студенческих работ, которую ПИФА организует в небольшой галерее в центре города. Если я начну соваться к Брайану с подобными карточками, он мне голову откусит, если же не покажу конкретно вот эту, он точно меня уволит. Вот что, сделаю-ка я вид, что приглашение случайно завалилось в стопку важных писем. Итак, я готовлю кофе – черный, пара фунтов сахара и никаких гребанных сливок, беру почту и иду к Брайану в кабинет. Он сейчас на взводе из-за контракта с «Браун Технолоджис Лимитед». А я помочь ничем не могу – не знаю даже, для чего используются полупроводники. Но на разработку концепции есть еще пара недель, и я уверена, в итоге Брайан, как всегда, сотворит чудо и вытащит готовую рекламную кампанию у себя из задницы. Приглашение лежит верхним в стопке писем. Я бросаю их на стол – так, между делом, ставлю перед ним чашку и начинаю разбирать ящик исходящей корреспонденции. Когда Брайан очень занят, он иногда оставляет там задания для меня. И вот я делаю вид, будто вчитываюсь в текст, который должна перепечатать, а сама исподтишка наблюдаю за ним. Почерк у него ужасный, так что я могу разбирать его каракули сколь угодно долго, не вызывая подозрений. Поначалу Брайан не замечает приглашения. Черт, да он и меня не замечает! Потом бросает на него взгляд и уже открывает рот, чтобы рявкнуть на меня, но тут пробегает глазами первую строчку и понимает, что это такое. Изучает приглашение целую минуту, а затем разворачивается на кресле и тянется ко второму телефонному аппарату, что стоит на дальней тумбочке. Мне теперь виден только его профиль. Но на случай, если он вдруг вспомнит, что я все еще здесь, я продолжаю старательно шуршать бумагой и делать вид, будто полностью поглощена работой. - Алло, - произносит из динамика хриплый голос Джастина. Брайан говорит с ним по громкой связи. Он всегда так делает, когда хочет подчеркнуть, что собеседник отнимает у него драгоценное время. Ясно же, что никому неохота разговаривать с человеком, который даже трубку поднять не удосуживается. - Ты спишь, что ли? Уже десять утра! – говорит он сердито. А сам улыбается. Ага, вижу я, как он злится! - Иди на хрен! Я полночи не спал, проект заканчивал. - А я говорил, не нужно записываться на самые ранние занятия. Они же в 8.30 начинаются! Вот почему туда ходят одни первокуры – остальные уже знают, что это дохлый номер. - Так, Брайан, ты что-то хотел? Надо же, со мной Джастин всегда безукоризненно вежлив. Как приятно узнать, что кроме меня есть на свете еще один человек, не желающий безропотно сносить Брайаново брюзжание. - Ты мне скажи. Что это еще за приглашение? Из динамика доносится шум – видимо, Джастин подскакивает на кровати. - Там все написано. Профессор, которая преподает у нас рисование с натуры, устраивает выставку студенческих работ. Я подумал, тебе будет интересно посмотреть на самого себя – на стене, в галерее. - С чего бы это? О, да бога ради! С чего кот лижет яйца? Потому что может. И Брайан бы лизал, если бы мог дотянуться. Я с трудом сдерживаю смех. Глядите-ка, Брайан кокетничает. Должно быть, апокалипсис не за горами. - Ну до сих пор ты вроде никогда не отказывался искупаться в лучах славы. И я подумал, что ты и на этот раз не захочешь упустить такую возможность. Мне, конечно, очень стыдно подслушивать. Но, к несчастью, более интересных развлечений у меня в ближайшее время не предвидится. - Мне для этого достаточно в зеркало посмотреть. Зачем это я стану тратить отличный субботний вечер на какую-то скучную выставку? Чтобы послушать, как кучка восемнадцатилеток разглагольствует о том, что портрет – это их способ выразить свою безудержную подростковую тоску? Я уже жалею, что принесла ему приглашение. - Затем что я тебя попросил, - говорит Джастин так просто, что Брайан даже вздрагивает слегка. – Но если ты не хочешь, все нормально. Просто скажи, и я больше не буду поднимать эту тему. Представляю себе, какое у него сейчас выражение лица. Мне, может, и приходится терпеть Брайана весь рабочий день, но я хотя бы в него не влюблена. Не представляю, как он справляется. - Я не смогу прийти. У меня уже есть другие планы. Брайан произносит это как-то мягко, будто впервые в жизни начинает жалеть о том, что он такой идиот. Что ж, по крайней мере, он не сказал, что не хочет приходить. Хотя, боюсь, для Джастина это слабое утешение. - О. Да, действительно, я не подумал... Оу. У меня даже в груди начинает слегка покалывать от сочувствия к бедному мальчику. - Я уже пообещал Майклу, что мы с ним вместе чем-нибудь займемся. У нас не так много времени на общение остается с тех пор, как я стал партнером. Вообще-то ты должен бы мной гордиться. Я позвал его потусить, не дожидаясь твоих понуканий. Что-то мне кажется, что это Джастина тоже не сильно утешит. - Я всегда тобой гордился, Брайан. Именно поэтому твой портрет и висит в галерее, - уверена, голос у него так хрипит уже не потому, что он недавно проснулся. – Ну что ж, не сможешь... значит, не сможешь. Я просто спросил. Хорошо вам с Майклом погулять. Созвонимся на следующей неделе, - он будто все никак не может распрощаться. - Пока, - обрывает его Брайан. Эх, Брайан, Брайан! Умная голова, да дураку досталась... - Пока. Он дает отбой, откидывается на спинку кресла, и на лице его появляется тот хорошо мне знакомый легкий намек на улыбку. Затем он замечает меня, и явно удивляется тому, что я все еще в кабинете. Не знай я Брайана так хорошо, я бы подумала даже, что он смущается. Но ведь всем известно, что Брайана ничто не способно смутить. Он выше этого! Не переношу, блядь, эту его манеру. - Знаешь, ты бы лучше сходил. Ему, похоже, очень хочется, чтобы ты пришел, - говорю я и поспешно ретируюсь к двери. Пока Его Мерзейшество не превратился в Его Свирепейшество. - Заткнись на хрен и принеси мне нормальный кофе! А не это дерьмо! Я оборачиваюсь и показательно закатываю глаза. Как ни странно, он кажется довольным. Даже не наорал на меня, как следует, скорее в этаком своем стиле выказал расположение. Я выхожу из кабинета и, закрывая за собой дверь, думаю, что старая пословица все же права. Рано или поздно сливки всегда всплывут на поверхность.*