Противостояние себе

— Бет, все хорошо. Это всего лишь сон. Я тут. Я здесь. Я рядом. Потрогай. Видишь? Я не испарюсь. Ну-ну, успокаивайся, Воображала. А то я тоже сейчас буду плакать! — шутливо говорил Перси, хотя я все равно слышала в его голосе горечь и отчаянье. Взглянув в его глаза, я увидела столько теплоты… Но звук звонкой пощечины, раздавшийся в комнате, отрезвил меня. Встав с кровати, я вышла на кухню, где Кларисса со слезами в глазах взглянула на меня и вновь отвернулась к окну. — Боже, Ла Ру, что случилось? — обеспокоенно спросила я, подходя к ней, утирая свои собственные слезы и одновременно с этим обнимая девушку со спины. — Я смотрю, не только у меня веселая ночка, да? — с нескрываемой обидой поинтересовалась она, всхлипывая и укладывая голову на мое плечо. — Я даже не знаю, что тебе сказать. Иди, пожалуй, переоденься. Пять утра. Уже бесполезно ложиться спать. А так хоть прогуляемся и заодно осмотрим город, — уверенно и твердо прошептала я, сжимая плечи Клариссы, разворачивая ее от окна и подталкивая к двери, ведущей в комнату Джексона. — Джинсы? — спросила девушка, заходя в комнату, и, не обращая абсолютно никакого внимания на Перси, открыла шкаф и медленно оглядела его содержимое. — Разрешишь мне с тобой поэкспериментировать? — с нескрываемым азартом в голосе озадачила я Ла Ру. — А давай. Нам уже терять нечего. Только чур я с тобой тоже поэкспериментирую. Я хочу показать миру твою татушку. — Я согласна. — Так, стоп. Стоп, Чейз. Это вы про свои метки? Она же у тебя прямо между грудей. Я против! — встрял в женский разговор на взрослые темы Перси, но, бросив на него скептический взгляд, мы с Клариссой все равно полезли в шкаф. Нам с Ла Ру очень повезло тем, что у нас с ней были почти идентичные фигуры. Только у Клариссы бедра чуть шире, чем у меня. А так, конечно же, все одинаково. Именно по этой причине, не долго раздумывая, я вручила Клариссе черные, чуть глянцевые даже, брюки-легинсы и в тон им вязаную кофточку вместе с кожанкой, незамедлительно после этого отправив ее в ванную. Кларисса выглядела шикарно. Она еще надела солнцезащитные очки все того же полностью черного оттенка и такие же черные кроссы. Но металлическое ожерелье с золотистым отливом придавало ей еще больше дерзости. Накрутив ее волосы, но не закрепляя их никакими средствами, мы просто расчесали их, получив неописуемо шикарные локоны! — Так, моя очередь! Вот, держи. Сегодня должно быть тепло. Если что, наденешь вместо кофты кожанку, — гордо проговорила Ла Ру, видимо, ожидая, что я пойду в ванную комнату переодеваться. Но не тут-то было. В наглую, при этом не замечая Перси, я стянула с себя майку и, надев белый бюстгальтер без бретелек, попросила Клариссу его застегнуть. Дочь Ареса только закатила глаза, но все же помогла мне еще и корсет топа затянуть. Да и как ранее говорила Кларисса, он действительно открывал мою метку. И если вчерашний топ татушку только приоткрывал, то этот показывал всю ее детальную красоту. Джинсы светлого оттенка с высокой посадкой и кофточка персикового цвета превосходно смотрелись с туфлями оттенка чуть темнее слоновой кости. Я бы даже сказала грязно-бежевого. Сделав мне небольшой начёс, Кларисса завязала хвост, как можно больше небрежности стараясь ему придать. — Усе, потопали, — произнесла финальную фразу я, прихватив с собой маленький рюкзачок и сменив туфли на кроссовки. — Салли, доброе утро. Перси у себя в комнате. Крис еще спит. А мы решили погулять немного. Придем и сразу покушаем, — ответила на немой вопрос миссис Джексон Кларисса и, рассмеявшись из-за озадаченности женщины, дала мне пять, закрывая за нами дверь. Не знаю, зачем мы закрыли дверь на замок. Ведь в принципе Салли и парни оставались дома. Наверное, исключительно для того, чтобы вторые не сбежали до нашего возвращения. — Ну, теперь рассказывай. Что у вас произошло с Крисом? Я же вижу. Что-то происходит. — Ох, Бет, давай не сейчас? Давай лучше поговорим о вас с Перси. Я знаю, что у вас что-то было. Знаешь, сегодня ночью, после того, как парни пришли, я заглянула к тебе в комнату поговорить. Но ты так сладко спала. А Перси крепко обнимал тебя и перебирал твои волосы. Было так забавно наблюдать за этим. Он настолько сосредоточился на тебе, что меня попросту не заметил. А как только ты начинала вертеться и у тебя из-под одеяла вылезала нога или рука, он сразу же начинал тебя укрывать. Я еле сдерживала смех. А еще, как только ты начинала хмуриться, он целовал тебя в лобик. И твое обеспокоенное выражение лица тут же исчезало. Это было так мило. — Не надо, Кларисса. Не надо, прошу. Не делай мне еще больнее. Я не могу быть рядом с ним. Мне снятся эти сны. Сегодня ночью Перси разорвало на куски. — Но и без него ты тоже не можешь. Ты должна рассказать ему все. Бет, ты не можешь бегать от него вечно. Ты любишь его. Он любит тебя. Вы справитесь. Всегда справлялись со всем, — тихо говорила Ла Ру, смотря куда-то сквозь меня. — Да и что ты еще хочешь услышать от меня? Что все хорошо? Ты прекрасно знаешь, что это не так. Чейз, мать твою, расскажи ему все. Вам надо поговорить. Без твоей гордости, без его шуточек. Без всего пафоса. По-настоящему. По-человечески. — Нет, — настаивала на воем мнении я, ускоряя шаг и заворачивая за угол. — Почему нет? — уже мягче, но все еще непонимающе спросила Кларисса. — Потому что люблю его! Потому что не могу подвергать его опасности. Он слишком много для меня значит. Слишком многое я уже потеряла. Кому, как не тебе, меня понимать?! — взвыла я, осматривая стену. — Ты права. Ладно. Но ты должна поговорить. Пусть он хотя бы знает, чем заслужил такое отношение к себе. Что-нибудь нашла? Ох и быстро же Кларисса сменила тему. — Нет. — Я, конечно, все понимаю. Но ты не могла бы мне хоть сказать, что мы ищем? — как бы невзначай спросила она, еле сдерживая себя, чтобы не рассмеяться. — Ой, прости. Мы ищем метку Персефоны. Нам надо найти потайные ходы для того, чтобы попасть в Ад, — спокойно ответила я, доставая из рюкзака ручку и блокнот и рисуя метку Персефоны. — В смысле? Почему Персефоны, а не Аида? — непонимающе спросила Кларисса, рассматривая небольшое изображение, нарисованное мной. — Потому что Персефоне, как по факту, бывает скучно. И она точно так же, как и Дедал, оставляет в мире смертных свои метки. Но если метки Дедала олицетворяют собой вход в Лабиринт, то метки Персефоны — способ попасть в ее сад, в котором еще следует пройти несколько испытаний в виде ядовитого плюща. А также роз, которые запросто могут тебя съесть. Еще каким-то образом пройти мимо корней деревьев, которые начинают душить, стоит тебе только до них прикоснуться. Ну, и естественно Цербер напоследок. Куда же без него? Как-то так, — будничным и отчего-то даже жизнерадостным тоном ответила я, все еще упорно ища глазами эту метку. — А зачем это все ей? — сглатывая, озвучила свой вопрос Ла Ру. — Ну, ей, видите ли, скучно. И дабы развеселить себя, она и наблюдает за тем, как храбрые герои бегут спасать ее. А заодно она с ними в постели развлекается. Впоследствии они, околдованные ее чарами, погибают от рук ревнивого Аида, превращаясь по его прихоти в демонов, монстром или в статуй для личного сада Персефоны. Она — Богиня далеко не глупая. И не была уличена еще ни в одном конфликте. Хотя что-то мне подсказывает, что косвенно, конечно же, она задействована везде и в каждом. — Ты считаешь, что это не Аид украл яблоко, а Персефона? И что это она мстит Богам? Правильно? То есть она хочет посоветовать Аиду в этот момент захватить власть, а самой править миром? Так как ее никто и никогда особо ни во что не ставит и не собирается даже этого делать? Старые обиды? — Ага, тысячелетней давности. — Тогда почему ты ничего не сказала мне про это раньше? — Потому что я еще только все это предполагаю. — Ладно, пошли дальше, — немного расстроенно произнесла Кларисса, поворачивая за угол и врезаясь в обалденного красавца. Вот везет же некоторым. — Ой, простите, — виновато прошептала Ла Ру. Я улыбнулась и, пройдя мимо этих двоих, сказала ей, что буду находиться в кафе на соседней улице и что я, конечно же, возьму ей ее любимый кофе. В конечном счете я все же ушла, подмигнув напоследок дочери Ареса, отчего девушка покрылась еще большим румянцем. Ну, а я, хохотнув, пошла дальше по улице в приподнятом настроении.