«Человек — как роман: до самой последней страницы не знаешь, чем кончится. Иначе не стоило бы и читать… „
*** POV Алек Прошла 15 минут с тех пор, как ушла Саял. Я стою и вдыхаю её аромат. В шарфе столько запах, но её узнаю из тысячи. Я не ищейка, но приятные мне запахи я запоминаю. Вдруг я слышу её дыхание. Она где-то близко. Она выходит из-за угла с кружками в руках. — Я тут…чаю сделала. Она смущённо отвела взгляд. Стало немного приятно, что я даже не хотя взял эту кружку и отпил. Противная конечно людская пища. Она неожиданно приложила ладошку к щеке. Мои глаза немного расширились. Но я не подавал виду, что немного удивлён. — Всё такой же холодный. Так она пытается согреть меня? Если бы она только знала, что это невозможно. — Почему в твоих глаза такая пустота, злоба и апатия? Я не ожидал такого вопроса, но и отвечать на него не хотел. — Я не заставляют отвечать. Но я бы хотела знать, почему именно это в твоих глазах. — Слишком много всего происходило за всё это время. — Сколько не держу ладошку, теплее ты не становишься. Тебе надо больше молока пить. Видимо это малокровие. Знала бы она, что во мне вообще нет крови. Её руки такие тёплые. Неожиданно ей зазвонил телефон. — Ой, извини. Она отошла от меня, чтобы я не слышал разговора. Но я то всё услышу. — Привет, пап. Почему так поздно звонишь? Что-то случилось? — Прости, дочь. Я совершил большую ошибку. — Опять мама из спальни выгнала? — Нет…я проиграл весь наш бизнес. Но этого было недостаточно этому человеку. Он предложил отыграть и я поставил…тебя. — Тормози. На меня нельзя играть. Я не собственность. — Теперь ему принадлежит мой бизнес, дом здесь и в Вольтерре, а так же ты. Доча, прости меня. Я виноват. Но не делай глупости. Не убегай от него. Он тебя найдёт где угодно. — Я не шлюха, чтобы спать с кем попало. Папа…это предательство. После этих слов она повесилась трубку и села на асфальт, облокотившись на столб фонаря. Больше всего я ненавижу лицемеров и предателей. Она тихо хныкала. Хныкала так, чтобы я не услышал. Я подошёл к ней и достал платок. Подал ей, чтобы она вытерла мокрые дорожки на лице. — Спасибо… На её слова я лишь кивнул. Вдруг снова звонок. Она нехотя взяла трубку. Номер был неизвестным. — Да, кто это? — Здравствуй, малышка. Надеюсь отец сообщил тебе о нашей маленькой игре и её итоге. -… — Ахах, молчишь — значит в курсе. А теперь слушай меня сюда жалкое отродье. Я прилечу в Италию послезавтра. В доме чтобы был идеальный порядком, собаку убрать, еды наготовить и надеть сексуальное бельё. Я надеюсь, что ты меня поняла. Убегать не советую. Попробуешь, то найду и накажу. До встречи, маленькая шлюшка. Я слушал его слова и захотел смеяться на словах ‚Жалкое отродье‘. Люди даже на группы распределились. Причём сами. Это там смешно звучит. Я смотрю на Саял и не вижу ту весёлую девушку. Я вижу живой труп. Видимо её никогда не предавали. Мне её даже жалко стало. В глазах нету того огонька. Они пусты и из них текут слёзы. Она аккуратно встала. — Мне пора, Алек. Удачи тебе. Она повернулась ко мне и выдавила улыбку. Развернулась и пошла. Шла она немного шаталась. Она ушла. Она мне всё не давала покоя и я пошёл за ней. Она пришла на мост. Значит решила самоубийство совершить. Неужели она настолько слабая? Стояла она на самом краю. Ещё шаг и всё. — Значит решила уйти от проблемы таким способом? — Алек! Откуда ты… — Не важно. Если тебя предали, то не обязательно умирать. Даже если это родной тебе человек. Я никогда не помогал людям. Но ты другая. Я могу помочь тебе. — Чем? Этот человек очень могущественный. Мне невозможно помочь. Он жесток и эгоистичен. Он любит мучать и играть. А когда ему надоедает игрушка, то он её выкидывает — убивает. Она снова начала плакать. Она рыдала, но продолжала говорить. — Меня всё равно убьют. Но если я сделаю это сама, то меня не будут…насиловать, резать, душить, бить и ещё хуже. Я боюсь его. Алек…я боюсь его. Она закрывая глаза руками, подходила ко мне. Она уткнулась мне в грудь и рыдала. — Не плачь. Я могу защитить. Хоть мы и мало знакомы но…доверься мне. Она подняла на меня глаз. Я вытирал размазавшуюся туш и мокрые дорожки от слёз — платком. Её глаза были полны эмоций. Горя, радость, ненависть, любовь, отчаяние и восхищение. Я понял, что я и есть для неё, тот самый луч надежды. Я погладил её по волосам и поднял на руки. — А теперь спи. ***‚Гордые души страдают молча.‘