Связующий браслет

Она сидела возле иллюминатора, поджав коленки – в полумраке было хорошо видно худенькую сгорбившуюся фигурку в светлой блузе. Тёмные густые волосы рассыпались по спине, словно платком укрывая плечи, и уже с порога ему померещился слабый травяной аромат её шампуня. Он сам утром растирал густую зеленоватую жидкость в ладонях, намыливая длинные пряди, пропуская их сквозь пальцы: она хотела вымыться после барака, но в ванную он пошёл с ней, не слушая никаких отговорок. И душ он включил не ионный, а водный, и смотрел, как облепляет пушистая пена розовато-белые груди, тяжело вздымающийся плоский живот, узкие бёдра, и прижимал её к стене, впившись пальцами в её ключицу до синеватых отметин – их пришлось сводить регенератором… Напрем повернула голову, взглянула на него, и слабая улыбка дрогнула на её губах. Он прочистил горло: - Ты чего не ложишься? - Я ложилась, - тихо отозвалась Напрем, - что-то сон не идёт. Он покосился за её плечо – в черноту космоса, отгороженную от комнаты тонким стеклом. - Всё про сестру думаешь? - И про неё, конечно. Надеюсь, она доберётся до Баджора. Дукат криво усмехнулся: - Мне уже самому хочется на это надеяться. Если её опять поймают, неизвестно, какую глупость ты совершишь в следующий раз. Напрем молчала, и он досадливо качнул головой: - Это ж надо было додуматься – подменить собой заключённую! Ты хоть понимаешь, что было бы, если бы я опоздал? Никто бы не стал с тобой разбираться, никому бы не было дела, что тебя забрали по ошибке. - Я знаю, - её голос дрогнул. – У меня просто не было другого выхода. Поднявшись, она подошла к нему, тёплая ладонь коснулась его гребня сквозь ткань свитера. - Знаешь, когда я сидела там, в бараке, ждала, когда нас поведут в трюм, мне было так страшно… И я всё ждала, что ты за мной придёшь, я так хотела, чтобы ты пришёл! Но я запрещала себе надеяться. Твердила себе, что галу Дукату проще найти себе другую наложницу, чем искать сбежавшую. И что ты на меня, конечно, сердишься – и не захочешь… Резкое, непристойное ругательство сорвалось у него с языка прежде, чем он сумел овладеть собой. В тревожных глазах Напрем вспыхнули искорки веселья, она покачала головой. - Воистину, богат кардассианский язык метафорами. - Значит, решила, что я не буду тебя искать? – медленно проговорил он, пальцы сжали тонкое запястье. – Что можно вот так уйти – и не всё ли равно, каково мне будет, когда я увижу, что тебя нет? Что я не поставлю вверх тормашками всю станцию, только бы найти одну упёртую, бессовестную баджорку? Наклонившись ближе к её лицу, казавшемуся бледным в рассеянном слабом свете, он выдохнул: - Пусть твоя сестра молит всех Пророков, чтобы никогда больше не попасться мне на глаза. Я её даже в лагерь отправлять не буду. Сам с ней рассчитаюсь. - Дукат, - шепнула Напрем, потёрлась щекой о его подбородок. – Она тут ни при чём. Я сама решила её подменить. У него вырвался короткий смешок, он притянул её к себе, коснулся губами виска. - Сама, - обвил рукой её талию, погладил мягкие пряди на затылке, вдыхая чистый запах травы. – Конечно. Кому ещё такое пришло бы в голову? Пойдём, тебе надо выспаться, отдохнуть, - он без особого усилия поднял её на руки, и она с тихим смехом обхватила его за шею. - Не настолько я устала, я могу дойти сама… - Можешь, - согласился Дукат, опуская её на кровать. – Забирайся под одеяло, будем греться. Приподнявшись на локте, она лукаво глянула на него из-под длинных ресниц: - А если я не замёрзла? - Значит, будешь греть меня. Откинув край одеяла, он забрался в постель, прижался к Напрем, словно пытаясь всей кожей впитать её тепло. Гладкие подушечки пальцев ласково пробежались вдоль гребня у него на лбу: - Как хорошо, что я сейчас здесь, с тобой. Дукат прикрыл глаза, уткнулся носом ей куда-то в шею. - Завтра покажу тебе варианты гостиниц на Райзе – до моего отпуска совсем немного осталось. Мне кажется, та, что с видом на озеро, понравится тебе больше всех… - И не забудь, ты обещал восстановить меня в должности главы здравпункта. - Кардассианцы ничего не забывают, - сонно отозвался Дукат. – С утра подпишу приказ… Спи, Напрем. Она дышала ровно, легко – должно быть, уже засыпала, и его самого клонило в дрёму. Завтра будет спокойное, будничное утро, засыпанное горой отчётов и рапортов. Не такое, как сегодня, когда он три часа сидел, как на иголках, опрашивая всех подряд – и наконец помчался в док, пока ещё можно было задержать корабль с заключёнными. Что она с ним сделала, эта маленькая смешливая Тора Напрем? В кого превратила? Что ж, по крайней мере, она не знает об этом сама. Не должна знать.