Аndre

Иккинг не знал, что чувствует. Куча эмоций бурлила внутри — он буквально впервые не понимал, что делать. Он был счастлив увидеть сына, узнать, что его попытки сохранить ему жизнь были не напрасны. Он был счастлив, когда Дьярви назвал мамой Астрид, которая, несмотря ни на что, была здесь. Была жива. Вот только вернулась она совсем не так, как хотелось. Он был напуган, вновь увидев белоснежного дракона. Прошло семь лет, вот только этого всё равно слишком мало для того, чтобы запрятать старые раны и воспоминания. — Она дракон, папа, самый настоящий, — тихо прошептал мальчик. — Регин! Ночная Фурия в один прыжок оказалась рядом, настороженно глядя на Иккинга и Беззубика, не зная, как поступить. Он уже один раз нарушил запрет мамы, и в итоге они оказались здесь, а Дьярви всё так же в опасности. Да и сама Астрид сейчас не совсем в безопасности. Открыв глаза, девушка громко охнула, но тёплая ладонь, сжавшая её руку, заставила прийти в себя и повернуть голову. Наверное, чтобы в следующее мгновение упасть на колени и во все глаза смотреть на человека, который сейчас действительно был рядом. — Ты всё такая же юная и красивая, Астрид, — улыбнулся блондин и поставил её на ноги. — Асфрид, — в горле стал ком, а на глаза набежали нежеланные слёзы. Столько лет она убеждала себя, что он рядом, а он действительно был с ней. Всегда. — Всё хорошо, ты справишься. Не стоит жалеть мёртвых, Астрид, лучше пожалей живых, им сейчас тебя очень не хватает. Покончим с этим. Я всё равно буду рядом. Вопль Смерти взревел, и все драконы ответили ему синхронным взлётом в небо. С каждой минутой над викингами нависала тень, своим размером скрывая остров от неба. Люди видели лишь крылья драконов, и ни кусочка неба. Война перешла из рук и оружия в лапы и огненные залпы. Драконы защищали свою Королеву. А Пеклохвосты стреляли друг в друга, стараясь сбить наездников, отчего получали удары сильнее, но сопротивлялись ещё более яростно. А Вопль Смерти даже не старался отбивать удары, которые всё же попадали по нему. Он лишь маневрировал среди драконов, словно не он подал команду взлёта. Но в какой-то момент всё прекратилось. Драконы пошли на снижение, и в небе остался лишь Вигго на Пеклохвосте и огромный белый дракон, нетерпеливо рычащий. — Что она творит? — ошеломленно прошептал Иккинг. — Великую жертву, — в ответ прошептал Дьярви. — Услышал от Ветрокрыла, — кивнул мальчик в сторону Ужасного чудовища. — И что это значит? — кто-то тихо подкрался сбоку. Хэддок-старший дёрнул сына за руку, спрятав за спину, но, увидев, кто к ним подошёл, облегчённо вздохнул. Линн приподняла бровь в немом вопросе. — Вожак говорил, что это ритуал изгнания дракона. Правда, его использовали только во времена, когда драконы помнили, как это — быть людьми. Их время давно прошло, и для ритуала время также прошло. Оно может лишь убить дракона. — И зачем она его делает? Дьярви пожал плечами. — Знаю, что это был страшный ритуал. Просто так изгнать дракона нельзя, его нужно поместить куда-то. Его проводили раза три, и каждый раз дракон буквально разрывал сосуд, в который его помещали, и он возвращался обратно. — Сосуд? — сглотнула слюну Линн. Мальчик серьёзно посмотрел на неё и повернулся обратно, окинув взглядом всадников. — Человек. — Астрид — сосуд? — голос Иккинга резко охрип, он пристально следил за белоснежным драконом. Дьярви пожал плечами, не зная, что ответить отцу. К счастью или сожалению, в такие тайны Вожак его не посвящал, однако, был кое-кто, знавший больше остальных. Громгильда пихнула мальчика носом в плечо. — Расскажи им то, что я сейчас скажу. Астрид не просто сосуд — она первая, выдержавшая облик дракона без «слияния» с более сильным оборотнем. И она единственная, кто сейчас этого дракона может отпустить. Она давно задумалась над этим, но рассказала лишь перед тем, как мы вылетели сюда. Она справится. Верьте. Никто не знал, насколько Астрид было страшно. Несмотря ни на что, она любила жизнь, более того, свою жизнь. Она боялась больше никогда не увидеть Громгильду, Дьярви и… Иккинга, которого всё также любила всем сердцем. Спустя столько лет она наконец-то поняла, чего хотела. Быть рядом с ним и чувствовать себя счастливой. Не так много, да? — Ты справишься. Верь в себя. Ты заслужила, — ощутимые прикосновения мужских рук к плечам придавали сил. Асфрид мог уйти навсегда, но остался и ждал, пока сестра созреет, чтобы помочь. Ведь старшие рождены, чтобы защищать младших разве не так? Сага была бы счастлива услышать это. — Я подстрахую. — Я готова. Спасибо, брат, — она дотронулась к его руке, а после расслабилась полностью, выходя из транса. На секунду мир словно вздрогнул, и прямиком в океан, будто из ниоткуда, упала девушка, а белоснежный дракон, именуемый себя Воплем Смерти, метнулся прямиком на Вигго, уменьшаясь в размерах и проходя сквозь него. Всадник вздрогнул, и безвольной куклой свалился следом за Астрид. А дракон исчез. Иккинг не задумался ни на миг, заскакивая на спину Беззубика и срываясь вниз, ныряя под воду. Когда Астрид оказалась на суше, первыми к ней подбежали Дьярви и Линн, внимательно рассматривая молодую женщину. Драконы парили над островом, ожидая команды. Хэддок-младший хлопнул Регина по крылу, и Фурия кивнула, громко зарычав и взлетев в небо. Стая направилась за ним. Хофферсон дышала глубоко и размерено, словно находилась в глубоком сне. Её волосы медленно, но верно возвращали привычный золотистый оттенок, однако Иккинг, который нежно придерживал её, заметил несколько седых прядей. — Что с ней будет? — прошептала Линн. — Никто не знает.

***

Астрид открыла глаза, и сразу же поняла, что находится не в пещере. Буквально в следующую секунду она вспомнила всё, что с ней случилось, и прислушалась к себе. Тихо. Никакого отголоска драконьей сущности Асфрида. Неужели ей действительно удалось? — И что же ты делала? — стоило девушке повернуть голову, как на губах неосознанно расцвела счастливая улыбка. Иккинг. — Кто мне об этом говорит, Карасик? — она дотронулась к его щеке, глядя на то, как он прикрыл глаза, и накрыл её ладонь своей, а второй взял её за свободную руку. Так они и сидели, наслаждаясь тишиной и друг другом. — Знаю, был дураком. Столько лет без тебя… они были ужасны, — прошептал Хэддок. — Прости меня. Астрид наслаждалась присутствием Иккинга, и поняла, что давно не держит на него обиду. Она слишком долго пряталась, чтобы злится. Он ведь вождь, он обязан заботится о народе. А она «иная». Вот только сейчас она чувствует себя не так. Словно она наконец-то дома. — И ты меня прости. Я ведь тоже сглупила, — хмыкнула она. — Где Дьярви? Иккинг помог ей сесть и оглядеться, и Астрид поняла, что находится в его доме. По-крайней мере, ей так показалось. Всё вокруг было в стиле Хэддока: разные зарисовки на стенах, элероны для Беззубика, доспехи. И чёткое ощущение, что тут давно не прикладывала руку женщина. — Он с Линн, спит. Ты как себя чувствуешь? Что ты вообще сделала? Хофферсон взяла в руки золотистую косу и улыбнулась, понимая, что осталась лишь при своём. — Я делала «Великую жертву». Мне о ней рассказал Альфа, и после того, как выкрали Дьярви, во мне полностью проснулась драконья сущность, но она была не моя. Асфрид оставил её мне, а я… слишком слаба, чтобы контролировать такую силу. И я уже знала, что буду делать, и с выбором сосуда тоже не прогадала. Думаю, ты слышал, что мало кто выживает. Вигго был без шансов. Иккинг внимательно слушал, и поражался, какой стала Хофферсон. Ещё более умной и рассудительной. А ещё храброй и удивительной, как ведь без этого. — Ты мне всегда снилась. Даже глядя на Дьярви, я видел тебя. Будто он твой сын, а не Ингрид. Он говорил твои слова, вгоняя меня в странную грусть. Я даже думал, что твоя душа переродилась в нём, но сейчас понимаю, что всё это было знаками мне. Что ты жива, и я верил в это. Наверное, дольше всех верил. Астрид аккуратно прикрыла его рот ладонью и чувственно взглянула в глаза, видя там искренность каждого слова. Он раскаивался. Он не хотел больше терять. Он… — Любил? — И до сих пор люблю, — покорно кивнул он, когда ладонь была убрана от его лица. На смену ей пришли губы. Что Астрид, что Иккинг впервые за столько лет почувствовали такой вихрь эмоций, от которого внутри всё трепещет. Они нашли своё место, однако, ещё не подозревали, что будет дальше. Тихо скрипнула дверь, и в проёме появилось несколько голов. Дьярви, Громгильда, Беззубик и Регин наблюдали за представшей сценой с огромным интересом. Хэддок IV точно помнил, что отец никогда не проявлял к его настоящей матери такую любовь. — Маааам, — протянул Дьярви, и хмыкнул, увидев, как вздрогнули родители, однако, друг друга не отпустили. — Пап, а что вы делаете? Иккинг прищурился, присматриваясь к сыну, и увидел его озорную улыбку, отчего прижал к себе Астрид сильнее. — Женимся.