.
Новый год — пора чудес, и с этим нехитрым высказыванием Настя была полностью согласна. Чудом было то, что весь близкий весёлый круг собрался в квартире Холмогоровых без всяких казусов и лишних вопросов, принеся с собой всё, что требовалось по чёткому списку, написанному рукой Томочки. Тут тебе и ящик спиртного, и бутылка «Советского», гордо, но пока одиноко стоявшая во главе раскладного стола на белой скатерти, и целая ваза абхазских мандаринов. И ещё много всего съестного, чем был забит холодильник, широкие тарелки и хрустальные салатницы. В духовке готовилась курица, пока Тома нарезала варёную морковь для винегрета, а Настя доделывала оливье. Саша, расправившись со своей работой быстрее всех, пригрелась возле батареи, похожая в своей скукоженной позе на продрогшего воробья. — Куда им столько алкоголя?! — Матвеева не находила спокойствия, взволнованная предстоящим празднеством. — Ну разве в них влезет? — Том, поверь, они умеют удивлять! — рассмеялась Настя, которая с самого утра находилась в довольно приподнятом настроении и лишний раз старалась не переживать. Только если Космос не решится в очередной раз поиграть на её нервах, путая планы и сбивая с готовки. Собравшись девичьим коллективом на кухне, они занялись съестной программой вечера, оставив украшение гостиной и ёлки для умных и одарённых. Судя по гоготу из соседней комнаты, занимались парни вряд ли тем, чем нужно было, но хотя бы не мешали и не таскали из-под руки ингредиенты для салатов. — Валера же принёс из гаража бенгальские, да? А то я замаялась на кухне, уже не помню ничего. — И бенгальские, и рассол на утро, — кивнула Саша Томе, растирая на ладони большое розовое пятно влажной тряпкой. Селёдкина шуба никак не оттиралась с руки. — У них теперь и опохмел, и обезбол есть. — Продуманные! — Ну так не в первый бой идут. Опытные казаки! — Главное, чтобы эти опытные казаки до курантов дожили, а то я слышу, как щёлкают пивные крышки! — Когда услышишь громкий смех и слово «жопа», то значит они уже в кондиции, — засмеялась Саша, невольно становясь жертвой собственной памяти, подбрасывающей мгновения двух предыдущих лет. Благодаря близкому знакомству с удалой компанией она захватила пару громких празднеств, но после такого драматичного перерыва всё ощущалось по-другому. Благо, что рядом были Тома и Настя, которую никакой Ленинград не звал обратно. — Витя всегда начинает с пошлых анекдотов, — вставила Максакова, перекладывая оливье в красивую салатницу. — И ими заканчивает, — с усмешкой кивнула Крылова. Прошлый Новый год Саша Крылова помнила отчётливо, и была рада хранить в своей голове приятные воспоминания, ведь это, кажется, был последний беззаботный праздник. Счастливая, окружённая друзьями и Витиными руками, Сашка думала, что это — настоящее волшебство молодости. Позади пережитое горе и болезненный опыт первых отношений, впереди только вера в светлое будущее, собственные силы и Витю Пчёлкина. А через пару месяцев её из бутырки вытаскивает мёртвый брат и мир идёт трещинами, как самое дешёвое грязное зеркало. Всё переворачивается вверх тормашками, и Саша бежит вдаль, падая и набивая себе шишки и ссадины. Совершая, наверное, одну из самых больших своих ошибок, за которую до сих пор стыдно. Перед одним человеком, голос которого она слышала из гостиной и, выйдя за пределы профессорской кухни, смогла бы увидеть воочию. — Надо бы к празднику переодеться, — выводит Настя, включая кран и начиная мыть посуду. — Саш, ты же свою часть сделала — иди первая, а то если мы все с кухни исчезнем, половина салатов пойдёт на закуску к пиву. Крылова кивнула, отлипая от батареи. Магнитофон проигрывал кассету с хитами, пела Распутина. До Нового года оставалось чуть меньше часа.Играй, музыкант, я буду веpить
В то, что лучшие дни к нам придут!
— Вот сейчас, крылатая, готов признать, что на девушку ты смахиваешь, — даже в новогоднюю ночь Космос не готов был расставаться с излюбленными привычками бросать камни в чужой огород, и когда на пороге гостиной появилась Саша в нарядном, не сдержал комплимента. — Ты тоже, — ответила Крылова, с усмешкой следя за тем, как покачиваются ёлочные игрушки на ушах Космоса. — Только на страшненькую. — Зависть — плохое чувство! Холмогоров махнул рукой и вернулся к ели, которую он мучил вот уже третий день и всё никак не мог закончить с украшениями. Максакова требовала от него действий, только действовать Кос соглашался в её сторону и никак иначе. На кой ему ёлка, пусть пышная и красивая, когда рядом есть нарядная красивая Настя?.. — Слышь, красотка, хватит цацки примерять, иди лучше телек настрой, а то Михал Сергееча пропустим! — Фил достал тарелки из серванта и был готов обустроить место празднества до курантов. Не хотелось расстраивать девчонок, в особенности Томочку, для которой этот Новый год был первым в их компании и ради которого она так старалась на кухне. — Да что мы там не слышали, Тео?! Каждый год одно и то же, скоро от зубов отскакивать начнёт. — Позади трудный год, но впереди... — смешливо протянул Пчёлкин, замерев в проходе гостиной и комнаты друга. Протискиваться на кухню, чтобы получить пару крепких девичьих затрещин, он не решился, оставляя нервы девчонок в покое, поэтому курил в форточку. Совсем по-мальчишески. — А впереди нихрена не видно. Темно, как в жопе у негра! — продолжал Холмогоров. — Так вынь оттуда голову! Будь проще, Кос! — Умный ты, Филя, как сто академиков. Вся страна в этой жопе сидит! — Мальчики, оставьте политику на потом, лучше помогите стол накрыть! — Том, да погоди, тут кабинет министров собрался, может, решат что умное, — с усмешкой заключила Саша, мотая кассету вперёд и пропуская Бабаян. Заиграло «Ночное такси» Белоусова, растёкшись по комнате лёгкой успокаивающей мелодией. — Максимум, что они решат — что трёх бутылок водки им будет мало, и пойдут воровать у дяди Юры! — Настя имела своё мнение насчёт неугомонных друзей. Надевая на ходу серёжки, Максакова снова обратила внимание на обедневшую ёлку и Космоса. — Подлецу всё к лицу, но, родной, поделись с ёлкой, а то Витя с неё даже мишуру снял. — Пиздец, грабят и не краснеют! — Не украл, а позаимствовал! — Пчёла со смешком закинул конец красной мишуры себе на плечо, а вторую — жёлтую, — повязал Сашке на манер шарфа. — Верну по рассвету. — Говорила зима лету, — пропел Космос, перевешивая игрушки со своих ушей на раскидистые зелёные ветви ели. — И ты мне, занимая десятку! — Фу таким мелочным быть, — Витя взялся за дорогой коньяк, появившийся на столе в качестве диковинного подарка Юрия Ростиславовича своему сыну, но был быстро перехвачен руками Валеры. — Ты оставь, Пчёл, до курантов, а то вылакаешь весь, а мы с Косом только понюхать успеем. — Да когда такое было?! — Да всегда! Я моргнуть не успеваю, как ты уже бутылку досасываешь! — Вечно обделённый! — Я за справедливость! И пока Космос с Витей переругивались, выясняя, чья наглая рожа больше пьёт и не делится, Тома с Настей упорхнули в комнату для новогоднего преображения. Хотелось поскорее скинуть с себя кухонные фартуки и удобную одежду, нарядиться в праздничные платья, уложить волосы и пару раз пшикнуться духами, пока поправляли макияж. Саша стояла в гостиной и смотрела на пузатую бутылку виски, из-за которой и происходил весь сыр-бор между двумя неугомонными клоунами. Один Валера жевал Томин хлеб и наблюдал за перебранкой, как за представлением. Цирк на выезде, ещё в 87-м Фил о нём прознал и теперь наслаждался разыгрывающейся сценкой про двух баранов. Получше всякого КВН! И можно следить с дивана, занимая элитное место, у самой сцены. — Наська, иди сюда, иди, — Космос перехватил девушку возле кухни, приобнял за плечи и юркнул вместе с ней в свою комнату, где припрятал подарок. На часах оставалось совсем немного, меньше пятнадцати минут, и это было идеальным временем, чтобы налюбоваться ласковым сиянием золотых глаз и преподнести сюрприз, в котором Настя встретит Новый год. — Кос, ну девчонкам надо помочь... — Пчёла с Филом помогут, руки не отвалятся. — А мы?.. Холмогоров не ответил, оставив Максакову стоять посреди комнаты и следить за его действиями, постепенно наполняясь волнениями и догадками. И к тому моменту, как Космос повернулся к ней, Настя полностью осознала происходящее. — Это тебе, родная, — нежность в голосе Коса мигом вскружила голову, но большее влияние оказала глубина родной синевы и трепетное прикосновение пальцев к тонким кистям. Настя мигом зарделась, но чувствуя, как плавится в происходящем, прильнула ближе, к тёплому боку. В руках Холмогоров держал продолговатую коробочку, в которой оказалась серебряная цепочка с синим каплевидным камнем в окаёмке изысканных завитков. Настоящая красота, первый подарок от любимого мужчины. Настя бы вспомнила ещё кучу всего, что вручал ей лучший друг на праздники, но эта подвеска обозначала их в других отношениях, и была по-особенному трогательным знаком внимания. — Спасибо, Космос, — наблюдать за восторгом и нежностью на лице своей зазнобы было лучшим комплиментом для Холмогорова. Он помог застегнуть карабин цепочки на тонкой шее, касаясь костяшками мягких завитых волос. Мужские ладони легли на плечи, обнимая и трепетно прижимая спиной к своей груди, где под белой рубашкой отчётливо угадывалось учащённое биение сердца. Максакова только спустя пару минут извернулась в его руках, чтобы смять пухлые губы своими в попытке выразить все те удивительные чувства, тлеющие в груди. Поцелуи выходили долгими и упоительными в полутьме комнаты, освещаемой лишь жёлтыми бликами настольной лампы; их гибкие фигуры сливались в одну. Только грядущий праздник и люди за дверью не позволили полностью забыться, напоминая, зачем они все здесь сегодня собрались. Грядёт 90-ый год, пора чудес и новых свершений. Отвечая на короткие поцелуи Космоса, Настя надеялась, что это никогда не закончится и новое десятилетие принесёт им много положительных эмоций, а близкие останутся рядом, здоровые и счастливые. Большего от судьбы она не смела требовать. — Мы договаривались без подарков, — Максакова стирала пальцами помаду с губ Космоса и чувствовала вину за свою крайнюю несообразительность. — Поэтому у меня ничего для тебя нет, но я обещаю реабилитироваться через пару дней, родной. — Ты мой самый лучший подарок, Насть! Не забивай голову. Новый поцелуй увлёк их гораздо больше, но показавшаяся в проёме дверей кудлатая голова не дала им продолжить начатое. Широкая полоска тёплого света из зала принесла с собой и аромат праздничной еды. — Кос, Насть, ну вы где пропадаете? Михал Сергеич уже речь толкает... — Ну и не вовремя ты, Теофил! — Да с тобой никогда не вовремя! Потом романтику устроите, проводите старый год....
— Насть, ну ты-то хоть знаешь, где у него выключатель? — устало спросила Саша подругу, когда очередная история приключений пацанов из движения закончилась громким гоготом Космоса. Настя поспешила помотать головой, давая свой неутешительный отрицательный ответ. — Двадцать лет с ним знакома, но так и не нашла! — Сладенькая моя, тебе шампанское подлить? — Холмогоров, будто не услышав, а почуяв, что о нём заговорили, снова обратил всё своё внимание на любимую. Ласковое прозвище, так легко слетевшее с его губ, отозвалось минутной тишиной. — Кому-то уже хватит подливать! — И явно вон той боксёрской роже, — перевёл стрелки Кос, — Пчёл, отбери у него рюмку или она сейчас контрольной станет. — Главное, чтобы не похоронной! — Витя придвинулся к другу, пьющему больше по инерции, чем из желания, и потянул за рюмку. Водка облила руки и стол. — Тео, твою налево... Праздник был в самом разгаре. Новый год уже вовсю завладел своими правами, а Саша чувствовала разве что уныние и лёгкий налёт веселья, способного лишь отвлекать её на короткое время от всех своих дурацких мыслей. А они роились и лезли в голову, словно ужасные и мерзкие осы... Или пчёлы, чтобы наверняка подвести черту глупой метафорой. Вдохнув побольше воздуха в лёгкие и заев свою обиду жареной курицей, Крылова попыталась успокоиться. Космос, потянувший Настю плясать под Мираж, всё же вызвал прилив смеха и облегчения.Наступает ночь,
Зовёт и манит,
Чувства новые тая.
Только лишь поверь,
Что ночь сильнее дня…
Как бы Саше хотелось в это поверить! Но в её истории всё было совершенно наоборот и изменению не поддавалось. Заламывая пальцы до белых пятен, Крылова очерчивала пространство взглядом, но раз за разом возвращалась к одному профилю из недалёкого прошлого. Она до сих пор помнила его спокойное лицо на мятых простынях и это колкое «прошлое в прошлом», оставшееся в осени 89-го самым ярким напоминанием о своих ошибках. Что ж, она за них платит. Прямо сейчас, не позволяя себе уловить зарождающиеся перемены. Трогательные Космос с Настей ненамеренно давили на больное, букет прекрасный алых роз, подаренный Валерой Томочке, тоже напоминал Саше о том, что всё могло быть по-другому. И даже после очередного забытья на импровизированном танцполе с подругами Крылова не смогла уйти от своих мыслей, и это стало той самой контрольной точкой. — Саша, открой балкон! — Настя, потерявшая из виду подругу минут десять назад, была вынуждена долбиться в балконную дверь, которую крепко держала с той стороны Крылова. Она бы не допустила всего этого, если бы не Космос, что сшиб своей красивой фигурой шкафчик в ванной. — Чё там случилось? — на кухню вошёл Пчёлкин, заинтересованный требовательными криками подруги. — Твой пример заразителен! Свистнула бутылку! — Эх, воспитание! — Витя! Максакова махнула волосами и скрылась на балконе, когда Крылова сдала свои позиции. Понять, почему Саша выбрала такую линию поведения в самый разгар празднества, было несложно — сложным было перестроить её систему координат, которая отказывалась работать иначе. Оказавшись в одном помещении с Витей Пчёлкиным и столкнувшись с воспоминаниями из безоблачных прошедших лет, Крылова как никогда чувствовала свою вину и резала себя без ножа. Злилась, печалилась, контролировала каждый свой неровный вздох и оттого ещё больше раздражалась, не узнавая саму себя и не видя ничего похожего со стороны Пчёлкина. Чтоб его, кусок полена. Саша знала, что Витя мог зажечься по щелчку спички, если нервы совсем на исходе или он сам того желает, но сейчас он выглядел до невозможности спокойным и собранным, словно присутствие Крыловой совсем не бередило незатянувшиеся раны. Или нарочно вёл себя так, чтобы она терялась в догадках: то ли он разыгрывает спокойное безразличие, то ли всё прошло, завяли помидоры. И поди разбери, что конкретно Пчёлкин хотел показать своим поведением. Если вообще хотел, и Саша не занималась сейчас самодурством, сидя на балконе в попытках заглушить писки обиды и злости коньяком. Где-то на дне она отчаянно хотела найти лекарство от совести. — Скотина обидчивая! — возмущалась Саша с кислым лицом и бутылкой наперевес. — Ну подумаешь, убежала, вернулась же... — Так, кому-то уже хватит... Давай сюда. — Насть, у меня горе! — Горе у меня! То Кос полки сшибает и липнет как банный лист, то ты тут спиваешься на балконе. Хуже детей, за вами глаз да глаз нужен! Крылова плаксиво скривила лицо, готовая пьяно и по-девчачьи разрыдаться и излить душу, чтобы стало легче. В комнату подтягивались новые фигуры. — Сладенькая моя, ты гд... Блять, кто кинул сюда Фила?! — Кос посмотрел с высоты своего роста на живой шлагбаум в проёме кухни, о который так резко запнулся. Валера сонно причмокнул губами и повернулся набок. Устроившийся на кухонной табуретке Пчёла вытянул босые ноги и весело хрюкнул: — Фила никто не кидал, Фила просто нажрался! — И чё с ним делать? — Подсунь ему Томкин хлеб под нос, вдруг очухается. — Он что вам, собака Павлова?! — Матвеева появилась на кухне сразу, как только все хмельные лица покинули зал. Ей стоило раньше заняться поиском своего ненаглядного, так ладно изображавшего лежачего полицейского. — Не собака, но слюни текут, смотри! — Валера! Валера! Ну вставай давай… — Томи-ик, я жи-жи-вой… — на уверенные толчки маленьких ладоней Фил отреагировал вяло, но сразу, услышав призыв любимой. В попытке поднять своё тяжёлое хмельное тело он неловко перекатился набок, шаря руками по стене и полу. — А по тебе не скажешь. — Выглядишь что мёртвый. Три дня как. — Валера, ну разве можно так пить!.. — Тома, ты его закодируй! — гаркнул Витя и засмеялся, причмокнув губами. — Да с вами бесполезно кодироваться, вы ж его тут же в запой утащите, — появившаяся на кухне Настя сразу привлекла внимание профессорского сына. Забрав Максакову в кокон своих горячих объятий, Холмогоров погладил замёрзшую кожу плеч. — Сладенькая моя, ты чё там пряталась? Холодная совсем… В Снегурку решила обратиться? — И не я одна… — Настя кивнула в сторону балкона. — Витя, вытаскивай эту снегурку, пока она совсем синей не стала. — А чё, примёрзла, что ли? — Если только к бутылке коньяка. — Бля, а чё вы мне раньше не сказали?! — взлохмаченный Пчёлкин поспешил исправить ситуацию, вытаскивая из золотых Сашиных рук злосчастную бутылку. Крылова всё ещё пребывала в расстроенных чувствах и не собиралась сдаваться, перетягивая на себя. — О, у них появился общий интерес, первый путь к примирению, — весело хмыкнул Космос, обнимая свою девушку со спины и наблюдая за фееричным перетягиванием бутылки. — Скорее первый путь в ЛТП! — А Пчёла всё равно других романтичных мест не знает! А так, гляди, и здоровье поправят. — Кто бы тебе мозги поправил! — долетело приглушённое с балкона. — Пчёла, держи её, а то щас улетит!.
Спрятав холодные ладони в кармане тёплого пальто Космоса и прижавшись к широкому плечу, Настя чувствовала себя счастливой и воодушевлённой. Большие сугробы поблёскивали, оранжевый свет вытянутыми пятнами лежал вдоль всего дома, подсвечивая дорогу. Совсем недалеко от них, через пару домов, была наряжена ёлка, и люди со всего района постепенно стекались туда. Праздновать вместе было веселее. Часы показывали половину четвёртого. Замёрзшие, немного уставшие и хмельные ребята держали путь назад. — Хорошо погуляли, весело! — румяные щёки Томы гармонировали с её очаровательной широкой улыбкой. Она готова была признать, что этот Новый год прошёл куда занимательнее и запоминающееся, чем прошлые празднества. Пусть не обошлось и без курьёзов. — И Фила протрезвел! — А ты на Фила не гони! — Валера готова был отстаивать себя на более светлый разум. Крепко придерживая Томочку, чтобы она не упала, он метнул взгляд на Космоса. — Если бы я тебя тогда не подстрелил, хрен очухался бы! — Не приписывай себе лишние заслуги! — А чё, не так, что ли?! Пчёла, скажи! — Да ты так вскочил, Тео, что Кос сразу дёру дал! — Едва ноги унёс! Игра в снежки выдалась на славу, и благодаря ей заведённый раздражением Филатов разогнал кровь. Повалялся в сугробах, пока клоуны то обкидывали его снежными бомбами, то закапывали, отвлекаясь разве что на девчонок. Саша с Настей готовы были выжимать шапки, волосы и всё остальное — досталось им на славу, хотя и остальные не отличались сухостью. Филатов хоть и отвечал за бенгальские огни и фейерверки, всю работу за него сделал весёлый дуэт, сто раз успевший высказать своё профессиональное мнение, как поджигать и в какой сугроб ставить. Девчонки не лезли — жгли бенгальские огни и пили шампанское в компании трезвеющего Валеры. И Тома, прихватившая с собой фотоаппарат, пополняла плёнку новыми воспоминаниями. Там точно будет много потешных снимков, которые заслужили особое место в альбомах. Нельзя выкидывать такой компромат. — Пробрало немного, алкашня мелкая? — Пчёлкин издал смешок, облачко пара возле его лица быстро растворилось в воздухе. — Кто бы говорил! Крылова в рукава куртки прятала подёрнутые холодом ладони, всё ещё пахнущие морозом и мандаринами. Идя рядом с Витей в хвосте, она уже не чувствовала былой обиды, только горький осадок, остающийся обычно по завершении хорошего дня, мешал ей наслаждаться происходящим. — О, трезвеешь. Вижу, руки мёрзнут. Провожая взглядом Космоса, который забросил Настю на плечо в решительном настрое поскорее добраться до тёплых углов профессорской конуры, Саша искренне улыбалась. Следом шли Тома с Валерой, прижавшись друг к другу, как два трогательных неуклюжих снеговика. — Руки давай сюда, — Пчёлкин устало засопел и закопошился, вытаскивая её красноватые кисти из рукавов и надевая на них свои перчатки. Крылова следила за его действиями, за мимикой на родном лице, отгоняя от себя ненужный анализ ситуации. Хотелось насладиться моментом, даже таким скоротечным. — Останешься?.. — Нет, пойду домой. — Тогда вперёд, — Витя кивнул в обратную сторону и двинулся туда же, со скрипом придавливая снег подошвой. — Да не стои... — Ты идёшь? Саша опустила взгляд на руки в перчатках, сунула их в карманы и потопала следом. Был ли у неё выбор? Может, и был, но Крылова упрямо следовала зову сердца. — На чай позовёшь? — в голубых глазах, так непохожих на её, было что-то знакомое и согревающее. — Позову…