***
– Ах, ты ж…! – Канае споткнулась об угол дивана и больно ударила ногу. – Хорошее же начало дня! – потирая ушибленное место, возмутилась брюнетка. Почти дойдя до двери, девушка резко остановилась. На красивом личике отражалась внутренняя борьба. Вдохнув и резко выдохнув, словно сдаваясь, Котонами всё-таки вернулась на кухню и, взяв блокнот, написала: «Удачи тебе сегодня на съёмках. Расчеши волосы и одень нормальную одежду! Тушь для ресниц! P.S. За меня не волнуйся, вчера Савара-сан попросил прийти в агентство пораньше». Торжественно оставив листок на столе, брюнетка с чувством выполненного долга отправилась на работу.***
На кухне воцарилась тишина. Куу довольно, но подозрительно молчаливо поедал плоды своих трудов, а это на минуточку, был традиционный японский завтрак. Мать и сын переглянулись: – Куу? Всё хорошо? Ничего не хочешь мне сказать? – прекрасно зная своего мужа и его характер, она недоумённо смотрела на неожиданную тройную порцию у себя в тарелке. – Нет, – бодро продолжая жевать, отозвался как ни в чём ни бывало мужчина. – Куу! – настойчивее окликнула женщина и прищурилась. Блондин отложил палочки и встретился с сердитыми глазами жены. – Ээ... Мам, пап… – примирительно отозвался Куон. – Всё нормально, дорогой, – успокоила она сына, при этом улыбаясь мужу леденящей ангельской улыбкой, продолжая требовать объяснений. И оппонент со вздохом сдался: – Я хочу уехать с Куоном в поход, – виновато проговорил Хизури-старший, поглядывая на супругу. – А это значит, что ты останешься одна и… – Вот как, – отозвалась женщина, но тут же смягчилась. – Всё в порядке, – уже искренне и тепло заверила она мужа. – Езжайте и повеселитесь! Куон невольно восхищённо посмотрел на мать, поражаясь как много личностей в ней уживается. – Но… – попытался возразить Куу, который так не любил оставлять жену одну, и тем более не хотел обидеть её сейчас, после долгожданного воссоединения всей семьи. – Селин сейчас в Токио, – спокойно сообщила Джулия и для убедительности добавила: – И я умираю, как хочу её увидеть! Так что мы найдём, чем себя развлечь. Только… – глаза женщины снова стали хитрыми, – Ты у него спросил? – женщина тыкнула указательным пальчиков в нос сыну. – Он в поход хочет? – Ма… Ты чего, мне уже двадцать один, – смеясь и убирая материнскую руку проговорил Хизури-младший. – Я-то в курсе, ему скажи об этом! – женщина проделала то же самое с носом старшего Хизури. – Джулия! – восторженно-благодарно воскликнул Куу, перехватил руку жены и притянул её для поцелуя. – Я здесь вообще-то, – напомнил о себе парень. – И я с радостью пойду в поход. Но, мам, точно ничего страшного? – Куон вгляделся в умиротворённое лицо матери. Женщина посмотрела в умоляющие глаза мужа и снова, уже глядя на сына, подтвердила: – Конечно. Мы с тобой проведём полдня вдвоём, пока папа будет всё подготавливать. Да и не уезжаем мы ещё, чтобы мне обижаться. У нас ещё будет время, – и не удержавшись от старой привычки, как бы незаметно подложила на тарелку сына ещё пару кусочков яичного ролла. На такой знакомый манёвр парень смог лишь по-доброму усмехнуться и расплылся в улыбке. – Спасибо, – прошептал на ухо жене Куу, нежно сжимая изящную ладонь.***
Кёко как всегда проснулась рано. Прошла на кухню, и уже собиралась приготовить им с Канаэ завтрак, как обнаружила... – Что это? – девушка взяла листочек и довольно заулыбалась, читая записку от подруги. – Моко-сан… трудно тебе со мной, наверное? – Могами хихикнула. Прекрасно зная истинную натуру Котонами Канае, и что такие откровенные проявления заботы давались ей не без труда, она благодарно и очень радостно заулыбалась.***
Яширо сидел за столом в офисе и, сняв очки, устало растирал переносицу. Проработав всю ночь, он, наконец, более-менее решил основную часть проблем, связанных с «отпуском» Тсуруги Рена. Оставалось сообщить не лучшую новость о его подопечной. – Лучше пусть президент узнает об этом от меня, а не от Курэсаки-сана! – успокаивал себя мужчина, начиная набирать сообщение: «Такарада-сан, тренировки Кёко-чан к «Лотосу в грязи» временно отменены из-за травмы руки. Предполагаю, что она получила её в день конференции «BJ». В четверг она заменит Рена на ток-шоу, будет прямой эфир. С Курэсаки-саном вопрос решил. Яширо».***
Брюнетка согласно кивала, слушая наставления Савары-сана. Взяв все необходимые бумаги, девушка неохотно поплелась в сторону отдела «Люби меня». Одна мысль о кислотно-розовой форме приводила красавицу в ужас. Котонами болезненно нахмурилась и не заметила, как врезалась в кого-то: – Ох, прошу прощения! – поспешила извиниться за свою рассеянность актриса, тут же поднимая с пола несколько упавших листов. – Канае! – радостно отозвался знакомый голос. – Кажется, что так сталкиваться входит у нас в привычку! – менеджер беззлобно усмехнулся, подавая девушке руку, чтобы помочь встать. – Яширо-сан! – и виновато опустила голову. – Я вас не заметила, простите! – тихо повторила Котонами. – Да, выглядела ты огорчённой, – и, не удержавшись, воспользовался растерянностью актрисы и тихонько добавил: – Поэтому я просто напомню, что меня зовут Юкихито и не обижусь, – глаза мужчины смеялись, и девушка покраснела. Залюбовавшись на юную красавицу, Яширо смягчился: – Чем ты так расстроена? – и, перед тем как отпустить, не удержался и ласково погладил тонкую ладошку. – Я… – собираясь с мыслями от нежного прикосновения, ответила девушка, и обречёно вздохнула: – Мне дали задание отдела «Люби меня» и поэтому я… «как подумаю о ядовито-розовой униформе…» – продолжила уже про себя Котонами и запнулась. – Всё ясно, – понимающе улыбнулся собеседник. – Яши… Юкихито-сан, а вы зачем так рано в агентстве? – решила сменить угнетающую тему брюнетка и сразу взбодрилась. – Я ещё не уходил, – устало проговорил мужчина, нежно улыбаясь. – Но так же нельзя, – немного нахмурившись ответила девушка. – Выходит вы вчера только один раз поели? – Ты права, – примирительно ответил менеджер. – Тогда… если, и ты с самого утра уже здесь, то может позавтракаем вместе? – спросил уставший, но довольный утренней встречей Юкихито, отступая в сторону и приглашающе освобождая проход. – Но, я… эм… – заколебалась девушка, – мне надо начать не позже десяти, – не решительно согласилась Котонами. Мужчина посмотрел на часы и улыбнулся: – Вот и хорошо.***
Такси уже прибыло. Хизури-старший в надвинутой на глаза кепке с волнением сел в автомобиль. Пусть он ещё не знает деталей, но вчерашние эмоции Куона, его неприкрытая боль и абсолютная растерянность, заставили отцовское сердце серьёзно встревожиться. Ведомый безупречной интуицией, мужчина сейчас следовал лучшим из возможных путём – LME. Разговор с Такарадой был необходим ему для того, чтобы понять ситуацию и помочь сыну. «Куон…», – словно чувствуя страдания своего чада, мужчина обеспокоенно прикрыл глаза и облокотился на спинку сиденья.***
– Такое ощущение. Что ты меня побаиваешься, – грустно улыбнулась женщина, вставая с дивана. – Не говори глупостей, – младший Хизури удивлённо посмотрел на мать и, словно в опровержение, тут же притянул к себе и заключил в крепкие объятия. – Это не глупости, – Джулия обхватила взрослого сына худыми руками. – Я знаю, что вела себя неправильно, когда ты был маленький, – повинилась любящая мать и, отстранившись, посмотрела на сына: – Просто… – женщина улыбнулась своим воспоминаниям. – Ты – это воплощение нашей с папой любви и её в нас было слишком много для такого маленького человечка. Я давно хотела сказать тебе это, и сейчас я надеюсь, ты сможешь понять меня, – извиняясь откровенничала Джулия и, вздохнув, присела на диван. – Мам, – от вкрадчивой интонации женщина выжидательно притихла и вопросительно посмотрела на парня, – как это любить так сильно? Блондинка подошла к сыну и посмотрела тому прямо в глаза: – Ты ведь не о родительской любви спрашиваешь? – но увидев, как тот всмотрелся в даль за окном, сразу добавила: – И не надо ничего говорить… я не думаю, что сейчас, когда ты ещё не готов, что-то мне расскажешь. Да я и не в праве этого требовать от тебя, – она погладила сына по плечу. – Но… любить Хизури сможет не каждая девушка. Не знаю, что тебя сейчас тревожит, не знаю, какие преграды возведены в твоём сердце, но… ты так похож на своего отца, – парень улыбнулся такому приятному для себя сравнению, но всё же глядя на мать, вопросительно приподнял бровь как бы спрашивая, «ты уверена?»: – Нечего удивляться! – отозвалась она на игру сына: – Куу был таким же: дерзким, всегда против мира, на пределе совершенства, на сопротивлении всему… и он стал ещё более потрясающим и ослепительным, когда на свет появился ты! – глаза Джулии светились любовью и она сказала: – Любить твоего отца – это как ходить по раскалённому лезвию, но и огромное, ни с чем не сравнимое счастье. Его сердце принадлежит мне, и я ни разу не усомнилась в этом! Любить – это порой боль, жертвование, но ещё и абсолютное доверие. Но такая взаимная любовь делает тебя непобедимым и совершенно, беспредельно счастливым! Молодой человек обречённо вздохнул. – Ясно. Внимательным взглядом матери, Джулия заметила то ли на словах «абсолютное доверие», то ли «взаимная любовь», брови сына нахмурились. И приобняв своего мальчика, она вкрадчиво произнесла: – Куон, когда ты полюбишь всем сердцем и душой, по-настоящему, ты поймёшь, что не можешь сдаться. Любые преграды будут тебе по плечу. Любовь даёт силу, родной, ты справишься. Как бы трудно ни было, у тебя обязательно получится, – дважды повторила проницательная мать. – Но я ведь… – Да-да, дальше вы с отцом сами разберётесь, я всё понимаю, – ослепительно улыбнулась красавица, на что заслужила благодарный чмок сына в макушку. Немного постояв в обнимку у окна, Джулия, наконец, решилась: – И ещё… – осторожно начала женщина и отстранилась, а увидев прямой вопросительный взгляд Куона, продолжила: – Это по поводу Рика и Тины… Парень сразу же посерьёзнел и выжидающе замер. – Тина звонила мне, – и сразу же уточнила: – Около года назад, хотела поговорить с тобой. – Со мной? – Куон непонимающе посмотрел на мать. – Она выходила замуж и хотела пригласить тебя на свадьбу… и извиниться. Я не знаю деталей, но тогда она только упомянула, что они полтора года были вместе и вот решили пожениться. И ещё она сказала, что сейчас очень счастлива, – мать тревожно посмотрела на растерянное лицо своего чада. – Что? – ошарашенно отозвался парень, а Джулия сжала его большую ладонь и ласково сказала: – То, что жизнь продолжается. Любовь умирает, люди умирают, но… пока человек живёт, его сердце бьётся, и он имеет право любить и быть любимым. Ты не виноват, что Рик сделал свой выбор в ту ночь. Поэтому… не сдавайся! Куон машинально сжал в ответ маленькую ладонь матери и растерянно уставился в окно. На сердце было… не понятно. Парень вслушиваясь в собственные ощущения и чувства, искал среди их множества самые… настоящие. «Счастлива…», – повторил про себя брюнет. И хотя сомнения всё ещё не покидали его, но он с радостью нашёл среди всего этого смятения, пусть ещё не полное, но облегчение.***
Канае не переставала смущаться. Молча и сосредоточенно она ковыряла завтрак, старательно избегая любопытных взглядов коллег с актёрского отделения. Наконец, Яширо не выдержал и достаточно громко, чтобы все, кто хотел смогли расслышать, сказал: – Котонами-сан, так я не понял, что вы решили с Могами-сан по поводу тренировок? – девушка посмотрела на менеджера и благодарно подхватила его игру. – Курэсаки-сан сам курирует наши тренировки, пока ясности нет. Но на ближайшее время расписание изменили, и сейчас проходят индивидуальные занятия с главным актёром, – деловито отозвалась брюнетка, чем вызвала своей догадливостью одобрительную улыбку знаменитого менеджера. Любопытствующие уши тут же рассеялись. Яширо согласно кивнул и тихо, чтобы уже услышала только его собеседница, добавил: – Право, у тебя был такой вид, что мне пришлось тебя спасать. – Яширо-сан, – щёки девушки стали румяными. – На самом деле, это мне стоит извиниться, я устал и не подумал, как всё это будет выглядеть со стороны, – виновато отозвался мужчина. – Обещаю, что такое больше не повториться… – и оборвался на полуфразе. Как раз в этот момент в агентство торжественно явился сам президент LME Такарада, и проходя по холлу первого этажа увидел в кафетерии интересную картину. Встретившись взглядом с растерявшимся менеджером и переведя любопытные глаза на его смущённую спутницу, он довольно улыбнулся и продолжил своё шествие по холлу до лифта. Котонами проследив за этой, не предвещающей ничего хорошего, встречей взглядов, тут же побледнела, а Юкихито обеспокоился. – Это же было очень странно, правда, Яширо-сан? – рассеянно спросила озабоченная произошедшим актриса. В ответ менеджер лишь покачал головой и тихо шепнул себе под нос: – Теперь он себе придумает то, чего нет и будет нас изводить. – Что? – не расслышала слов своего спутника Канаэ. – Нет-нет, всё в порядке, – Яширо улыбнулся девушке тёплой успокаивающей улыбкой, но про себя угрюмо вздохнул. «Тебе надо бы понять, как ты выглядишь со стороны, Юкихито! Такой беспечный… Совсем на меня не похоже…», – корил он себя за неосторожное поведение, и сокрушённо добавил: – «Вот теперь, Рен, я тебя прекрасно понимаю…», – и мысленно сочувствующе и ободряюще похлопал и его, и себя по плечу. Любопытство и инициативность вездесущего президента были несгибаемы. – Яширо-сан, – брюнетка посмотрела на часы. – К сожалению, мне пора бежать, – но не смотря на неловкий казус, девушка очень благодарно улыбнулась, – Спасибо вам за это утро. Сердце Юкихито с надеждой сжалось: – Это тебе спасибо, Канае, и извини, что задержал, – официально-вежливо поклонившись, Котонами отправилась по своим делам, а менеджер проводив юную девушку взглядом до самого лифта, встал и быстрым шагом направился на подземный паркинг.***
Спустившись к машине на охраняемый паркинг LME, внимание Яширо привлёк высокий мужчина в кепке. Воротник его лёгкой куртки был поднят, а лицо полностью скрыто длинным козырьком не слишком подходящего к одежде головного убора, и как-то уж больно подозрительно этот тип озирался по сторонам. «Неужели папарацци? Не может такого быть, не у нас в агентстве…», – пронеслось у менеджера в голове, но не смотря на то, что он торопился, всё-таки обратился к неизвестному: – Вы что-то ищете? – привлёк он громкой репликой внимание высокого мужчины. – Может я могу вам чем-то помочь? – предложил Яширо, отслеживая реакцию молчаливого собеседника и делая тому шаг навстречу. Незнакомец напряжённо застыл и внимательно посмотрел на лицо учтивого менеджера, который определённо не хотел отпускать подозрительную личность, не выяснив, кто он и что делает на паркинге LME. – Благодарю вас, не нужно. Я сам справлюсь, – ответил приятный голос мужчины, и почему-то он показался Юкихито очень знакомым. Менеджер, всматриваясь, сделал несколько шагов в сторону незнакомца. – Мне кажется, мы встречались с вами раньше, – предположил Яширо, на что собеседник лишь беззлобно ухмыльнулся. Уверенной походкой неизвестный направился ему на встречу, по пути снимая очки и приподнимая козырёк головного убора. Остановившись в паре шагов, он смеющимся взором посмотрел на на глазах меняющегося в лице Яширо. – Шухей-сан? – Юкихито, неверяще и удивлённо уставился на знаменитого актёра, но профессионализм брал своё, и он уже с хитрой улыбкой спросил: – Или точнее Хизури-сан? Вместо ответа Куу Хизури широко и приветливо улыбнулся, а Яширо логически заключил: – Пожалуй, теперь мне понятно, зачем Рену понадобился экстренный «отпуск». Я так полагаю, что вы пришли за ответами? – встреча была хоть и неожиданной, но приятной, а последний вопрос риторическим, потому знаменитый собеседник лишь радостно рассмеялся: – Кажется я понимаю, почему Куон вас так ценит, Яширо-сан, – и протянул широкую ладонь для приветственного рукопожатия. – Это всего лишь часть моей работы, – пожимая руку, сухо и деловито констатировал менеджер. – А относительно вопросов и ответов… – Яширо нахмурился: – Буду откровенен, Хизури-сан, мне не до смеха. То, что последнее время вытворяет кумир всей Японии, ни в какие рамки не лезет. И как менеджер Тсуруги Рена, я готов рвать и метать. – Хм… – знаменитый актёр недовольно поморщился. – Но как его друг, – продолжил смягчившийся Юкихито и даже слегка улыбнулся, – я бесконечно рад, что он, наконец, решился встретиться лицом к лицу со своими демонами… – Я – демон? – Куу задорно изобразил оскорблённую невинность, но слишком расстроенный собеседник горячо продолжил: – Но передайте ему, что, когда он вернётся я… – Яширо закипал и явно жаждал выплеснуть наболевшее на виновника всех последних событий. Куу порывисто и по-отечески прервал праведный гнев менеджера, обнял и похлопал того по плечу, благодарно добавив: – Спасибо. Спасибо, что ты такой хороший друг для этой бестолочи. За то, что помогал ему и помогаешь… – Хизури-сан! – от таких откровений японская натура Яширо несколько стушевалась. Мужчина сделал шаг назад и грустно улыбнулся. – Эм… Яширо-кун, раз уж мы встретились, я хотел бы узнать, если ты в курсе… – Хизури всмотрелся в собеседника наблюдая за реакцией. – Вчера он сказал, что на днях совершил ошибку во время игры, и не сдержался, – актёр тщательно подбирал слова. – И это как-то касается Могами Кёко. Ты что-нибудь знаешь об этом? Менеджер вздохнул. Утешить встревоженный взгляд актёра было нечем, и Яширо честно ответил: – Ясно, – убедился вслух в своих подозрениях Юкихито. – Судя по всему, именно он травмировал ей руку и из-за этого Кёко-чан сняли с тренировок и отложили подготовку к съёмкам, – озвучил он упрямые факты и осуждающе скривился. – Что?? – мужчина гневно нахмурил светлые брови и эмоционально вспыхнул: – Да я сам лично отлуплю этого дурня и хорошенько вправлю ему мозги! Как можно потерять голову в своей чёртовой придуманной темноте и сделать такое?! – актёр кипел. – Тсуруга Рен – идеальный, профессионал… Ну как же… малолетний... мальчишка… – к концу пылкой речи импульсивность оратора сокрушённо упала до шёпота, он прикрыл глаза ладонью и глубоко вздохнул. Куу от негодования сходил с ума, и Яширо не смог сдержать солидарную кривую улыбку: «Пожалуй, такой вот отец, это именно то, что ему сейчас нужно!» – а в слух сказал: – Возможно, вы ещё не знаете, Хизури-сан, – отвлёк он от своих мыслей актёра, – но Могами-сан теперь моя вторая подопечная и я… самое ужасное, что Кёко-чан сама мне об этом ничего не сказала, – объяснил Юкихито. Конечно, Яширо расстраивало, что он узнал о травме своей подопечной актрисы совершенно случайным и даже позорным для него, опытного менеджера, образом, но всё же… отсутствие доверия со стороны этой девушки тяготили взволнованного мужчину куда больше. Даже зная о всей сложности и трагичной запутанности отношений Могами-Тсуруга, Юкихито чувствовал, что сделал для неё недостаточно. И что уж там… Яширо отчётливо ощущал вину, пусть на кону и стояло так много, но ведь он сам лично попросил Сецу помочь «брату» на презентации. И то, что Каин Хилл, или любая другая сторона этого парня, смог причинить девушке реальную физическую боль с такими последствиями для здоровья и её карьеры, буквально выводило Яширо Юкихито из себя, и как профессионального менеджера, и как друга. А сейчас он прямо смотрел на Куу Хизури и сокрушённо признался: – На самом деле я узнал об этом от продюсера проекта… – вздохнул расстроенный мужчина. – Что? – удивился актёр. – Ну, что за глупый, неразумный ребёнок… – с бессильной теплотой отозвался Хизури-отец, и, видя, как взгляд мужчины буквально растаял, менеджер рассказал подробности: – Она очень старательно готовилась для этой роли, Хизури-сан, – хотел донести всю глубину ситуации мужчина: – Ведь учиться пришлось не абы чему, а настоящему бою на мечах. Да и пробы были очень сложными… Это историческая картина и у неё одна из главных ролей. Поэтому, после такого титанического труда, когда Кёко-чан, наконец, получила роль, мне очень неприятно, что подготовка откладывается и это может негативно сказаться на её репутации как актрисы, – разоткровенничался раздосадованный менеджер. Хизури-старший грустно улыбнулся: – Не говори ей пока, что я в городе, ладно? Сейчас мне надо разобраться с Куоном, и вообще… А потом очень хочется встретиться с моим… моей дочуркой, – и глаза названного папочки снова засветились искренним теплом. Яширо понимающе улыбнулся актёру: – Думаю, что ей будет очень приятно, если вы встретитесь с ней. Вот, – молодой человек протянул визитку. – Если что-то понадобится, звоните в любое время. – Спасибо, – Куу внимательно изучил карточку. – Юкихито Яширо-кун, – и улыбнулся в ответ. – Мне пора, Хизури-сан, – мельком взглянув на часы, попрощался менеджер. – Рад был нашей встрече. – И я, – ответил актёр вслед. Не смотря на новые узнанные подробности, картина складывалась всё более неутешительная, и Куу поспешил вернуться к главной цели своего визита в LME.***
Увидев на пороге кабинета негодующего высокого блондина, верный слуга президента сохранял невозмутимое спокойствие. – Впусти меня, Себастьян! – потребовал эксцентричный посетитель, одновременно входя и отбрасывая свою нехитрую маскировку в сторону. – Кто там… Хизури? – отозвался на шум Такарада, а ошеломлённая внезапностью и скоростью появления актёра улыбка, почти сразу погасла. – Ну, проходи, – запоздало пригласил он уже влетевшего в кабинет гостя. Такарада указал жестом на кожаный диван. – Я пришёл узнать подробности, Босс. И не уйду пока ты мне толком всё не объяснишь, – нахмурившись заявил с порога посетитель и плюхнулся на диван. – В таком случае, скажи, что ты уже знаешь. Что рассказал тебе Куон? – перешёл сразу к сути посерьёзневший президент. – Практически ничего, мы ещё толком не разговаривали, – пробубнил озадаченный отец. – Но обмолвился о том, как не сдержался и… Кёко… – и речь его на этом погасла. – Ясно, – коротко ответил Такарада, и, посмотрев на своего доверенного помощника, тихо произнес: – Руто, приготовь всё. Молодой человек учтиво кивнул, а Лори обратился к нежданному гостю: – Ты проиграл, Шухей, – печально улыбнулся мужчина старому другу. – Чего? – не понял Хизури. – Я говорю. Что все твои эмоции и в подмётки не годятся той драме, что я сейчас наблюдаю. Он превзошёл тебя. Хотя пока и сам ещё об этом не знает, – Лори встал из-за огромного стола и неспешно поплёлся к дивану. – Босс…? – такая удручённость вечно искрящегося оптимизмом президента не на шутку пугала. – Но сейчас ты нужен ему как никогда прежде, Куу, – честно признался Такарада. – Ему нужны твоя мудрость и жизненный опыт. Ему нужна твоя поддержка, – с трудом признавая собственное бессилие пояснил мужчина. – Я и сам это понимаю, – сбитый с толку поведением старого друга на автомате ответил Хизури, и зачесал рукой светлые волосы. – Куу, он влюбился, – печально улыбнулся Такарада. – Точнее полюбил, по-настоящему, и совершенно особенную девушку. Говорю тебе, я ума не приложу, что со всем этим теперь вообще можно сделать… Объяснить весь запутанный клубок отношений этих двоих было не легко, к тому же разговор между отцом и сыном только предстоит, но нужно было как-то донести масштаб произошедшей трагедии и её уже необратимые последствия. – Руто! – скомандовал Такарада, и свет в кабинете приглушился. На большом экране появилась девушка. Знакомая незнакомка в полумраке, без остатка погружённая в звуки музыки, казалось, что её душа вот-вот вырвется наружу, столько боли, чувства и отчаянья было в каждом движении её выразительного лица и тела. В этих острых ключицах, больше не наивных глаза, в этом крике разбитого сердца… Актёр Хизури поражённо охнул и опустошённо откинулся на диван. – Ты говорил ей, что как только она научится управлять своими эмоциями и не выбирать роли, а жить ими, то станет великой актрисой. И эта девушка, – Такарада глубоко вздохнул, – пробудила твоего сына от его бесконечной обречённости. Она сделала для него много больше, буквально всё: искренне, всем сердцем полюбила и была раздавлена, жестокой холодностью и твердолобостью Тсуруги Рена. И это после всех её прошлых ран… Просто невыносимо… – искренне сопереживая этой необыкновенной девушке, Лори потёр уставшие заблестевшие глаза. – Я просто не представляю, чем я могу помочь ему – я не знаю… Что ещё было нужно? Доверие, вера, обожание, прощение, принятие – всё было для него! Куу, я видел, как она плакала, признаваясь себе в чувствах к нему. Ужасная история… невероятная драма… – Такарада устало свесил голову и прикрыл лицо руками. – Ты говоришь так, будто это конец… Ставишь крест на нём? – мужчина с силой сжал мягкий подлокотник. – Это финал этой истории, Куу… Ты и сам всё видел. Я сейчас и сам не решусь тревожить её израненную душу и сердце. После такого… эта девочка закроется… снова. Что ещё может быть красноречивее этого… – кивнул опечаленный, пересмотренной в сотый раз трагедией, президент LME. – Нет… – неверяще прошептал Хизури, и тут же громко повторил: – Нет! – Я обещал ему. Ещё тогда, когда забирал в Японию, обещал, что помогу, помогу справиться и начать снова жить… – Лори виновато посмотрел в полные боли глаза Куу. – И не уберёг его от такого. Не увидел, когда он стал таким, когда всё это случилось… – Такарада сглотнул ставший в горле комок, – Прости, Куу... – Ты не виноват, Босс, это моя вина, – Хизури-старший хмуро обдумывал каждое сказанное ему здесь слово. – Я не должен был позволять ему уехать. Такарада налил себе виски: – Будешь? – предложил он старому другу своё лучшее успокоительное. – Нет, мне ещё за руль, – Куу рассеянно уставился в окно. – Куда собрался? – узнать о ближайших планах его лучшего актёра было не лишним. – В поход, – Куу невесело улыбнулся. – Я приехал к тебе за ясностью, а ты меня в могилу загоняешь. В страшном сне не приснится, врагу не пожелаешь… – искал определение всей этой ситуации Куу. – Вы же Хизури, – выпивая залпом алкоголь, проговорил Такарада. – Если кто и сможет вырулить эту ситуацию, то только вы. – Что? – опомнившись, отозвался голливудский актёр и, кажется, что-то нащупал. – Напомни ему, кто он есть. Пусть вспомнит, кто он, чей он сын. – Босс, – в глазах Куу заблестела надежда. – Спасибо, я знаю, что мне делать! По крайней мере сейчас. – Ну и славно, – устало проговорил Такарада. - Но и меня полностью со счетов не списывай. - и уже на полном серьёзе добавил: – А когда ты решишь эту проблему, сообщи Рену Тсуруге, что он понесёт полную ответственность за свои необдуманные поступки. И, – президент недобро прищурился, – если он хочет жить и работать в Японии, то ему придётся из кожи вон лезть, чтобы исправить все те проблемы, что он доставил, и не только агентству. Так что воспользуйся с умом особой привилегией и подарком от меня и Яширо-куна – внезапной неделей отпуска Тсуруги Рена. В крайнем случае десять дней, но лучше бы до этого не доводить, – предупредил Такарада не менее серьёзно настроенного Хизури. – Спасибо Босс. Я понял, – Хизури-старший порывисто выпрямился. – Постой, – окликнул явно колебавшийся президент, – это ещё не всё, – у Хизури ухнуло сердце. – Уверен, ты и сам поймёшь, что Куону сейчас знать об этом не нужно, но вот тебе… – Такарада вздохнул и перемотал запись в самое начало. – Ты должен это увидеть. Всё. От начала и до самого конца. Объяснений не потребуется. Оставив пульт перед своим гостем, президент Такарада молча вернулся за рабочий стол и без лишних слов погрузился в работу. Спустя немногим более полутора часов просмотра, актёр выключил большую плазменную панель и на несколько минут погрузился в раздумья. – Ясно, – наконец, отозвался в конец убитый открывшимися фактами мужчина. Кивнув, попрощался. – На связи, – и подхватив импровизированную маскировку, решительно вышел из кабинета.