Через пару дней Нейтану стало лучше, он стал таскать Кларисс по выставкам, музеям, галереям, как бы, желая оставить себя в её памяти.
Кларисс сопротивлялась по началу, она понимала, что он болен и ему не следует вот так легко разгуливать по городу.
— Слушай, ты не сможешь меня остановить. Я умираю. Не хочу сделать это просто дома, лёжа на кровати. Ты можешь не ходить со мной. — Однажды заявил ей Герус.
«Этот чёрт поселился у меня в доме и ещё смеет мне что-то высказывать», думала Кларисс. И всё же она понимала его, понимала также, что хочет последние дни пробыть с ним. Согласилась в итоге.
Теперь, когда они снова вместе, ему хотелось жить, но было уже поздно… Это нагоняло на Кларисс тоску, она чувствовала то же самое. Девушка видела, что Нейтану, вроде бы, лучше, но отводила взгляд от его счастливых глаз, не желая ввязываться в ложные надежды. Это было сейчас лишним.
По приезде Геруса, Кларисс почти окончательно забросила работу.Это ни капли не тревожило её, ведь ОН скоро умрёт. Тут она задумалась. Раньше ей не было до него дело, она считала, что забросила всю любовь с концами, но видимо она держала их в руках. Иначе почему Кларисс грустит и беспокоится?
По дороге домой бывшие супруги зашли в парк. Деревья были разных цветов. Осень грустно окрасила все живое в бордовые, жёлтые, оранжевые цвета и стремительно сбрасывала свои труды на землю… Это ещё больше заставляло девушку думать о Герусе. Он был схож с этими деревьями. Будто девушка — осень, под её действием Нейтан раскрывался, становился еще красивее, умнее. И вот сейчас он в Германии, идё рядом с ней и молчит, изредка задевая рукой. Он расцвёл только сейчас, в конце своей жизни, но опоздал. Казалось, что скоро он просто исчезнет и не останется абсолютно ничего.
Сегодня вечером доктор сам решил посетить Нейтана и, удачно застав его дома, после посещения множества музеев, он принялся осматривать Геруса и расспрашивать буквально о каждой мелочи.
— Как часто вы кашляете? Вы пьете таблетки точно по расписанию? Вы чувствует изменение или странные ощущения в лёгких? Какое количество крови проявляется в результате кашля по утрам?
Сторх сосредоточенно записывал себе ответы и вглядывался в глаза Нейтана.
Тот отвечал неохотно. Доктор начал слушать дыхание больного. За этим всем наблюдала Кларисс из-за угла. Он слепо верила, что Нейтану станет лучше, но смотря на его худощавое бледное тело, торчащие кости, руки, которые наверняка были такими же холодными, она понимала, что находиться с ней он будет еще не долго.
Нейтан же кинул на неё скучный взгляд. Он хотел прямо сейчас встать с кровати и бежать вслед за жизнью, за светом, а не погружаться во тьму и покидать все и всех. Кларисс заметила взгляд его зелёных глаз на своём лице и невольно покраснела.
— Как маленькая… — Тихо пробормотала себе под нос и отвернулась от него.
— А вы, Винст, — окликнул её Сторх, — моете все с хлоркой?
— Да, конечно. — Медленно протянула та, не поворачиваясь.
Вскоре доктор собрал вещи и, как и в прошлый раз, написав на бумажке что-то, ушёл. Кларисс подошла к столу и хотела взять исписанный доктором лист, но Нейтан игриво взял его первым и, протянув бледную руку вверх, произнес:
— Не достанешь ведь. — Он говорил так спокойно, хоть и смеялся.
В этот момент он лежал на кровати, поэтому Кларисс было совсем не сложно достать желанную бумажку, но ей было неудобно так близко наклоняться к Герусу, поэтому она сделала вид, что не хочет даже смотреть на этот лист и ушла на кухню. Она заварила две кружки крепкого чёрного чая и принеся их в комнату Нейтана, поставила одну на стол. Она стояла, прислонившись к стене, и, не спеша, пила чай. Когда Нейтан Герус встал с кровати и, приблизившись к самому её уху, прошептал: «Нам нужно закончить твой проект», Кларисс слегка удивилась его желанию, но, свято повинуясь его последним прихотям, принесла чертежи, карандаши и линейки.
Герус сиял желанием творить, поэтому, схватив линейку и карандаш, придвинул основной чертеж к себе и начал что-то усердно поправлять. Он часто стирал только-что начерченные линии и менял небольшие детали здания, изображенного на бумаге. Кларисс лишь изредка вплотную придвигалась к Нейтану и поправляла его эскизы.
Вскоре Герус устал и, встав из-за стола, отнес кружки из-под чая на кухню, помыл их. Кларисс все это время наблюдала за Нейтаном и всегда гадала, о чем же он думает.
Проект был почти закончен, поэтому девушка даже не думала о нем. Нейтан продолжал таскать её по выставкам и музеям, с интересом узнавая то, что упустил.
Когда очередной день заканчивался, они снова пошли в парк. В этот раз Нейтан не касался случайно руки Кларисс. Он уверенно сжал ее. Холод пробежал по телу девушки. Они шли вперёд, будто ничего не произошло. Оба были смущены.
— Мне жаль, что тогда я потерял тебя. — Вдруг нарушил тишину он.
Герус остановился, развернул Кларисс к себе и взял вторую руку с кебе в ладонь. Она стояла зачарованная. Глаза её наполнялись слезами, ком в горле ужасно ныл, но не могла она позволить себе сорваться. Она упрямо смотрела ему в глаза, обдумывая только что сказанные слова.
— Мне тоже жаль, — Она пыталась сказать это бесчувственно, но всхлип выдал ее.
— Позволь… — Он замолк и потянул девушку на себя, желая поцеловать.
Но та увернулась и положила свою голову ему на плечо. Она позволила обнять себя. Тот сжимал, что было силы, он любил её и был рад провести последние дни с ним. Кларисс не выдержала и зарыдала. Она старалась делать это как можно тише.
Так и стояли они еще полчаса посреди тёмного парка.
***
Спустя пару дней Нейтану вновь стало плохо, но уже не так, как в прошлый раз.
Это случилось на улице. В парке. Он сидел на лавочке, а Кларисс фотографировала его на фотоаппарат, оранжевые листья лежали ковром на земле и гирляндами висели на деревьях. Фон был прекрасный. В тот день Герус выглядел слегка отвлеченным, задумавшимся. Тогда, во время фотосессии, он отвернулся и стал кашлять, задыхаясь и плюясь кровью. Кларисс, не в силах сделать что-то, лишь заплакала и стала звать на помощь, в душе понимая, что помочь уже нечем… Нейтан продолжал плеваться кровью, заливая ей оранжевые листья. Кларисс плакала, наблюдая за тем, как он умирает. Просила его не делать этого, кричала, что любит его. Оба знали, что это бесполезно.
Вскоре люди скопились вокруг них, и подъехала скорая помощь. Кларисс трясло от страха и отчаяния. Ей было больно. Внутри. Она жалела, что не призналась еще раньше. Труп застыл, глядя прямо в глаза девушки. Он казался таким спокойным, на лице застыло умиротворение. В ушах гудело, перед глазами все плыло. Кларисс пришла в себя, лишь когда Нейтана забирали на скорой помощи, а её тряс один из врачей, желая узнать кто она ему. Руки замерзли от ноябрьских холодов. Кларисс все ещё пыталась сказать что-то врачу, но вновь набирая воздуха в лёгкие, задыхалась в слезах. А его уже нет и плакать бесполезно.
***
Кларисс шла вдоль аллеи парка, держа в правой руке свой проект. То, что осталось от Нейтана, то, что было ей сейчас дороже всего. Она посмотрела в сторону той самой лавочки, сидя на которой возлюбленный задохнулся в собственной крови… От кровавой лужи уже не осталось и следа, видимо дожди смыли… Кларисс судорожно улыбнулась, заметив впереди своего знакомого архитектора. Он поприветствовал её и, улыбнувшись, произнес:
— Я доволен твоим проектом, Кларисс. Надеюсь, у тебя получится зайти ещё дальше.
Кларисс кивнула, сдерживая подступающие слёзы и пытаясь преодолеть спазмы в горле.
Небо было ярко голубого цвета, измазанное белыми, перистыми облаками. А земля была так же покрыта оранжевыми листьями.
1970 год. Кларисс любовалась новым домом искусства, построенным по её проекту, под названием «Герус» и улыбалась, кутаясь в клетчатую шерстяную шаль…
