Лучшее в моей жизни

Исак проснулся от звука шагов, хлопанья дверей, шума закипающего чайника и приглушённого «з-зз» электробритвы из открытой двери ванной. Только теперь это был не один Нэсхайм — Микаэль тоже куда-то собирался, судя по всему. - А кто это хуй на зарядку поставил? - спросил весёлый голос Микки. - Не ты, очевидно, - сделал умозаключение Эвен. - Так я свой не разряжал со вчера! Исак невольно закатил глаза, переживая неожиданно накрывшее ощущение эйфории. Долбоёбы. Как же было классно слышать их и знать, что они тут, рядом. Микки заглянул к ним в гости... и как-то внезапно он, Исак и Эвен жили вместе уже неделю. Исак сожмурил глаза и ненадолго снова плюхнулся в тёплый солёный бульон сна. А очнулся оттого, что почувствовал влажные прикосновения к обеим щекам. Ещё не открывая глаз, Исак понял: это они целовали его. На прощанье, потому что пора было выходить. Эвен сказал возле уха: - Лилле... я сегодня только к вечеру вернусь. Отпишусь, как закончу, ладно? Не злись. - Ладно, - буркнул он несчастно, понимая, что выбора особо нет. - Удачи тебе там. - А мне с папой нужно встретиться, - погладил вдоль предплечья Микаэль. - Ещё Элиас написал. Я, наверное, днём приду. Постараюсь побыстрее, Лилле. Наверное, у Исака сделалось очень огорчённое лицо, потому что на него вдруг градом посыпались поцелуи горячими губами — нос, щёки, подбородок. Он с силой отпихнул их, уперевшись каждому ладонью в лоб, чтоб не раскиснуть прямо сейчас. *** Исак наклонил тяжёлый стеклянный флакон, налил немного в ладонь, распределяя терпко пахнущий можжевеловый лосьон по щекам и лбу. Завинтил крышку. В квартире стояла тишина — сейчас он был тут один-одинёшенек. Эвену назначили на девять утра — это был его первый день в «Paradox studio» в качестве помощника режиссёра. Ещё в школе Исак посмотрел «Биркебейнеров», снятых там — исторический фильм про короля Хокона. Таким национальным продуктом можно было гордиться. Нэсхайм в итоге своих раздумий пришёл туда, где его знали с первого курса и хотели видеть в качестве сотрудника. Исак несколько раз ходил с ним в ту студию — от Вестардалса было только мостик перейти. Знал все их рожи уже, выучил как кого зовут. Даже охранники на входе уже здоровались. Микки собирался встречаться с братом Саны, что немного напрягало. Нервировало, что ли. Приложив некоторые усилия, Исак всё-таки осознал, что ревнует... и даже немного успокоился. По крайней мере, было ясно, от чего подпортилось настроение. Хиштен не звонила, хотя могла вызвать его. Иногда ей срочно требовалось кого-то заменить — в период эвеновой стабильности Исак не возражал. Лежащий на свободном краю раковины крупный чёрный вибратор заряжался с ночи. Хватит уже или нет? Он с усилием оторвал примагниченный на два контакта наконечник, прижал к рукоятке снова. Жирные буквы FUN и ниже помельче FACTORY медленно вспыхнули красным и затем угасли. Big Boss был водонепроницаемым, наощупь гладким и мягким, как человеческая кожа. «Мой коллега», как иронически высказывался об этой модели Нэсхайм. Потому что технические характеристики почти совпадали. Тот, пряча улыбку, брал в руку, прикладывал и сравнивал. Исак с этого только фыркал: ни одна силиконовая позиция из ассортимента секс-шопа не могла удовлетворить его так, как Эвен. Проблема была в том, что Эвен тоже не мог — хоть они оба и делали вид, что да. Потому что потребность Исака в сексе была компульсивной, тошнотворно навязчивой, неутолимой. Даже находясь внутри своего плотного, непроницаемого пузыря, он сквозь прозрачные стенки видел окружающий мир. И знал, что это ненормально. *** Прошлой зимой он встретил на заснеженной улице пыхтящую под тяжестью покупок Вильде. Разговорились — было время, и Исак никуда не спешил. Он помог ей дотащить купленное до дома — два бумажных пакета из продуктового и ещё какие-то на веревочных ручках. Но когда разделся и зашёл в ванную вымыть руки, Исак остолбенел: на всех поверхностях толпились баночки, флаконы и тюбики, не оставляя ни сантиметра свободным. Весь высокий подвесной шкафчик был набит битком уходовыми средствами американских, европейских и азиатских марок. Проходя мимо полуоткрытой двери спальни, он заметил трюмо в лампочках подсветки. Ящики были полувыдвинуты, и там виднелись прозрачные органайзеры, доверху заполненные блесками и помадами, пудрами и чёрт знает ещё какой хренью. Бесчисленные кисти всех форм и размеров свисали с подставок щетиной вниз. Пройдя в гостиную, Исак случайно задел рукой легкую тканевую шторку возле двери, заслоняющую нишу. И с оторопью увидел полочки до самого потолка, на которых ровными рядами стояли расставленные по цветам пузырьки лака — вытянутые, квадратные, сферические. Сколько их там было — восемьсот, тысяча? Когда Вильде успевала ими пользоваться? Он ведь был в курсе, что лаки загустевают и портятся со временем. У стены плотным рядком стояли четыре тумбы модели БРИМНЕС — Исак знал, потому что у Саны дома была такая же. С нехорошим предчувствием он спросил: - Слушай, а что у тебя... там? Не косметика же, надеюсь? Он хохотнул, вроде как пошутив. Но Вильде встала прямо перед тумбой, заслонив её собой. Уставилась на войлочные носки своих домашних туфель. - Ты теперь визажист или блоггер? То и другое? - предположил Исак. Вильде только покачала головой. - Но тогда, - он развёл руками, имея в виду её стратегические беличьи запасы, - зачем? - Ты тоже будешь говорить, что я чокнутая? - устало проговорила Вильде. - Ладно, начинай! Я уже всё слышала. Крис на меня тут орала два часа... даже она не понимает. Её светлые брови угрюмо сошлись; Вильде явно была не на шутку разобижена. Исак подошёл, положил руки ей на плечи: - Ты... не можешь остановиться, так? Думаешь об этом каждую свободную минуту? Даже когда времени на сон и так мало? - Да, да, ДА! - выкрикнула Вильде. Что в этом такого?! Почему я не мо-... Это же не преступление. Я самостоятельна, зарабатываю достаточно! Ни у кого больше денег не занимаю... - Тш-ш. Я знаю. Ты не нарочно, ты не можешь иначе. - Вот именно, - уткнулась ему носом в плечо Вильде. - Я не знаю, почему это со мной. «И я» подумал Исак, гладя прямые светлые волосы и спину под бежевым кашемировым свитером. Когда они пили кофе на её кухне, он всмотрелся в лицо Вильде. Оно казалось странно измождённым, неестественным — и Исак не мог сказать, что дело в переизбытке косметических средств. Скорее, так выглядела обсессия. Он словно смотрел на себя со стороны. Исак ведь тоже делал это сам с собой, никто его не заставлял буквально запихивать себе в глотку этот секс. Да, они с Хеллеруд не нарушали закона, не были запойными алкоголиками или торчками (хотя, по иронии, Альвильде работала бухгалтером в сети пивоварен «Хейнекен»). Их «хобби» были социально приемлемыми. Но только сути это не меняло — оба были пойманы в ловушку бесконечной гиперкомпенсации чего-то, что не могли назвать и определить. Тем солнечным зимним днём Исак рассказал про себя всё. Даже не подвергая цензуре — на это не было сил. - Блин, и у тебя та же хрень, только в профиль. Как пищевые расстройства, серьёзно, - вздохнула Вильде. - Ты же знаешь, что я была булимичкой, да? Это всё — желание контролировать то единственное, что ты можешь. Когда всё остальное рассыпается на глазах. Я вполне осознаю, но это не помогает. - Что ты будешь делать? - спросил Исак. Обняв себя крест-накрест и спрятав мёрзнущие пальцы подмышками. - Ну, мне тут повестка пришла, - пожала плечами она. - В марте сборы уже. Наверное, в армии мне будет не до этого? Нура вот тоже едет. Интересно, куда нас распределят? Улыбка вдруг расцвела, стала искренней и заразительной. - Вы общаетесь? - вытаращился Исак. - Ну да. Она хорошая. Нура меня не судит, она... слушает. Вильде прикрыла глаза, опушённые длиннющими накладными ресницами, выглядя с этим румянцем так застенчиво. Исак подумал, что, должно быть, они с Нурой и в школе были близки. И потому не отдалились не бесконечные парсеки, как прочие их бывшие одноклассники. Кажется, они даже как-то пытались распилить пополам и поделить мудацкого Вильяма. Соломоново решение в реальной жизни — зря не распилили. - А сам ты что будешь делать? - тронула за руку она. Исак малодушно отвёл глаза. Его занятие считалось нужнее, чем марши по лесам, прыжки с вертолёта и стрельба на полигоне. Исак, вроде как, уже служил обществу, спасая жизни — не было смысла изолировать его на целый положенный год. Воинская повинность для таких, как он, сводилась к сплошной бюрократии. - Не знаю. Может, само как-то решение придёт, - Исак очень увлечённо рассматривал пачку молока с напечатанными сбоку выдержками из истории саамов. Вильде только кивнула и насыпала в блюдце ещё печенек «мадлен». *** ...Он отрубился с нудно жужжащим вибратором в руке. Его тело, шокированное таким количеством оргазмов подряд, просто отключилось. Весь противно липкий, в мокрой футболке, Исак бессильно валялся и смотрел в стенку напротив. Сегодня с самого утра шёл дождь, и по ромбу окна, светящемуся на обоях, змеились смутные, неясные тени текущей воды. Эвена нельзя было отвлекать. Нащупав телефон на тумбе, он залез в аудиофайлы и нажал на play. Тёплый, негромкий эвенов голос рассказывал стишок — пришёптывая, словно бы ему на ухо: Bæ bæ lille lam Har du noe ull? Ja ja kjære barn, jeg har kroppen full. Исак зажмурил глаза со всей силы, чувствуя, как жгут их беспомощные злые слёзы. Никто в целом свете, даже Эвен со всей своей любовью не мог ему помочь. Микки, кажется, ещё не догадался — но это ненадолго. Обсессия Исака была такой же «незаметной», как у Вильде — её признаки обнаруживались буквально повсюду. Коробки с игрушками, рассортированные по типу девайса: дилдо, мастурбаторы, плаги и так далее. Банки с кукурузным крахмалом для флэш-лайтов, рассованные по всем углам квартиры. Их с Эвеном вечно посткоитальные картинки в инстаграме, которые Юнас соответственно комментировал. Перед лобовым стеклом их машины болтались teenie weenies — малюсенькие смешные дилдо ярких цветов. Долбаная гиперсексуальность сквозила в речи, во взглядах, в жестах — у Исака были вполне обоснованные подозрения, что Хиштен давно поняла. Поняла и молчала, щадя его. Вот только Хеллеруд, она уже не постила своё отфотошопленное мейкапом лицо или роскошный маникюр. Фотографии в инстаграмме стали другими. Теперь это была весёлая и уставшая вояка-Альвильде в шлеме с лямкой через подбородок. Простирающиеся у подножия гор зелёные долины Сетермоэна, где находилась их база. Посиделки в казарме с хохочущими девчонками, ровно застеленные койки, норвежский флаг над крыльцом с белыми перилами. Если Исак правильно понимал, у него тоже была надежда. Может, ему стоило отправиться с походным рюкзаком куда-нибудь на Свальбард или в Тронхейм? Наняться разнорабочим на рыболовное судно. Но Эвен. Исак же не мог кинуть Эвена одного, без вариантов. *** Однако, от такой жизни он тоже дико устал. Исак вдруг вспомнил, как они с Нэсхаймом смотрели интервью с бывшей бегуньей на средние дистанции, Сюзи Фейвор Гамильтон. Как интервьюер бесстрастно пересказывал хронологию её жизни: кошмарная послеродовая депрессия, прописанные курсы антидепрессантов. Последовавшая за этим через два года мания, которая взорвала её, как ядерная бомба эквивалентом в восемнадцать килотонн тротила. Предсказуемо: это и происходит, если биполярное расстройство лечить так однобоко. Сюзи не знала, что биполярна. А её муж так измучился от длительной депрессии, когда она не вставала с постели, что радовался «переменам к лучшему». Неизвестно откуда появившаяся кипучая энергия, отсутствие необходимости спать. Гиперсексуальность, которой было ужасно тесно в рамках брака. Но даже когда Гамильтон решила стать элитным эскортом в Лас-Вегасе и удовлетворять других за деньги, муж не бросил её, не потребовал развода. Растил их дочь, объясняя: это не твоя мама, крошка, твоя была другой. Твою маму зовут Сюзи, а это — Келли. Сюзи дрожащим голосом рассказывала про сотни емейлов ненависти, которые получила после разоблачения жадными папарацци. Как её поливали грязью на всех каналах, как смаковали унижение бывшей участницы трёх олимпиад в прессе, публикуя тайком снятые кадры. Но муж Сюзи не отступился от неё и тогда. Когда Исак обнаружил себя сжатым в тугой комок на диване, Эвен остановил видео. Обхватил его своими длинными ручищами, тесно прижал к себе. - Лилле, прекрати сейчас же думать то, что ты думаешь. Я не собираюсь тебя бросать. - Даже если я...? - Исак указал подбородком на застывший кадр с Сюзи-Келли в неприлично коротком блестящем платье. - Ты уверен, что я тебе буду нужен такой? После... кого-то там. Или многих. - Уверен, - просто ответил Нэсхайм. С такой убеждённостью, что ему расхотелось дальше спорить. Но муж Сюзи Гамильтон, седой мужик, вытирал со щёк слёзы, когда рассказывал про Лас-Вегас. Не стыдясь журналиста, так больно ему было даже вспоминать. Исак холодел при мысли, что сделает так плохо Эвену. Если бы он только мог вовремя ударить по тормозам и остановиться. Но увы — как и в случае Сюзи, это так не работало. И ему тоже предстояло преодолеть свой стыд и обратиться к дипломированному мозгоправу. Даже не для Эвена или... Микки. Нет, ради себя — он вдруг понял это отчётливо и ясно. *** Исак напился воды на кухне и улёгся на большой полукруглый диван в гостиной, засунув босые ступни под мягкий валик. В полумраке, слыша только, как громко стучит дождь по жестяному карнизу и сливается, журча по водосточной трубе. Коробка его снюса, чёрная с оленьими рогами, обнаружилась в щели между спинкой и сиденьем. Исак положил под верхнюю губу пахучий комок, ощутив чистый вкус табака. Запихнул пустой целлофановый пакетик под верхнюю крышку, утолкав пальцем вместе с другими такими же. Пока Исак был занят самоудовлетворением, в телефоне скопились неотвеченные смс. Юнас писал: Я слышал про вас и Микаэля дивные вещи, бро. Что из этого правда? Сана беспокоилась: У вас что, это серьёзно, Лилле? Вам друг друга разве мало? Прорезавшийся Эскиль звал в гости: Угадай, кого не хватает на дне рождения Грете в субботу? Правильно, вас с Нэсхаймом. Микаэля тоже берите, потусим! Просто возмутительно сующие нос не в своё дело были у них друзья. Исак с трудом пошевелился, положив телефон рядом с собой. Он больше не мог дрочить, ни в каком виде, а делать что-то ещё просто не хватало сил физически. Упс. *** Эскиль-Эскиль. Исак прекрасно знал, кого тот больше хотел видеть на любом празднике. Из-за кого сохранял статус «свободен», не завязывая новых отношений. Рождение Грете ничего не поменяло — Эскиль и Линн оставались лишь близкими друзьями. Только теперь несшими совместную финансовую и прочую ответственность за ребёнка. Трюггвасон и старший брат Саны познакомились как-то совершенно нелепо, но это не помешало всегда насмешливому и легкомысленному Эскилю фатально в него влюбиться. Об этом знали все поголовно, потому что Эскиль вообще не умел о своих чувствах молчать. Исак был уверен, что Элиас в курсе. И потому было особенно ужасно наблюдать те несколько минут неловкого флирта, что Элиас себе позволял в гостях. Ведь каждая его улыбка, предназначенная Эскилю, каждое слово было бесценно. А он дарил их так скупо. Элиас пробовал с парнями, и не раз — Сана не могла удержаться и рассказывала ему. Тот был би — но стыдился этой своей черты, считал её позорной. Если откровенно, Исак даже понимал, почему по брату Санасол можно сходить с ума. Подчёркнуто мужественный, честный до абсурда, готовый грудью защищать своих. С резкими и влекущими чертами лица. То есть... он сам был бы с Элиасом совсем не прочь. И порой едва удерживался, чтобы не пойти следом за ним в сутолоке очередной вечеринки. Однако, до сих пор был чист — всё же, какой-то контроль импульсов у Исака ещё сохранялся. *** Одиночество и непривычная тишина ощущались тревожаще-странно. Его мозг порой выбирал неожиданные моменты для флэшбэков. Прямо сейчас он решил подкинуть Исаку одно из самых лучших воспоминаний. Тот день, когда они с Нэсхаймом наглым образом свинтили с хеллоуинской вечеринки и полезли купаться в чужой бассеин. После двух месяцев томительной влюблённости, мучительного вожделения и обоюдной ревности наконец-то оставшись наедине. Не было ни случайно прилипнувшей к нему Эммы, ни даже Сони, которая имела право. Полукруглая голубая купель стала их уединённым гротом для богов, куда не было хода простым смертным. Подогретая, парящая хлоркой вода неожиданно раскрепощала — Исак опомниться не успел, как он и Эвен оказались в бассеине полуголыми, плавающими на расстоянии меньше метра друг от друга. Набрав воздуха, он нырнул, слыша глухой гул и плеск о бортик в ушах. Открыл глаза и с удивлением увидел, как Эвен тянется к нему под водой. Когда тот коснулся губами его сжатого рта, Исак от шока чуть из собственной кожи не выпрыгнул. Он не знал, что может быть таким, бесстыдно желающим этого взрослого красивого парня. Что крутой Эвен Бэк Нэсхайм из Бакки со своим вечным косяком за ухом реально до него снизойдёт. Но жуть как хотел попробовать ещё разочек, теперь уже не тупя. И Эвен дал второй шанс. *** Дорога до дома Нэсхайма им почти совсем не осознавалась. Исак помнил, что мёрз в мокрых джинсах на осеннем ветру. Он сидел на багажнике, вцепившись холодную раму, и смотрел на спину Эвена, облепленную белой льняной туникой. Когда тот привставал, крутанув педали порезче, Исак едва не падал с велика. Руки слабели от вида его задницы под тонкой, насквозь промокшей тканью, западающей между ягодиц. Губы всё ещё горели от поцелуев Эвена — жгучих, как нашинкованный кайенский перец. Когда они наконец приехали и Нэсхайм приковал велосипед к железной стойке возле дома, он буквально втащил Исака за шкирку в тёмную прихожую. Не зажигая света, вздёрнул на нём до подмышек воняющую хлоркой кофту — дальше Исак справился сам. По вязкой, непотревоженной шагами и шёпотом тишине он понял: родители Эвена ночуют не здесь. Тот опустился на колени, зубами потащив за язычок молнии, стаскивая узкие скинни сначала с одной ноги, потом с другой. Босой Исак, опираясь о выставленное плечо, дрожал в темноте от мысли: это как же Эвен его хочет? Он так торопился раздеть Нэсхайма тоже, что разодрал ему эту хлипкую тунику до груди. Тот только хрипло засмеялся, и Исак услышал взвизг расстёгиваемой молнии на брюках, глухой стук отбрасываемых в угол кроссовок. Брюки снялись вместе с мокрыми трусами, и Нэсхайм вдруг распрямился во весь рост, вжал его спиной в дверь, втиснул всем собой, лишая дыхания. Напольные часы оглушительно тикали где-то рядом. Член Эвена, вдавленный ему под рёбра, пёк кожу и вздрагивал. Сердце Эвена громко тикало прямо в грудину, в тонкий мечевидный отросток, передавая пульсацию всему телу. *** Он завалил Исака прямо на застеленную жёстким колючим покрывалом кровать лицом вниз. Тут же целиком укутав душным пуховым одеялом, накрыв с головой и голыми пятками. Засосал его шею у основания — так, что Исак заныл от неутолённого голода. Он лежал под Нэсхаймом, раздвинув ноги и приподняв зад — даже не осознавая, что делает. Ёрзал, поскуливая, стараясь теснее притереться к его члену. Когда Эвен жёстко ткнулся в сжатую звёздочку сфинктера, его вдруг накрыло паникой. Исак задохнулся, стиснув там всё еще сильней: - Не на...! Эвен, пожалуйста, н-не надо. - С ума сошёл? - после недоумённой паузы спросил тяжело дышащий Нэсхайм, целуя в горящий ободок уха. - Я и не собирался. Это так. Ну, тебе приятно же...? Исак не мог сказать, приятно ли — он лежал головой на своих скрещенных руках, ёрзая Эвену по скользкому хую и подвывая от избытка чувств. Вскрикивая каждый раз, когда тот снова толкался сильнее. Он разрывался между страхом анального проникновения и желанием дать Эвену прямо сейчас. Тогда даже не понимая, что без тщательной подготовки оно не прокатит. Гей-порно в этом плане не сильно образовывало. - Оуфф... Ты смерти моей хочешь, Исак? - жалобно спросил Нэсхайм, поднимаясь на колени и откидывая пышный край одеяла. Перевернув его, не сопротивляющегося, на спину, тот снова улёгся рядом и накрыл их. Взял руку Исака и положил себе на основание члена. Исак всхлипнул: когда обхватил, у него не сомкнулись пальцы. Он сжался, представив теперь наглядно размер, испугавшись маячащей в будущем боли. - Стра-ашно? - усмехнулся Эвен. - А ты ещё будешь сам просить. И вот до этого места всё в себя принимать. Веришь? Исак сглотнул, смиряясь с неизбежным. И выдохнул ему в висок короткое: «да». Notes: Bæ bæ lille lam Har du noe ull? Ja ja kjære barn, Jeg har kroppen full. Baa baa little lamb Have you any wool? Yes, yes, dear child My body is full. Вильде и Нура: https://78.media.tumblr.com/b34e41fe21bb6a168cb20a9ae462d89e/tumblr_oxznygcMR91qj6bp2o2_r1_540.png