Излеченные души

      Я добавила в свой кофе корицу и налила сливки. Странное сочетание, но я всегда пью только так. Я решила сесть за дальний столик, возле окна. Остальные были заняты. Для начала ноября сегодня был очень хороший день. Солнце светило, а люди были какими-то очень счастливыми. Или они просто радовались выходному и возможности отдохнуть от учёбы и работы.       Я потягивала кофе и размышляла о том, зачем меня позвал Лукас. Если он хотел просто поговорить, то мог пригласить меня на обед вчера. Но он попросил меня о встрече сегодня. Это значит, что могло случиться что-то очень хорошее, и он хочет сообщить мне об этом, или что-то плохое. Надеюсь на хорошее, потому что плохое я не перенесу.       Я бросила взгляд на дверь и заметила, что как раз вошёл Лукас. Ему потребовалось пару минут, чтобы найти меня. Он сразу улыбнулся мне, я ответила такой же улыбкой, но, когда заметила, что он вошёл вместе с Дженни и как-то не по-дружески обнимал её, моя улыбка увяла. Но я быстро оправилась и смогла сделать счастливое выражение лица. Только я не уверена, что получилось достоверно. — Привет, ребята, — сказала я. — Привет, — ответил Лукас. Он отодвинул стул для Дженни, а потом сел сам. Он сразу же взял её за руку, и я почувствовала, как задрожала моя улыбка. — И так? Что-то случилось? — Нет. Я просто хотел познакомить тебя с Дженни. — Ладно, — ответила я медленно. До меня никак не мог дойти смысл этой встречи. — Я не знала, что вы… — я показала на их сцепленные руки, — …вместе. — Не долго, — тихо произнесла Дженни. Она была такой тихой и кроткой, что, даже если бы я захотела, не смогла бы возненавидеть её. — Всего месяц, или около того. — Просто мы не хотели афишировать. Сразу бы пошли сплетни. — Понятно. А об этом кто-нибудь знает? — Да, моя лучшая подруга, — сказала Дженни. — Она как-то застукала нас, — лёгкая улыбка тронула её губы. — Ну, мы ей и рассказали. Она держит рот на замке. — А почему решили сказать мне? — Ты моя лучшая подруга, Лидия, — ответил Лукас. — Мне просто важно, чтобы ты знала. Я хочу, чтобы вы подружились.       Я не могла ни в чём винить Лукаса. Он думал, что я уже переболела им, что всё хорошо и что каждый раз, когда я вижу его, моё сердце не разрывается на части. Он не знал, а я продолжала притворяться, потому что так было проще. Что бы дали ему мои чувства? Он бы ощущал вину, а я не хотела этого. — Я так рада за вас, — я постаралась вложить в свои слова как можно больше счастья и улыбалась так широко, как могла. Но мне показалось, что это было слишком наиграно, так что надеюсь, они не заметили. — Пойду, возьму нам кофе, — предложил Лукас.       Я отвернулась, когда Лукас нагнулся, чтобы поцеловать Дженни. Он ушёл, чтобы сделать заказ, а я начала рассматривать её. Красивые золотистые локоны волнами лежали на её плечах, красивое лицо с миндалевидными глазами. Она была очень милой и тихой. В такую просто невозможно не влюбиться, и её трудно ненавидеть. — Прости, — негромко произнесла она. — За что? — За Лукаса. Знаю, что ты его любишь. Он мужчина, поэтому не замечает, но мне проще рассмотреть. Я не хочу ранить тебя, и мне жаль из-за этого… но он мне действительно нравится. Мне еще ни с кем не было так хорошо, и он такой внимательный и чуткий, такой…такой… — Я знаю, — я прервала её тираду. Она так волновалась, что могла говорить долго. Дженни итак уже начала терять мысль. — И я не злюсь. Правда. Да, я люблю Лукаса, поэтому хочу ему только лучшего. И если он будет счастлив с тобой, то, думаю, мы легко подружимся. — Спасибо. Мне было важно знать это. Важно, чтобы ты одобрила меня. Лукас очень нуждается в тебе, и для него важно твоё мнение.       Я видела, как для неё это имеет значение. Этот разговор и моё одобрение. Она нуждалась услышать от меня эти слова, и её плечи заметно расслабились, когда я сказала их ей. — Но ты должна заботиться о нём, — Сказала я. — Лукас, может, и хороший, но иногда он хуже ребёнка. Он может забыть поесть, не купить продуктов, не следить за счетчиком бензина в машине, поэтому ему нужно напоминать заправляться. Еще нужно напоминать звонить маме. И он ненавидит убираться. Обычно он покупает мне китайскую еду за уборку. Еще он не ориентируется в метро… — Да, мы из-за этого однажды ходили на свидание у чёртика на куличиках, — рассмеялась Дженни, а я последовала за ней. — В этом весь Лукас. — Что обсуждаем? — Лукас как раз взял заказ и сел на свой стул. Он сразу положил руку на плечо Дженни и притянул её к себе. — Тебя, конечно, — улыбнулась я. — Эй! Ты знаешь меня слишком долго, и у тебя много компромата на меня. Не отпугивай Дженни. — Не буду, не буду.       Когда я увидела, как они вдвоём расслабились, то поняла, что всё это было для того, чтобы понять мою реакцию. Лукас не пытался причинить мне боль. Наоборот, он заботился о моих чувствах. Хотел узнать, как я отнесусь к этому. И где-то в глубине души я поняла, что они скрывали отношения не потому, что не хотели огласки, а потому, что боялись моей реакции. И Лукас, и Дженни слишком тактичны. Они пытались убедиться в том, что я нормально отреагирую, увидеть, что я точно больше не люблю Лукаса.       А что я должна была делать? Кричать? Истерить? Орать? Нет, это только ранило бы Лукаса. Поэтому я снова применила своё актёрское мастерство и сделала вид, что безумно счастлива. Отчасти так и было, ведь Дженни действительно очень хорошая девушка, и она сможет позаботиться о Лукасе. Дальше мы говорили о пустяках. Я сказала, что мне нужно рассказывать монолог Федры. Дженни рассказала, что два года назад она тоже его рассказывала, Лукас тогда был Ипполитом. Они выпускники, и этот год для них последний, поэтому они гораздо профессиональнее меня и дают много советов. Где лучше делать ударения, какой момент отделить, где взять паузу, как использовать мимику. Наизусть я выучила легко, поэтому рассказала отрывок. С эмоциями было труднее. Должна признать, что Дженни — настоящий профессионал, потому что её советы очень хорошие.       Лукас спросил меня, куда я направлюсь на День Благодарения. До Дня Благодарения еще три недели, но Лукас знал, что я люблю всё планировать, и знаю, что будет со мной через неделю и даже месяц. Я рассказала, что мы с Макс пойдём в город на парад, а потом я приготовлю нам и её друзьям ужин. Лукас и Дженни поедут к нему домой, знакомиться с его родителями.       Лишь сейчас я осознала насколько всё серьёзно, что это не шутка и что они действительно вместе. Что, даже если у меня был хоть какой-то шанс, он растворился и больше его никогда не будет. Я упустила всё, что можно.       Я попрощалась с ними, сославшись на неотложные дела. Стоя на светофоре, я оглянулась и увидела, как Лукас с Дженни начали целоваться. Тогда я уже не смогла терпеть и почувствовала, что из глаз потекли слёзы.

***

      Я не депрессивный человек. Не понимаю вообще значения этого слова. Просто некоторые люди так устают от своих проблем, что начинают всё валить на какую-то депрессию, на внутреннее и эмоциональное расстройство и так далее. Ненавижу это. Просто им лень исправлять свои ошибки. Всегда, когда что-то случается, я пытаюсь перебороть это. Я же актриса. Поэтому я должна уметь притворяться и играть любые эмоции. И я играю счастье, параллельно справляясь с проблемами. Рано или поздно, когда вечно улыбаешься, начинаешь верить в счастье. И становишься действительно счастлив.       Я позволила себе впадать в депрессию лишь раз. Когда Лукас отказал мне. Я долго не выходила из дома, а потом была похожа на чучело. Но потом я всё-таки собралась. Разбитое сердце — бред. Нет ни одной книги, где девушке бы ни разу не разбили сердце. Поэтому я переболела это.       Но сейчас я не смогла вытерпеть. В метро я начала плакать. Но не сильно. По моему лицу катились слёзы, я лишь изредка всхлипывала; только уже в безопасности своей квартиры, я начала рыдать, а не просто плакать. Я сползла по входной двери вниз и свернулась клубочком на полу. Через некоторое время я смогла доползти до комнаты, чтобы переодеться, потом до холодильника за мороженным, а потом я свернулась на диване, накрылась пледом и начала смотреть «Гордость и предубеждение».       Лишь потом я вспомнила, что выпускной класс будет ставить именно эту постановку в конце года. Наш класс ставит «Двенадцатую ночь». И это очень волнительно для всех, потому что это наш первый настоящий опыт на сцене. Настоящие костюмы, настоящие зрители. Не игра перед классом. И через пару дней начинаются пробы. Макс уговаривает меня пробоваться на роль Виолы, но я боюсь не справиться.       Я дошла до момента поцелуя Элизабет и мистера Дарси, когда сверху начала доноситься громкая музыка.       Он издевается. Каждый день какие-то вечеринки, какие-то пьянки. Итак каждый день ходит по клубам, а ему всё мало. Сколько раз уже писали жалобы!       Вся моя печаль и грусть резко перевоплощается в злость. Я вскакиваю с дивана и выбегаю из квартиры. Понимаю, что если постучу, как я привыкла, то он не услышит, поэтому громко бью кулаками по двери.       Мы встречались раза три от силы. Первый раз, когда он устроил вечеринку в честь дня рождения. Музыка была такая громкая, что собралось человек десять, чтобы пожаловаться. Меня взяли для большего количества. Увидев его впервые, я немного испугалась. Высокий, накаченный, лицо фотомодели, голубые глаза, что заглядывают в душу и разносят там свой холод. Все руки в татуировках, в брови и ухе пирсинг. Он вызывал ужас, поэтому, когда мы сталкивались с ним в холле, я быстро убегала, чтобы не здороваться. — Что? — грубо спросил он, когда открыл дверь. Вся злость куда-то ушла, и я начала думать, что это действительно плохая идея. — Сделай, пожалуйста, музыку потише, — я попыталась сделать свой голос стойким, чтобы всё получилось, и он не подумал, что я боюсь.       Он возвышался надо мной практически на целую голову. — Сейчас всего лишь семь. Поэтому я еще никому не мешаю, — в своей грубой манере ответил он.       Я понимаю, что казалось ему смешной. Злиться я не умела, а мне еще приходилось задирать голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Я не конфликтный человек и совсем не знаю, как вступать в спор. Даже с шумом я уже смирилась. Бируши и снотворное. Не всегда получается, но это лучше, чем ничего. С музыкой я тоже смирилась. Хоть рок не мой стиль, не всегда это так плохо, как кажется. — Послушай, — устало произнесла я. — У меня был трудный день, и я очень устала.       Не знаю, что на него повлияло, но его взгляд смягчился, а, когда он заговорил, голос не был таким грубым. — Я сделаю потише. — Спасибо, — сказала я. — Хардин! — послышался женский голос из его квартиры. — Ты скоро? — Уже иду, — он бросил на меня еще один взгляд, потом захлопнул дверь у меня перед носом.       Я лишь вздохнула и решила вернуться к моему диванчику.