Холистическая рапсодия

- Извините, тут не занято? Тодд Броцман медленно поворачивает голову влево, пытаясь сфокусировать взгляд на незнакомце, что присел рядом за барную стойку. Взгляд положительно отказывается фокусироваться - незнакомец выглядит как яркое расплывчатое пятно – желтая куртка, синий галстук со смешными рожицами, рыжевато-русые волосы. Тодду нынче совершенно не хочется видеть никаких ярких пятен, ибо его жизнь кажется ему сплошь уныло черно-белой, похожей на смазанный кадр из старого кино, поэтому вместо ответа он лишь неопределенно мотает головой и отворачивается, уткнувшись носом в свой стакан. В стакане, впрочем, тоже не обнаруживается ничего интересного и заслуживающего внимания – кубики льда неотвратимо тают, уменьшая градус остатков скотча на дне. Как раз перед бесцеремонным вторжением незнакомца Тодд собирался просить бармена повторить. Что он и делает, промычав нечто нечленораздельное и многозначительно потыкав пальцем в стакан. Между тем, ярко одетый назойливый тип, похоже, не собирается просто молча сидеть рядом и поглощать свой причудливой расцветки коктейль. А еще у него явный британский акцент и звучит он просто тошнотворно. - Мне не хотелось бы навязываться, но…, - «Не хотелось, так не навязывайся» - бурчит злобный гоблин у Тодда в голове. – Просто так получилось, что я случайно оказался в городе совсем один, совершенно случайно зашел в этот бар и увидел вас… тебя… Ничего, что я сразу на «ты»? Мы ровесники и было бы довольно глупо… - Слушай, я… – Тодд резко разворачивается влево, и окружающий мир вдруг начинает стремительно крениться вбок, словно корабль во время шторма. Восстановив равновесие, он продолжает. – Мне сейчас не до новых знакомств и разговоров по душам, понимаешь? Без обид, приятель. Незнакомец как-то сразу съеживается и блекнет, даже его куртка теряет свою яркость. У него подрагивает нижняя губа, а лицо делается совершенно по-детски обиженным. Что-то бормотнув, парень подхватывает свой пижонский коктейль и растворяется в полумраке, кальянном дыму и гуле голосов. Тодда на секунду царапает острый коготок вины, но потом он просто выкидывает этот эпизод из головы, благо ему есть над чем поразмыслить. У каждого, наверное, бывают моменты, когда выглядишь в собственных глазах конченым неудачником, на которого ополчился весь мир. И нет шансов на то, что когда-нибудь будет по-другому, нет света в конце тоннеля. У Тодда Броцмана такой вот момент наступил именно сегодня. А ничто ведь не предвещало. Два месяца назад группа «Мексиканские похороны» подала заявку на конкурс «Прорыв года», где одним из организаторов и председателем жюри выступал сам Лакс Дюжур, благополучно прошли отборочный тур. У них были реальные шансы на победу, ибо группа успела раскрутиться, хоть пока всего лишь в масштабах Сиэтла, клубы и пабы наперебой приглашали их выступать. Главный приз – запись альбома в студии Дюжура и раскрутка за его счет – мог стать мощным рывком к вершине музыкального Олимпа. Как вдруг Стю, их солист, внезапно сбегает на Багамы с каким-то богатым папиком, который пообещал ему блестящую сольную карьеру, и бросает группу на произвол судьбы за две недели до конкурса. Стю, конечно, та еще пидовка, но зато с неплохими вокальными данными, артистизмом и яркой внешностью, так что заменить его за такой короткий срок не представляется возможным. По всему выходит, что Тодд упустил свой блестящий шанс, какой мог выпасть разве что раз в жизни. Придурки из «Роуди» не преминут облить его лично и всю его группу дерьмом, любят эти ребята поглумиться над неудачниками. Теперь, когда «Мексиканские похороны» выбыли из игры, их шансы на победу резко возросли. В хмельную голову Тодда приходит мысль о том, что он, наверное, это заслужил. Мысль сопровождается неким мазохистским удовлетворением с примесью раскаяния. Что и говорить, товарищам по группе частенько бывает с ним нелегко. Вот и теперь – вместо того, чтобы после ухода Стю, думать всем вместе что же делать дальше, или, на худой конец, пойти вместе в бар и надраться с горя, он наорал на Аманду и Фару, хотя они-то тут при чем, хлопнул дверью, и вот надирается в одиночестве, закрепляя за собой звание неудачника года. Мрачные мысли Тодда прерывает настойчивая потребность посетить туалет, и он медленно сползает со стула. Стоит неподвижно около минуты, держась за стойку и дожидаясь пока вернется чувство ориентации в пространстве, потом начинает неуверенно двигаться по направлению к закутку в левом углу зала со светящимися буквами WC и стрелкой, указывающей вниз. По пути происходит нечто, полностью подтверждающее мысли Тодда о самом черном дне в его жизни – споткнувшись на ровном месте, он валится на один из столиков, за которым расположилась компания из двух татуированных качков и двух вызывающе одетых девиц. Затуманенное алкоголем сознание Тодда фиксирует происходящее словно кадры фотосъемки – опрокинутые бокалы с пивом, широко разинутый рот одной из девиц и ее декольте до пупа прямо перед носом Тодда; выражение ярости на широкой багровой физиономии ее бойфренда, небольшой треугольный шрам на его плохо выбритом подбородке… А следом Тодда, распластавшегося поперек стола словно рыбья туша, вздергивают на ноги и он видит стремительно приближающийся к своему лицу здоровенный кулак.