Потому что я люблю тебя

      Я проснулась от громкого звука будильника, что означало, что на часах было уже полвосьмого. Нехотя встаю с кровати, потирая глаза, игнорируя ужасную боль во всем теле. Подхожу к зеркалу и разглядываю такое ненавистное мне отражение в нем. Огромные круги под глазами, спутанные волосы, уставший измученный взгляд и худощавое тело, которое местами покрыто синяками. Не могу понять, когда же я успела превратится вот в это.       Я провела ладонью по волосам, чтобы отогнать все ненужные мысли. Я быстро привела себя в порядок. Умылась, расчесала волосы, немного подкрасилась, чтобы хоть немного замаскировать все следы от недосыпа на лице. Выхожу из комнаты и с улыбкой на лице захожу в соседнюю спальню. Тихо захожу туда, открываю шторы, пропуская солнечный свет в комнату, после чего сажусь на край кровати, на которой тихонько посапывал мой медвежонок. Я нежно коснулась его лобика, аккуратно убирая прядь непослушных медных волос. — Кристиан, просыпайся, — прошептала я, после чего сынок начал мило хмурится, но, тем не менее, не проснулся. — Кристиан, — протянула я, поцеловав его в щеку. — Вставай. Нам скоро пора выходить. — Ну, мам, — прохныкал он, открывая свои серые глазки. — Я не хочу. — Нужно, сынок, нужно, — я глажу его по волосам. — Хочешь я сейчас приготовлю твои любимые блинчики. — Угу, — он протер глаза. — Мы опять поедем к тебе на работу? — Да, — улыбнулась я. — Папа дома? — Нахмурившись, спросил мальчик. — Да, — увы, да.       На данный момент Кристиан считал своим отцом Хосе. Что было и не странно. За месяц до родов я все же согласилась стать его женой, что было для меня фатальной ошибкой. После… после того, как шесть лет назад моя жизнь превратилась в одни сплошные руины, Хосе всегда был рядом, всегда помогал и поддерживал. На то время я даже была уверенна, что он любил меня. И только сейчас я поняла, какой же глупой была тогда. По началу все было прекрасно. Он был любящим и нежным, как ко мне, так и к моему сыну. Я даже удивилась, что Хосе согласился и смирился с тем, какое имя я выбрала своему ребенку. Но счастье было недолгим. Сначала он начал выпивать, приходя домой под утро. Что длилось очень долго. Затем я начала замечать чужую помаду у него на рубашке, аромат женских духов, естественно не моих. А после начались побои. Сначала это были невинные пощечины, после которых он вымаливал прощение, обещая, что такого больше не повторится, а закончилось все настоящими избиениями, после которых я не могла ходить несколько дней. Это продолжается из года в год. Ежедневно. Синяки стали мне, как украшение. Они не успевают проходить. На смену им появляются новые и новые.       Единственное, что меня радует это то, что он не причиняет вреда Кристиану. Нет. Он пытается. И часто. Но я этого не позволяю. Я постоянно пытаюсь уложить Криса спать до того, как Хосе придет с работы и начнет бушевать, или иногда просто прошу сына спрятаться. Не пересчитать, сколько раз Кристиан сидел в шкафу, пока Родригез в очередной раз избивал меня. Раньше я постоянно пыталась вести себя аккуратно с мужем, чтобы не нарываться на неприятности. Но вскоре я поняла, что плевать как я веду себя с ним. То ли тихо и покладисто, то ли смело и дерзко. Плевать. Хосе не нужен повод, чтобы причинить мне боль. Самое страшное было то, что ему нравилось это. Нравилось наносить мне побои, видеть мои слезы и синяки на моем теле, слышать мои стоны боли и мольбы о том, чтобы он прекратил. Конечно же, я пыталась подать на развод, но это приводило лишь к очередному скандалу. Каждый раз. Хосе теперь даже заставлял меня носить обручальное кольцо, не снимая его. Что в очередной раз дало мне понять, что я в ловушке. В клетке, в которую я сама себя загнала и из которой мне уже не выбраться.       Через минут десять я уже стояла у плиты и готовила Крису завтрак. Думая о предстоящем дне на работе. На данный момент я работала официанткой в одном из самых дорогих ресторанов Сиэтла. Раньше мне удалось получить работу в издательстве, но, увы, меня уволили из-за частых прогулов и больничных. В то время Кристиан был совсем маленьким и часто болел, и именно поэтому я не могла оставить его одного, а на Хосе тем более, но моим руководителям не показалось это важной причиной. Поэтому мне и проходится вот уже больше года разносить подносы. — Доброе утро, — я дернулась, услышав хриплый голос мужа за спиной. — Доброе, — тихо ответила я и напряглась еще больше, когда почувствовала его руки у себя на талии, а губы на щеке. Его поцелуи были мне неприятны. Его прикосновения были мне неприятны. Сам Хосе Родригез и жизнь с ним была мне неприятна, но я ничего не могла поделать. — Дашь мне свою машину, доехать на работу? — Нет, — грубо ответил он. — Она неисправна. Поедешь на автобусе, а завтра отвезем твоего отпрыска в детский сад и завезем машину в авто-сервес. — Хорошо, — у меня не было выбора, кроме того, чтобы согласится. — Кстати, о детском саду, — сейчас голос Хосе звучал жестко. — Я забирал Криса в прошлый раз. Воспитательница сказала, что он уже не в первый раз подрался с кем-то из детей. — Он всего лишь ребенок, — мягко сказала я, чтобы не вызывать у него излишней ярости. — «Всего лишь ребенок», — фыркнул он. — Ну, да. Сейчас он ребенок, а через пятнадцать лет повторит судьбу своего папочки, — прошипел Хосе, вставая с стула, подойдя ко мне в плотную, от чего у меня затряслись руки, но я прижала их к животу, чтобы муж не увидел этого. Такого удовольствия я ему не доставлю. — Не даешь мне его воспитывать, делай это сама достойно. — Сомневаюсь, что твои методы воспитания действительно помогут Кристиану вырасти нормальным человеком, — огрызнулась я и сразу же пожалела. Его рука сразу сжала мое горло крепкой хваткой. — Ты будешь мне перечить? — его голос звучал пугающе спокойно. — Нет, — прошептала я, игнорируя ком в горле. — П…прости. — Я буду в нашей спальне, — он отпустил меня. — Не беспокой меня сегодня. У меня сегодня ночное дежурство на работе. А вот завтра мы разберемся с твоей дерзостью. — Хорошо, — сипло сказала я, опустив взгляд, после чего он ушел, и я смогла спокойно выдохнуть.       Когда Хосе ушел, я выдохнула, сев на стул. Ана, не думай, что только что произошло. Просто не думай. Будет лишь хуже. Меня отвлек звонок в дверь, а потом я услышала, как Крис позвал меня. — Мама! Тётя Кейт пришла.       Я встала со стула и быстро вышла в коридор, где Кейт обнимала моего малыша, а малышка Эва радостно улыбалась в переноске. — Привет! — радостно сказала Кейт и быстро обняла меня. — Не ожидала, что ты приедешь. — Прости, хотела предупредить, но у тебя всё время было занято, — сказала она, поднимая Эву на руки, а та сразу начала дёргать маму за волосы. Кейт была матерью всего пять месяцев, поэтому еще многих тонкостей не знала. Мне потребовалось время, чтобы понять, что с собранными волосами безопаснее, а рядом с ребёнком могут быть только игрушки, потому что в руки тянется всё. — Малышка, маме больно, — захныкала Кейт, а я улыбнулась и забрала у неё Эву. — Рано или поздно ты привыкнешь, — сказала я, укачивая на руках Эву и улыбаясь ей. Она была просто маленькой копией своей мамы. И я уверена, что это Элиот молился, чтобы по характеру она была похожа на него и такой же спокойной. — Боже, я обожаю эту малышку и люблю в ней всё, но я всегда так устаю. И не высыпаюсь, а моя грудь жутко болит от постоянного кормления, — я могла лишь улыбнуться и покачать головой.       Пока Кейт на кухни готовила нам чай, я играла с Эвой, а Крис ходил рядом и смотрел на неё. Он постоянно так делал, а когда я спросила, почему он не хочет подойти и поиграть с ней, он ответил, что она такая маленькая, что он боится ее нечаянно сломать или ранить. — Кейт, ты не могла бы сегодня посидеть с Крисом? — спросила я, когда он убежал к себе в комнату, чтобы принести игрушки для Эвы. — Прости, но нет, — виновато сказала Кейт. — Сегодня мы едем навестить родителей Элиота. Последний раз они видели Эву, когда ей было недели три. Прости. Ты же знаешь, как я люблю малыша Криса. — Эй, ты не виновата, — улыбнулась я. За эти семь лет Кейт и так слишком часто выручала меня, помогала, постоянно поддерживала, слушала меня. Я не знаю, что бы было со мной, если бы её не было в моей жизни. — Кстати, а Хосе не может? — У него работа.       Это была его любимая фраза. О чём бы я ни попросила его, у него вечно работа, он вечно занят, у него нет времени на мои глупости, он зарабатывает денег на мои капризы. Хотя на его увлечения и две машины денег уходит в три раза больше, чем на садик. — Вы не пробовали нанять няню? — Хосе вечно повторяет, что детский сад Криса и вещи для него обходятся ему слишком дорого, а няня для нас слишком затратно. Мы не можем ее себе позволить.       Кейт просто промолчала. Я знаю, что она хотела сказать. Это же ваш сын, как можно экономить на нём. Но это был мой сын, а не сын Хосе. И он никогда не переставал мне об этом напоминать. — Ана… — снова начала Кейт, но я перебила её, как и каждый раз. — Прошу, Кейт, не нужно. Ты же знаешь.       Я замолчала, потому что в кухню вбежал Крис и принёс игрушек для Эвы, которые откладывал всю неделю. Он всегда откладывал что-то из своих игрушек или конфет, которые я ему давала. Он обожает малышку, хоть и боится к ней подойти. — Мы с тобой говорили уже об этом сотню раз, — продолжила Кейт. — И больше не будем, — я выразительность посмотрела на неё, а потом бросила взгляд на Криса. Я ненавидела, когда его касались какие-либо конфликты или слишком негативные разговоры. Я хотела, чтобы его жизнь была максимально счастливой и радостной, чтобы в ней всё было хорошо. — В любом случае, мне уже пора собираться на работу, — сказала я, вставая с места и передавая ей Эву. — И мне тоже нужно ехать домой, — весь вид Кейт говорил, что она не хочет просто так взять и закончить разговор, но также она знала, что это только расстроит меня и ни к чему не приведёт.       Через пятнадцать минут мы с Крисом уже ехали в автобусе. Мальчик сидел у меня на коленях и внимательно смотрел в окно, а я пыталась хоть как-то отвлечься от утреннего происшествия с Хосе. Пока мы ехали, я начала внимательно смотреть на сына, от чего я непроизвольно начала улыбаться. Крис разглядывал вид за окном. На улице был март, что означало, что моему малышу в начале этого месяца исполнилось целых пять лет. Смотря на медвежонка, мне было трудно поверить, как быстро пролетело столько времени.       Иногда я просто поражалась от того, как сильно Крис был похож на своего отца. На своего родного отца. Копна медных, густых непослушных волос, серебристого цвета глаза, тонкие губы, вот только пока что не было точеных скул, вместо них были милые розовые щечки, которые я просто готова зацеловывать. Что мимика, что характер были тоже точно, как у папочки. Иногда, смотря на спящего сына, у меня просто мурашки по коже от их сходства, я будто невольно переношусь на шесть лет назад, вспоминая, с чего все началось.       Что на счет Кристиана… Кристиана-старшего… Если я скажу, что забыла его, это будет наглая ложь. Каждый день этот человек в моих мыслях, в моих снах и моих воспоминаниях. Я не забыла его. Нет. Я отпустила его. Еще тогда при последней нашей встрече он сделал свой выбор. Я уверенна, что с ним все хорошо. Примерно год назад он вышел из тюрьмы, и, я думаю, начал новую жизнь. И, конечно же, у него все получится. Я почему-то очень надеюсь, что он забыл меня. Не знаю, почему, но, мне кажется, что для нас обоих так было бы легче. Я не думаю, что встретимся когда-то либо еще. И так было бы лучше для нас обоих. Люблю ли я Грея до сих пор? Глупый вопрос. Конечно, люблю. Каждое воспоминание о нем бережно хранится в моем сердце, даже не смотря, что прошло столько времени. Помню, как Хосе только начал проявлять себя настоящего и в очередной раз сильно избил меня, что на то время для меня было дико и непривычно, я пошла в комнату к сыну и плакала в подушку, крепко прижимая его к себе, представляя, как однажды придет Кристиан, заберет нас из этого кошмара и больше никогда и никому не даст в обиду. Это было глупо и наивно. Но какую же сильную надежду дарили эти мысли и мечты о нашем воссоединении. Но сейчас нет ни надежды, ни каких-либо мечтаний. Увы.       Сейчас я не думаю о Кристиане Грее. Я не позволяю себе этого делать. Ни на секунду. Потому что знаю, что, если отступлюсь, старая боль вернется с новой силой. А я этого не хочу.       В ресторане мы были уже через двадцать минут. Криса уже здесь все знают. Когда мне не с кем, его оставить, я беру Кристиана с собой на работу. Администратор у нас очень добрая женщина и она, слава Богу, не против этого.       Весь день на работе был просто сумасшедшим. Как по мне, так много народу у нас еще не было. Все три мои столика бронировали одновременно два раза в этот день. Это очень утомляло. Хотя мне не было чему жаловаться. Чем больше клиентов, тем больше чаевых.       Весь день я моталась туда-сюда по заведению, пока Кристиан терпеливо сидел с Клэр — девушкой, которая работала на баре, и играл в машинки. Она очень любила Криса, часто угощала его толи соком, толи лимонадом, якобы за счет заведения. Я была благодарна ей за это и за ее внимательность к моему сыну. Да, и сам Кристиан, безусловно, был хорошим ребенком. Он никогда не хныкал и не вредничал. Он был послушным и терпеливым. Он был самым лучшим ребенком на этом свете, и каждый день я благодарила Бога, что он мне подарил моего дорогого мальчика.       Ближе к восьми вечера за мой столик сели последние клиенты, чему я была очень рада. Издалека я заметила, что это была какая-то парочка. Взяв блокнот и ручку, я подошла к ним. — Добрый вечер, — привычным ровным голосом сказала я, не смотря на клиентов, пока искала чистый лист в блокноте, чтобы записать заказ. — Вы уже определились со своим выбором? — Кристиан, милый, ты уже выбрал вино? — прозвучал мягкий девичий голос. Имя из уст девушки заставило меня напрячься. И я, наконец, подняла глаза…       Я подняла глаза и сразу же встретилась с таким родным, забытым взглядом серых и глубоких, как омут, глаз. У меня перехватило дыхание, и я выронила из рук блокнот и ручку. Да, это, действительно, был он. Это был Кристиан.