Потому что я люблю тебя

      Я смотрела на старый диван и потрёпанное одеяло, что валялось на нём; на небольшую сумку с вещами и рюкзак в углу; на коробки от еды на вынос и горы фантиков, пакеты от чипсов; разбросанные вещи и несколько фотографий, лежавших на столе.       У меня всё еще не укладывалось в голове то, что кто-то может жить в Центре Помощи. Конечно, Кейт частенько шутила надо мной и тем фактом, что я уж очень много времени провожу здесь, поэтому могу еще и оставаться ночевать. Но это же была просто шутка. Как тут вообще можно жить? Как Кристиану может быть удобно тут, и что с ним должно было случиться, что ему вообще некуда пойти? — Ты действительно всё это время здесь жил? — переспросила я. — Как видишь, — Кристиан натянул на себя футболку, за что мысленно я была ему ужасно благодарна. — И, пожалуйста, только не говори, что всё время питался этой гадостью, — я кивнула на коробки еды с собой и множественные пачки от чипсов. — Выживаю, как могу, — Кристиан невинно пожал плечами.       Я запустила пальцы в волосы, оглянувшись еще раз. Для меня было явным шоком то, что Кристиан здесь живет. Еще и в таких условиях. Неужели ему действительно некуда пойти? Как же ему всё-таки повезло, что в центре нет камер. — Неужели… неужели у тебя нет никого, к кому можно пойти переночевать? — Нет. Из дома меня выгнали. А нормальных друзей у меня нет, — Кристиан грустно ухмыльнулся и сел на диван, который со скрипом прогнулся под его весом. — Ну, а как же те парни, что… — Они не друзья, — жестко и даже немного грубо произнес Кристиан. — Они мне скорее коллеги. Мы ходим с ними вместе на дело, не более того. — «На дело»? «Коллеги»? И ваше дело это — грабить и насиловать беззащитных девушек? Ты хотя бы понимаешь, как мерзко это звучит?! — я села рядом с ним. — Только грабить. Ни в чем другом я не участвую, — отрезал он. — Но, Кристиан, ты ведь говорил, что у тебя есть мама. Неужели, она не может тебе как-то помогать? — Из-за нее я всё это и делаю, — огрызнулся Кристиан. Его поведение начинает пугать. — Прости, — тяжело выдохнул он, заметив мою реакцию. — Это она выгнала тебя из дома? — Нет. В моей семье всё слишком сложно. — Расскажи. Возможно, я смогу тебя понять. — Понять? Ты? Меня? — с насмешкой сказал Кристиан. — Ана, мы слишком разные, чтобы ты смогла меня понять. Наши жизни — два разных мира. Ты красивая, умная, учишься в хорошем месте, подрабатываешь. У тебя есть планы на будущее, ты точно знаешь, чего хочешь от этой жизни, — спокойным и немного грустным голосом проговорил Кристиан. — Вот именно поэтому у тебя и нет друзей, — возразила я. — Ты закрыт ото всех. Ты не даешь шанса другим. Нет, я не говорю доверять всем кому нужно и не нужно. Но не ищи в каждом врага, не все люди такие плохие, какими ты их представляешь, — я положила ему руку на плечо. — Будь более открытым, — «хотя бы со мной» — мысленно добавила я.       Кристиан посмотрел мне прямо в глаза. Его взгляд был таким задумчивым, в нем мелькали миллионы чувств. Казалось, он хотел найти ответ на какой-то невысказанный вопрос. Я не могла понять, о чем он думает; не знала, что от него сейчас можно было ожидать. Зная переменчивость Кристиана, я уже была готова к тому, что он разозлится и начнет свою тираду «Ты меня не знаешь!», «Не лезь не в свое дело!», и к прочему, но, к счастью, такого не произошло. Грей только опустил взгляд в пол и начал говорить. — Моей матери было около шестнадцати, когда он забеременела мной от какого-то придурка, который свалил, как только узнал о беременности. У мамы никого не было. Только ее дедушка, который согласился приютить ее. Он умер, когда мне было два-три месяца. У мамы не было совершенно ничего. Ни денег, ни родственников, ни друзей. После она как-то познакомилась с каким-то сутенером и начала работать на него, — Кристиан прочистил горло, давая понять, как ему неприятно название этой профессии. — Он был слишком жесток и груб со мной и матерью. Она постоянно старалась защитить меня, из-за чего получала и сама. Из-за этого ублюдка я не разговаривал до шести лет. Когда мне было лет девять, его посадили, а мама покончила со всем этим и начала работать сразу на нескольких работах. После у нее появился Стив — ее любовник, мужчина, сожитель, не знаю. Он живет с ней уже около десяти лет, но так и не женился. Потом у меня появилась сестра, и маме пришлось кормить нас двоих. Все это время я видел как ей трудно, как она вкладывает всю себя в нас. Мне было двенадцать, когда я впервые стащил у какого-то мужика кошелек. Там было не так уж и много. Почти пятьдесят баксов. Я накупил всем нам продуктов. Я чувствовал себя героем, когда увидел счастливую улыбку сестры при виде конфет, которые я купил специально для нее. Думаю, мама догадывалась, откуда я взял деньги, но она ничего не сказала. Разве, что она и сама способна нас прокормить. Но, тем не менее, я не прекратил это. В пятнадцать я впервые ограбил небольшой магазинчик. В семнадцать начал продавать наркотики, а в восемнадцать угонять тачки и грабить людей. — Так, значит, ты все это делал только ради своей семьи? — Да. У меня не было другого выбора. Сейчас моя мама серьезно болеет. В тот вечер… когда мы впервые встретились меня взяла полиция. Копы позвонили маме, чтобы она забрала меня, но она не смогла по состоянию здоровья, и за мной приехал Стив. Дома он начал кричать и обвинять, что именно из-за меня заболела мама; говорить какое я дерьмо, что так себя веду, когда для меня делают абсолютно все. В итоге мы подрались. Из-за этого маме стало плохо, и ее забрали в больницу. После этого случая Стив сказал, чтобы я больше не возвращался домой, потому что мои поступки и поведение не очень хорошо влияют на состояние мамы. Так я и оказался здесь.       Сейчас я видела перед собой совсем другого Кристиана. Он был таким открытым, честным. Я видела, что для него это не просто разговор о семье. Он никогда и никому не открывался до этого; не думал, что для кого-то это может быть важным или интересным. — Вот сейчас я точно могу сказать, что понимаю тебя, — с мягкой улыбкой сказала я, взяв его за руку. — Правда? — Конечно. Да, я не могу понять тебя в том, как это — жить таким образом, но я понимаю, что это такое, когда ты заботишься о матери, ведь никого кроме нее у тебя никого нет. — Расскажи, — попросил Кристиан, сжимая мою ладонь. — Да, рассказывать особо нечего. Моя мама сейчас замужем в четвертый раз. Впервые она вышла замуж за моего отца, но он погиб еще до моего рождения. После был Рей. Этот человек просто заменил мне отца. Я даже взяла его фамилию. Но когда мне было тринадцать, мама с ним развелась. Для меня это был достаточно переломный момент в жизни. Ведь я любила их одинаково: и маму, и папу, но каждый из них жил в разных штатах, и я просто разрывалась между двух огней. Потом у мамы появился Стив. Этого типа я возненавидела с первой встречи, но маме ведь ничего не докажешь, поэтому мне пришлось терпеть его. Но не долго. Он начал выпивать и однажды ударил маму. Она простила его. Но повторилось еще и еще, однако, когда он поднял руку на меня, мама с ним порвала. Хотя после этого ей было очень тяжело. Она впала в глубокую депрессию, и поэтому мне пришлось ухаживать и за ней, и за собой. Для меня тогда в мои пятнадцать это было так странно. Да, я была уже взрослой, а ухаживать за кем-то было для меня так чуждо, но после это уже стало привычкой. Через годик она познакомилась со своим последним мужем, Бобом. Он мне нравится, и, мне кажется, мама счастлива с ним. И я, наконец, смогла быть спокойна за нее и со спокойной душой переехала в Сиэтл. Говорю же, рассказывать толком нечего, но все же… — Я рад, что ты смогла понять меня, — с еле заметной улыбкой произнес парень. — А я рада, что ты хоть немного смог открыться мне и не быть таким говнюком, которым я привыкла тебя видеть, — улыбнувшись, сказала я, вставая с дивана. — А ты, увы, так и осталась всё той же милашкой-занозой в заднице, которая лезет куда не надо было бы и следит среди ночи за парнями. — Я не следила за тобой! — Да ты что? — Ой, всё, хватит! Мне пора, — я начала направляться к двери. — Ана, постой, — окликнул меня Кристиан. — Да? — я повернулась к нему. — Только, пожалуйста, не… — Я никому ничего не расскажу, если ты об этом. — Спасибо, — улыбнулся парень. — До завтра? — Да, конечно. До завтра.       Я вышла из комнаты и отправилась вниз, чтобы выйти через нормальный выход, потому что второй раз лезть через окно я точно не буду.       На следующий день я не могла прекратить бросать взгляды на Кристиана. Я замечала, что он тоже смотрел на меня. Казалось, что он сомневался, что я никому не рассказывала о том, что он живёт в Центре. И, хотя мне было трудно врать и я не понимала, как можно жить в Центре, я не собиралась кому-то рассказывать про это. Я верю, что он знает, что делает, поэтому и сможет сам разобраться с этим.       Завтра в Центре пройдёт день игры для сирот. В этот день мы выставляем все игрушки, которые удалось собрать на пожертвованиях, а люди приходят, чтобы поиграть с детьми из приюта, чему-то научить их и просто провести время. После таких дней обычно некоторые успевают так сильно привязаться к ребёнку, что потом забирают его к себе.       Поэтому сегодня ребята приводили в порядок зал, где всё это будет проходить. Я наблюдала за Кристианом, который достал коробку с игрушками и раскладывал их. Я решила подойти к нему. — Привет, — я подошла к Кристиану, который складывал детские вещи, пожертвованные для малышей из детдомов. — Привет, — он улыбнулся. — Как ты? Я тебя сегодня почти не видел. — Не спрашивай, — устало выдохнула я. — Уже устала здесь за всеми бегать. — Уже не рада своему добровольному согласию этим заниматься? — съехидничал он. — Нет. Просто, если бы все работали, как ты, всё было бы нормально. — И как же я работаю? — Хорошо и не ноешь всё время. — Приму это за комплимент, — ухмыльнулся он. — Ана! — позади меня раздался довольно знакомый голос. Обернувшись, я увидела Хосе. — Привет! — радостно сказала я, обнимая его. — Что ты здесь делаешь? — мы немного отошли в сторону. Я была удивлена его присутствием здесь. Хосе был не из тех, кто занимается благотворительностью. Это не значит, что он был злым или плохим человеком. Но он просто считал это не тем, на что ему стоит тратить своё время. Он говорил, что если он будет полицейским, то поможет большему количеству людей, чем перетаскивая коробки, разговаривая со стариками и собирая мусор на улицах. — Всё ещё нет ничего стоящего, — пожал плечами Хосе. — От выдачи штрафов за просроченную парковку меня повысили до присмотра за условно освобождёнными, — Хосе кивнул на Кристиана, который отвернулся от нас. Но я знала, что он слушал. И сжатые кулаки подтверждали это. — Так что, мы будем видеться чаще. — Это… здорово, — улыбнулась я, хотя что-то внутри меня оборвалось от этой мысли, когда я представила, как много вопросов будет у Хосе, если он увидит, что я разговариваю с Кристианом. Остальным на это было глубоко наплевать. — Сегодня мне нужно было только забрать некоторые документы, подтверждающие мои полномочия, так что я свободен. Не хочешь пообедать со мной? — Но я еще не закончила… — Надзиратель сказал, что он сам проследит за ними и отпустит потом, поэтому ты можешь идти. Брось, Ана, это же не обязательно, поэтому ты можешь уходить, когда душе вздумается. — Да. Да, ты прав, — я бросила взгляд на Кристиана, который тоже смотрел на меня. Но потом он резко схватил пустую коробку и быстро ушёл.       Мне не хотелось уходить. И сейчас я могла осознать это чётко и ясно. Я хотела остаться, чтобы у меня была хоть какая-то возможность провести время с Кристианом, поговорить с ним, хотя бы немного побыть рядом. Это было так глупо, потому что я знала его от силы несколько дней, он — правонарушитель и вполне справедливо получал это наказание. Я мало что знала о нём. Действительно о нём самом, а не пустые факты из его дела.       Но какая-то моя внутренняя часть просто кричала мне о том, что я должна узнать всё, что я просто обязана понять, что скрыто в глубине этих серых глаз. — Ана? — позвал Хосе, а я кивнула ему и направилась к выходу.       Когда я выходила, я еще раз взглянула на Кристиана и заметила, что он смотрел на меня. Он поджал губы, отвернулся и быстро ушёл. А я взяла Хосе за руку и отправилась с ним на ужин. Только мне почему-то кусок в горло не лез.       Вечером того же дня я использовала кухню Кейт, чтобы приготовить запечённое мясо с овощами и несколько пирожков с разной начинкой. Проблема была в том, что в общежитии особо не займёшься кулинарией, поэтому я иногда готовила у Кейт для неё и себя. Она была рада этому, потому что сама особо не умела готовить и говорила, что моя стряпня превосходна.       Когда я закончила, собрала всё в контейнеры и положила в пакет, а его убрала в сумку. До Центра не так далеко ехать, поэтому еда должна быть еще тёплой, когда я приеду. Странно, что мне казалось, будто я должна извиниться перед Кристианом за что-то. Но я действительно ощущала, что должна таким образом попросить у него прощение. Ну и еще просто накормить, потому что я не могла смотреть, как он питается всякой гадостью.       Когда я доехала до Центра, решила, что лучше заходить через главный вход, потому что второй раз в окно я просто не пролезу. Я открыла дверь и вошла, направляясь к подсобке, где обитал Кристиан. Надеюсь, он уже дома… ну, не дома, а просто тут. В общем, я просто открыла дверь, но сразу застыла на пороге.       Кристиан сидел на диване без рубашки, а на его коленях ёрзала рыжеволосая девушка, из одежды на ней были только чёрные стринги, который и одеждой назвать нельзя. Когда она повернулась, я узнала её. Это была девушка с отработки — Софи Леджер. — А это что? — спросила она, приподняв брови, но так и не подумала слезть к колен Кристиана. — Что ты тут делаешь? — поинтерсовался Кристиан, а я заметила его руки на бёдрах Софи. Он проследил за моим взглядом и пересадил её на диван, прикрывая футболкой, которая лежала рядом. — Я не… не хотела мешать… я просто… — заикалась я, не зная, что сказать.       Я была такой идиоткой! С чего я взяла, что он может сидеть в одиночестве и смотреть в потолок, думая о жизни и о том, как было бы здорово, если бы рядом кто-то оказался. У него уже был тот, кто мог скрасить его одиночество. — Какого чёрта, Анастейша? — прорычал он, а я хотела развернуться и уйти, но остановилась. — Я просто… подумала, что тебе нужна компания. — Как видишь, она у него… — начала Софи, но я перебила её. — Но вижу, что ошиблась. Причём во всём. Ты прав: я ничего о тебе не знаю. А того, что знаю, должно хватить, чтобы понять, что ты за человек и насколько далеко стоит держаться от тебя, — я вынула из сумки пакет с едой и положила его на стол. — Знала бы, что будешь не один, сделала бы больше. Приятного аппетита… и времяпрепровождения.       Я развернулась и быстро ушла оттуда, не забыв закрыть Центр. Когда я шла домой, по лицу катились слёзы, а в груди образовалась пульсирующая рана, которая не давала спокойно дышать.