Привет, зануда!

      — Стой, стой, стой же! — кричу я Алексу, когда тот заводит свою старенькую красную машину, на которой почти каждый день подвозит меня в школу.       Трудно стараться бежать на семисантиметровых каблуках, когда у тебя наперевес сумка, полная учебников, в руке необходимейший предмет — телефон, а ветерок, как назло, поднимает твою юбку, но я почти что мастерски справляюсь с этой задачей. Мне уже не впервой. К сожалению. Очень часто я, будучи не писаной красавицей, но старающейся приводить себя в хоть какой-то порядок девушкой, мечтая выглядеть более-менее сносно, собираюсь как черепаха, потому что много времени уделяю своему внешнему виду. Даже слишком много, по правде сказать. Иногда я могу убить целый час на укладку или макияж, потом с задумчивым видом выбирать, что же будет уместно надеть с той юбкой, которую я так давно хотела на себя напялить. И такой расклад ещё притом, что поутру кровать так не желает выпускать меня из своих объятий! В итоге всё это выливается в постоянные опоздания, которые выводят из себя моего брата, успевающего всегда и везде.       Как только в спешке я открываю дверь готовой оправляться в лицей машины, сразу же встречаюсь взглядом с суровым Алексом, который исподлобья щурится на меня. Усесться он мне спокойно не даёт.       — Я опоздала всего на пять минут! — выпаливаю я под прессом его сверлящего взгляда, хотя это никак меня не оправдывает.       — Пять в квадрате, Лайла! — резко отвечает мой братец, нажимая на газ с такой неимоверной силой, что я впечатываюсь в сиденье. — Сколько раз мне ещё нужно повторить тебе, что я ненавижу твою непунктуальность, чтобы ты наконец смогла вбить это себе в умело причесанную, но до ужаса тупую голову?!       Эта грубость ничуть не злит меня, лишь расстраивает, потому что я опять его подвожу. Я привыкла, что Алекс может говорить нетактично и твёрдо, иной раз позволяет себе колко и довольно обидно пошутить, иногда и вовсе умудряется накричать без видимой на то причины, но братом он остаётся любящим и всегда готовым за меня постоять. У него непростой характер, но и достоинства, которых, безусловно, у него предостаточно, никто не отменял. Именно поэтому я дорожу им и стараюсь не принимать во внимание его поведение, когда он сердится на меня.       Минут пять мы едем молча. Я то украдкой посматриваю на брата, то погружаю свою кислую мину в просмотр улиц города, мелькающих за окном. Алекс лишь раздражённо посматривает на часы, показывающие, что мы вот-вот опоздаем на первый урок, если не прибавим газу, и тяжко выдыхает. Наверное, он действительно негодует, как же можно было так задержаться в первый день последнего учебного года. И я бы с ним согласилась, если бы не была виновницей такой ситуации.       — Алекс… — мягко пытаюсь начать я, боясь вызвать непреодолимый поток гнева, который может обрушиться на меня словно лавина.       Но в ответ тишина. Он даже не ведёт ухом.       — Прости. Мне жаль, что я так облажалась в первый учебный день.       Он кротко вздыхает и, даже не посмотрев на меня, выдает что-то вроде «угу». Я огорчённо хмыкаю, разочарованная таким неудачным примирением, но вскоре немного воодушевляюсь. Лицей показывается на горизонте, и в моё поле зрения попадает толпа учеников, спешащих зайти в холл здания.       — Я хотел приехать раньше, а приехал под звонок, Лайла, — довольно спокойно, но всё ещё напряжённо говорит мой брат, выводя меня из транса. — Но ладно. Иди учись, а я потом подумаю, что придумать для тебя в качестве наказания.       Я тут же обнимаю Алекса, понимая, что он неохотно, но всё-таки пошёл мне навстречу, и, осознавая, что мы не разругались вусмерть, буквально выпрыгиваю из машины, на прощанье одарив его радостным взглядом. Он слабо улыбается мне в ответ.       Подумав о том, что совсем скоро, через уже несколько минут я смогу встретиться со своими верными лучшими друзьями, которых я не видела почти всё лето, я стала чувствовать себя ещё лучше: моё настроение пересекло планку «хорошо», а по телу пробежали мурашки предвкушения. Мне нужно столько рассказать Жасмин, столько обсудить с Клеманом! Наконец-то мы сможем пообщаться спустя длительное время. Я очень скучала по ним на каникулах, а в периоды учёбы мы всегда вместе, и это не может меня не радовать.       У кабинета я останавливаюсь, чтобы хоть немного отдышаться после пробежки на каблуках от машины до лицея. Странно: звонок уже прозвенел, но ребята ещё не вошли в класс. Должно быть, мадам Казанолии, нашей учительницы английского, почему-то до сих пор нет. Не теряя такой удивительной возможности найти своих друзей, я осматриваюсь по сторонам, и…       — Приве-е-ет! — визгливый писк моей подруги оглушает меня.       Жасмин, всё такая же жизнерадостная и прекрасная, обнимает меня, изо всех сил стискивая в своих тоненьких ручонках мою талию. От безграничного восторга мы не можем даже успокоиться — настолько сильно рады друг друга увидеть! Лето тянулось очень медленно, и мне казалось, что каникулы шли без неё вечно, а теперь я наконец могу снова быть с ней рядом, и это заряжает меня нескончаемым позитивом.       — Лайла, наконец-то! Я так невыносимо скучала по тебе! — Жасмин озвучивает мои мысли, и я обнимаю её ещё крепче, чем до этого.       — А я-то как!       Она не удержалась от того, чтобы поболтать про её любимого певца, к которому я никогда не проявляла интереса. По крайней мере такого, какого она от меня ждёт. Но я всегда слушаю её, когда она говорит о нём, потому что мы подруги, а подруги всегда поддерживают интересы друг друга.       После мы пару минут на эмоциях рассказываем друг другу, как прошло лето, что нового произошло за это время, ведь мы почти не списывались с ней из-за вечной занятости с подготовкой к выпускным экзаменам. Обсуждение могло бы быть бесконечным, но наш в наш разговор влез третий лишний. Хотя он никогда не был лишним, а только наоборот.       — Иди сюда, красотка! — выпендрёжно и забавно восклицает Клеман, приобнимая меня.       Теперь мы уже втроем делимся последними событиями из жизни, внимательно слушая рассказ каждого, ведь для нас всегда было важно, как чувствует себя друг. Мы дружим уже много лет, и я уверена, что это ни за что не прервётся.       — Как твои успехи в баскетболе? — спрашиваю я друга, зная, как сильно он увлечён этим видом спорта.       — Зашибись! Я так ждал этого года, чтобы разгромить команды других школ на грядущих соревнованиях! — воодушевлённо проговаривает Клеман, чуть ли не подпрыгивая на месте.       Мы с Жасмин при виде его истинной радости улыбаемся и хихикаем, разделяя его восторг на троих, и на душе становится ещё теплее.       — Кстати, ты слышала, что у нас в классе новенький? — вдруг переводит тему подруга, хитро улыбаясь.       — Новенький?! На последнем году обучения? — я анализирую её слова и не понимаю, шутит она или всерьёз.       — Мы тоже удивились, что кому-то придёт в голову переводиться в другое учебное заведение на последний год, — подхватывает Клем, двигая головой в сторону. — Но так и есть, Лайла, сама погляди.       Я поворачиваю голову туда, куда показал Клеман, и сначала теряюсь, пытаясь найти новенького среди одноклассников, но затем, переведя взгляд чуть правее, замечаю высокого парня, стоящего вдали от всех. Не худощав, в отличной форме, блондин, читающий книгу, — это всё, что мне удаётся рассмотреть с такого расстояния, поэтому я пытаюсь переместиться чуть ближе, дабы открылся отличный вид на нашего нового ученика.       Старание сделать это не увенчалось успехом — по коридору слышится голос мадам Казанолии. За скопищем учеников её почти не видно, но звон ключей отчётливо раздаётся эхом в моих ушах, и дверь в кабинет отворяется спустя каких-то пару секунд. Ребята, оживленно разговаривая, ломятся в класс, а я всё смотрю на этого мальчика.       Теперь он неохотно отрывает глаза, по всей видимости, от интересного чтива и, поправив немного спадающие очки, неспешно двигается к классу. Я пялюсь на него в попытках отметить остальные детали его облика, и мне это удаётся. Выглядит он очень симпатично, но производит впечатление заучки наряду с замашками истинного гика. У него не торчащие волосы, словно прилизаны, выразительные черты лица и смиренный взгляд из-под очков.       Создаётся впечатление, что он взрослее нас всех. Нет, не то что бы по возрасту… по мозгам! Спокойный, сдержанный парень, плюющий на разговоры учеников в компаниях, не стремящийся сразу найти со всеми общий язык, такой отчуждённый, самодостаточный и, наверное, умный… Продолжая всматриваться в приближающегося незнакомца, я прокручиваю в голове сотню возникающих вопросов. Интересно, а сколько часов в день он уделяет чтению? Пять? Больше?.. Чем он увлекается? В какие игры он может играть, если играет в них вообще? А когда он успевает заниматься спортом? Или у него от природы неплохие данные?       — Неприлично так рассматривать человека, — раздаётся почти невозмутимый, но с ноткой недовольства голос у меня над ухом, от чего я резко вздрагиваю.       За своими раздумьями я не заметила, как парень успел подойти ко мне. Я поднимаю глаза на обладателя этого, признаюсь, очень приятного голоса, и всматриваюсь в его лицо. То, что он совсем рядом, помогает мне окончательно подчеркнуть подробности его внешности, и я прихожу к выводу, что он словно был слеплен из глины умелым мастером: чётко очерченный овал лица, виднеющиеся скулы, прямой нос и красивые пухловатые губы… Но самой главной мелочью, которой я почему-то в момент придаю большое значение, является цвет его глаз — серо-голубой, будто плещущееся море в период бушующей бури. В этом оттенке отражается вся холодность парня, а также отстранённость и неприветливость. Но нельзя не отметить, что ему это, безусловно, идёт.       — Что?! — вдруг ошарашенно выдаю я, поняв, что слишком долго стою как вкопанная, не реагируя ни на его замечание, ни на то, что пора зайти в класс.       — Неужели тут никому не объясняют, как правильно вести себя в обществе? — негодует он, сердито выдыхая.       — Эй! Вообще-то я просто задумалась! — резко возмущаюсь я, когда до меня наконец доходит смысл его слов.       Парень огибает меня и, даже не кинув и беглого взгляда, заходит в класс, оставляя мне честь пересечь дверной порог последней. Что он вообще о себе возомнил?! Какое право он имеет указывать мне на то, что я плохо воспитана?! Ух, ну всё, я ему покажу, что зазнаваться и вести себя так, будто ты пуп всея земли, — вот что по-настоящему неприлично!       С такими полными решимости мыслями я захожу в класс и сажусь на своё место, прожигая очкастого воображалу тяжёлым и укоризненным взглядом.