Любить нельзя ненавидеть

Утро субботы обрадовало жителей вечно дождливого Чай-Хонте чистым небом над головой и ярким солнцем. Сменив ебучую куртку из кожзама на лёгкую ветровку, Костя бодро шагал по дворам родного района, подгоняя Сашу с Гошей. Парень смотрит на часы и тихо матерится — они опаздывают уже на двенадцать минут. Местом общего сбора была назначена парковка супермаркета. Саша шла за ребятами и откровенно не понимала, зачем идёт на день рождения чёртова Вадика. Хотя, вообще-то, понимала. Его мотивы были вполне ясны, а своё согласие она дала по ряду причин, одной из которых является крупная сумма на операцию. Как бы Костя не уверял, что этот факт её не обязывает, она считала иначе. Наконец, добравшись, молодые люди буквально вбегают на парковку, готовые к причитаниям Тима и недоброму взгляду Вадика. Странно, что никто им до сих пор не звонил… Костя с Гошей крутятся вокруг своей оси, ища взглядом друзей. Но не находят. — Не понял… — растерянно проговаривает Цыплаков. — А где все? Саша хочет сумничать, что не очень-то логично об этом спрашивать у них с Гошей, но решает промолчать. Да и вопрос его, скорее всего, был задан риторически, в пустоту. — А вы ничего не перепутали? Может он имел ввиду восемь вечера, а не утра? — принципиально не называя имени Вадика, девушка переводит взгляд с Кости на Гошу. — Да нет, — совсем неуверенно отвечает её брат. Вынимает из кармана телефон и проверяет переписку с Пулемётом. — Всё верно. Вадик имел в виду восемь утра. Ещё сказал не опаздывать, потому что ждать никого не будет. — Так это, может, они без нас уехали? — не очень связно, но зато вполне логичную мысль выражает Гоша. — Это вряд ли, — глядя на сестру, заявляет Цыплаков. И она понимает, что он этим хочет сказать: зная, что она придёт, Вадик бы не уехал. И где же он? Саша возмущена. Считает, что Рослин специально опаздывает — чтобы все его ждали. Чтобы ждала она. — Ребята, привет! — на женский голос оборачиваются все трое: к ним спешат Ира и Жук. — Простите, проспали, — сходу оправдывается Антон. — Да ладно, мы сами только подошли, — с улыбкой отвечает Костя, протягивая ладонь для рукопожатия. Кивает на Сашу и недовольно ворчит: — Три часа марафет наводила. Антон понимающе улыбается: с появлением Иры в его жизни, а затем в квартире, он прекрасно знает, каково это — ждать, пока девушка соберётся. — Ничего я не наводила, — протестует Саша. Пока девочки знакомятся, Антон предлагает друзьям позвонить Вадику. — Я звонил уже, не поднимает, — отвечает Костя. Косится на сестру и проклинает Вадика. — А давайте я Лизе позвоню, — не видя, насколько ревнивый и яростный взгляд на него бросил Цыпа, Гоша вынимает телефон и уже собирается снять старенькую нокию с блокировки, как слышит позади шум колёс, а затем и приветствующее бибиканье. Банда в сборе. Осталось дождаться Вадика. Гордеева аккуратно паркуется, затем смотрит в зеркальце и убирает ремень безопасности. И только теперь снимает блокировку с дверей, позволяя пассажирам выйти. — Здорово, пацантрэ! — радостно приветствует друзей Тим. Он как всегда одет во всё чёрное, а расширенные зрачки скрывают очки с шипами. — Наконец-то, — ворчит Костя — как будто сам пришёл не пять минут назад. Его взгляд первым делом падает на Лизу: она снова в новом, эпатажном образе, на этот раз Умы Турман. Обтягивающий розовый спортивный костюмчик Лены просто меркнет на её фоне. На фоне Лизы вообще меркнет всё. — Ну чё, все в сборе? — Гордеев обводит компанию взглядом, и наткнувшись им на Сашу, откровенно удивляется: — О, кого я вижу! — его громкий возглас и какое-то наигранно счастливое выражение лица заставляет девушку насторожиться. — Александра, Александра… — двигаясь прямо на неё с раскинутыми в разные стороны руками, напевает мотив известной песни. — Неужели ты решила порадовать своих старых друзей и потусить с нами? Одобряю, — остановившись в шаге от девушки, и не рискнув её обнять — слишком уж грозно она на него смотрит, Тимофей язвительно улыбается и ждёт реакции. — Среди вас моих друзей нет, — с подчёркнутым презрением в тоне незамедлительно отвечает она. Гордеев ничего не говорит. Только смотрит — всё с той же противной насмешкой. Вдруг резко переводит взгляд за её спину. Ухмыляется. Кивает, словно с кем-то здоровается. Саше слишком очевидно, что они с Тимом больше не вдвоём. Она ощущает чьё-то присутствие прямо за спиной. И знакомый тандем запахов: стирального порошка, одеколона, и сигарет. Вадик подкрался слишком неожиданно — со спины, тихо, точно лис. Его рука незаметно — профессионально обводит её шею, превращая обычное объятие в захват, и прижимает спиной к своей груди. — Солнышко, не обобщай. Один друг у тебя здесь точно есть. Его голос звучит спокойно и ласково. Прямо в шею. Горячее дыхание обжигает кожу, Саша ёрзает в его объятиях… но ничего не происходит — его руки надёжно блокируют любые её движения. Вопреки внутреннему голосу не оборачиваться, ведь так окажется с мужчиной лицом к лицу, она оборачивается — слишком велико желание посмотреть в его наглые глаза. Он совсем не изменился. И даже в привычках: нагло вторгся в её личное пространство и вряд ли думает о том, что ей может быть неприятно. Он ловит её взгляд — резкий, полный негодования, и секунд пять гипнотизирует — зачарованно, любуясь. — Рад тебя видеть, — негромко, только для неё говорит он. Затем медленно растягивает на лице улыбку и также медленно, с явной неохотой выпускает девушку из объятий, и обращается к остальным уже полюбившейся каждому фразой: — Здорово, бандиты! Ребята шумно загудели и принялись поздравлять именинника. Лена с Ирой, стоя чуть поодаль, с интересом разглядывают нового друга своих парней, а Лиза снимает на камеру телефона, как пацаны прямо здесь, на парковке дарят подарок — золотой ролекс. — Да ладно?! Настоящий что ли? — недоверчиво спрашивает Вадим. — Конечно! Стали бы мы тебе дарить подделку?! — гордо отвечает Тим. Из всех только Цыпа заметил, что Пулемёт перестал носить часы. На прямо заданный вопрос мужчина рассказал, что разбил их на последнем махаче. Тогда-то вопрос с подарком и решился. Ребята его идею поддержали, и все вместе отправились в магазин. Там они знатно охерели от цены, хотя и знали, что настоящий золотой ролекс стоит бешеных бабок. На вопрос, где взять деньги, решение пришло моментально и одинаково каждому: у Вадика. Костя так и сказал: нужна работа, за которую каждый получит по сотке. Вадим, казалось, был не удивлён. И на следующий же день предложил работу: вскрыть гараж охреневших предпринимателей, которым взбрело в не очень умные головы снимать колёса на чужой земле. Ребята должны были перевезти их в клуб, и оставить послание, на воротах, белой краской, что без разрешения на земле Пулемёта нельзя даже дышать. Пока ребята заняты поздравлениями, Саша пытается прийти в себя. Действия Вадима привели её в состояние полного шока. Она никак не была готова к проявлению такой дерзости. Внутри возрастает возмущение — хотя он уже давно отошёл от неё, да и если честно, ничего лишнего не позволил. Всего лишь подошёл сзади, обездвижил, и прижал спиной к своей груди. И назвал солнышком. Она поднимает на мужчину взгляд — отчего-то становится интересно, как он ведёт себя с её братом и его друзьями. Вадик им улыбается. Девочки очарованы — это видно по их глазам. А у парней реакция такая же, как у Кости: они видят в Вадиме кумира. Словно почувствовав, что она смотрит, он поднимает на неё взгляд. Улыбается, подмигивает. — Пацаны, решайте, кто с кем поедет, а я пока отскочу в магазин, — переводит взгляд к ребятам, но через пару секунд возвращает его к Цыплаковой: теперь какой-то другой, серьёзный. — Только один я не справлюсь, мне нужна помощь, — выдерживает театральную паузу и дополняет: — Твоя. Присутствующие в ожидании и с интересом уставились на девушку. Тим пошло присвистывает, Лиза подхватывает эту волну и коварно хихикает. — Пойдём? Его вопрос звучит как-то особенно. И смотрит он так, словно зовёт идти вместе не в магазин, а по жизни. Саша категорически не хочет ни того, ни другого, она до сих пор не пришла в себя от его приветствия. Взглядом ищет помощи в брате, но тот лишь пожимает плечами. Он не видит ничего такого, если она составит Вадику компанию — в чём даже не стоило сомневаться. А Вадик не торопит и спокойно ждёт ответа — конечно, положительного. А для этого меняет тактику: смотрит теперь иначе, с вызовом. Коварные глаза как будто смеются, а он всем своим видом словно говорит, что её ответ слишком предсказуем. — Пойдём, — отвечает она — назло ему уверенно и гордо. В ответ видит довольную мужскую улыбку — ей почему-то кажется, что победную. А Вадим и впрямь победил: он её просчитал. Удаляясь, они слышат смешки и многозначительное присвистывание. Вадик не обращает на них внимания, как и Саша. Он думает о другом: насколько она ему подходит — именно сейчас, с собранными в хвост волосами, в кроссовках, в спортивном костюме. Такая своя. А красный цвет — его любимый. Теперь он верит в её прошлое. Даже отдалённо представляет, чего раньше не получалось. Однако, как человека меняет образ… — Ну и зачем ты меня сюда привёл? — уже находясь внутри, девушка первая вступает с ним в диалог. — Ты же с пацанами давно знакома? — Вадик задаёт риторический вопрос. — А я — пару месяцев. Девчонок вообще вижу первый раз. И вот передо мной встал очень серьёзный вопрос: что они пьют? Сашу его слова удивляют. Она приподнимает брови и даже поворачивает к мужчине голову. — Думаешь, я знаю? Они друзья Кости, а не мои. И я понятия не имею о их предпочтениях, — секунды три рассматривает полки, а потом вновь возвращает взор к Вадиму — на сей раз какой-то загадочный, по-женски хитрый и поистине притягивающий. — Так что зря ты меня с собой взял. В её голосе отчётливо слышится ирония. Вадику становится смешно от того, что она повелась. Он улыбается. Смотрит как на дурочку и решает просветить: не всё так прозрачно, как она думает. — Неужели ты не поняла? Тихо заданный вопрос напрягает. Что он опять задумал? И в чём она прокололась? Продолжает смотреть мужчине в глаза и всеми силами пытается скрыть растерянность. — Моё незнание их предпочтений — только повод… Чтобы побыть с тобой наедине. Чтобы поговорить. Чтобы ты посмотрела в мои глаза. Всё это он подразумевает, но не говорит вслух — уверен, она прочтёт по глазам. Она, конечно, всё поняла. Ещё там, на парковке. Отводит глаза к полкам и монотонно отвечает: — Находи сколько угодно поводов, моё мнение насчёт тебя не изменится. Вадим откровенно смеётся. Ему даже не обидно. Вот совсем. Ни капли. Он просто не воспринимает её слова всерьёз. — Не будь так уверена. Мы никогда не знаем, что будет завтра. Он слишком внезапно стал серьёзен — буквально за секунду. Только что смеялся, а теперь на его лице нет и намёка на улыбку, и даже тон в голосе приобрёл неприятную сталь — хорошо запомнившуюся с их последней встречи. Саша непроизвольно напрягается. Чувствует с его стороны скрытую угрозу. — Так что с бухлом? Я правда не знаю, что брать, — Рослин меняет тему — также внезапно, как и выражение лица — из сурового в непринуждённое. — Пиво бери и всё тут. Что думать-то? — Цыплакова увидела в конце стеллажа холодильник с пенными напитками и поспешила туда — на самом деле она готова уйти куда угодно, лишь бы подальше от пугающего Вадика. — Пиво они могут и во дворе попить. А у нас всё-таки праздник, — он подкатывает к Цыплаковой тележку. Склонив голову, растягивает губы в улыбку, наблюдая, с каким невероятным интересом она читает этикетку пива, которое даже вытащила из холодильника. И всё ради одного — лишь бы не смотреть на него. — Кстати, не хочешь поздравить? Только спустя несколько секунд она лениво отрывает взгляд от этикетки и переводит на Рослина. Протягивает ему холодную бутылку с таким же холодным тоном: — Поздравляю, — и уходит дальше. Дальше от него. Вадим смотрит ей вслед и впервые ловит себя на мысли, что вся эта херня между ними как-то затянулась. Её непреклонность уже не кажется забавной, а собственные желания становятся агрессивнее. Очень скоро ему надоест этот детский сад, и что будет? — Пацанам ты что угодно поставь, они всё выпьют. А эти школьницы и с одного бокала шампанского улетят, — не зная о его мыслях, девушка делится своим умозаключением. — Тогда вино для девочек и коньяк для мальчиков, — его тон утвердительный. Но взгляд, направленный на девушку, выражает вопрос. Он не уверен. Ему важно её мнение. Саша в ответ пожимает плечами и одновременно кивает. Она тоже не уверена. Вадик улыбается. Испытывает что-то странное при мысли, что у него с ней одна эмоция на двоих. — Возьмём вот это, — его выбор падает на красное полусухое. — Восемь бутылок на четверых хватит? — На троих. — Почему? — её поправка вызывает чувство неладного. Чего именно, он пока не догадывается. Выстраивает логическую цепочку и приходит к единственному выводу: — Кто-то не пьёт? Кто? — его удивление вперемешку с замешательством вызывают у Саши веселье. Она едва сдерживает себя, чтобы не засмеяться. Молча, но многозначительно смотрит ему в глаза, позволяя самому догадаться, кто та непьющая девушка. — Да ладно… — и он понял. Недоверительно смотрит, действительно не зная о её отношении к алкоголю. — А… я понял. Ты будешь с нами коньячок, да? Ты ведь уже большая девочка, — улыбается, хитро подмигивает. Но Саша не меняется. — Нет? Чё, серьёзно? Ты не пьешь? Прежде всего Вадим делал ставки на алкоголь. Верный и старый способ соблазнения любой, даже самой целомудренной девушки, всегда работал. Но был бы невыносимо банален и скучен с Сашей. Он не так это представлял. И потому летевший к хуям план его не колышет. Пулемёта вообще ничего не колышет. Только её взгляд — какой-то наглый, пронзительный. — Неужели Костя тебе не всё про меня рассказал? Она будто смеётся. Он хорошо знает этот взгляд — он похож на его. Новые эмоции с её стороны подпитывают его интерес. Вадик заинтересованно смотрит ей в глаза — так пристально, что невольно вынуждает девушку напрячься. Её пугает такая откровенная увлечённость. Саша прерывает контакт глаз и машинально делает шаг назад. — Ты вообще никогда не пила? Или в завязке? — ему, правда, интересно. В голове мелькает мысль, что, может быть, план не такой уж и провальный? А чем чёрт не шутит? Разве он не сумеет её убедить выпить с ним хотя бы рюмочку? А где одна, там и вторая… — Можно сказать в завязке, — её ответ откровенно удивляет. Вадику становится интересно, что тому послужило. Он чувствует, за этим кроется какая-то особая, интересная история. — Ты меня прям заинтриговала, — признаётся он. — Понятно, что люди завязывают не просто так. Какая же причина была у тебя? Неужели напилась в клубе, устроила дебош и танцевала стриптиз на столе? Саша поворачивает к нему голову и устремляет удивлённый взгляд. Вадим готов разразиться громким смехом — кажется, она совсем не ожидала, что он может о ней так думать. А он может. И точно знает: в тихом омуте черти водятся. — По своим подружкам меряешь? — она хочет его удивить своей дерзостью, но Вадик в её вопросе находит скрытый смысл: ей интересна его личная жизнь. Она всё-таки добивается желаемого: он удивлён. — Издержки профессии, — не акцентируя внимание на неожиданном открытии, поверхностно отвечает он. Вдруг мужчина резко останавливается, поворачивается к Цыплаковой и оказывается у неё на пути: настолько внезапно для девушки, что она едва не впечаталась в него. Саша поднимает на Вадима настороженный взгляд и встречается с его — каким-то наркоманским, многозначительным. — Но ты же не такая? — его взгляд необычайно серьёзный. Излишняя внимательность, которую принято называть взглядом в душу, протыкает её насквозь. Она молчит. Видит в его вопросе — даже более неожиданном, чем её, скрытый подтекст. И какую-то провокацию. Саша не хочет отвечать на этот вопрос. — Нет, — но отвечает. Вопреки собственному разуму и здравому смыслу. Поступая наперекосяк, чувствует облегчение и странную, абсолютно ненормальную гордость — прямо как на парковке, когда согласилась идти с ним. Неприятные вопросы Вадика и немое давление с его стороны творят странные вещи… Он улыбается. Сам делает шаг назад и до последнего не отрывая от неё глаз, начинает наполнять тележку. Пока он складывает напитки, Саша замечает на его кулаках багрово-синие пятна — такие же, как у Кости. О какой профессии он говорил? Боксёра? По комплекции не очень похож, а вот по взгляду… — Интересно, какая у тебя профессия, что ты делаешь такие выводы? Пулемёт переводит на девушку взгляд — многозначительный, понятный только ему самому. Он ликует. Глубоко в душе, никак не выдавая себя внешне. Теперь уже он без сомнений может заявить: он ей интересен. Как человек, личность, мужчина — не важно. Имеет значение только её вопрос — обычный, совершенно статичный для неё, и так много значащий для него. — А Цыпа не говорил? — он осторожно интересуется тем, что ей о нём уже известно. — Он вообще ничего о тебе не рассказывает. — А ты спрашивала… — фраза подразумевает вопрос, но из уст Вадима звучит как утверждение. Он улыбается. Хитро смотрит на девушку, словно узнал её самый сокровенный секрет. — Приятно. Понимая, что любые её слова будут расценены как оправдание, Саша решает промолчать. Отворачивается к полкам и бессмысленным взглядом блуждает по коробкам с соком — она и не заметила, как они пришли в этот отдел. — Я рад, что ты сегодня с нами, — она слышит его тихое признание и борется с желанием посмотреть мужчине в глаза. Ощущает мурашки на руках и смахивает их появление на работающий кондиционер. — Знал бы ты, на какое ухищрение пошёл Костя ради этого, — отвечает она, но слова сильно похожи на ябедничество. — Ты про луну с неба? Так я знаю, — он, как всегда, улыбается. Даже, наверное, смеётся — Саша не знает точно, ведь по-прежнему стоит к нему спиной. — Ты его надоумил? — но ради этого вопроса она поворачивается к нему и смотрит в глаза. — До такого бы даже я не додумался, — Вадим отводит от себя подозрение — к которому и впрямь не имеет отношения. Саша думает, что это он приложил усилия, чтобы она сейчас была здесь, с ним. Собственно, так и было. Но с маленькой помаркой: он всего лишь поставил задачу. А решение целиком и полностью нашёл Костя. — Ну, что? Я отвлекаю кассиршу, а ты идёшь к выходу? — Вадим опять меняется. И опять за каких-то пару секунд. Саша ошарашенно глядит на мужчину и даже не знает, что сказать. И ладно бы дело было в его резких переменах, нет, ей кажется, что Вадим не шутит. Он исподлобья смотрит на девушку. Не отворачивая головы, проверяет взглядом окружение и камеры видеонаблюдения. Саша не знает, что сказать. Она верит. Верит, что он на полном серьёзе предлагает ей авантюру — и Вадик, понимая это, не сдерживается, и начинает улыбаться. — Шутка, — на выдохе говорит он и заливается заразительным смехом. Но Саша, кажется, шутку не оценила — смотрит хмуро и недовольно. — Неужели ты поверила? Да-а, хорошего же ты обо мне мнения. — А что мне было думать? Я тебя вообще не знаю, — оправдывается она. Он перестаёт смеяться. Делает к ней шаг, сокращая расстояние до каких-то сантиметров. Саша встречает его попытку стать ближе — какую по счёту? — враждебным взглядом. Но не отходит. — Так давай познакомимся поближе. Я тебе всё расскажу. Он смотрит прямо в душу. И вполне серьёзно. А её ничто не берёт. Она равнодушно смотрит ему в глаза и будто бы не собирается отвечать взаимностью. И вдруг Вадик понимает: она и впрямь не собирается. Раньше он сомневался, думал, что она набивает себе цену, да и просто хочет, чтобы за ней побегали. Вадик был не против, его эти игры даже забавляли. Но теперь он понял, что никаких игр с её стороны не было, а он, похоже, наступил на те же грабли, что и несколько лет назад. Вадик всегда учится на своих ошибках. Предпочитает на чужих, но и без собственных не обходится. Он знает, к чему придёт, если будет действовать через обман и насилие. Знает, но упорно выстраивает ту же ловушку — что, конечно, сработает. Он, однозначно, мазохист. — А вот и мы! — радостно говорит Вадим, подкатывая тележку с тяжёлыми пакетами к явно заждавшимся и заскучавшим ребятам. — И полгода не прошло, — ворчит Лиза. — Вы чё там делали сорок минут? — возмущённо спрашивает Тим, затем видит в пакетах количество спиртных напитков и расплывается в довольной улыбке: — Вот это по-нашему! Вопрос снят, братан. — Ну чё, кто с нами? — вопрос Вадика вызывает подозрение. С кем это — с нами? Саша поворачивает голову к мужчине и обнаруживает себя плечом к плечу с ним. Кажется, ответ очевиден… — Давай мы с Ирой, — Жук пожимает плечами и решает за двоих. Но он имеет право — Ира его девушка и совсем не против, что за неё решают. Но какое на то право имеет Вадим? — Отлично, — он не теряет времени зря и не ждёт, пока Саша очухается. Откатывает в сторону Антона тележку и взглядом даёт указание двигаться за ним. — Бондарчук, не отставай, — с насмешкой обращается к Лизе. — Смотри сам не отстань, — фыркает она в ответ, на что Пулемет лишь усмехается. Он обводит рукой плечи Цыплаковой, резко разворачивается и быстро шагает в сторону своей машины, оставленной у входа в супермаркет. Вадим улыбается. То ли от её безуспешных попыток вырваться, то ли от того, что она так близко. Тактильный контакт приносит ему особое удовольствие и он ничего с собой поделать не может, хотя и понимает, насколько рискует нарваться на грубость и требование отпустить её. Но Саша неожиданно молчит — видимо, делает скидку на его день рождения. Чтож, тогда он воспользуется своим положением в полной мере. Мужчина снимает с сигнализации чёрный джип. Саша не решается спросить, откуда у него эта машина и где предыдущая. Вадик подводит её к переднему сидению со стороны пассажира и открывает дверцу. Девушка молча и без споров садится, он закрывает дверцу и открывает заднюю для Иры. Усадив её, идёт к Антону и помогает открыть багажник. Улыбается. Но ровно до того момента, пока не слышит голос Цыплаковой: — Антон, впереди сядешь? — не дожидаясь ответа, она быстрыми шагами обходит автомобиль и садится на заднее сидение. Но перед этим дожидается взгляда Вадика: несогласного, бунтующего. А она смотрит не как раньше: хитро, коварно. Почти улыбается. А вот глазами позволяет себе смеяться. Этот взгляд ещё глубже, чем тот, которым она одарила его в магазине. ТАК она ещё не смотрела. И он в эту самую секунду понимает: она не цыплёнок. Она лиса. Хоть и Вадику не нравится её самоуправство, он её понимает. Саша — свободная птица. Она из тех девушек, что не любят, когда им диктуют правила. Она вольна поступать по-своему, и этот её жест — не столько способ поступить вопреки, сколько просьба не лишать её права выбора. Но села бы она рядом, если бы он попросил? С магазином сработало, отчего же он не решился на ту же хитрость сейчас? Ответ прост: ему привычнее создавать безвыходные ситуации. Только так он может полностью контролировать ситуацию. Саша садится в машину и захлопывает дверцу. Внутри её тёплой улыбкой встречает Ира. Она Шумилиной сразу понравилась. Так бывает: ты видишь человека, и он сразу тебе приятен. — Вы с Вадимом друзья? Или… Ира с недосказанностью смотрит на Цыплакову, не решаясь спросить прямо — вопрос и без того ей кажется личным и нетактичным. О таком с незнакомыми людьми не говорят. Но ей совершенно не понятны отношения этих двоих — потому она и решилась полюбопытствовать. Вадим смотрит на неё тепло, ласково. И при этом всегда улыбается. А Саша явно держит дистанцию и никак не проявляет свои эмоции. Она видела их взаимодействие всего несколько минут, но этого хватило, чтобы окончательно запутаться. А ещё она видела их взгляд глаза в глаза — перед тем, как Саша села в машину. Между ними, определённо, что-то есть. Но что? Цыплакова резко поворачивает голову к Шумилиной. Она явно не была готова к такому вопросу. Саша возмущена. Однако не проявленным любопытством, а тому странному и недосказанному «или». Ира ведь не просто так решила, что между ней и Вадиком может быть это «или»? Девушки по своей сути вечно всё додумывают сами. Но они никогда не придумывают на пустом месте, без оснований. Что же могла увидеть Ира? — Они с Костей друзья, — отвечает она и отворачивается к окну. Вадим с Антоном уже сложили покупки в багажник и теперь Пулемёт курит, а Жук стоит рядом за компанию. Саша смотрит в одну точку и не может забыть вопрос Иры. Он, как ворона, засел в голове, и долбит по мозгам. — Что значит «или»? — она не выдерживает и прямо спрашивает, чем же обусловлено такое смелое, но в то же время скромное и недосказанное умозаключение. — Извини, мне просто показалось, — Ира не хочет казаться бестактной. Оправдывается. Хотя и для себя убедилась: между ними точно что-то есть. А Саша не отводит глаз. Она молча требует сказать больше, обьяснить, почему пришла к такому выводу. Ира чувствует себя неловко. Это не её дело. Но раз Саша хочет, она скажет, что думает: — Знаешь, все эти взгляды, улыбки… мне кажется, ты ему нравишься. Голос Иры тихий, взгляд робкий. Цыплакова смотрит на девушку и не знает, что ответить. Она услышала мнение со стороны, как того и хотела, но стоило ли? От неловкого молчания обоих девушек спасли Вадик с Антоном. Они сели в машину и объявили, что пора выдвигаться. Рослин включает музыку и резво выезжает с парковки, оставляя осторожную Лизу далеко позади. Его музыкальный вкус удивляет: в основном из динамиков доносится классический рок, изредка популярные песни нулевых. Саша одобряет его трек-лист. И борется с желанием посмотреть на Вадика. Почему-то она испытывает его каждый раз, встречаясь с ним. Как бы сильно она ни была на него зла, ей неизменно хочется одного: посмотреть на него. Словно какая-то сила заставляет её сделать это — быстро, ненадолго. И она ничего с этим поделать не может. Сдаётся, и поднимает глаза — осторожно, боясь, что он в эту самую секунду смотрит на неё. Но ей повезло, Вадим следит за дорогой. За рулём он такой же беспардонный, как в жизни: превышает скорость, выезжает на встречку, обгоняет, подрезает. Ремень безопасности, конечно, игнорирует. Держит руль одной рукой, и улыбается. Ему по кайфу. Это его правила и стиль жизни. Через два часа Пулёмет сбавляет скорость и поворачивает к какому-то посёлку. Красивые дома, как с картинки, привлекают внимание абсолютно каждого. Спустя пять минут петляний Вадик останавливает своего железного коня напротив одного такого и объявляет, что они приехали. Терзаемая сомнениями, что это место не очень-то похоже на опушку леса недалеко от речки, о которой говорилось ранее, Саша вглядывается в удивлённые и одновременно восхищённые лица попутчиков, и понимает: обманули не только её. Все четверо выбираются из машины, разминают затёкшие ноги и ждут остальных. Наконец приезжает Лиза. На этот раз она не томит пассажиров и сразу же убирает блокировку с дверей. Обступив Вадика, ребята молча на него смотрят — с нескрываемым восторгом в глазах и предчувствием чего-то невероятно крутого. — Видя недоумение на ваших лицах, объясню, — Пулемёт с таинственной улыбкой обводит друзей взглядом. — Да, я говорил, что мы едем на природу. И я действительно вас собирался туда отвести, но уже в дороге мне стало известно, что один мой хороший друг улетел с женой на острова. Ну, и попросил меня приглядеть за его домом. Я решил совместить приятное с полезным и отпраздновать свой день рождения, с вами, в этом шикарном доме. Так что на ближайшие два дня он наш. Подростки одобряюще загудели. Такая новость была всем в кайф и они сразу, как только Вадик открыл ворота, побежали осваивать местность. Саша резко и намеренно больно хватает за локоть едва не пронырнувшего мимо Костю и отводит в сторону. Он шипит, вырывает руку. Но молчит — понимает, в чём дело. Девушка отпускает его и устремляет на Костю убийственный взгляд. Он смотрит как нашкодивший кот, готовый быть растерзанным. — Я молчу, что ты обещал не отходить от меня ни на шаг, но при том дважды оставил одну. С ним. Молчу, что мы приехали совсем не туда, куда было оговорено. Я даже не буду тебе жаловаться, что он руки распускал. Но, Костя, какие, нахрен, два дня?! Мы так не договаривались. Ты сейчас же ему говоришь, что ни на какие два дня мы здесь не останемся, либо… Она не кричит, не жестикулирует. Только властно и угрожающе смотрит. Костя не знает, куда деть глаза. Прятать в пол — не по-мужски, но и ей в глаза он смотреть не может, он же не Вадик… И вот, словно во спасение, из-за её спины показывается Пулемёт. Он медленно движется в их сторону, держа руки в карманах и спокойно глядит прямо перед собой. Саша, видя перемены в брате, резко замолкает. Чувство дежавю накрывает её с головой — вместе с ощущением кого-то за спиной и запахами порошка, одеколона, и сигарет. Она оборачивается назад и убеждается: Вадик здесь. Рядом. Не улыбается и не позволяет себе лишних действий, но одно его присутствие вызывает раздражение. — Костя, — её голос звучит, как фас. Саша яростно смотрит Вадиму в глаза и не догадывается, какое он получает от этого удовольствие. — Не утруждайся, Костян, я всё слышал, — не дав парню и раскрыть рта, заявляет он. — Вон лужайка, — поворачивает голову к дому и устремляет взгляд на небольшое пространство рядом с бассейном и крытой беседкой. — Там, недалеко, — разворачивается спиной к дому и указывает рукой через дорогу, — есть речка, — закончив своеобразную экскурсию, смотрит на Сашу. — Всё, как я обещал. Что касается двух дней — без проблем. Вечером я тебя отвезу домой. Как скажешь, так сразу поедем. Не нервничай. Он говорит спокойно. А ещё улыбается — совсем не искренне, издевательски. Саша уверена — глубоко в душе он смеётся. Она чувствует себя рядом с ним крайне неприятно и хочет домой. И тут она понимает, что обещая её отвезти назад, Вадим говорил только о ней. Он не собирается вести обратно кого-то ещё. Только её. Одну. Она молча смотрит ему в глаза, что по-прежнему смотрят в её, и осознаёт, в какую ловушку угодила: хочет уехать — уедет. Но с ним. Два часа наедине — вот, на что он рассчитывает. А передумает, придётся остаться здесь на два дня. И какое же из двух зол меньшее? Однако, Саша его недооценила. Все хитрости, что были до — только цветочки. Ягодки впереди. Саша решает держаться от Вадика подальше. Достаточно, что он утащил её с собой в супермаркет и заставил ехать в одной машине. Теоретически, конечно, он не заставлял. Он спросил, она согласилась. А в ситуации с машиной и вовсе разговоров не шло. Она поехала с ним по умолчанию. Саша добровольно подписалась на его компанию — и при том она совершенно не помнит, как. Как ему удалось её так профессионально обхитрить? Теперь она начеку. Не поворачивается к нему спиной и следит за каждым шагом. Тайно, краем глаза, опасаясь быть рассекреченной — Вадим ведь так любит переворачивать действительность с ног на голову и представлять в выгодном ему свете. Празднование дня рождения началось вполне культурно и прилично. Девочки пили вино, мальчики коньяк, все закусывали и приятно проводили время. Трезвыми были только Саша и Вадим. — Пацантрэ, а я вот не понял, — на втором тосте Тим взял на себя смелость спросить: — А чё это наши Вадик с Сашей с соком? — Саша не пьёт, — доводит до его сведения Цыпа. — И я не советую тебе её уговаривать, — предостерегает, зная об особенности друга заставлять пить всех. Иру именно Тим приобщил к алкоголю. И вот результат: уже без уговоров стоит с красным полусухим в бокале. — Ладно, — он выставляет ладони вперёд, словно сдаваясь, и поворачивается к Пулемёту: — Ну, а ты? Только не говори, что тоже не пьёшь. — Я? — Вадима явно позабавили слова Гордеева. — Да я вас всех могу перепить. — Пацаны, это серьёзная заявка, — под всеобщий гул, Тим усмехается и кивает Цыплакову: — Цыпа, наливай Вадику штрафную. — Вечером, Цыпа, — как может только он, Вадим одним только тоном заставляет друга застыть в одной руке со стаканом, а в другой с бутылкой. Парень поднимает на него взгляд. — Мне ещё твою сестру домой везти. Я, конечно, в любом состоянии хорошо вожу, но ты мне её вряд ли доверишь, будь я хоть немного пьян. Верно? Пулемёт смотрит особенно — будто с намёком, понятным ему одному. Вадик всегда так смотрит, когда говорит о Саше. — Ну, вообще, да, — Костя соглашается, и извиняющимся взглядом обводит друзей. — Может, ты останешься? — стоящая рядом с Сашей Ира, сама того не осознавая, оказывает Вадику услугу. — Нет, — твёрдо отвечает девушка, чувствуя на себе взгляд почти каждого из присутствующих. Она знает — Вадим специально заговорил о ней, чтобы поставить в неловкое положение. — А такси ей вызвать нельзя? — Лена подаёт голос, о чём мгновенно жалеет. — Нельзя, — Вадик отвечает резко. Бросает на блондинку далеко не приветливый взгляд. — Я её сюда привёз, и я же отвезу обратно, — его тон приобрёл уже знакомую парням и Саше сталь. Его голос и взгляд ясно дают понять, что лучше эту тему не продолжать. Однако, видя, что Тим собирается возразить, или защитить свою девушку, переводит на него взгляд и пресекает любые попытки одной фразой: — И это не обсуждается. А ещё Вадик думает о том, что Гордееву стоило бы заняться воспитанием своей подруги. Ира — в основном молчит, а если и говорит, то только по делу. И она всегда рядом с Жуком. Она его не оставляет не из-за ревности, а просто потому что в пацанской среде так принято: быть всегда рядом со своим мужчиной. Другое дело Лена — в открытую пялится на него — Вадика, и далеко не в первый раз влезает в мужские разговоры. Он бы такой давно указал на её место. Но пока в планах указать на место сестре Цыпы — рядом с собой. Вадик переводит на неё взгляд и улыбается. Саша явно ошарашена его словами: так открыто сказанными при всех, неловко смотрит на него, и отводит взгляд каждые три секунды — дольше, почему-то, она смотреть не может. Но она его возвращает. Раз за разом, вновь и вновь. Это Вадика более, чем радует. После импровизированного застолья ребята разделились на маленькие компании и одиночек. Лиза, обложив себя мягкими подушками, удобно расположилась в кресле, отдалившись как можно дальше от других. Уже в который раз девушка перечитывает свой роман и безуспешно пытается понять: что же не так? Она просто чувствует, что чего-то в её тексте не хватает. Какой-то изюминки. Лиза сжимает планшет в руках до такой степени, что белеют костяшки. Она злится. Сжимает губы в тонкую полоску и рычит. Хочет разбить планшет к ебеням, и больше никогда в жизни не писать. Не её это — пора уже признаться самой себе. Она поднимает голову и натыкается взглядом на Сашу. Цыплакова сидит на кресле-качалке, подогнув под себя одну ногу. Её руки скрещены на груди, а пальцы левой руки нервно перебирают волосы. Она сверлит взглядом стену дома — долго, упёрто, словно кому-то противостоит. На кого она не хочет смотреть? Лиза обводит окружающих взглядом и останавливается на Вадиме. Вот на кого. Гордеева от удивления приподнимает брови. Ёрзает на кресле, и не сводя с Вадика взгляда, опускает ноги на землю. Эти двое привлекли её цепкое внимание ещё на парковке. А сейчас, наблюдая за Сашиным метанием взгляда — робким, осторожным, и совершенно противоположным от Вадика ей — развязным, откровенным, она поняла, что её так заинтересовало: полная противоположность друг другу, которая по всем законам дамских книг всё-таки притягивается. Их общение — ментально, на расстоянии и без слов, вызывает у девушки невероятные эмоции и странное, необъяснимое желание запечатлеть этот момент на камеру. Она достаёт из кармана телефон и начинает снимать — тайно, и практически не дыша. Вот оно — то самое недостающее звено для её романа. Гордеева берёт в охапку все гаджеты и уходит в дом. Она вдохновилась, теперь ей нужна тишина. В её романе новая героиня — таинственная и чертовски интересная, которую необходимо ввести в сюжет прямо сейчас, пока мысли сами просятся быть изложенными, и пока не села зарядка. А к Саше подсела Ира. — Вадим-то с тебя глаз не сводит, — Шумилина намеренно не смотрит в сторону мужчины — чтобы он не понял, что является предметом их разговора. Сдерживает вырывающуюся улыбку всеми силами и заостряет внимание на Тиме с Леной. — Я уже не знаю, куда от него спрятаться, — признаётся Саша. — А зачем прятаться? Симпатичный, молодой, при деньгах. Что тебе ещё нужно? — И ты туда же? — Цыплакова возмущённо смотрит на девушку. — Мне Костя все мозги проел, какой Вадик классный, — жалуется — достаточно эмоционально, чтобы дать Ире понять, как ей неприятен этот разговор. Однако Ире такой ответ кажется странным — учитывая, что Саша его так и не дала. — А что тебя в нём смущает? Саша молчит. Не знает, что ответить и переводит взгляд на мужчину. Он смотрит в телефон и Саша, пользуясь случаем, задерживает на нём взгляд. Только толка от этого нет — она всё равно не может дать ответ на прозвучавший вопрос, что сама себе задала уже давно. — Он тебе нравится? Ира окончательно позабыла чувство такта. Сашу такой вопрос откровенно возмущает. Она никогда и никому не отвечала на подобные вопросы. Даже маме. А тут Ира… Девушка снова обращает взгляд к Вадику. На этот раз он видит. Она резко отводит глаза, и чувствует, он — нет. Время идёт, а он всё смотрит, смотрит. Как будто требует поднять глаза. Она противостоит. На удивление ему. И когда уже не ждёт, когда думает отвести от неё взгляд и закурить, она вдруг отвечает. Робко, осторожно. — Я не знаю, — тихо отвечает она — но на какой из двух вопросов, Ира никогда не узнает. Саша отводит от мужчины глаза и идёт к беседке. Сейчас как никогда хочется курить. Дома, в сумке, лежит полупустая пачка. Саша опять курит. Тайно, когда Кости нет дома. А потом проветривает квартиру и чистит зубы. Она так в пятнадцать не шифровалась от родителей, как в двадцать пять от младшего брата. Ей просто стыдно, Костя не должен видеть её слабостей. Она должна быть для него примером. И будет. Чтобы заглушить жажду, берёт со стола солёные орешки. В этот момент за ещё одной баночкой этих же орешков подошёл Тим. — Я тебя тогда не успел поблагодарить… ну, ты понимаешь. В общем, спасибо. Она понимает сразу, о чём речь. Невольно напрягается и бросает на парня короткий взгляд. Он на неё не смотрит. Просто стоит рядом, как будто случайно. Со стороны, наверное, эта сцена смотрится довольно эффектно: как в лучших традициях бандитских фильмов. — Достанешь ещё? Поворот Саши в его сторону — слишком резкий, выдаёт обоих с потрохами. Но им повезло, никто на них не обращает внимания. — Ты сдурел? Ты понимаешь, что это не просто таблеточки, снимающие боль? Это наркотики. Он обводит взглядом окружение — как бандиты в фильмах, когда хотят удостовериться, что за ними не наблюдают. Так же это делал и Вадик — там, в супермаркете. — Достанешь? — заново устремляет взгляд на Цыплакову и повторяет свой вопрос — так, что ей теперь совершенно ясно: он подсел. — В понедельник приходи к нам до обеда, — монотонно говорит она. Тим удивлён такой смене реакции — как и ответом, сказанным ровно и по-деловому спокойно. Но не заморачивается. У неё есть то, что ему нужно, остальное не важно. — А Цыпа? — вовсе не хочет, чтобы Костя знал об этом разговоре. Он не понимает его. Считает нариком. Как и Лиза. И Саша. Как все. — Его не будет, — по-прежнему монотонный тон и самое обычное выражение лица — ничем не привлекающее лишнее внимание, словно они говорят не о продаже наркотиков, его более, чем устраивает. Тим по-настоящему доволен такому профессиональному подходу со стороны Саши. Даже допускает мысль, что она этим промышляет не впервые. — Такса та же? Ну, вдруг ты решила поднять цены… ты ж у нас теперь наркодилер. Охренеть, конечно. Никогда бы не подумал. Теперь уже Саша смотрит в сторону, убеждается, что за ними не наблюдают, и резко хватает парня за шкирку. — Если я узнаю, что ты на эту дрянь пытаешься подсадить Костю, я тебя собственными руками задушу, понял? — она едва не шипит ему прямо в лицо. А Тима такая реакция Цыплаковой забавляет. Как она переживает! Сколько он её помнит, Саша всегда так впрягалась за братца, хотя и Костя всегда мог за себя постоять, и не важно, сколько у него противников, и на сколько они старше. Лиза такая же. И в этом, пожалуй, вся суть братско-сестринских отношений. — Ух, какие мы грозные, — он смеётся ей прямо в лицо. — Расслабься, — убирает от себя чужие руки, окидывает девушку деловым взглядом и со знанием заявляет: — Твой брат этим не интересуется. — А чем интересуется? — Ты заметила, у него появился новый друг? — Тим не говорит конкретно и не уточняет взглядом, но Саша и без того знает, о ком речь. Напрягается — ведь и понятия не имеет о личности Вадика, а тут Тим сам о нём завел разговор. — Костян теперь всё свободное время тусит с ним. Так что, Сашка, наблюдай за ним, да повнимательнее. Вадик — не я, не клялся на крови защищать Цыпу, что бы ни произошло. Цыплакову слова Тимофея тревожат. Даже он — вечно втягивающий друзей в разные сомнительные истории, понимает, что от Вадика следует держаться подальше. Почему же этого не понимает Костя? — Что он из себя представляет? — Вадик? А ты не в курсе? Он район держит. Тим говорит это так спокойно и так обыденно, словно подобные знакомства — вполне обычное явление. Собственно, в их среде — да. Но Саша оказалась совершенно не готова к такой правде. Она ошарашенно смотрит на Тима, не веря, а он подливает масло в огонь: — А ты думала, у нас могут быть какие-то другие друзья? Вопрос, как насмешка, словно обливает девушку ледяной водой. А не с ним ли собирался её сводить Саша? Цыплакова достаёт телефон и набирает друга. — Смотрящий, про которого ты мне рассказывал, как его зовут? — как обычно не здоровается и переходит сразу к главному. Громов молчит. Столь неожиданный вопрос о личности Пулемёта вызывает у него ступор. И, наверное, он бы так не занервничал, если бы услышал не от Саши. А девушка, тем временем, изводит себя, боясь услышать имя. — Вадим. Сердце пропускает удар. — А что? Сань? — Ничего, — не помня себя, она на автомате нажимает отбой, прячет телефон в карман. Вот оно. То самое, что на интуитивном уровне смущает её. Пазл собрался. Слова Саши, намёк Тима, и собственные ощущения наконец-то сошлись в единую картину. Теперь она знает: Вадик бандит. Но вот что делать с этой информацией, она не знает. Саша разворачивается на месте, ищет мужчину взглядом. И находит. Теперь ей всё ясно. Его наглый взгляд, хитрая улыбка, и непоколебимая самоуверенность больше не вызывают вопросов. Бандиты — настоящие, у которых руки по локоть в крови, именно такие. Она это точно знает. Что же делать? Как спасти от него Костю? Углубившись в собственные мысли, она не заметила, как Вадик подошёл к ней. — Ну, что? Когда тебя отвезти домой? — лишь услышав его голос, девушка резко поворачивает голову и натыкается на его безмятежный взгляд. Он даже не догадывается, что ей о нём всё известно. Ни Костя, ни он сам не спешат ей раскрывать всю правду. И Саша будет делать вид, что ничего не знает. Надо только предупредить Тима, чтобы молчал о её осведомлённости. Она не отводит взгляд. Внимательно смотрит ему в глаза — словно пытается в них что-то увидеть, понять. Вадик открыт ей. Действительно хочет, чтобы она увидела его душу. И верит: она увидит не только черноту. — Я останусь, — её ответ шокирует. Но в то же время приятно удивляет. — Ты меня радуешь, — он откровенно доволен. Но неизвестно, чему больше: её решению или пригвоздённому взгляду. Быть под её наблюдением — какое-то абсолютно ненормальное и необъяснимое чувство кайфа. Когда её взгляд стал для него наркотиком? — Я не специально, — она уже привычно дерзит и не оставляет ему никаких шансов. А Вадику и не нужны шансы, он сам возьмёт, если захочет. А он хочет. Уже скоро его терпение лопнет и он примет меры. Не зная, кто перед ней, Саша бы непременно уехала. Но не теперь. Ей нужно узнать его получше. Присмотреться. Понять, что он из себя представляет и чего от него ждать. Саша ей рассказал достаточно. Но он, вероятно, знает о нём не всё. А она, как девушка, непременно найдёт то, что он предпочитает скрывать. У всех нас есть то, до чего никому не добраться. То, с чем мы остаёмся вечером на балконе, куря сигарету.* И Саша до этого непременно доберётся. Она не собирается с ним сближаться. Учитывая их с Сашей делишки — надо бы. Но она опасается вести двойную игру. Выражение «держи друзей близко, а врагов ещё ближе» — не для неё. Пока Саша находится в компании Вадима, к Ире подсаживается Лена. Блондинка пьёт вино, закусывает шоколадными конфетами, и весело о чём-то рассказывает — о чём, Шумилина откровенно пропустила мимо ушей, глядя на Сашу с Вадиком. Невольно она думает о том, что они подходят друг другу: оба светловолосые, почти одного роста. Одеты под стать друг другу… хотя сегодня все одеты в одном стиле. Все, кроме Тима — этот бунтарь не изменяет ни джинсам, ни косухе. — Вадик такой классный, да? — Ира бы и дальше рассматривала эту парочку, если бы не вопрос Лены — весьма неожиданный. Она поворачивает голову к подруге и обнаруживает, что та тоже смотрит на Сашу с Вадиком. — Обычный, — Шумилина снисходительно улыбается, пожимает плечами. — Нет, он необычный, — со знанием дела заявляет Лена и делает глоток вина. — Вот Тим строит из себя крутого, опасного, хотя на самом деле балбес тот ещё. А вот Вадик… он взрослый, повидавший жизнь. И машина у него такая крутая. Вот такой парень мне нужен. — А как же Тим? — Ире совсем не нравится этот разговор. Она напоминает подруге о Гордееве, но получает в ответ встречный вопрос: — А что Тим? Думаешь, он меня воспринимает всерьёз? Я для него просто красивая девочка, с которой можно погулять, показать друзьям. — А он для тебя? Лена задумалась. Она переводит взгляд на своего парня: он стоит вместе с Цыпой и Гошей, что-то уверенно говорит, и на неё не обращает внимания. А вот как Вадик смотрит на Сашу… не отрываясь, весь день. Она ловит себя на мысли, что хочет быть на её месте. Чтобы он так же смотрел на неё. И чтобы Тим кусал локти. — Поначалу мне было с ним классно. Мы много времени проводили вместе, переписывались по полночи. А теперь у Тима на меня нет времени. И ещё он стал по-другому ко мне относиться, — она замолкает, вспоминая день, когда Гордеев её едва взял силой. Нет, об этом жутком моменте она не расскажет, хоть и считает Шумилину лучшей подругой. Есть вещи, о которых не хочется рассказывать никому. Возможно, когда-нибудь, лет через пять, сидя вот так же с бокалом вина, она откроет ей душу… но не сейчас. — Такова взрослая жизнь, — Ира пожимает плечами и приводит свои доводы: — Они зарабатывают. И ты прекрасно знаешь, чем. Они всегда на нервах, начеку. Тут не до романтики. И я не думаю, что у Вадика есть время переписываться с девушками по полночи. — Он с ними занимается другими вещами, — пошло шутит Лена и вместе с подругой взрывается громким хохотом. — А о чём ты с Сашей тут шушукалась? Вы подружились? — Лена наконец-то переходит на другую тему, но и она удивляет Иру. Девушка не показывает виду, но вопрос звучит ревниво. — Да так, о разном. Я даже не знала, что у Кости есть сестра. — Да никто не знал. А она о Вадике что-то говорила? Вопрос, снова касающийся личности этого парня, Ире совсем не нравится. Она очень хорошо знает свою подругу и с уверенностью может сказать: она запала на него. А учитывая её легкомысленность, Лена запросто может наломать дров. — Нет. — Странно. Они же вроде были знакомы, да? Её интерес слишком высок и Ира решает перевести тему, а заодно увести подругу подальше от Вадика. — Не знаю я, Лен. Что-то похолодало, пойдём в дом? Нальём глинтвейн, сядем у камина, и будем задумчиво смотреть на огонь. — Пойдём, — Лена радостно подхватывает идею и, смеясь, девочки уходят. Через полчаса, когда окончательно стемнело, а фонари на улице, как выяснилось, не работали, вся компания перебралась в дом. Довольная, спустилась со второго этажа и Лиза. Выпившие, но вменяемые подростки пили пиво с воблой, сидя на полу, вокруг журнального столика, и уже никто не вспоминал ни о нормах приличия, ни о том, что завтра будет плохо. Никто, кроме Вадика. Он помнил, для чего устроил эту вечеринку. И пока его руки были заняты отделением рыбы от чешуи, глаза внимательно следили за парнями. Особенно — за Тимом. Кроме того, успевал он следить и за Сашей. Она чувствует его взгляд и категорически не хочет отвечать. Но отвечает — с той же серьёзностью и строгостью, какой одарила утром, на парковке. А он помнит, что она способна и на другие эмоции. Ждёт их, но девушка упорно выдаёт только эти. Лиза замечает, что чем больше алкоголя употребляет Вадим, тем чаще, пристальнее, и откровеннее становятся его взгляды в сторону Саши. А она — кремень. Не даёт ему повода думать, что разделяет его желания — понятно, какие. Лиза бы также реагировала. И не из-за ориентации, а просто есть в Вадике что-то такое… отталкивающее. Но это её мысли, а что же думает насчёт него Саша? С парнями она не беседовала, ей было вполне достаточно наблюдения. Но Саша — другое дело. Лиза чувствует необходимость с ней поговорить, узнать всё от первого лица. Она могла бы написать, как это видит она или добавить что-то от себя, но Гордеева с самого начала решила писать только достоверную информацию. Но, не имея такой возможности, она довольствуется малым: снова снимает их на камеру, пока Лена с Ирой не объявили, что устали, и уходят спать. Под шумок решила отправиться спать и Александра. А Лиза, не желая оставаться в пьяной и не совсем адекватной мужской компании, пошла с ней. — Девчонки, — ехидный тон Тима не сулит ничего хорошего. Лиза с Сашей, уже стоя около лестницы, оборачиваются назад и встречаются с отвратительно хитрым и насмешливым взглядом: — Вы там это, не шалите, — он подмигивает и взрывается диким истерическим хохотом. — Придурок, — возмущённо проговаривает Лиза, а в голове ненароком мелькает вопрос: он знает? Если да, то почему до сих пор не сказал? А если нет, то почему его глаза так многозначительно смотрят? Он точно знает. — Тим, — грозный голос Вадика обращает всё внимание на себя: — Тебе восемнадцать лет, а шуточки, как у двенадцатилетнего, — поворачивает голову к дивану и кивает на уснувшего ещё час назад Гошу: — Вон, даже у него шутки поумнее. — Вот именно, — шипя, словно змея, поддакивает Лиза. — Ну простите, я никого не хотел обидеть, — оправдывается Гордеев, но ухмылка на лице выдаёт отсутствие какой-либо вины. Вадик переводит взгляд на Сашу. Она перехватывает его взгляд, но не отвечает. Прерывает контакт, отворачивается, и поднимается вверх. Лиза сразу же следует за ней. — Спокойной ночи, девочки, — вдогонку говорит он. — Спокойной ночи, — через несколько секунд отвечает Лиза. Вадим усмехается и делает глоток вискаря прямо из бутылки — Сашин игнор был для него предсказуем. Он оставляет парней одних — всё равно скоро вырубятся, и уходит на кухню. Пить крепкий чёрный кофе после прилично выпитого алкоголя может только профессиональный алкоголик. И, конечно, Вадик им является. В абсолютной тишине и темноте он сидит уже час, а сон всё не идёт. Мужчина смотрит на подаренные часы и удивляется — всего час ночи. Уснуть не может и Лиза. Усевшись на подоконнике и накрывшись пледом, она расписывает на планшете новую сюжетную линию и новую — совсем внезапно появившуюся, но такую интересную героиню. Выплеснув все свои эмоции от увиденного, Гордеева устало снимает наушники и устремляет взгляд на соседку по комнате. Саша тоже не спит. Лиза кусает губы и не знает, с чего начать. — Вадик, похоже, запал на тебя… Она не придумывает ничего лучше, чем прямо заявить о своём наблюдении. Вопрос, который никак не ожидала услышать от Лизы, ставит Сашу в тупик. Снаружи ничего об этом не говорит — вряд ли Гордеева заметила, как Цыплакова дёрнулась в сторону, всего на сантиметр — одно только упоминание об этом парне доводит до нервного тика. А вот внутри словно всё перевернулось. Девушка переводит на неё взгляд и не знает, что сказать. Решает оставить это умозаключение без ответа и утыкается в телефон. — А ты? Лиза не успокаивается. Задаёт второй вопрос — ещё более неожиданный, чем первый. Однако, она оказывается более непредсказуемой, чем Ира. Обе девушки задают одинаковые вопросы, и явно не сговариваясь. Неужто их взаимодействие с Вадиком настолько просится быть предметом посторонних обсуждений? Саша игнорирует и этот вопрос. И Лиза понимает её. Она бы на её месте и вовсе послала в пешее эротическое. Но она-то интересуется не ради праздного любопытства. — Слушай, я пишу книгу, основанную на реальных событиях. В ней все персонажи настоящие, списанные с наших братьев, Жука, Гоши, Вадика. — И что? — спрашивает Саша, не видя связи. — Ты теперь тоже героиня моего романа, — Лиза пожимает плечами. — Так что ты не думай, я не лезу в твою жизнь, у меня в принципе такой привычки нет. Просто профессиональный интерес. Расскажешь? — смотрит щенячьими глазами — так, словно ей жизненно необходимо знать правду. — Мне нечего рассказывать, — но Саша режет на корню любые её надежды. Она не станет с ней откровенничать — они ведь даже не подруги. Спустя минуту Цыплакова всё ещё чувствует на себе взгляд Гордеевой. Вот ведь компания собралась! Сначала одна лезла с распросами, теперь вторая. Она переводит на девушку взгляд и спрашивает: — Ты знаешь, что он бандит? — Догадываюсь. — И ты так спокойно об этом говоришь? И совсем не переживаешь, что с ним водит тесную дружбу твой брат? Лиза всё-таки добивается своего: они говорят о Вадике. Вот только уклонилась Саша не в ту сторону от слова совсем. Чтож, Лиза хотела с ней поговорить — пусть получает. — Я очень за него боюсь. Игры с криминалом никогда хорошо не кончаются. И мне даже иногда кажется, что он погряз там так глубоко, что уже не вытащишь. Но что мне остаётся? Тим уже не тот маленький мальчик, которому можно сказать «никуда не уходи со двора». Он всё равно уйдёт, — она замолкает, чтобы понять, о чём думает Саша. И видит в её глазах то же, что и у Иры, и у Лены: понимание. Она, как старшая сестра, даже понимает лучше. — Костя ведь такой же? Лиза попадает в самое больное. Но не специально, а лишь потому что сама испытывает то же. Этакие сёстры по несчастью. — Они сами со двора никогда не уходили. Их звали. Старшие. — Саша говорит это как откровение. Но взглядом даёт понять Лизе больше: сейчас ничего не изменилось. Они уходят на дело, когда их зовут. Старшие. Кто для них старший — предельно ясно. А вместе с тем Лиза осознала, что Саша дала ей то, что она просила. Сестра Цыпы специально завела этот разговор, чтобы она — Лиза, почувствовала себя на её месте и поняла, почему Вадик не герой её романа. И она поняла: Саша его ненавидит. Почему, она тоже поняла: из-за Кости. От откровенных ночных разговоров хочется пить. И курить. В поисках чего-то третьего Саша держит путь на кухню, освещая дорогу фонариком в телефоне. Добравшись, включает на кухне свет и натыкается взглядом на Вадика, сидящего за столом и пьющего коньяк. Какая ирония! Целый день она держалась от него как можно дальше, а тут сама пришла туда, где он — совершенно один, глубокой ночью. — Какая встреча! — он пьян. Но искренне рад видеть девушку. — Не спится? Она игнорирует его вопрос, отводит глаза в сторону и быстро пытается принять решение: развернуться и уйти, или пройти к холодильнику и поискать что-то съедобное. Второе, безусловно, дольше, и позволит Вадику выиграть время, но первое — откровенный побег, который он, непременно, припомнит. Девушка набирает в лёгкие воздух, расправляет плечи, и решительно шагает вперёд. Не спеша, плавно, как кошка. Вадик следит за ней взглядом и расслабляется. Стоило ей появиться на пороге, он непроизвольно напрягся. Бросая ей вызов — одним только взглядом, он на девяносто процентов был уверен, что она его примет. Но чего же ему стоили оставшиеся десять… Она без олимпийки, в белой футболке, и с распущенными волосами. Открывает холодильник, смотрит секунды три и достаёт бутылочку с водой. Закрыв дверцу, разворачивается, и в прежнем темпе идёт к двери — намеренно не глядя на Вадика, словно его здесь и нет. — Чё ты бегаешь-то от меня? Брошенное в спину обвинение заставляет остановиться. Саша оборачивается и встречается с пронзительным мужским взглядом. Он в её глазах чётко видит недоумение и даже возмущение: с чего он решил, что она бегает именно от него? А от кого ещё? — Я — бегаю? — уточняет она. Вадик хочет пошутить, что от судьбы не убежишь, но молчит — это слишком глупо даже для него. — Буквально, — отвечает он. Его взгляд, хоть и нетрезвый, но чётко выражает то же желание, что и всегда: желание общаться. Ему категорически не хватает этого. И даже в супермаркете, где они разговаривали столько, сколько не разговаривали за всё время знакомства, ему мало. — Как пятиклассница, — дополняет Вадик. — Давно от меня так не шарахались. Забавно даже. — Видишь, как весело. В чём вопрос, Вадик? — она подводит к главному, и он с радостью отвечает: — Вопрос предельно прост: в чём дело? — он уже не ходит вокруг да около. Ему надоело. И раз уж она так удачно пришла, Вадим решает прямо сейчас расставить точки над i. — Сядь, поговорим, — он кивает на впереди стоящий стул. — Я не кусаюсь, — необычайно серьёзный взгляд плавно исчезает: он начинает улыбаться от пошлого уточнения в своей голове и не выдерживая, говорит вслух: — Если не попросить. Саша его намёк не оценила. Она даже не улыбнулась. Смотрит с прежней строгостью и этим, откровенно, уже задолбала. — Ну, давай поговорим, — неожиданно она принимает его предложение. Садится, и с вызовом смотрит ему в глаза. — Начинай. Она смотрит так, словно ей интересно, что будет дальше. Вадик принимает её вызов — ему тоже интересно. — Я уже не знаю, как к тебе подступиться. Ты со всеми такая или это мне так повезло? Он впервые поднимает эту тему, ещё и вот так — прямо, открыто. Будь Вадик в трезвом состоянии, он бы вряд ли об этом заговорил. Он бы продолжал молча строить ей дорожку к себе, но действие алкоголя и её чар играют против него. — Только с теми, кто нагло врёт в глаза. Он хмурится. Но не от того, что оказывается под подозрением, а от незнания — что именно она имеет ввиду? — Обоснуй. — Помнишь, я спросила, ты ли дал деньги? Что ты ответил? Его выражение лица не меняется — как будто не его пытаются вывести на чистую воду. Вадику забавно наблюдать за её попытками казаться супер-догадливой. О, какое наслаждение он видит в её глазах! Она кайфует. И он готов поспорить — чувствует себя невъебенно охуенной. — Что это был не я, — он ей подыгрывает — лишь бы она и дальше показывала ему свои эмоции. Сколько же в ней неизведанного? Нового? Пока что практически всё, ведь она только начинает ему раскрываться. Но он уверен — она его ещё удивит. — Но ведь это был ты, — говорит она — так утвердительно, и словно с намёком, что дальше можно не врать. — Мне Костя признался, — смотрит ему в глаза совершенно победно. Она довольна собой. Но ещё большее удовольствие ей доставляет ему об этом говорить. Невольно Вадим думает: разве его враньё не стоило её эмоций? — Да, это был я, — он сознаётся. Совершенно не жалея о содеянном, а ещё смотрит ей в глаза — нагло, словно спрашивая: и что дальше?. — И зачем было врать? — Сашу с самого начала волновал только этот вопрос. И сейчас, будучи в нетрезвом виде, он ей скажет правду. — Для твоего же блага, — однако его слова запутывают ещё сильнее. Вадик видит в её глазах непонимание, но и неиссякаемое желание понять его мотив никуда не исчез. Упёртая. Он встаёт со стула, обходит барную стойку. Саша уже тоже стоит и смотрит совсем без доверия, с опаской. Он подошёл к ней непростительно близко — что уже даже не возмущает и не удивляет, и абсолютно трезво смотрит ей в глаза. — Чтобы ты не чувствовала себя обязанной. Вадим молчит, давая ей время понять весь смысл его слов и переварить. Видит в её глазах нарастающее количество вопросов, одним из которых является несогласие в крайней форме — с чего он взял, что она чувствует себя обязанной? — Ведь чувствуешь? — пресекая все её вопросы, задаёт свой — уверенно и безапелляционно. И если раньше она не чувствовала себя обязанной, теперь точно начнёт. — Ты же поэтому здесь? — Я здесь из-за Кости. Я ему обещала. А свои обещания я всегда выполняю… в отличие от некоторых. Она, опредлённо, хорошая ученица. Уверенно выдала свою причину — наверняка, заранее придуманную, и теперь снова пытается ему что-то предъявить. — Я так понимаю, это был снова камешек в мой огород? — Вадик в предвкушении. Что она ещё ему приготовила? Какое разоблачение на этот раз? — Ты обещал Косте оставить меня в покое? — а на этот раз она пускает в ход тяжёлую артеллерию. Открытой претензией, что он не отвечает за базар, надеется задеть его мужское эго. А он смеётся. Она что, вместе с Костей Бригады насмотрелась? — Обещал, — подтверждает он. — Ну и в чём претензия? Я тебя преследую? Звоню поздними ночами и томно дышу в трубку? Заваливаю сообщениями? — его взгляд становится жёстким. Настоящим. Пулемёт напоминает о себе и рвётся показаться ей, но Вадим его пока сдерживает. — Мы с тобой не виделись месяц. И здесь ты по собственной воле, разве не так? Я даже пригласил тебя не лично, а через Костяна. Я держу своё слово. — Ты заставил Костю меня сюда притащить. Хорошо, наверное, использовать других для достижения своих целей и при этом оставаться не при делах? Она не успокаивается. Твёрдо решила вывести его на чистую воду и видит результат: он недоволен. Мужчина совсем не рад её словам, хотя и пытается делать вид, что ему всё равно. Он молчит. Смотрит ей в глаза — достаточно жёстко, что лишь убеждает: она на верном пути. Она тоже тоже смотрит ему в глаза — без страха, и не понимает, что перед ней не Вадик. Перед ней Пулемёт. — Ты мне выбора не оставила, — он прерывает молчание правдой — она ведь этого добивалась? Слишком открыто даёт понять: несогласие для него не имеет значения. Он добьётся своего любой ценой. Он хотел с ней общаться, но она сделала всё, чтобы это было невозможным. И ему ничего не осталось, как прибегнуть к запрещённому приёму. Вывод — она сама виновата. — А ты всё ещё на что-то надеешься? — она всерьёз удивлена его настойчивости. Хотя и понимает, что если у Вадима и была к ней симпатия, сейчас она переросла в идею-фикс. Он теперь из принципа и для удовлетворения мужского самолюбия будет пытаться её сломить. А вот сам Вадик приходит в выводу, что сломить её оказывается не так-то просто. — А ты так ничего и не поняла? — он склоняет голову набок и как-то по особенному устремляет на девушку взгляд. Перед ней снова Вадик. Он смотрит с привычной внимательностью, как будто старается запомнить, либо хочет заметить каждую эмоцию, даже самую незначительную и особенно — случайную. — Бегай от меня сколько хочешь. Всё равно ко мне прибежишь. Его смелое заявление её совсем не трогает: ни заводит, ни пугает. Она вообще не реагирует и не верит в серьёзность происходящего. И именно сейчас, глядя ей в глаза, Вадим понимает: всё. Терпение лопнуло.