wild asters

— Если ты подойдешь к тому парню и поцелуешь его, я прощу тебе твой должок… — мечтательно протянула Инна, в то время как я угрюмо пялилась на нее. — Какой должок? Ты о чем? — я закатила глаза и отвернулась от нее, с интересом поглядывая на того самого парня, увлеченно дающего автографы фанатам.       На улице уже сгущались сумерки, город освещался всеми цветами фонарей, позади проезжал бесконечный поток машин. — Помнишь, недавно я сказала, что за мной желание, которое я приберегу для особого случая? — хитрая улыбочка расцвела на лице подруги. — Так вот, сначала я хотела загадать, чтобы ты, наконец, осчастливила Кирилова на выпускном… — брюнетка, краем глаза заметив мой недовольный взгляд, с наигранным интересом посматривала на свои ногти. — Не, ну, а что? Парниша давно по тебе сохнет…Но я решила пощадить тебя! Поэтому ты сейчас подаришь французский поцелуй этому прекрасному парню. — Ну ты и гадина! — возмущенно шиплю я, пока подруга успевает отскочить от меня, словно бы ожидая удара. — Ну ладно-ладно! Можно не французский, а просто поцелуй! — поднимая руки вверх, будто сдаваясь, невинно пищит Инна.       Тот самый Кирилов, о котором так неудачно вспомнила Инночка, был одним из знатных батанов нашего класса, который вот уже пять лет сох по мне, правда в последний год нашей учебы его пыл поутих. Но эти батанские ухаживания снятся мне в кошмарах до сих пор.       Я все еще стояла, вглядываясь в затемненные очертания неизвестного мне парня и толпы вокруг него, пытаясь осознать затуманенным мозгом каков риск и последствия этого крайне безрассудного поступка. Это все должно звучать как: «Моей подруге очень нравится этот певец и она решила потащить меня на его концерт». Прям как в блевотно-романтических книгах…       Но все было гораздо прозаичней… Папа Инны просто подарил ей билеты на концерт только что приехавшего с Евровидения певца, ну а нам как-то надо было смыться из дома. Мы успешно потусили, пока не позвонил уже мой предок и не оповестил о том, что его водитель заберет нас прямо после автограф-сессии.       Поэтому мы на всех парах примчались к концертной площадке Крокуса, а алкоголь от волнения постепенно выветривался из головы. — Ну что, рискнешь или слабо? — Стасенко пнула камешек на дороге и шмыгнула носом, пока мой затуманенный мозг размышлял о дальнейших путях развития сюжета. — Испугалась, бедняжечка, тебе еще от папы влетит за то, что выпила… — притворный смешок вырывается изо рта. — Мне? Да мне ничего не слабо! — я реально много выпила, поведясь на улюлюкивания подруги и немногочисленной толпы, которую она собрала вокруг нас, но жутко ненавидела когда меня брали на слабо. — Ну так иди, вперед! Тебе давно не хватало острых ощущений… — вот нахалка, а еще подруга называется…       Ну и перспектива целоваться с Кириловым вообще никак не привлекала.       Медленно иду в сторону парня, который уже стоит ко мне спиной и смеется над чем-то. Хорошо, что я не знаю кто он такой. Нагло расталкиваю толпу, окружающую незнакомца плотным коконом и, наконец, в ярком свете освещающих фонарей аккуратно дотрагиваюсь до спины парня. Тот поворачивается и, под недовольный шепот фанатов, непонимающе смотрит на меня.       Я мило улыбаюсь и рассматриваю его с интересом юного исследователя. Черные штаны слегка свисали с его бедер, а такого же цвета футболка, с принтом неизвестной мне группы, давала простор для фантазии о прессе, мышцах и татуировках, часть которых разглядывались на руках. Мельком замечаю темные чуть вьющиеся волосы, а затем мгновенно впиюсь взглядом в необыкновенно карие, как самая отборная арабика, глаза. Гипнотизирующе.       Толпа смолкла. Все еще не отрываясь от этого пристального и впечатляющего взгляда, резко притягиваю его за руку и целую. От неожиданности он что-то роняет из рук. Я же тем временем занята его мягкими губами. Приятно.       Все оказалось не так уж и плохо. Парень, на моё счастье, умел целоваться и даже от шока отвечал мне. От неожиданно приятных ощущений мои руки зажили своей жизнью: левая исследовала впечатляющий торс, а правая впилась в его черные волосы.       Тем временем алкоголь тонкой струйкой испарялся из мозга, оставляя после себя медленные следы осознания реальности. Умелые губы чётко вычерчивали контуры моих. Черт.       Нехотя отталкиваю черноволосого от себя, смотрю в его великолепные глаза еще пару секунд, пока не слышу звуки подъезжающей машины.       Подруга, каким-то чудом тоже пробравшаяся через толпу, со скоростью звука тащит меня за руку в авто под ошарашенные взгляды певца и всей остальной толпы, которая, как оказалось, шокировано замолкла, наблюдая сей спектакль.       Кажется, мы оба забудем об этом не скоро. — Миш, надеюсь, ты ничего папе не расскажешь? — хнычу я водителю, ощупывая свои наверняка раскрасневшиеся от стыда щеки, под заливистый смех Стасенко. — Нет, я могила, Кирочка, ты же знаешь! — улыбается мужчина.       Прикрываю лицо руками и падаю на заднее сиденье. Какой же позор…