Жизнь продолжается

Под воздействием сильного успокоительного Брусникина проспала до вечера, за окном уже начало темнеть. Открыв глаза, она не сразу поняла, где находится, белые стены, потолок. Почему такая слабость в теле и побаливает живот? Повернув голову, она увидела медсестру, только что вошедшую в палату. — Что со мной? — прошептали бледные, пересохшие губы. — Что с ребёнком? Больше всего она боялась потерять малыша. Ребёнка Тёмы, последнее напоминание о нём. Ведь больше детей от него никогда не будет. В памяти всплыло воспоминание: кабинет, ссора с Васей, удар об стену, чудовищная боль внизу живота и провал, темнота. Молодая медсестра, чуть младше Лены, стройная, светло — русая, с добрым, сочувственным лицом, подошла к её койке, смочила Ленины губы влажной салфеткой, поправила одеяло, заботливо спросила о самочувствии. Но Лену интересовало лишь одно. — Что с моим ребёнком? — настойчиво произнесла она, — Скажите! Медсестра Елизавета (так было написано на её бейджике) потупила взгляд, девушка так не любила сообщать плохие новости пациентам. Лена заподозрила неладное, занервничала. Страшная догадка обожгла болью, на глазах выступили слёзы. — Я потеряла сына, да? — тихо прошептала Лена, превозмогая душевную боль. Медсестра, утешая, погладила её по голове, словно ребёнка, ответила: — Я сейчас врача позову, он Вам всё расскажет, подождите! Вы, главное, лежите, Вам сейчас нельзя вставать! И Елизавета заторопилась к выходу. Пусть лучше Вячеслав Алексеевич скажет всё несчастной пациентке, а она… Ну не может! Вячеслав Алексеевич Новиков, импозантный шатен лет тридцати пяти, был лучшим врачом гинекологом в этой клинике и умел успокаивать пациенток. Лена тихо лежала на койке, мучаясь в неведении, прислушивалась к себе, пытаясь понять, что с её малышом. Ладони гладят живот, голос умоляюще шепчет: — Не покидай меня, Антошенька! Она звала так будущего сына. И плевать ей было, что так зовут сына Василисы. Вот и врач. Глаза Брусникиной с надеждой смотрят на него. Сейчас он скажет, что всё хорошо, что малыш жив, и она сможет жить дальше. Вячеслав Алексеевич сел на стул возле койки, по — отечески взял её руку в свою. Взгляд его тёплый и полон сострадания. Он тоже не любил расстраивать пациенток, но что было делать? Остаётся только как можно мягче преподнести неприятную новость, найти нужные слова. — Леночка, мне очень жаль. Мы делали всё, что могли, чтобы спасти Вашу беременность, но… Выкидыш уже начался, а удар усугубил положение. — Нет! Нет, нет, нет! — голова Лены металась по подушке, она отказывалась верить в это, слёзы отчаяния и боли текли по щекам. Боже, она так надеялась на чудо! — Сыночек! Антошенька! Нет! Этого не может быть, нет! — шептала она. — Успокойтесь, успокойтесь! — голос врача звучал словно издалека, Лена как будто не слышала его. Всё тело и душу раздирала боль. Пустота, страшная пустота внутри и желание кричать во всё горло. Последняя ниточка, связывающая её с Артёмом, оборвалась. И ничем не помочь, ничем! От неё будто оторвали кусок, оставив кровоточащую рану. Врач нёс какую — то ахинею про то, что она молода и здорова, запросто может родить ещё детей. Хотелось ударить его! Каких других детей?! Ей не нужны другие, ей нужен только этот малыш, сын Тёмы, только он! Только Антошка! — Нет, нет, не верю, нет! — не выдержав, прокричала она, рыдания едва не задушили её. Жизнь потеряла краски, жить просто не хотелось. Врач быстро вколол успокоительное. Держал за руку, утешал. Лекарство подействовало, плакать не хотелось, но боль осталась. И пустота. Хотелось побыть одной, осмыслить всё, принять потерю. — Уйдите, — попросила она доктора. — Пожалуйста, уйдите, оставьте меня одну! — Хорошо, Леночка, — согласился доктор, всё понимая, — я уйду. А вы постарайтесь поспать! Вам сейчас очень нужен отдых! Я зайду к вам через пару часов! Врач ушёл, погасив свет. Идиот. Какой к чёрту отдых, сон, когда ей не хочется жить?! Когда от боли даже трудно дышать, говорить. За окном совсем стемнело. В окно светила яркая луна, жёлтым приятным светом. Словно завороженная, девушка смотрела на неё. Луна манила её, звала, обещая что — то. Откинув одеяло, медленно встав с постели, не обращая внимание на слабость, Лена подошла к окну, отодвинула занавеску. Звёздное небо раскинулось над городом, кому — то даря романтику, сказку, а ей боль. Ведь где — то там, наверху, за звёздами, её Тёма. И только что ушёл и малыш к своему папе. А она осталась здесь. Без них. Казалось, жизнь потеряла смысл. Хотелось к нему, к его объятиям, голосу, улыбке, поцелуям. Увидеть его, обнять, прижаться и сказать: люблю. Больше ничто её здесь не держит, ничто! Лена посмотрела вниз. Шестой этаж. То, что надо! Одно мгновение и всё. Она будет с ними! Глотая слёзы, Брусникина взялась за ручку окна… и тут же отдёрнула руку. В голове что — то щёлкнуло, она неожиданно испугалась того, что хотела сделать. Испугалась своих мыслей, себя саму. Убить себя?.. Она что, совсем с ума сошла? В глазах потемнело, Лена еле доползла до кровати и взяла в руки телефон, лежавший на столике у кровати. Ей срочно нужен кто — то рядом! Максим всё также сидел у её палаты. Его не пускали к Лене, а так хотелось увидеть её, показать, что он рядом, что она не одинока. Ей же, бедной, наверное, страшно там одной, Господи, что за врачи здесь бездушные?! Они не понимают, что Леночке сейчас очень нужна поддержка и забота, а не пачка успокоительного. Да ещё внутри нарастала непонятная тревога. Он и сам не знал, откуда она, но сердце чуяло: он должен быть рядом с ней. Врач, вышедший из палаты, сказал, что Лена спит и посоветовал ехать домой. Но Макс не мог. Не мог заставить себя уйти. Через десять минут он не выдержал, решил наплевать на запреты врачей и идти к ней. Но задержал его звонок мобильного. Увидев на дисплее имя «Лена», поспешил ответить. — Да, Леночка, как ты? — с тревогой воскликнул он и услышал её слабый, дрожащий голос. — Макс… Ты можешь приехать ко мне? — Леночка, я здесь, сейчас! Макс бросился по коридору к её палате, и попробовал бы кто остановить его! Открыв дверь, он быстро вошёл и сразу увидел её, сидящую на койке, в темноте, лишь свет луны и уличного фонаря освещал палату. Увидев его, она протянула к нему руку, попыталась встать, но пошатнулась, чуть не упала, он подхватил её на руки, прижал к себе, девушка обняла его за шею. — Ты здесь! — с облегчением вздохнула она. Он рядом и не так страшно теперь. Макс почувствовал дрожь её тела. — Я — то здесь, а ты куда так рванула? — ласково упрекнул он, прикоснувшись губами к её лбу, проверяя, нет ли жара. Слава Богу, нет. — Тебе вообще лежать надо, давай, ложись, вот так! Бережно и осторожно Макс уложил её в кровать, накрыл одеялом, сел на стул, а она вцепилась в его руку и не отпускала, он был так нужен ей сейчас. — Тебе не холодно? Ты вся дрожишь! — с беспокойством спросил Максим, укрывая её потеплей. — Это от стресса, — ответила Лена, сжимая его руку, ей было плохо и страшно, а присутствие близкого друга успокаивало, дарило облегчение. Хотелось выговориться, поплакать. — Может, врача позвать? — предложил Максим, волнуясь за неё. Лена отказалась, не хотелось чужих рядом. — Нет, Макс, не надо, — прошептала она. — Мне сейчас станет лучше. Просто побудь со мной! — Я с тобой, моя хорошая! — он взял её ладонь в свою, ласково-сочувственно смотря на неё. — Я всегда буду рядом! Ты прости меня, я ничего не знал! Сижу в кабинете, вижу кровь на полу, испугался, звоню Васе, и она сказала, что у тебя… — мужчина запнулся, язык не поворачивался сказать «выкидыш», — что с тобой случилось. Я сразу в больницу! Потом Вася с Лёшей и Жанной уехали, а я не смог. Так и сидел в коридоре. Лена улыбнулась, так приятно, когда о тебе волнуются. Да и как могло иначе, они же друзья. — А я и думаю, уж очень быстро ты примчался, — удивлённо заметила Лена. — Я был почти у твоей палаты. Ну и напугала же ты нас всех! — Прости, — попросила Лена, и он, конечно, готов был простить ей всё. — Меня Вася толкнула…мы поссорились… — Я знаю, — Макс сжал её ладонь, — но сейчас не нужно об этом, потом расскажешь, тебе нельзя волноваться! Лена горько вздохнула, к глазам подступила горячая влага. — Раньше было нельзя. А сейчас всё равно. Сына уже нет… — Почему ты так уверенна, что был сын? — удивился Максим. — Может доченька? — Материнское чутьё подсказывало, — грустно ответила Лена. — Да и хотелось мне копию Тёмы. — Но ведь девочка тоже могла быть похожа на него, — мягко заметил Максим, погладив её плечо. Лена согласно кивнула, понимая, что он прав, но ей с детства мечталось о сыне. Почему именно о нём, она и сама не знала, просто хотелось и всё. Конечно, она была бы рада и дочке, но перед глазами стоял мальчик, очень похожий на Артёма. А её предчувствия почти всегда сбывались. Но теперь… Теперь не будет никого, ни сына, ни дочери, и это было очень больно. Она плакала, выплескивая свои эмоции, а он лишь держал её за руку и молчал, понимая, что утешить тут нечем. Но вот Лена выговорилась, ей стало немного легче. Он был её близким другом, от которого не было секретов, и она призналась ему, что даже хотела покончить с собой. Жаров был потрясён. Он не верил своим ушам. Шок, негодование, испуг, страх потери — всё выразилось на его лице, и Лена, глядя на него, понимала, какой была глупой. — Ты что — дура? — резко сказал он и Лена от неожиданности икнула. Впервые в жизни Максим назвал её дурой. Но это было абсолютно оправданно и обижаться она не собиралась. — Покончить с собой?..- стал возмущаться Макс, не повышая голос. — Лен, как тебе такое в голову пришло?! Ты хоть понимаешь, что это дурость самая последняя?! А о нас всех ты подумала?! О папе, ребятах, Мухтаре, обо мне, в конце концов?! Как нам жить после такого, объясни?! Я всё понимаю, тебе плохо, но это не значит, что надо себя убивать! А Тёма? Он бы никогда тебе такого не простил! Артём всегда говорил, что хочет, чтобы ты жила до ста лет, чтобы была самой счастливой, а ты что? Подвести его захотела? — Конечно, нет, — всхлипнула Лена, соглашаясь с ним полностью. — Я дура и эгоистка, знаю! Но, Макс, мне так плохо было, я не соображала, что делаю, прости меня! Я вообще последнее время истеричкой стала, на всех кидаюсь, ору! Мне так стыдно! — Иди ко мне, — мягко прошептал Максим, крепко обнимая её, защищая от всего мира. Шептал ласковые, успокаивающие слова, что всё позади и всё наладится. И Лена верила ему, то же самое говорил ей и врач, но от Максима это воспринималось по-другому. От врача это были лишь дежурные фразы, которые он говорил, наверно, каждой пациентке, а от лучшего друга как поддержка, обещание чего — то хорошего, искренняя забота. Ей было намного легче, что он рядом. Она осознала, как глупо вела себя последнее время, а ведь она начальница, пример для подражания, авторитет! А вела себя, как шестнадцатилетняя истеричка! И Вася ни в чём не виновата, она просто защищалась, пыталась вырваться, виновата Лена и только она! Если бы она вела себя сдержанней, следила за беременностью, не позволяла себе распускаться, то, возможно, малыш был бы жив. Но что теперь убиваться?.. Разве это что — то изменит?.. Нет! Так что нужно брать себя в руки и жить дальше. Ведь ей есть, ради кого жить! Папа, друзья, работа и Максим, она так нужна ему, как она могла попытаться оставить его и других? Макс убаюкал её, как маленькую девочку, затем положил обратно и накрыл одеялом, она держала его за ладонь и просила не уходить, пока она не уснёт. Она боялась саму себя, своих неадекватных мыслей. Он и сам не мог оставить её. Они смотрели друг на друга, понимая, как нужны друг другу. И что вместе они преодолеют все невзгоды, все проблемы. Лена попросила Максима, чтобы он передал Васе, чтобы она зашла к ней. Девушке было о чём поговорить с новой коллегой, извиниться, сказать, что она больше не злится на неё. Макс, конечно, согласился. Она уснула с улыбкой на губах, это была грустная улыбка, но в то же время полна надежды и облегчения. В палату вошла полноватая медсестра средних лет. Она сначала хотела возмутиться присутствию посторонних в палате, но что — то остановило её. Сцена была очень нежной, даже интимной: мужчина держал девушку за руку, гладил по волосам, поправлял одеяло, а девушка спала, сжимая его ладонь. Что — то произошло между ними, что — то такое, во что нельзя было вмешиваться. Она лишь тихо и осторожно попросила его выйти из палаты. Макс послушно кивнув, ласково коснулся виска спящей поцелуем, накрыл потеплей и ушёл, оставив медсестре свою визитку и попросив звонить в любое время.