Жизнь продолжается

Макс был изумлён, на губах заиграла радостно — растерянная улыбка, а сердце защемила боль, какой замечательный и последний подарок сделал ей любимый Артём. Этот малыш и радость, и боль одновременно, потому что он будет расти без отца. — Лен… — взволнованно прошептал Максим, погладив её волосы, — Ленка… Прости, но какая же ты дурочка, и ты ещё говоришь, что тебе жить не для кого?! Заботиться не о ком?! Лен, очнись! У тебя ребёнок будет! О нём ты и должна заботиться, ради него стоит жить! Леночка! Родная ты моя! — Ты прав, Макс, ты абсолютно прав! — всхлипнула Лена и крепко, благодарно обняла Максима. Странно, ведь и отец говорил ей тоже самое, призывал к разуму, но его слова были как об стенку горох, забывались, тонули в горестных мыслях, а ведь раньше она всегда слушалась отца, всегда его слово и мнение были важны для неё, а тут нет… Но Максиму удалось за пару часов то, что не удавалось несколько дней родному отцу, Лена почувствовала долгожданное успокоение, приток душевных сил, а может, она просто устала от этой боли, устала плакать. Мозг стал проясняться, она полностью осознала, что Тёмы нет и его не вернуть никакими слезами, а ей надо жить. Ради ребёнка, ради отца и друзей. Ради самой себя, в конце концов. Да. Максим прав, надо жить дальше! Боль не ушла совсем, она только притихла, затаилась где — то в глубине души, Лена даже смогла улыбнуться, но уже по — другому, более весело. — Спасибо, Макс! — За что? Что я такого особенного сделал? — сказал Максим, с радостью наблюдая за переменами в ней и узнавая прежнюю Леночку Брусникину. — Ты лучше скажи, ты сегодня ела? — Ела? — растерялась Лена. — Да почти ничего… В горло ничего не лезет, аппетита нет совсем… — Ну ты даёшь! — возмутился Жаров. — Совсем сдурела? Тебе сейчас как следует питаться надо, ты что, ребёнка хочешь уморить?! Лен, я, конечно, всё понимаю, но так нельзя! Ты должна о ребёнке думать! Так, всё, вот что, ты лежи, а я на кухню сгоняю, приготовлю что-нибудь тебе поесть! — Не надо, Макс, я лучше сама! — быстро ответила Лена, прекрасно зная его кулинарные способности, — Ты там ещё пожар устроишь! — Не устрою! Ты что, сомневаешься во мне? — Макс сделал вид, что обиделся, Брусникина иронично улыбнулась. — Макс, извини, но повар из тебя, как из меня космонавт! — И ничего подобного! Между прочим, лучшие повара — это мужчины! Лена захихикала, вспомнив, как однажды он сырые макароны пожарить пытался. — Не смейся, не смейся! Просто лежи и жди! Всё получится, вот увидишь! — поцеловав ее в висок, Макс умчался на кухню, вздохнув, Лена опустила голову на подушку, спорить с ним не было сил. — Муха, — обратилась она к собаке, мирно лежавшей у дивана. — Пойди-ка ты присмотри за хозяином! А то как бы он опять макароны не пожарил сырые или котлеты не сварил! — Между прочим, я всё слышу! — раздался из кухни голос Жарова, Муха ушел к нему. — Макс, я шучу, не обижайся! — Ладно, — ответил Максим, твёрдо решивший доказать ей, что он всё же может приготовить что-то съедобное и вкусное. — Значит, я такой же повар, как ты космонавт? — открыл холодильник. — Готовь скафандр и ракету! Лена улыбнулась. Ей было приятно, что он рядом, заботится, смешит, отвлекает от грусти. Как приятно слышать его голос, смех, видеть его улыбку, ощущать прикосновение его рук, а ведь ещё пара часов и он уйдёт, она опять останется одна и опять горе захватит её, она так боялась этого. Девушка устало задремала, а через полчаса её разбудил восхитительный аромат яичницы, сыра, ветчины и поджаренного хлебца. Перед ней стоял Максим с подносом в руках, довольно улыбающийся. — Просыпайся, космонавт, на ужин варёные котлеты! — Ладно тебе, Макс, — засмеялась Лена, приподнявшись с подушки. — Боже, я проголодалась! Какой запах! Ммм! Лена была в приятном шоке, яичница с двумя желтками и ломтиком ветчины, бутерброд с сыром не только вкусно пахло, но и выглядели очень аппетитно.