Посмотри на меня

— Давай же, сопротивляйся! Борись! Чернота, царившая вокруг, казалось, поглощала звуки. Подполковник не мог двигаться и ничего не видел. Крик — всё, что было ему доступно. Он орал на себя изо всех сил. А их оставалось немного. Как он мог допустить такое? Почему потерял бдительность и позволил так легко себя победить? — Слабак, ничтожество! Крик тонул в плотной завесе тьмы. Гурену казалось, что липкое марево заползает в лёгкие, не даёт дышать. Так вот, как это бывает… Вот, что испытывала Махиру на протяжении месяцев, пока демон управлял её телом. Интересно, что эта тварь делает с ним, Гуреном? Мысль о том, что он может причинить вред близким и даже не узнать об этом, заставила собрать остатки сил и снова закричать. — Отпусти меня! Само собой, ничего не произошло. Мужчина уже в который раз попытался пошевелить хоть чем-нибудь, и тоже тщетно. После того, как он, повинуясь глупому порыву, пошёл на поводу у демона и заглянул под кровать, эта давящая чернота начала медленно, но неотвратимо заполнять всё вокруг. Гурен помнил, что сделал ещё несколько важных вещей самостоятельно, но действовал он как под чем-то, меняющим сознание — вроде большого количества крепкого алкоголя. Он вспоминал, что оставил записку Шиноа, что попросил Шинью помочь с вампирами, а потом решил отправиться в город. Это всё. Дальше тьма стала непроглядной. Как ни странно, паники не было. Наверно, демон усыплял его сознание постепенно. У этих существ наверняка есть такие способности. Подполковник понимал, что с ним происходит что-то очень плохое, но сопротивляться не хотел. А когда захотел — уже не смог. Сейчас ему было очень страшно. Страшнее, чем тогда, много лет назад. Когда другой демон пытался им завладеть. Нет, тогда всё было не так. Ему всё время было больно и он понимал, что происходит. Сейчас он тоже понял. Только слишком поздно. — Ну, уж нет! Я не сдамся! — Да хватит уже, — тьму прорезал насмешливый голос, — тебя скоро не станет. Смирись. — Ни за что! Отпусти, уродина! — Во-первых, я очень даже красивая, во-вторых, я только начала осваиваться в новом теле. С чего я должна тебе его возвращать? К тому же, твоя душа такая вкусная. Думаешь, я добровольно откажусь от деликатеса? — Что ты сделала с моим телом?! — Пока ничего особенного. А ты не видишь? — Я ничего не вижу. — Ох, прости, моя вина. Бесконечная темнота стала светлеть и подёргиваться дымкой. Время здесь текло иначе и непонятно было, сколько его прошло прежде, чем Гурен смог увидеть… себя. Он со стороны наблюдал за тем, как его рука отшвыривает хрупкую девичью фигурку. Как его ноги подходят к ней. Этого не может быть… — Шиноа! — Здорово, правда? — голос из пустоты звучал зловеще-весело. Гурен попытался рвануться, но снова не смог. Он видел только того себя, который прямо сейчас насиловал его любимую. — Прекрати это, отпусти её! Отпусти её, сука! — Ладно, чего орать-то? Видишь, отпускаю, – руки, выкручивающие запястья Шиноа разжались, но она никак на это не отреагировала, словно и не заметила вовсе. – Вы, люди, такие смешные. Сначала очень хотите чего-то, а когда получаете — расстраиваетесь. — По-твоему, я хочу её мучить?! Хочу сделать с ней такое?! Он попытался закрыть глаза, чтобы не видеть лица Шиноа, не видеть того ужаса, которого творил демон. Которого творил он сам. Но картинка проступала сквозь веки, заполняя собой весь мир. — Ну, не буквально. Разве ты не думал о том, что она сделала тебе больно? Вы же тоже отвечаете обидой на обиду. Она не захотела быть с тобой. Ты должен быть мне благодарен. — Благодарен?! Ты… Да ты!.. Ей же больно! — Ну, да. Она сделала больно тебе, а я ей. Ярость, ненависть и отчаяние. То, что придаёт человеку сил, это ярость, ненависть и отчаяние. Ни любовь, ни радость. Нет, эти эмоции слишком легковесны. Они годятся только для того, чтобы наполнить ярость, ненависть и отчаяние до краёв. Для того, чтобы были силы разорвать в клочья тех, кто причиняет боль твоим любимым. Гурен рванулся, не помня себя от эмоций. Шиноа лежала неподвижно, глядя в одну точку повыше его головы. Она плакала, а демон его рукой не давал ей кричать. Гурен видел и слышал всё, что происходит. Когда демон оставил Ши там и ушёл, что-то мелодично насвистывая, он не смог больше этого выносить и хотел снова зажмуриться, но увидел, как вслед за ним бегут три тени. Они были уже совсем близко. Одна из них нырнула в полутёмный переулок и скрылась из виду. «Окружают» — почти радостно подумал Гурен. Вот вторая тень тоже куда-то пропала, он не успел увидеть, куда. — Эй, чучело, — зло бросил Шинья, целясь в него. — О, смотри-ка, — произнесла демоница, — твой лучший друг задумал тебя убить. Как думаешь, принести его голову старшему брату, или он на слово поверит, что мы его прикончили? — Я тебе не позволю! Её смех неприятно резанул уши. — И что же ты сделаешь, хороший мой? Гурен видел, как демон его руками достал меч и приготовился атаковать. Удар обрушился откуда-то сбоку, но худенькой девчонке не удалось его даже задеть — демон был быстрее. Шигуре отскочила и пригнулась, избегая ответного удара. Шинья впереди снова громко произнёс: — Сюда смотри, выродок! — О, вот ты и заговорил как Курето. Давай, назови меня так ещё раз — музыка для моих ушей. Вы, Хиираги, так часто называли меня выродком, что я стал воспринимать это слово, как комплимент. Новый удар был не страшнее комариного укуса. Шигуре всё-таки удалось его слегка задеть, скулу пересёк длинный тонкий порез. Боли Гурен не чувствовал, сейчас он не был способен к физическим ощущениям. Но страх за глупую и отважную Шигуре и смятение при виде ствола, нацеленного в лицо, ощущал в полной мере. «Это такой вид изощрённой пытки для несчастных, попавших в ловушку демона. Рук и ног не чувствуешь, а отчаяние и страх – пожалуйста. Кушай, не обляпайся...» Додумать эту мысль Гурену не дали. — Надоела, — с досадой поморщился демон, и скакнул в сторону, рассекая воздух. Девушка закричала, падая на землю. Она зажала рану на плече, отползая назад. — Ты скоро истечёшь кровью, — объяснил он спокойно, — плечевая артерия. Жаль, я был лучшего мнения о твоих боевых навыках. Он снова повернулся лицом к Шинье. — Что же ты не стреляешь? Неужели не хочешь попортить шкурку? — Он насмешливо раскинул руки и сделал несколько больших шагов вперёд. Чем ближе цель, тем слабее удар, который сможет нанести Шинья. Генерал-майор видел, как глумливая усмешка на лице Гурена сперва исказилась гримасой боли, а затем он произнёс, словно через силу: — Не тяни, снести мне башку. — Потерпи, приятель, — Хиираги проглотил комок, подкативший к горлу. Гурен всё ещё там! — Мы тебя вытащим. — Ох, как трогательно, сейчас заплачу, — новые метаморфозы были куда страшнее. На глазах Шиньи склеры глаз Гурена меняли цвет, становясь темнее с каждой секундой. Волосы взметнулись, как от сильного порыва ветра, и из головы подполковника показались рога, увеличиваясь в размерах. «Чёрт, совсем плохо» — подумал Шинья и выстрелил. Его слегка качнуло отдачей, но он удержался на ногах — лёжа было бы куда удобнее, но времени на выбор позиции не было. Бьяккомару прошёл сквозь тело Гурена, не нанеся, казалось, никаких повреждений, так как он продолжал идти вперёд. Но спустя несколько секунд подполковник дёрнулся и упал на одно колено, держась за правый бок. Между пальцев его засочилась кровь. «Гурен» зарычал и рывком поднялся на ноги. — Лучше бы ты послушался этого слюнтяя и прострелил ему голову сразу, — улыбка снова тронула бледные губы. Наминари выпрямился, повёл плечами и побежал в сторону противника, быстро сокращая расстояние между ними. — Ты бесполезен в ближнем бою, — «Гурен» ударил Шинью с разворота, тот отлетел, ударяясь спиной о фонарный столб. В ушах зазвенело и молодой человек почувствовал, как боль пронзает тело, а по затылку и шее медленно и тошнотворно ползёт горячая влага. Демон встал над ним, приставив к горлу кончик клинка. — Людишки, вы такие хрупкие и слабые. Даже жаль, что веселье так быстро заканчивается. И это сильные опытные бойцы? Да вас ребёнок уделает. — Демоны, вы такие самоуверенные, — в тон ему отозвался Шинья, с трудом ворочая языком. Удар был такой силы, что перед глазами расплывались круги, — особенно когда думаете, что сила на вашей стороне. Сейчас! Демоница в теле Гурена резко развернулась и успела заметить, как то, что было распластанной фигурой Шигуре, растеклось по земле сизым дымом, стремительно окутывающим всё вокруг. Потеряв возможность ориентироваться, тварь злобно рванулась вперёд, туда, где ещё секунду назад был Шинья, но не почувствовала ничего, кроме пустоты. Тёмные силуэты людей метались вокруг в хаотичном танце. Демоница вертелась на месте, не в силах уследить за ними. Она понимала, что это иллюзия, но не могла быть уверенной, что именно ненастоящее. — Я бы на твоём месте стоял смирно. Они тебя хотят поймать, а не убить, — Гурен не питал особых надежд на успех, но не смог промолчать. — Без тебя вижу. Скажи лучше, чем меня свяжут — принеси хоть какую-то пользу! — Ты ждёшь, что я буду помогать? — он даже опешил от наглости, — да я готов сам умереть, лишь бы ты сдохла! — А мы были такой отличной командой все эти годы, — притворно-разочарованно вздохнуло порождение тьмы, — мне даже почти жаль это делать. Спустя несколько секунд Гурен перестал видеть и слышать что бы то ни было — кромешная чернота поглотила его окончательно. Шинья отшвырнул с дороги Аой, попытавшуюся преградить ему путь. Девушка чувствительно приложилась о шкаф, но ему было плевать. Потом он, конечно, перед ней извинится. Если выживет… Генерал-майор вихрем влетел в кабинет, кинулся к старшему брату и сгрёб его за шиворот. Несмотря на то, что младший был ниже, на его стороне был эффект неожиданности. Шинья хорошенько встряхнул Курето и резко впечатал в стену. — Ублюдок! Ненавижу! Генерал-лейтенант в долгу не остался — он оттолкнул нападавшего так, что тот едва не упал. — Что ты творишь?! Ты головой ударился?! — Представляешь, угадал! Мой собственный лучший друг решил проверить на мне прочность бетонного столба! По твоей вине, урод! Курето одёрнул рубашку и поправил съехавший ворот. Внешне он был абсолютно спокоен, и только расширившиеся зрачки выдали нехороший азарт. — Мёртв? — Мечтай! — Где он? — Ну, и гнида же ты. — Где он, Шинья? Если ты собираешься ещё нападать на меня — советую сделать это сейчас. — О, с наслаждением! — Хиираги-младший с видимым удовольствием врезал кулаком в солнечное сплетение старшему брату, а когда тот согнулся пополам с глухим стоном, несколько раз от души пнул Курето коленом. Только проделав всё это, он смог немного успокоиться. Курето с поразительной быстротой пришёл в себя, упёрся руками в стену, всё ещё полусогнутый, но вполне живой. Произнёс холодно: — Полегчало? — Я убью тебя, — зло выплюнул Шинья. — Валяй, и твой драгоценный Гурен навсегда останется таким. Где он, кстати? — В подвале, скован. Курето кивнул, где же ещё. — Отлично. Потери есть? – генерал окончательно выпрямился, не без труда выравнивая дыхание. Голос его звучал слегка придушенно, но раздражающе деловито. — Что? — Он убил кого-нибудь? — Нет. Но, думаю, Шиноа предпочла бы, чтобы он её убил. Шинью удивило выражение лица старшего брата — это что, сочувствие? — В каком она состоянии? – Ты омерзителен. – Я вопрос задал. — Саюри привезла её, сейчас в лазарете. Не хочет никто видеть. — Она сильная девочка, оправится, — он поднял руку над головой, упреждая вспышку ярости со стороны Шиньи, — потом меня убьёшь. Куда вы его там запихнули, веди. Оказавшись на нижнем этаже подвала, там, где обитали чёрные демоны, мужчины достали оружие, в любую минуту готовые к нападению. Да, все исчадия ада были запреты, но это не значило, что они совсем не могли вырваться. Что бы братья сейчас ни чувствовали друг к другу, приходилось полагаться не только на себя самого. — Это ты его связал? — Да. — Он в сознании? — Да. Короткие отрывистые фразы гулко отскакивали от сырых стен. Шинья отпер тяжёлую глухую дверь и зашёл первым. Помещение было плохо освещено, но даже в мерцающем тусклом свете были видны глаза человека, прикованного по рукам и ногам к четырём массивным кольцам, вмурованным в стену. Он явно был обессилен и смотрел на мир из-под полуприкрытых век, но Курето со смесью ужаса и ликования смог разглядеть красные радужки с хищными вертикальными зрачками. — А-а-а, — протянуло существо, — гости. Как я сразу не догадался?.. И как мой человек сразу всё не понял? А ведь он умный. И знает тебя, генерал. Демон ни к кому конкретно не обращался, но и так было понятно, о каком из генералов идёт речь. Курето приблизился к пленнику на несколько шагов, и Шинья вцепился ему в плечо. Но старший стряхнул руку и подошёл ещё ближе. Он присел на корточки рядом с существом в теле человека, и стал пристально его разглядывать. Одежда Гурена была порвана и перемазана кровью, и уже трудно было понять, его она или чужая. Господство демона наложило свой страшный отпечаток. И это проявлялось не только цветом глаз — кожа подполковника горела, ногти отросли и превратились в тонкие острые когти, вокруг которых на пальцах проступила сеть мелких трещинок. Человеческое тело не рассчитано на присутствие такого сильного создания. Курето скользнул взглядом по обрывкам ткани на боку, там, куда попала пуля. Рана затянулась плохо, не смотря на бешеную регенерацию. Если они не поторопятся, скоро некого будет спасать. — У меня к тебе предложение, — спокойно начал Курето. — Удиви меня. — Хочешь получить моего демона? — Подробности? — Я отдам тебе свою силу, позволю сожрать своего чёрного демона. — Ты спятил?! — взвился Шинья. — Умолкни, — рыкнул Курето, и выжидательно уставился на демона. «Или, всё же, она демоница?» — зачем-то подумал он. С удивлением для самого себя, он озвучил вопрос: — А ты женщина или мужчина? Существо надтреснуто рассмеялось: — Я уже не помню. Да и какая разница? Для Гурена я была Махиру, это удобно. Ведь он так любит быть несчастным. Так упивается чувством вины и презрением к самому себе. Хотя, в последнее время, ситуация немного изменилась. Мой облик уже не действовал так сильно. Но это уже тоже неважно. Чувство вины, которое он будет теперь испытывать к другой девушке, всё сметёт. Жаль только, я уже не смогу им полакомиться. Но я не расстраиваюсь, ведь ты предлагаешь отличную сделку. Вот только я не понимаю, чего хочешь ты. Не просветишь? — Нам нужно кое-кого убить. Демон поднял голову, слегка наклоняя её набок. Этот плавный жест был скорее похож на движение змеи, чем человека. — Убить? Я люблю убивать. А кого? — Моего отца. Демон засмеялся устало. — Люди, вы мне так нравитесь! Не перестаёте удивлять. То есть, если я правильно понимаю, я должна помочь тебе убить отца, а взамен поглощу тебя? — Не меня, моего демона, — Курето встал, отступая на шаг. Даже у этого жёсткого человека шалили нервы в такой близи с сильной тварью. — Ты без труда с ним справишься и станешь ещё могущественнее. — А что мне помешает убить тебя, когда ты останешься без защиты? — Ничего, — Курето беззаботно пожал плечами, — но ты этого не сделаешь. — О, дай угадаю, ты рассчитываешь, что мальчишка тебе поможет? — она кивнула на Шинью. Курето не ответил. — Не-е-т, не этот… Ты думаешь, что Гурен не даст мне тебя разорвать. Ведь когда я покину его тело, связь между нами останется. Договор он не разрывал… А ты умный. Жаль только, ты не учёл одно ма-а-а-ленькое обстоятельство — Гурен раздавлен. Его тело ранено, а воля сломлена. Да и сомневаюсь, что он захочет тебе помогать после всего… — Ты ничего не теряешь. Раз всё так, как ты говоришь, это отличная сделка, ты кругом в выигрыше. Демон помолчал, буравя человека пристальным взглядом. Тишина давила, заставляла неуютно ёжиться. Наконец, губы Гурена изогнулись в плотоядной улыбке. — Идёт, сделка. Только мне нужно отдохнуть. Придётся ещё немного поиграть с чувствами Гурена. Да, и нужно время. Сколько у нас есть? — Сутки, максимум. — Я смотрю, ты очень любишь папочку, — демон бессильно хохотнул, закрывая глаза. Шиноа сидела на больничной койке, притянув колени и груди. Она не собиралась себя жалеть. Да, ей было больно. Болела разбитая скула. Спина, ободранная об асфальт. Болели бёдра и ноги, желудок и голова. Но больнее всего было осознавать, что она позволила этому произойти. Она почти не сопротивлялась, просто дала себя изнасиловать. Она не такая сильная, как думала. Да она вообще не сильная, нисколечко! Девушка отрывисто стёрла со щеки слезинку и злобно выругалась — это была та самая щека, по которой Гурен её ударил. Нет, не Гурен. Та сущность, что им завладела. — Ха, мы идеальная пара, — горько рассмеялась она. — Пара слабаков. Он дал этой твари завладеть им, а я — мной. Шиноа откинулась на подушку и накрылась одеялом с головой. Хотелось выть и кидаться на стены. Но что это изменит?.. Дверь тихонько открылась, не дав уже совсем решившей заплакать обитательнице комнаты спокойно пореветь. — Пошли вон, — проговорила она, не вылезая из своего укрытия. — Как ты? Шиноа резко откинула одеяло и уставилась на старшего брата. На её лице отразилась смесь злобы и отвращения. — Феноменально, — протянула она. — Ты не просто посмел прийти сюда, но ещё и вопросы задаёшь? — Ох, и любишь ты драматизировать, сестрёнка. Ты жива, а раны затянутся, — Курето старался выглядеть непринуждённо, но что-то явно было не так. Да, он та ещё бесчувственная скотина, но даже для него — это чересчур. — Мне нужна твоя помощь. — А больше тебе ничего не надо?! — Нет, больше ничего, — брат был убийственно серьёзен. — Я знаю, что прошу о слишком многом, но иначе все, кто тебе дороги, могут погибнуть. — И какая же невероятная опасность грозит нам на этот раз? — Терни. Шиноа слезла с кровати, глядя мимо посетителя пустым взглядом. Она подошла к двери и молча открыла. — Пошёл вон. Никогда больше не разговаривай со мной. Забудь, что мы знакомы. — Шиноа, позволь объяснить… — Что ты собрался объяснять, Курето? Из-за тебя я здесь. По твоей вине Гурен заперт в подвале. По твоей прихоти человек, который почти убедил меня, что жизнь не так уж плоха, ударил меня и повалил на землю. Ты сидел в своём кабинете, как крыса в норе, пока он меня насиловал, — она ощутила, как по щекам побежали слёзы. Ну, нет. Такого удовольствия она ему не доставит. Шиноа замолчала, сделала глубокий вдох, справляясь с рвушимися наружу рыданиями. — Из-за того, что ты неуравновешенный тиран с комплексом бога, он не хотел никому говорить, что любит меня. Даже мне! А я, проклятая трусиха, не смогла его убедить, что ты просто зарвавшийся мальчишка, чьё мнение неважно! Какая вообще разница, что подумает Курето?! Он же даже не глава клана! Почему нас должно волновать, что он скажет о наших отношениях?! Ты знаешь, каково это, любить кого-то, и даже не иметь возможности взять его за руку, ведь вас могут увидеть?! — Да, знаю. Наоралась? Шиноа трясло, она больше всхлипывала, чем говорила. И, пока девушка пыталась отдышаться, мужчина продолжил: — Знаю, Ши. — Не зови меня так! Ты не имеешь права! — Можешь не верить, но я тоже кое-кого люблю. И именно поэтому я здесь. — А-а-а, ты ждёшь, что я помогу тебе потому, что ты кого-то любишь? А на меня плевать! — Нет, и если ты перестанешь истерить, я всё объясню. — Заткнись и убирайся! — Он меня убьёт! Всех нас! Пойми, истеричка тупая, нам нужно обороняться, а лучшая защита — это нападение! – От первоначальной мягкости и спокойствия не осталось и следа, словно шелуха слетела. Курето предстал перед сестрой таким, каким она его знала: резким, высокомерным, эгоцентричным гадом без капли эмпатии. – Всё твои подружки и мальчики, которыми ты вертишь, сладкая парочка Шинья и Гурен, все, кого ты там типа любишь – все умрут! — Что же до сих пор не умерли? — У отца не хватило бы сил. Теперь хватит. Даже перебить нас поодиночке — не самая простая задача, а всех вместе… — Тогда зачем ты… Зачем довёл его? — Ты не слушаешь. Сядь, хватит мельтешить. — Да не могу я, кусок ты дерьма! Никогда истерик не было? — У меня — нет. У тебя, вроде, тоже первая. Шиноа продолжала лихорадочно передвигаться по комнате в попытке успокоиться. — Первая! Но меня раньше и не насиловали! Курето заметно передёрнуло. — Хватит это повторять! Шиноа улыбнулась почти торжествующе. — Что, не нравится слово? Давай придумаем другое! Надругался? Фу, отдаёт бульварным романом. — Я понял, тебе хуёво. Что мне теперь с этим делать?! — Уже ничего, — Ши, наконец, села обратно на кровать, но смотреть на Курето всё ещё не могла. — Так ты серьёзно про Ичиносе? Что, лавры Махиру покоя не дают? Что, прям любовь? — Заткнись! — Хорошего ты себе парня нашла — ничего не скажешь. Обеих моих сестёр… — Вали к чёрту! Будто бы тебе дело есть! — Есть. Хватит королеву крика изображать и послушай наконец. Сейчас важнее то, что наш отец решил, что мы все — неудачные образцы. Он разочарован во всех своих детях, кроме, видимо, тебя. — Чем я особенная? — Мне откуда знать? — генерал-лейтенант неприязненно передёрнул плечами. Ему явно было трудно признать, что младшая сестра его в чём-то обошла. Даже если это что-то было для Шиноа загадкой. — Не хочет он тебя убивать, и всё. Видимо, дело в том, что у тебя между ног. И в молодости, конечно. На тебе ещё можно ставить опыты. — Хватит с меня опытов. Откуда ты всё это знаешь? И причём здесь моя п... вагина? — Ты слишком много общаешься с отбросами, лексикон, конечно... По-твоему, чем я был занят последние годы? Почти всё окружение отца — мои люди. Представить не можешь, чего это мне стоило… Ты женщина, вас всегда щадят. Правда, самой тебе захочется, чтоб не пощадили. Короче. Сейчас Тенри сильнее, чем когда-либо. Его демон силён настолько, что нам его не убить, даже если все вместе нападём. Поэтому мне нужен Гурен. — Я здесь каким боком? — Нужно, чтобы он снова взял демона под контроль, но не потерял нынешней силы. Он это сможет. — Это не ответ на мой вопрос. Курето сжал и разжал кулаки. Он, видимо, совсем не хотел говорить то, что произнёс: — В общем, вы двое, ты и Шинья, самые близкие люди для Ичиносе. Только вы сможете до него достучаться. Шиноа горько усмехнулась: — Я не смогу. Та штука, что им управляет, не испытывает ко мне ничего хорошего. — Ты не пробовала разговаривать с ним, когда он скован. — И пробовать не хочу. — Придётся. Если хочешь, считай это приказом. Я уже практически главнокомандующий. А знаешь, давай заключим сделку…