Добро пожаловать в Сайлент Хилл

— 4 сентября… — Хосок вдохнул прохладный воздух, наслаждаясь погодой, — А ведь еще 3 дня назад праздновали твое рождение. — рыжий спрыгнул со спинки лавочки и принялся разминать ноги. Краем глаза он наблюдал за младшим братом, что беззаботно рассматривал двух кружащих бабочек. Эта картина вызвала улыбку у парня. — Вроде выше меня скоро будет, а всё еще ребенок! Чонгук~а! Брюнет повернул голову в сторону брата и рассмеялся. Хосок изображал Гука с бабочками, что неплохо выходило. Это было похоже на безумный танец, смысл которого понимали только эти двое. Хосок дергал ногами и руками в разные стороны, словно бился в конвульсиях, выворачивался и изгибался, выходя за рамки «Гука с бабочками» и переходя в более ужесточенный, страстный танец. Чонгук любил наблюдать за танцами брата. В танце Чон Хосок отдавался весь, выпуская в мир настоящего себя, какого не видел никто, кроме одного единственного зрителя — Чонгука. Рыжий подпрыгивает, задирая свободную рубашку, и падает на еще зеленую траву, склонив голову на колени. — Это что-то новое, хён. — Чонгук сел подле брата, обхватив руками колени. — Тебя понесло не на шутку. — Полетела душа в Рай, — рассмеялся парень и облокотился спиной на брата. — Или в стратосферу… Ты какого мнения, Гукки? — Брюнет лег на траву и поднял взгляд на небо. Совершенно чистое и невинное, оно так и манило взгляд. — В Рай! — звонко ответил младший и провел рукой по невидимой линии неба, — Но нам еще рано. — Тоже верно, — Хосок поудобнее устроился на брате, ерзая у того на животе. — Но с другой стороны, можно организовать прямо сейчас. — на этой фразе лицо Хосока озарила широкая улыбка, а глаза наполнил неведомый огонек. — Устроить? — Спасибо, но нет. — рассмеялся Чонгук и положил руку на рыжую макушку брата. — У нас еще столько всего впереди. Помнишь слова мамы? — Улыбка с лица рыжего пропала, переменившись на озадаченное выражение лица. — Да. Помню. — Хосок поднялся на ноги и побрел к лавочке, где висела его куртка. — Пошли домой, становится прохладно.

***

Оба ехали в полной тишине, не хотелось что-либо говорить. Гук всегда больше был с родителями, в то время, как старший их почти не видел. Господин и Госпожа Чон всегда были уверенны, что из их Хосока выйдет гений, растили его в «ежовых рукавицах», заставляя зубрить нудные книги и учебники, пока Чонгук обучался вокалу и танцам. Хосок всегда мечтал танцевать. Втихаря от отца и матери, парень изучал различные стили танцев, комбинировал и совершенствовал их. В танцах была душа молодого парня, которую так яростно пытался истребить отец. Он узнал про скрытое увлечение сына, после чего уничтожил все его перспективы и планы на будущее. Комната Чон Хосока была всегда закрыта, Чонгука к брату не пускали, ссылаясь на серьезную болезнь, которая прошла лишь с их смертью в авиакатастрофе. Тогда, уже взрослый Чон вышел из своей комнаты, впервые за 4 года, и поклялся наблюдать за младшим и таким любимым малышом Гуком. Уже смеркалось, когда черный Мерседес припарковался у небольшого двухэтажного дома. Парни вышли один за другим из автомобиля и молча двинулись к входной двери. Хосок достал ключи и невольно уронил взгляд на старую будку во дворе. Когда-то здесь жил его пес Оскар, такой же рыжий, как он сам. Оскара не стало, когда отец узнал о танцах. Старшего Чона заперли, а пса усыпили. Прошло много времени, но Хосок не мог снести будку, да и новую собаку завести не хватало моральных сил. Ничто не вернет Оскара, а новый пес — предательство старого. Дубовая дверь отворилась и Чонгук прошел вперед в темноту. Яркий свет озарил прихожую и только тогда Хосок вошел в дом. Он не боялся темноты, его пугали те, кто в ней. — Жуков нет. — Чонгук ехидно улыбнулся, наблюдая за настороженным взглядом старшего брата. — Совсем нет. — Я знаю. — рыжий скинул кеды и побрел к кухне. — Есть будем? Там еще осталось со дня рождения. — парень стоял возле холодильника, осматривая его содержимое. — Пару кусков торта, огуречный салат, цветная капуста, кимчи, удон… Что будешь? — Какой выбор! — Чонгук схватил тарелку салата и направился к гостиной, — Джин-хён старался, нужно доесть. — А я, пожалуй, доем удон. Ты палочки взял? — Хосок заглянул в тумбочку с столовыми приборами, — Ну, разумеется, ты ждешь, когда я их принесу. — парень взял две пары палочек и направился к брату, что щелкал каналы в поисках интересного. — По телеку идет Weekly Idol*, значит смотрим. — Гук принял от брата палочки и принялся жевать пищу. — Тебе не кажется, что этот выпуск мы уже смотрели? — Мы его смотрели четыре раза, — пробубнил старший, пытаясь прожевать лапшу, — Вчера смотрели. — Точно. — Чонгук выключил телевизор и опустил тарелку на столик. — Слушай, а может нам в кино завтра сходить? Давно не были. — Младший Чон несчастно взглянул на Хосока, зная, как на него действуют эти щенячьи глазки. — Ну ладно, засранец. Знаешь ведь, что я не могу отказать! — Хосок дал оплеуху младшему и звонко рассмеялся. — Ладно, дожевывай и вали спать. Уже поздно, а ты вскочил сегодня рано. Оставшийся вечер парни провели каждый у себя. Хосок смотрел дораму втихаря от брата, ибо такое Гуку смотреть еще рано. Чонгук уже стоял возле постели в своих спальных шортах и собирался спать, когда ему в окно прилетел небольшой камушек. — Юнги-хён, ты? — Чон выглянул в окно, пытаясь всмотреться в темноту. Под деревом стоял друг Хосока — Мин Юнги. Черные волосы слегка блестели от тусклого света фонарей, челка немного закрывала глаза, но Чонгук твердо знал, кто может кинуть ему камень в 2 часа ночи и просто так стоять под окном. По давно отработанной технике парень скинул трос из окна, помогая гостю взобраться. — Гук, есть дело. Ты парень умный и шустрый, а я уже старый. — Шуга (так парня прозвали друзья) уселся за письменный стол Чона и достал из сумки блокнот. — Помоги разобраться с этой хренью, а я кое-что дам тебе взамен. Только, — парень запер дверь из комнаты и скинул кожаную куртку. Юнги по-хозяйски кинул её на постель парня и подошел вплотную к Чонгуку. — Хосок об этом знать не должен. Сам понимаешь, он закатит скандал. Позже все тебе объясню.